Зала была огромной, щедро устеленной толстыми коврами. Девушка узнала и ее. Посередине стоял стол, а-ля фуршет, но, в отличие от европейского, на нем, кроме бутербродов и салатов, были еще фарфоровые кастрюли с дымящейся ухой из осетрины. Вообще, стол был завален весьма разнообразной провизией: от диковинных африканских фруктов до малосольных огурцов.
Гости сидели в креслах, переговаривались, покуривали и опустошали свои рюмки. Серега с тревогой замечал, что мужская половина обволакивает его "сестренку" далеко не пуританским взглядом. "Когда напьются, будет непросто", - подумал он и пожалел, что послушал Рахметова и не взял пистолет.
Маскитов, прежде чем усадить гостей, подвел их к хозяину дома. Насчет него тоже инструктировали. Он был кем-то вроде "крестного отца" в этом городишке, а официально занимал должность вице-губернатора. Именно Канаева актер опасался больше всех. Его же милая коллега не опасалась никого.
Маскитов глядел на свою гостью обожающе, и счастливая улыбка ежеминутно озаряла его физиономию. Он петухом гарцевал вокруг ее кресла и, угощая даму шампанским, сам пил рюмку за рюмкой.
По мере того как шло время, "великосветская" орда все более теряла свой первоначальный лоск. Мужчины делались пунцовыми, женщины все более развязными. И чем больше вечеринка превращалась в попойку, тем сладострастней становился взор Канаева. Он не сводил с девушки глаз, ни минуты не позволяя расслабиться ее "брату". Единственное, что не давало актеру повода для паники, - железное спокойствие девушки.
Наконец, когда быстрые танцы с визгом и задиранием юбок миновали, Маскитов пригласил мадемуазель на медленный. Он был уже достаточно пьян, и совершенно обалдевал от ее юного запаха.
- Это ваши друзья? - спросила девушка, отворачиваясь от пьяной физиономии.
- Это все козлы! - ответил он. - А вон тот, что мнит из себя крутого мафиозо, всем козлам козел!
Маскитов кивнул в сторону Канаева, и Софье стало не по себе. К этому времени уже кое-откуда доносилась откровенная матерщина, а некоторые мужчины, не стесняясь присутствующих, тискали хохочущих женщин. Гостья делала вид, что не замечает происходящего, лицо же Маскитова выражало отвращение.
- Как меня все это забодало, - пожаловался он сердито. - С кем мне приходится общаться по долгу службы.
- А где вы служите? - поинтересовалась девушка. Немного подумав, он ответил серьезно:
- Возглавляю инвестиционный фонд. Маскитов действительно мечтал открыть подобную контору, куда бы люди несли свои сбережения сами и при этом заискивающе заглядывали в глаза. Все-таки те ребята оказались посообразительней. А вот он немного опоздал.
- Но ведь все инвестиционные фонды - жульничество, - ужаснулась девушка и даже негодующе оттолкнула партнера.
- Что вы! - заверил он добродушно. - У нас все честно. Вкладчики очень довольны!
Маскитов улыбался ее детской наивности и думал, что когда увезет ее на острова, то сделает все возможное, чтобы она никогда не узнала, чем действительно пахнут деньги.
- Но, если честно, я не возражаю против таких фондов, которые прикарманивают деньги вкладчиков, - произнес он мягко. - Ведь, по совести сказать, это не фонды обманывают людей, а люди обманывают сами себя. Люди не хотят работать, а хотят, чтобы за них работали другие.
- Что вы такое говорите! - ужаснулась девушка, делая круглые глаза.
- Да-да, Софьюшка! Люди должны сказать спасибо таким компаниям, которые учат уму-разуму. Учение, как известно, стоит дорого. А жуликов подобного рода расплодил сам народ своей тупостью.
- Это неправильно! - топнула ножкой гостья, и в ее глазах блеснули слезы.
- Но я в поте лица зарабатываю деньги, - заверил бандюга, - и зарабатываю немало.
