Он присел на корточки рядом с ними.
- Ага. Был в отделе кадров, берут учеником электрика на нашу ГЭС. - Смене темы Юрка видимо обрадовался. На веснушчатом лице появился румянец. - Осталось врачей обойти.
Светка демонстративно покрутила по сторонам головой и удивленно поинтересовалась:
- А что, медкомиссию теперь на пляже проходят?
- Да за Денисом мать послала! - Юрка бросил на нее раздраженный взгляд. При желании Светка могла вывести из себя кого угодно, хотя, в общем-то, язвой не была. Просто иногда на нее находило, под настроение. В данный момент у нее было именно такое, игривое.
- Не к моему отцу, случайно, определили? - поспешила вмешаться Римма.
Юрка пожал плечами.
- Не знаю еще.
- Я вечером спрошу у него.
- Да мне без разницы к кому. Год отработаю, а там все равно в армию заберут.
- А потом ты пойдешь в космонавты, - вставила Светка, но вдруг решила больше не ехидничать и кивнула в сторону пляжа: - Вон твой Денис. Вынимай его из воды, а то у него скоро жабры вырастут.
Младший Юркин брат резвился со сверстниками недалеко от берега. Мальчишки ныряли, гонялись друг за другом и громко визжали, поднимая при этом тучи брызг.
- Ладно, пока. - Юрка двинулся к спуску. На мгновение задержался, обернулся. - Римм, ты вечером будешь дома?
Она посмотрела на подругу. Та лежала, закрыв глаза, с блаженной улыбкой на лице.
- Буду. А что?
- Я заскочу.
Он быстро пошел к берегу. А Светка, не открывая глаз, вынесла свой приговор:
- Сохнет он по тебе. Видно невооруженным взглядом.
- Да ну тебя! - отмахнулась от нее Римма.
Америку для нее подруга не открывала. Сама же Римма питала к Юрке чисто дружеские чувства, не больше. Светлана и об этом прекрасно знала и тактично не стала развивать дальше тему "тайной и безответной Юркиной любви". Они вытянулись на коврике бок о бок и долго лежали молча, пока Римма не предложила искупаться.
- В самый раз! - охотно согласилась Светка, поднимаясь и осматриваясь вокруг. - Я уже чувствую, что плавлюсь, как масло.
- Шоколадное! - уточнила Римма, и они рассмеялись.
Конаково был небольшим зеленым городком, главной достопримечательностью которого являлась гидроэлектростанция. Она же в основном обеспечивала местных жителей рабочими местами, а широкий разлив Волги, благодаря которому стало возможным ее построить, приманивал сюда в летний сезон множество отдыхающих. Частные домики у реки в последнее время стали скупать под дачи в основном имеющие личный транспорт москвичи. Наезжали и дикари, с палатками и лодками. И местное "море" превращалось в оживленную зону отдыха, даже в своего рода курорт, который кроме реки и песчаных пляжей мог похвастать чистейшим хвойным воздухом, родниковой водой и обилием грибов. Аборигены же, как и во многих других подобных городках, вели свой обычный, тихий и размеренный образ жизни: заступали в смены на ГЭС, растили детей, ходили в гости и сплетничали, поскольку, выражаясь местным языком, "спали все под одним общим одеялом".
Этот вечер принес долгожданную прохладу. А еще - большие перистые облака, сплошной стеной нависшие над городом. Появилась вероятность дождя.
- Вот бы дождичек наконец полил! - вздыхала Риммина мама, Раиса Петровна, поглядывая с крыльца на небо, а потом на свой огород. - Было бы ой как кстати.
- Он уже давно был бы кстати, - отозвался из кухни Геннадий Аркадьевич. - Рай, слыхала, что Фимка выкинул?
- Опять Татьяну свою разукрасил?
- В этот раз на улицу выпер. Ночью! И в одной ночнушке!
- Доиграется он. Найдется и на него сила, - проворчала Раиса Петровна и, спустившись со ступенек, направилась к курятнику.
