…Утром я позвонил Пономаревой и договорился - несмотря на ее нежелание - о встрече. Встретились через сорок минут. В сквере у памятника Джамбулу.
Она очень изменилась за эти часы. Глаза припухли, видимо, много плакала. Поздоровались.
- Ангелина Федоровна, вы так и не вспомнили, в какой санаторий уехал ваш муж?
- Нет. Я и не думала даже об этом.
- Я могу вам сказать. В санаторий имени Орджоникидзе. Что в Кисловодске.
Пономарева молчала.
- Но он, между прочим, почему-то не доехал до Кисловодска…
- Не доехал?!
Нет, она не играла. Без сомнения, она знала и была уверена в том, что муж поехал в санаторий, и в первый раз услышала, что он туда почему-то не добрался.
- Не доехал… Почему не доехал? Где он?
- А ответы на эти вопросы мы не могли бы получить от вас?.. Поймите, Ангелина Федоровна, ваше молчание может только все осложнить. Мы будем попусту терять время на выяснение…
- Хорошо. Спрашивайте. Я буду отвечать. Но поверьте, я не знала, что Иван… не доехал до санатория…
- Или вообще не поехал туда, - ввернул я. - Я вам верю, Ангелина Федоровна. Вы что, поссорились с ним в тот день, четвертого июня?
- Да.
- Расскажите, как все произошло. Поподробнее.
- Да ничего особенного… Я сказала, что нас пригласили в "Весну". Иван отказался, тогда я стала одеваться и сказала, что пойду одна. Он больно схватил меня за руку и крикнул, что не пустит. Я вырвала руку, а он… ударил меня…
Она замолчала, а потом попросила сигарету. Я протянул пачку. У нее дрожали пальцы, когда она вытаскивала сигарету.
- И вы не пошли на банкет?
- Мне казалось, что у меня горит не только щека, что я вся горю. Меня в жизни никто не бил. Странно. В тот момент я почему-то стала даже уважать Ивана. Странно… - Женщина зло усмехнулась.
- Что было потом?
- Иван ушел, а я бросилась на постель и разрыдалась.
- И ваш муж не вернулся домой ночевать?
- Я молила бога, чтобы он не возвращался. Очевидно, Иван переночевал у своего приятеля…
- У какого? Вы можете предположить?
- Наверное, у Автандила. Извините. Гагуа Автандил Георгиевич. Заведующий гаражом деревообрабатывающей фабрики.
- И утром Иван Алексеевич не позвонил?
- Пятого он должен был улететь.
- У вас есть машина?
- Машина? - удивилась она. - Да. А почему вы спрашиваете?
Я и сам не мог понять, почему спросил ее об этом. Вопрос для нее был столь же неожиданным, как и для меня. Но вот он сорвался, и внезапно я отчетливо понял, зачем спрашиваю о машине. Более того, теперь я заторопился.
- Где она стоит?
- В гараже, - сказала Пономарева, - около рыночной площади.
- Сколько ключей от гаража?
- Два. Один у мужа, а другой хранится дома.
- Поехали!
- Куда?
- К вам домой. Вы возьмете ключ, и мы поедем в гараж.
Она пожала плечами. В машине я достал фотографию Галицкой.
- Взгляните на эту фотографию. Вам не приходилось прежде видеть эту женщину или встречаться с ней?
Она неохотно взяла фотографию и произнесла:
- Нет, не приходилось… Впрочем, кажется, фотографию этой женщины я где-то видела.
- Вы не ошиблись? - Мне с трудом удавалось по-прежнему оставаться спокойным,
- У меня хорошая зрительная память. Сейчас я вам скажу точно… Только сосредоточусь.
Секунды показались мне часами.
- Да, я видела фотографию этой женщины… У Святослава Павловича… Клычева…
- Он вам сам ее показывал? В связи с чем?