Тут Маскитов не выдержал и принялся хвастать про то, какую бешеную прибыль можно иметь благодаря талантливой постановке дела, и что у него трехэтажный коттедж в городе, но он еще строит белокаменный дворец за городом, да такой, что канаевская вилла по сравнению с ним - жалкий сарай, и что у него тут все схвачено, куплено и содержится под строгим контролем.
Девушка слушала, затаив дыхание, и своим наивным хлопаньем ресниц поощряла его хвастовство. А хвастун уже не мог остановиться и продолжал бить себя кулаком в грудь, уверяя, что деньги на него сами сыплются. Вот послезавтра, к примеру, ему на голову упадет миллиард.
- Так уж и упадет? - покачала головой гостья.
- Упадет! - крикнул Маскитов, выкатив глаза. Серега заметил, как Софья сильно побледнела, как быстро поднесла ко лбу ладонь и безжизненно закатила глаза. "Что-то случилось", - смекнул актер и птичкой вылетел из кресла.
8
За всем этим хозяин наблюдал очень внимательно и, разумеется, догадывался, что гости Маскитова не столь просты, как хотят казаться. А когда милашке сделалось плохо, Канаев насторожился, сообразив, что здесь что-то не то. Последнюю сцену, с вынесением гостьи из залы, ему досмотреть не удалось: помешал вошедший банкир из старой гвардии. Канаев всей душой ненавидел Маскитова. Старая гвардия была милей, но Маскитова активно поддерживал центр, и именно на него в Москве ставили ставку. Маскитовы были из тех, кто уже не только дышал в затылок, но и грубо наступал на пятки. Эти втрое ненасытнее, поскольку из босяков.
- Проклятое шампанское, - лепетала девушка, закрывая лицо ладонями, и актер, включившись в игру, выговаривал ей с укором:
- Говорил же, Софийка, не пей! У тебя аллергия!
Бедняжку внесли на руках в соседнюю комнату, осторожно уложили на диван, и больная сквозь растопыренные пальцы указала глазами на дверь. Стажер все понял, быстро распахнул окна и театрально воскликнул:
- Ей срочно нужен компресс!
- Компресс? - переспросил Маскитов, чувствуя, как его сердце переполняется какой-то дурацкой самоотверженностью. - Сейчас сделаем!
Он пулей вылетел из комнаты, и девушка вскочила с дивана.
- Нам надо сматываться! Там мой отец!
Без лишних вопросов актер метнулся к выходу и, увидев, что в коридоре пусто, потащил девушку в сторону лестницы.
- Туфли на каблуках ненавижу с детства, - прошептала она, едва ее каблучки зацокали по ступеням.
Она остановилась, сняла туфли и босиком понеслась за актером через темный канаевский двор. Не успели беглецы скрыться за машинами, как в комнате, из которой они сиганули, загорелся свет. Молодые люди притворились прилично поддавшими и, пошатываясь, направились к воротам. Сзади загремели цепью собаки, впереди обозначился охранник с кобурой на боку.
- Отворяй, командир! - вульгарно приказала девушка и добавила, запинаясь, обращаясь к братцу: - Если мы его не встретим, он обидится!
Она подняла палец кверху и принялась с хохотом валиться на спутника. На лице охранника отразилось недоумение. Когда его пальцы опустились на рацию, у стажера на лбу выступил пот. Актер тут же вцепился в его кобуру и радостно загоготал:
- Салютуем, командир! Дай бабахнуть!
Парень молча оторвал его от пояса и сделал знак сидящему в будке. В ту же минуту ворота бесшумно поползли в сторону, и девушка возмущенно воскликнула:
- Его еще нет! Безобразие!
Пьяная парочка, покачиваясь и что-то невнятно бормоча, вышла за ворота, и вскоре их голоса растворились в темноте. Охранник пожал плечами и спросил напарника:
- Ворота прикрыть?
- Прикрой, - ответил напарник и включил рацию. А в эту минуту девушка с юношей во весь дух неслись вдоль забора к березовой роще, где за колючими кустами их товарищи замаскировали мотоцикл.