Римма плотнее прикрыла дверь своей комнаты. Местные новости ее мало интересовали. Всегда одно и то же: Ефим Буренко не давал спокойной жизни своей жене Татьяне; мальчишки устроили очередной погром на площадке в детском саду, где работала мама; кто-то ушел в недельный запой, и на ГЭС подняли вопрос о его увольнении. Римма взяла с письменного стола красный, фломастер и подошла к настенному календарю. Симпатичная японка широко улыбалась ей, сидя на белом песке в очень сомнительном купальнике: тонкие полоски яркой материи едва прикрывали ее интимные места. Чуть выше головы девушки белые арабские цифры сообщали год: 1990. Римма без труда отыскала июль - пятнадцатое число, день ее рождения, было обведено красным, - скользнула глазами на следующий месяц. Спустя минуту четвертое августа было взято в аккуратный красный кружок. Она немного подумала - и навела контуры жирнее.
Это был, можно сказать, знаменательный день. Четвертого августа она уезжает отдыхать и почти месяц будет Предоставлена самой себе. Римма плюхнулась на кровать и уставилась в потолок, рисуя в воображении кавказские пейзажи, которые до недавнего времени могла видеть только по телевизору. Ей даже показалось, что она слышит убаюкивающий стук колес поезда, несущего ее к курорту. Теплая волна осторожно зашевелилась в животе и, осмелев, разлилась по всему телу.
- Римма! К тебе…
Голос матери вывел ее из блаженного состояния полусна, безжалостно оборвав радужные картины предстоящей свободы. Она села, поискала ногой тапочки - выходить ужасно не хотелось, - надев их на ноги и одернув халат, вышла на крыльцо.
Над калиткой маячила рыжая макушка. Юрка. А она и забыла, что он обещал вечером зайти. Мама уже скрылась за домом, продолжая заниматься хозяйством, о чем красноречиво свидетельствовали бурное кудахтанье и птичья возня. Римма сбежала с крыльца, открыла калитку.
Юрка стоял с таинственным видом, глаза буквально светились загадкой, но носок сандалии, которым он ковырял землю, выдавал и переполнявшее его смущение. Последние три года он буквально стал Римминой тенью, пытаясь неуклюже ухаживать за ней. Знакомы они были с детства: выросли на одной улице, вместе играли в партизан и медсестер, купались в Волге. Незначительная разница в возрасте (Юрка был старше Риммы на год) совершенно не ощущалась. Но с годами, когда из босоногой нескладной девчушки она стала превращаться в привлекательную девушку, их отношения приобрели несколько иной характер. Теперь он смотрел на нее не как на подругу по детским играм, Римма же продолжала относиться к рыжеволосому смешному Юрику как к старому приятелю, а его робкие ухаживания не принимала всерьез. Вернее, не давала повода, чтобы их прежняя дружба переросла в более тесные отношения.
Она захлопнула калитку и прислонилась к забору спиной. Юрка мялся на месте, разглядывая то ее глаза, то тапочки.
- Привет еще раз, - первой заговорила Римма. - Ты что-то хотел, я так поняла?
Юрка поставил на землю сумку и присел возле нее на корточки. Римма только сейчас обратила на сумку внимание. Он распахнул ее и бережно достал пушистый комочек. Тот зашевелился в его руках, тихонько заскулил.
- Вот, это тебе! - Юрка торжественно протянул комочек Римме.
Она, все еще сбитая с толку, приняла его, опустила глаза. У комочка оказались ушастая голова, четыре лапы и хвост. Крохотный щенок-пялился на нее огромными карими глазами и повизгивал. Римма перевела удивленный взгляд на приятеля.
- Это мой подарок на твой день рождения, - объяснил он. - Я ведь так и не успел тебя поздравить. А о собаке ты давно мечтала.
Он говорил правду. Уже больше года, как у них умер пес Агдай, и они остались без сторожевой собаки. Римма безумно скучала по Агдаю, с которым играла еще совсем маленькой, и Юркин подарок был очень кстати. Юрка пропустил Риммин праздник, поскольку на неделю уезжал с отцом к тетке в Новгород. Светка еще пошутила по этому поводу, мол, в лесу отдал концы какой-то большущий лось, коль Шопик не явился поздравить даму своего сердца.