- Да нет же! Однажды, это было в самом начале… ну… наших отношений, я пришла к нему домой. Он куда-то отлучился, и я от нечего делать стала листать альбом, который лежал у него в секретере. Секретер был открыт, и я увидела альбом.
- И среди остальных фотографий вы увидели эту?
- Нет, фотография была другая. Но этой женщины. Да, этой.
- Вы не могли бы вспомнить, как выглядела женщина на той фотографии?
- Прошло уже три года… Но на фотографии женщина выглядела моложе. Это же естественно.
- Да, наверное.
- Другое платье… Высокая прическа… Такой башней… Но это была она. - Пономарева мягко постучала пальцем по фотографии. - Кто эта женщина?
- Ксения Эдуардовна Галицкая. Клычев никогда не упоминал в разговоре о ней?
- Нет, не припомню…
По идее мне нужно было сказать Коле Турину, чтобы он завернул на почту, где я смог бы отправить телеграмму Минхану. Он все-таки оказался прав: Клычев знал Галицкую, и письмо, которое мы нашли в ее тайнике, судя по всему, принадлежало ему; а из этого могло следовать и другое: их пути пересекались не только в жизни, но и в смерти.
- Остановите, пожалуйста, здесь, - попросила Ангелина Федоровна. - Я сейчас, быстро.
Через несколько минут наш "газик" уже мчался в другом направлении. Гаражей было десять.
- Наш третий слева, - показала Пономарева.
- Откройте его.
Я смотрел, как она неумело копается в замке… Машины Пономарева в гараже не было.
7
Ладно, - согласился я, - пойдем сначала пообедаем.
По молчаливому уговору, во время обеда мы с Михаилом ни разу не заговорили о деле: ни о моем визите к Ряхшиевым, которые сообщили, что последним видел Клычева в ту ночь их сосед Мелкумов; ни о Гагуа, который, может быть, скажет нам о Пономареве что-либо существенное. Мы молча, сосредоточенно пережевывали пищу и не глядели друг на друга.
- Весело, - процедил Сенюшкин, когда мы вернулись к нему. - Выходит, Пономарев… Значит, искать его надо.
- Ты молодец, Миша. Открытие сделал почти гениальное.
Легко сказать - искать… Где? Союз большой. Номер автомобиля Пономарева мы, конечно, уже сообщили в ГАИ, но пока он станет известным всем постам… Время-то уходит.
- Давай так, Миша… Ты встретишься с Гагуа и Мелкумовым, а я созвонюсь с Кириллом Борисовичем и съезжу на почту, попробую выяснить насчет корреспонденции Пономарева. Какое почтовое отделение, кстати, было у Клычева? Не помнишь?
- То же, что и у Пономарева. А-88. Думаешь, они тебе сообщат, где сейчас пребывает Иван Алексеевич? - съязвил он.
- Я думаю, Кузьмич, мы с тобой в приличный тупик попали - вот что я думаю!
…Итак, можно подвести кое-какие итоги. Я твердо знаю на данный момент лишь один факт: Клычев не убивал Галицкую. Не убивал, потому что умер - скажем так - раньше. Все остальное - уравнение со многими неизвестными. И решается оно практически без меня, потому что я занят другим уравнением: кто убил Клычева? Кто его мог убить? Да кто угодно! В том числе и Галицкая. Она ушла из жизни позже Клычева. И Галицкая знала учителя: Пономарева видела ее фото в семейном альбоме, который лежал в секретере Клычева. Между Святославом Павловичем и Ксенией Эдуардовной что-то было, потом произошел разрыв, и они много лет не встречались. Во всяком случае, не меньше трех, если иметь в виду, что сын Клычева - Павлик - родился в 1957 году. Ангелина Федоровна говорит, что Клычев не знал о сыне. Почему? Потому что она сама скрыла. А почему скрыла? Так велел муж. Можно этому верить? Можно, особенно если муж хочет чужого ребенка считать своим. А вот поверить, что любящая женщина однажды не "сломается", сомнительно. Доказать я это пока не могу. Помочь может лишь сама Пономарева.