- Ну что? Где он? - нервничал стажер, обдирая руки о кусты.
- Здесь. Не психуй! Я, кажется, во дворе обронила туфельку.
Молодые люди запрыгнули на мотоцикл и рванули через рощу к дороге. Через мгновение они уже неслись по шоссе в сторону города. А в это время Маскитов пьяно носился по канаевскои даче и тщетно взывал к возлюбленной. И чем чаще он натыкался на пустые комнаты, тем отчаянней становилось его лицо. Бедняга скрежетал зубами и проникался лютой ненавистью к хозяину дома, так слащаво чмокнувшему при знакомстве пальчики его уже почти подруги.
Пунцовый и вне себя от злости, он спустился в залу, где продолжалась отвратительная вакханалия под опостылевшие дерибасовские мотивы. Встретившись с насмешливым взглядом Канаева, зарвавшийся гость пошел прямо на него.
- Где Софья? - спросил он сквозь зубы, чувствуя как его собственные глаза наливаются кровью.
- Сбежала? - улыбнулся Канаев. - Поздравляю!
- Да я тебя за нее… - взревел Маскитов, хватая Канаева за грудки.
Дрожь и испуг прокатились по залу. Гости замолкли, робко потупив взоры, и только исполнитель блатных песенок продолжал все так же хрипло надрываться. Канаев брезгливо отодрал от себя потные руки Маскитова и, хорошенько встряхнув, прохрипел ему в ухо:
- Держи себя в руках, идиот!
9
Приблизительно в это же время двое других мотоциклистов вместе с Закадыкиным сползали с бетонного забора загородного морга Маскитова. Все трое были ошеломлены и подавлены.
- Дай сигарету, шеф! - произнес некурящий Рахметов, в изнеможении валясь на траву.
Закадыкин дрожащими руками извлек из кинокамеры кассету и сквозь зубы пробормотал:
- Вот сволочи! Я знал, что они сволочи. Но не до такой же степени. Даже запереть как следует не считают нужным.
Бывший санаторий "Наф-Наф" имел за колючей проволокой три каменных здания и несколько летних домиков. Домики были не заперты, и друзья обнаружили в них кучи ношеной одежды. В одном сарае пол был сплошь усыпан детской обувью.
Друзья надели маски и вошли в сторожку. На их шаги с топчана нехотя поднялся дремучий старикашка. В его сонном взгляде было столько равнодушия, что майор даже не стал надевать на него наручники, а только оборвал телефонный провод. Над топчаном висел ящик с ключами, но старик и не подумал препятствовать, когда Рахметов потянулся за ними. После того, как друзья завладели ключами, сторож снова лег на топчан и повернулся на другой бок.
Когда тройка вошла в огромный холодильник, находившийся в здании, с репортером сделалось плохо. Он выронил из рук камеру и стал медленно сползать по стене.
В морге в ужасном беспорядке валялись расчлененные трупы. Тут же, в соседней комнате, находилась лаборатория для их обработки. А в третьей, более прибранной и комфортабельной, под белыми простынями лежали замороженные дети.
- Ну суки, ну сволочи, - бормотал без конца Закадыкин, чувствуя тошноту в каждой клетке своего тела. - Вы заметили, как все здесь оборудовано? Целая фабрика!
- Ты снял усыпальницу? - мрачно перебил патрон.
- Я все снял. И усыпальницу в первую очередь. Как в ветеринарной лечебнице - специальный зал для усыпления. Усекаете, Рахметов? Людей сюда привозят живыми!
Через пятнадцать минут два мотоцикла бешено рассекали темноту бугристого шоссе. Только перед въездом в городок их пути разделились. Один мотоцикл с двумя пассажирами стремительно полетел в аэропорт, другой - на улицу Чернышевского.
10
На следующий день на конспиративной квартире был созван срочный консилиум.
- Как же мы не учли твоего отца? - удивлялся майор, вглядываясь в голубые глаза коллеги. - Как он умудрился выпасть из нашего поля зрения?