- Спасибо, - проговорила Римма, поглаживая щенка по мягкой теплой шерстке.
- Настоящий немец! - гордо заявил Юрка и добавил: - Как назовешь?
Римма немного подумала и сказала:
- Дик.
- А почему не Агдай?
- Примета плохая - называть тем же именем.
- А-а… - понимающе протянул Юрка и кивнул: - Значит, будет Диком. Тоже неплохо.
Римма снова поблагодарила его и, подавшись вперед, чмокнула друга детства в щеку. Юрка замер с широко открытыми глазами, веснушки исчезли под вмиг появившимся густым румянцем. Римма улыбнулась ему и толкнула калитку плечом.
- Ну… я пойду.
- Ага.
Он сглотнул и продолжал стоять, наступив ногой на свою сумку. Римма взбежала по крыльцу, спеша показать щенка отцу, но тот уже и сам, отодвинув занавеску, выглядывал в окошко. На пороге она обернулась: рыжая макушка продолжала неподвижно маячить за забором.
2
Не было еще семи, когда Римма сошла на перрон кисловодского вокзала. Не особо тяжелая спортивная сумка (с собой она взяла минимум вещей, хоть мама и порывалась подложить то банку варенья к чаю, то теплую безрукавку) и новенькая кожаная сумочка через плечо, подарок Светланы, составляли весь ее багаж. Вокруг суетились сошедшие с поезда пассажиры, с чемоданами, рюкзаками и прочей увесистой поклажей. Она остановилась в некоторой растерянности, отыскивая глазами выход к стоянке автобусов: до туристической базы еще предстояло добираться местным транспортом.
- Дэвушка, вэщи куда надо? - проскрипел рядом голос с режущим слух акцентом.
Римма отрицательно покрутила головой:
- Спасибо, я сама.
Следующий носильщик пронесся мимо, лишь скользнув по ее малогабаритному багажу оценивающим взглядом. Римма наконец рассмотрела указатель "К автобусам" и двинулась в том направлении. Но не успела сделать и двух шагов, как приятный мужской голос вежливо осведомился:
- Помочь?
Слева и чуть сзади шел высокий молодой человек, черноволосый и довольно симпатичный. В немного резких чертах лица не было самоуверенной наглости, какой, по мнению Риммы, отличались те, кто практиковал знакомиться с девушками на улице. А серые глаза, казалось, излучали теплоту.
- Если вам не трудно…
- Ничуть.
Он взял сумку из ее левой руки и пошел уже рядом. Римма искоса поглядывала на незнакомца, твердо решив не начинать разговор первой: сам вызвался помочь, она не просила.
- Виктор, - сказал он, широко улыбнувшись, и, увидев замешательство на ее лице, уточнил: - Меня зовут Виктором. А вас?
Она ответила и, не зная, зачем, собственно, это говорит, добавила:
- Я по путевке приехала. Теперь вот еще автобусом добираться.
- Не к Эльбрусу, случайно? - поинтересовался Виктор.
Она кивнула.
- К Эльбрусу. Там где-то туристическая база.
- Первый раз здесь?
Римма опять кивнула, на этот раз улыбнувшись в ответ.
- А я уже во второй, - продолжал он. - В позапрошлом году был, очень понравилось. Надеюсь, понравится и вам. Кстати, получается, что нам по пути.
Они вышли к стоянке автобусов. Туристы уже толпились у двух "икарусов", загружая свои вещи в багажное отделение и занимая места. Виктор уверенно двинулся к красному с белой полосой по борту.
- Нам на этот, - указал он на табличку на лобовом стекле автобуса.
"Эльбрус", прочитала Римма и почувствовала облегчение: повезло ей с добровольным помощником, обошлось без переживаний и поисков - на чем уехать. Довели и усадили.
- А долго нам добираться? - спросила она.
- Часа четыре.