Когда Галицкая написала письмо Клычеву? Вероятно, в тот день, когда увидела в газете "Маяк" эго фотографию и прочитала Указ. Откуда она достала газеты? Это любопытный вопрос. Если Галицкая не приезжала в Салтановск, то кто из числа ее знакомых был здесь? И почему передал газеты? Значит, этому человеку было известно о ее знакомстве с Клычевым? Очень занятно, очень… В нашем областном городе несколько гот тысяч жителей. Попробуй узнать кто из них был в июне в Салтановске!.. А узнать между тем придется, и в наикратчайшие сроки. Придется справляться о всех командированных в этот период в Салтановск. Кому-то из наших парней достанется "веселая" работа, если учесть, что у нас довольно крупный, как говорится, промышленный, научный и культурный центр. А потом "фильтровать" до тех пор, пока пути этого "командированного" не пересекутся где-нибудь с Галицкой. Но ведь может так быть, что этот "командированный" вовсе и не из нашего города, а был проездом, передел газеты Галицкой и, ищи ветра в поле!
Я могу предполагать что угодно, только все равно обязан порекомендовать Полковнику включить в нашу схему "Командированного".
Так, Галицкая написала письмо, а Клычев ответил резко, не пошел на компромисс: "…В свое время я пытался доказать тебе, что твой муж - мерзавец и подлец. Ты не поверила мне. Что ж, право последней проверки остается за тобой…" А ведь это очень важно! Как же я раньше не подумал? Именно потому, что Клычев оказался прав, она и начинала ему письмо. Ведь они же развелись с Игорем Михайловичем! И газета дала повод написать. Но Галицкая, очевидно, была гордая женщина. Она не могла сразу же признаться Клычеву в том, что он был справедлив в оценке ее мужа. Она попробовала для начала восстановить их отношения хотя бы в переписке. И получила жесткую отповедь. Что она должна была предпринять? Есть два варианта. Первый: пересилив себя, она решает ему больше не писать. Второй: она пишет Клычеву еще раз! А вот это я обязан проверить. Немедленно! Спокойнее, не надо суетиться… Я успею проверить, если вообще это возможно проверить. Письмо могло быть простым, и тогда его никак не проверишь. А если заказное? Галицкая должна была быть уверенной в том, что письмо дойдет до Клычева и он прочитает его. Думаю., оно было заказным. Если было, естественно. А заказные письма фиксируются. Еще один неясный момент. Почему письмо Клычева написано рукой Галицкой? На этот вопрос она смогла бы ответить лучше, но, увы… остается предположить, что все дело в эмоциях. Галицкая, получив отповедь Клычева, в ярости разрывает письмо. Но так как эмоции уступили потом место разуму, она пытается восстановить письмо. Да, да, восстановить и написать Клычеву новое письмо, в котором, может быть, откровенно признаться в своей ошибке и его правоте. К сожалению, мы пока ничего не знаем о жизни, характере Галицкой. На что она способна и на что не способна? Это там, дома, выясняет капитан Садыков. Нам надо уповать на бывшего мужа… А заодно не забыть поинтересоваться у Игоря Михайловича, откуда его знал Клычев и почему был о нем такого нелестного мнения. Правда, эта идея принадлежит не мне, а Минхану. Он сразу же сказал: "Чтобы понять это письмо, надо разыскать Галицкого. О нем ведь письмо…" И верно, получается, что о нем. Да-а, все бы славно, не будь строчки: "…У меня растет сын, у тебя - дочь…" С сыном более или менее понятно, а вот с дочерью Галицкой - полный туман. В ее паспорте дочь не вписана. Была у Галицкой дочь или нет? Не будь этой маленькой закавыки, все идет как по маслу. А если Галицкая была раньше замужем, носила другую фамилию и суд лишил ее по