- Честно сказать, - виновато хлопала глазами девушка, - я и вообразить себе не могла, что он посещает подобные мероприятия. Представляете, танцую я с этим ублюдком, который вот-вот готов расколоться про свой разнесчастный миллиард, и вдруг глазам не верю: входит отец, смотрит и не узнает. Я сразу закрываюсь руками и начинаю валиться в обморок. Слава Богу, сработало! Спасибо Сереже - вовремя сориентировался.
- Тебя он точно не узнал? - недоверчиво переспросил шеф.
- Кажется, нет! А то бы бросился на шею, а не встал к нам спиной.
Майор задумался и рассеянно вытащил сигарету:
- Может, оно и к лучшему, что так произошло. Еще неизвестно, чем бы все это закончилось. Главное, что программу-минимум мы выполнили. Морг отсняли. Закадыкин с кассетой завтра будет в Мюнхене… Через пару дней начнется международный скандал, и кое-что просочится на наше ТВ. Но вот какая неприятность: мы оставили вещественное свидетельство. Я имею в виду туфельку. Если мы везде будем разбрасывать туфли, когда-нибудь провалим всю организацию.
- Не надо так трагично, шеф, а то коллега застрелится! - засмеялся Рахметов. - Кому-кому, а Маскитову в голову не придет заподозрить Софью.
- Маскитов ее, может, и не заподозрит, а Канаев наверняка догадается, - ворчливо пробормотал шеф. - А, впрочем, раз так случилось, давайте подумаем, как сделать, чтобы туфелька сыграла в нашу пользу. Нам известно, что миллиард он получит завтра, значит, завтра следует ждать гостей. В котором часу прилетает самолет из Москвы? В четырнадцать? Прекрасно! Тогда вот вам информация к размышлению: я заметил, что у Маскитова нет мобильного телефона. Вместо него он носит на поясе второй пистолет.
В эту же минуту в голове патрона возник остроумный план. Когда он был изложен, мужчины расхохотались, а девушка потупила взор, после чего майор начат торопливо бриться.
- Опять к жене, - подмигнул Рахметов. Стажер понимающе поднял бровь. Девушка тоже начала собираться, но патрону это не понравилось.
- Ты куда? - строго спросил он.
- На кладбище, - ответила она, и глаза ее повлажнели.
Когда они ушли, Рахметов завалился с книгой на диван, а стажер включил телевизор.
- Как тебе вчерашнее общество?
Точно дерьма наелся.
- Привыкай! Это наша будущая власть.
- Окстись! - замахал руками стажер. - Я думал, ты оптимист.
- Я реалист, - отозвался Рахметов. - А для дела быть холодным реалистом куда предпочтительней, чем восторженным оптимистом. Уж поверь мне! Мудрый Аристотель сказал, что каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает.
11
Схватить за грудки самого Канаева - не шутка. Маскитов это понимал, как никто другой, но это его мало беспокоило. Канаев же интуитивно чувствовал, что столичный любимчик, кажется, потерял нюх. Хозяина виллы насторожили неожиданные гости, так внезапно исчезнувшие, несмотря на охрану и сигнализацию. Странное сообщение охранников, что девушка с парнем не вязали лыка и ждали какую-то машину, еще больше встревожило Канаева. Не иначе, профессионалы, подумал он, и позвонил в Москву. На том конце провода занервничали и долго расспрашивали про необычных гостей. Они велели следить за Маскитовым и ждать указаний.
А Маскитов в тот вечер никак не мог смириться с исчезновением Софьи. Он готов был рыдать и рвать на себе волосы. Точно помешанный, рыскал он по двору и звал свою возлюбленную. Наконец наткнулся на крохотную туфельку и вожделенно поцеловал ее в носочек. Канаев, наблюдавший эту сцену из окна, сплюнул и приказал орлам ехать за ним.