Виктор не соврал. Покинув Ставропольский край, автобус покатил по Кабардино-Балкарии, петлял по горным дорогам, взбирался вверх и несся вниз. Горная местность перемежалась зелеными долинами, и Римма, разглядывая новые пейзажи в окно, не заметила, как уснула. Проснулась она, когда "икарус" притормозил. Указатель на развилке лесной дороги гласил: "Поселок Эльбрус. Тур. базы". Высадив несколько человек, автобус повернул направо, по направлению к базам отдыха. Римма посмотрела на часы: прошло четыре часа.
А еще минут через двадцать впереди показались симпатичные трехэтажные строения с рядами просторных балконов и плоскими крышами. Белые с оранжевыми квадратами стены резко выделялись на фоне окружавшей их зелени, отчего домики казались яркими фантастическими пятнами в вечно зеленом царстве леса. И над всей этой красотой высились укрытые снегом острые горные пики.
Вскоре Римма уже стояла в холле первого этажа, где прибывших туристов поджидали работники турагентства. Ее определили в группу москвичей, в которой оказался и молодой человек по имени Виктор. Ближе познакомиться в дороге им не довелось, так как свободных парных мест при посадке не оказалось, но теперь они перебросились несколькими фразами.
- Дорога не утомила? - негромко поинтересовался он, когда они оказались рядом.
- Я в основном спала, - улыбнулась Римма.
Виктор понимающе развел руками.
- Представьте себе, я тоже.
- Русова, Александрова, Левская! - выкрикивала, читая список, невысокая, спортивного сложения женщина, руководитель группы. - Кравцова!
- Тут! - отозвалась Римма.
- Пройдемте за мной, девочки. Будем расселяться.
- За обедом увидимся, - сказал Виктор.
Римма кивнула и, подхватив Сумку, присоединилась к женской части группы. Широкая лестница, по которой преспокойно могли бы пройти бок о бок четыре человека, вывела их на второй этаж. Тут они будут жить двадцать четыре дня. Кроме москвичей в корпусе разместили группу из Харькова, занявшую правое крыло второго и третьего этажей.
Один день отводился на походы в горы и поездки в более отдаленные экзотические места. Второй оставался в полном распоряжении самих отдыхающих. Они могли развлекать себя по собственному усмотрению, а пойти здесь было куда: подвесная дорога, начинающаяся чуть ли не от самого корпуса и ведущая к не слишком высокой, но заснеженной вершине, на которой располагалось уютное кафе; живописная поляна на близлежащем холме - превосходное место для любителей позагорать и местный базарчик, где предлагали свежие дыни и арбузы, которыми можно было полакомиться под местное сухое вино.
Когда группа выходила или выезжала в горы, у харьковчан был свободный день. И наоборот. Таким образом, группы пересекались в основном в столовой, а по вечерам заполняли помещение видеозала или же бара, занимавшего подвальную часть их корпуса. Бар был довольно приличным, в него захаживали и аборигены выпить коньячку, потанцевать и, конечно же, подснять приглянувшихся туристок, которые не прочь были перекочевать за их столик. Римма и Виктор не были исключением - проводили в баре каждый вечер… С него, собственно, все и началось.
Они были знакомы уже четыре дня, и отношения их. можно было назвать просто приятельскими. Виктор общался и с другими молоденькими девушками и женщинами из группы. Он как-то сразу стал всеобщим любимцем. Привлекательный, хорошо сложенный, веселый и воспитанный, он не мог не обратить на себя внимание женской половины: К тому же, как вскоре выяснилось, был мастером спорта по биатлону. Международного класса! Неоднократно бывал за границей и мог рассказать много интересного. Неудивительно, что у него очень быстро появилось много поклонниц. Римма не могла этого не заметить, но первые дни относилась к такому положению вещей как к само собой разумеющемуся факту. Все изменилось на пятый день.