каким-то мотивам материнства? Может быть? Все может быть, хотя это уже из области фантастики. Но почему бы не пофантазировать? Да, но в таком случае Клычев имел в виду вовсе не Игоря Михайловича Галицкого, с которым у нее не было детей, а кого-то другого, бывшего мужа, если он… был! Начинать надо с загса, хотя Галицкая могла скрыть свое первое замужество. Первое, а если второе или третье?.. Такая женщина, такая красивая женщина могла себе позволить многократный брачный эксперимент Вот странно, я знаю нескольких очень красивых женщин, и все они почему-то несчастны в личной жизни… Так-так… А что же дальше? А вдруг эта красивая женщина взяла да и убила? Человека, которого любила, которого любит. Ангелина Федоровна - тоже красивая женщина. И тоже любила Клычева. А почему бы и нет? Почему бы не предположить такой же вариант и с Ангелиной Федоровной? У нее есть запасной ключ от квартиры Клычева; она заранее к нему приходит домой, пока он веселится в "Весне"; сидит, ждет, вся в расстроенных чувствах, свет, естественно, не зажигает. Клычев возвращается домой навеселе. Это ее еще больше злит - дополнительный раздражитель. Объяснение. Она сообщает Клычеву, что Павлик его сын. Клычев и слышать не хочет о том, чтобы завести семью, тем более разбивая чью-то. Он не хочет и огласки их бывших отношений, он вообще ничего не хочет и требует, чтобы его оставили в покое. Ангелина Федоровна понимает, что и здесь не может рассчитывать на поддержку. Это уж слишком: два человека, с которыми она связана интимными узами, обижают ее. И тогда она, быть может, в состоянии аффекта идет на убийство. У нее, кстати, есть ключ от гаража, где хранится канистра с бензином, а мужа дома нет… Э-э, бросьте, капитан Шигарев, лавры зарубежных детективных авторов не дают вам покоя!
А вот и дорогой друг, майор Сенюшкин!..
- Виктор, считай, что дуплетом!
- А если пояснее?
- Во-первых, Мелкумов, ну, тот, сосед Клычева…
- Миша, не тяни!
- Так вот, он видел Пономарева ночью около дома Клычева! У калитки.
- В ночь пожара?!
- Да. И, во-вторых, виделись очи, Гагуа с Пономаревым, вечером четвертого. Гагуа говорит, что Пономарев расстроенный был. Злой. Ни о чем не стал говорить, только автоген попросил.
- Что? Автоген?!
- Автоген! Гагуа дал ему автоген. Обижается, что до сих пор Пономарев так и не вернул его Очень обижен Гагуа. Говорит, что мужчины, друзья так не поступают,
Итак, неужели все-таки Пономарев?.. Иван Алексеевич Пономарев. Против него все больше и больше улик, Много косвенных, а одна - серьезная. Автоген, который он взял у Гагуа. Им можно было прорезать щель в стояке и инсценировать утечку газа Преступник, конечно, предполагал, что мы наткнемся на эту щель, даже рассчитывал на это. Щель очень тонкая, под гайкой, там, где нарезка. Мало ли по какой причине возникает такая щель. На редкость аккуратно прорезана… Но куда же исчез Пономарев?..
8
Коля Турин уже прекрасно ориентировался в городе. Он нырял из переулка в переулок и, наконец, остановил "газик" перед одноэтажным зданием. Это и было почтовое отделение А–88.
За окошком "Заказная корреспонденция" сидела девушка, как будто сошедшая со страниц сказок "Тысячи и одной ночи".
- Простите, девушка… - Я чуть не заикался от смущения, со мной подобное бывает, когда я вижу такие создания. - Могу ли я посмотреть журнал с отметками о заказной почте?
Она не удостоила меня даже взглядом.
- Если разрешит товарищ Шарипов. Кабинет рядом с отделом доставки.
Я открываю дверь с табличкой "Шарипов М.X." и вхожу.
- Что? - не говорит, а стреляет мужчина в гимнастерке, не отрываясь от бумаг, лежащих перед ним на столе.