На следующее утро бандит проснулся в упадническом настроении. С трудом продрав глаза, он неожиданно понял, что его дальнейшее существование без этой девушки будет не только лишено какого-либо смысла, но вообще станет невыносимо гадостным. Он осторожно снял с тумбочки туфельку, вдохнул ее божественный аромат и тут же поклялся отыскать чаровницу во что бы то ни стало. Бедняга бодро принял душ, побрился, выпил рюмку коньяку и, сунув туфельку под рубашку, уже собрался спуститься в гараж, как внезапно раздался телефонный звонок.
Звонили из Москвы. Ставили в известность, что намерены прилететь завтра и чтобы он был у вице-губернатора в пятнадцать ноль-ноль как штык, а неявку рассмотрят как увиливание от соглашения.
Подобный тон удивил Маскитова, ведь о встрече было договорено заранее. И вдруг он вспомнил, что вчера, когда вернулся домой, на сигнализационном табло горели три ячейки. Это означало, что ночью в три помещения морга, кто-то заходил. Маскитов позвонил сторожу, но тот уже сменился. "Вот черт! Кто посмел сунуться туда, под колючую проволоку, в этой безропотной дыре?" - подумал он и заключил, что портачит сигнализация.
Но тревожные мысли занимали не более минуты. Ведь сегодня предстоит разыскать ее. А завтра он сделает все возможное, чтобы получить миллиард и укатить с ним и со своей невестой на острова.
Сердце бандита защемило, когда он представил себя рядом с Софьей в летящем на Канары лайнере. Маскитов судорожно вдохнул сырого воздуха и вихрем вылетел вон.
Целый день без устали носился Маскитов по городу и не замечал, как мрачнели его орлы. Один из них пробормотал недовольным голосом:
- Чувствую, что вернусь домой с пустыми карманами. Но Маскитов не понял намека. Через час тот же лоб спросил у патрона прямо:
- Чего я буду иметь за дежурство?
- Вот чего! - прохрипел главарь, поднеся к его носу кулак.
Поздним вечером патрон отпустил всех по домам. Орлы, не заработав ни рубля, отбыли в необычайном унынии. Но и через это обстоятельство перешагнул негласный хозяин города. Он был настолько измотан, что не нашел в себе сил поужинать и раздеться. Выпив баночку пива, Маскитов повалился на кровать прямо в одежде, прижав к груди очаровательную туфельку. И ночью ему снился престранный сон.
А снилось ему, будто Софья берет его за руку и ведет в роскошный просторный коттедж под серебристой крышей. И удивлению бандита не было конца, потому что этот загородный дворец он начал строить всего месяц назад, а ведь вот уже как вымахал, и даже стекла вставили. Маскитов отчетливо ощущал запах своей прелестницы, осязал шелк ее волос, но вместо счастья почему-то чувствовал тревогу. Софья собственноручно отворила двери, но сама в дом не вошла, а пропустила хозяина вперед. И когда хозяин переступил порог, возлюбленная с ехидной улыбкой сделала ручкой и захлопнула дверь. "Ну уж нет, - подумал Маскитов, - со мной такие штуки не проходят". Несчастный принялся молотить по дубовой двери, но дверь оказалась запертой наглухо. "Точно крышка гроба", - угрюмо мелькнуло в голове, и он проснулся.
Рэкетир потрогал ставшую такой дорогой туфельку и сказал себе дрогнувшим голосом: "Сегодня я расшибусь в лепешку, но найду ее!" Он резво вскочил с постели и как обычно поспешил под душ. Однако не успел ступить и шагу, как зазвонил телефон. Почему-то в ту минуту его сердце перестало стучать, и когда он в страшном волнении поднял трубку, то не поверил собственным ушам. Это была она.
- Извините, что звоню так рано. Когда мы с братом уезжали от вас, я потеряла туфельку. Мы очень спешили. У нас было заказано такси…
- Туфелька у меня! У меня! Я подобрал ее во дворе, - радостно воскликнул бандюга. - Как хорошо, что ты звонишь. Но откуда ты узнала мой телефон?