Вечером они сидели за столиком в баре: Виктор, Римма и молодая супружеская пара из подмосковных Мытищ. Заказали шампанское, фрукты, шоколад. За соседним столиком отдыхали дамы и мужчины из их же группы. Чуть дальше - харьковчане. Зал пока еще не был полон, и танцевальная площадка пустовала. И как только из динамиков колонок зазвучала песня Криса Ри, сменив какую-то унылую мелодию, их столик дружно поднялся танцевать. Двигалась Римма хорошо. На дискотеках они со Светкой "давали жару". И она не заметила, что из дальнего конца зала за ней пристально следят две пары глаз.
Кавказец подошел, когда заиграла медленная музыка, Виктор в это время был у барной стойки. Римма даже не сразу сообразила, что ее приглашают танцевать, лишь растерянные взгляды соседей по столику вернули ее в реальность. Она отрицательно закачала головой, возможно, чересчур торопливо.
- Нэ бойся! - заулыбался кавказец. Широко распахнутый воротник цветастой рубашки обнажал часть неприлично волосатой груди и полоску золотой цепочки. - Нэ кусаюс!
- Я не танцую, - с трудом выдавила из себя она.
Кавказец обхватил ее запястье своей ручищей и несильно, но настойчиво потянул к себе. У Риммы все внутри похолодело, и сердце, казалось, провалилось в желудок. В этот момент рядом раздался знакомый голос:
- Девушка не хочет танцевать. Отпусти.
Виктор смотрел на здоровенного кавказца спокойно и даже слегка устало. Тот повернулся и, явно недовольный его вмешательством, рыкнул:
- А тэбе какой разница?
- Моя жена не хочет с тобой танцевать, - повторил Виктор все с тем же ленивым спокойствием и для пущей убедительности добавил: - Не порть нам, пожалуйста, медовый месяц.
Последнюю фразу он произнес подчеркнуто вежливым тоном. И на кавказца она произвела какое-то магическое действие. Он тряхнул кудрявой головой и исчез в считанные секунды. Римма перевела дух и расслабилась, а в голове крохотными молоточками продолжали стучать слова Виктора.
Однако минут через пять кавказец вернулся и пригласил Виктора к своему столику. Римме показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он вернулся. Глаза его смеялись и на губах играла улыбка.
- Что им было нужно? - спросил Степан из Мытищ, не сводивший все это время с угла, где сидели кавказцы, озабоченного взгляда.
- Ищут ссоры? - предположила его жена, миловидная шатенка.
Виктор сел на свое место, расслабленно махнул рукой.
- Просто извинились и пожелали хорошо провести медовый месяц. - Он посмотрел на Римму, подмигнул ей. - А еще поздравили с очаровательной женой. Ну, после такого заявления пришлось, конечно, с ними выпить…
Весь остаток вечера Римма пребывала в каком-то подвешенном состоянии. Ощущение растерянности и некоего дискомфорта не отпускало. Она, правда, еще танцевала с Виктором два или три медленных танца (он сказал, что так надо для конспирации, то есть для поддержания их образа), и всякий раз, когда она чувствовала на себе его руки, какая-то внутренняя дрожь пробегала по всему ее телу. Она боялась, что он уловит эту дрожь и неправильно поймет, хотя и сама не могла бы с определенностью объяснить себе причину такого состояния. Возможно, ее настолько смутила эта история, что теперь она даже чашечку с кофе не могла удержать в руке. В некотором роде это было даже смешно: стукнуло уже шестнадцать, а она пугливая, как горная лань, на которую открыли охоту.
Все-таки Светка была права, рассуждала Римма, говоря, что она безнадежная недотрога. Обиднее всего то, что и лицом, и фигурой ничуть не хуже девушек с обложек красивых журналов, а ведет себя, как какая-то средневековая монашка…
На следующий день был запланирован выезд на природу с прилагающимся к этому удовольствию шашлыком. Единодушно решили, что коль они на-холятся на Кавказе, значит, и шашлык должен соответствовать. Поэтому заранее закупили баранину, замочили ее в темном пиве (рецепт, подсказанный Виктором), и после завтрака закрепленный за группой автобус отбыл в нужном направлении.