Я представляюсь и тычу ему под нос удостоверение. Какая метаморфоза! Шарипов М.X. тут же вскакивает и тянет мне свою руку. На его лице сияет улыбка. В двух словах я излагаю суть просьбы. Он поднимает телефонную трубку.
- Пришлите ко мне Мендыгуль! - тоном приказа говорит он. Шарипов М.X., наверное, из отставников, в нем чувствуется военная косточка.
Мы молчим. Через несколько минут входит Мендыгуль, та самая девушка за окошком. Мендыгуль… Имя-то какое! В нем что-то таинственное, и я про себя подпеваю. "Мендыгуль, Мендыгуль.."
Мои покойные родители мечтали, что я буду музыкантом, а я стал старшим инспектором уголовного розыска. Музыкант из меня и не мог получиться, потому что, играя гаммы и "Этюды" Черни, я думал о том, как наша улица обыграет наконец в футбол соседнюю. Это был предел моих мечтаний.
- Вызывали, Мурад Хасанович?
- Да, - кивает он. - Помогите, пожалуйста, разобраться товарищу с заказной почтой, поступившей в наше отделение в конце мая и в начале июня.
- Хорошо, Мурад Хасанович.
Шарипов М.X. смотрит на меня, и вновь улыбка заполняет его круглое, до синевы выбритое лицо.
Мендыгуль… Мендыгуль…
Мы выходим с ней из комнаты. Навстречу - парень в ковбойке.
- Оразбаева! - говорит он - Ты не забыла о вечере? Ты читаешь Маяковского!
- Помню!
Ну вот, я и вспомнил. Лейтенант Габибулин говорил о том что сын Хромовой Зикен Бейсеев пьет от неразделенной любви к Мендыгуль Оразбаевой, работающей на почте. Мир все-таки тесен, особенно если он ограничен рамками Салтановска.
Мы идем молча. И вдруг я неожиданно для самого себя говорю.
- А я вас знаю, Мендыгуль.
- Вы - меня? - улыбается она. - Откуда?
- Вы уже помирились с Зикеном?
Ее глаза сразу становятся злыми.
- С Зикеном? Вы его знакомый?
- А что?
- А то, - резко отвечает она, - что если вы его знакомый…
Черт меня дернул за язык! Она отворачивается от меня, и я вижу, как начинает пульсировать у ее правого уха тоненькая синяя жилочка… Еще несколько секунд тягостного молчания - мы пришли.
Я листаю "амбарную книгу". На имя Клычева заказная почта не поступала. Ни в мае, ни в июне. Я уже хочу закрыть "амбарную книгу", когда мои глаза натыкаются на знакомую фамилию.
Пономареву И.А., улица Фрунзе, 6 - письмо из Заейска. От Маланиной А.И. Дата поступления - 4 июня 1960 года.
Я прыгаю от радости - мысленно - и закрываю книгу.
- Спасибо, - говорю я Мендыгуль.
Она молчит.
- Скажите, Мендыгуль, а где у вас междугородная телефонная станция? Есть такая?
- Рядом с нашим домом.
- До свидания, Мендыгуль Оразбаева! А Зикена я вовсе не знаю. - И я улыбаюсь.
Она растерянно хлопает длинными, загибающимися ресницами.
…Междугородная телефонная станция.
- С вашим городом у нас автоматическая связь. С Алма-Атой нет. Для того, чтобы позвонить из Алма-Аты в Салтановск, разговор нужно заказать, - объясняет начальник станции, милая русоголовая женщина с усталым взглядом.
Через несколько минут я уже внимательно изучаю список телефонных номеров. Собственно, меня интересует лишь один телефон в Салтановске - 2–54–67. Это номер домашнего телефона покойного учителя Клычева. Кто и откуда ему звонил в конце мая или в начале июня?.. Из Алма-Аты Клычеву не звонили. На всякий случай я проверяю весь май. И даже апрель, хотя это уже для перестраховки. А вот из нашего города Клычеву звонили 3 июня.