- Ты думаешь… - Она наконец заметила знакомую самодовольную усмешку у него на губах. - Да ведь ты меня разыгрываешь!
Клив виновато кивнул.
- Вообще-то, он вполне может быть отставным агентом ЦРУ. Знаешь, в здании на Лэнгли первым делом бросается в глаза этот девиз. - И, опережая ее вопрос, добавил: - Том Клэнси. По-моему, он был фанатик.
Тесс покачала головой, досадуя, что так легко попалась. И тут Клив ее удивил.
- Хотя в этом что-то есть. И правда, складывается.
- О чем ты? - Она видела, что теперь Клив говорит серьезно.
- Как были одеты рыцари?
- То есть как это - как одеты?
- Я первый спросил.
Тесс не поспевала за его мыслью.
- В обычных средневековых доспехах: кольчуги, плащи, шлемы…
- И… - поддразнивал он, - ничего особенного не заметила?
Она видела, что Клив ее дразнит, но все-таки постаралась во всех подробностях припомнить облик всадников в музее.
- Нет…
- Белые плащи с красными крестами. Кроваво-красные равноконечные кресты…
Она поморщилась, все еще не соображая.
- Крестоносцы?
Клив никак не мог угомониться:
- Теплее. Давай, Тесс. Эти кресты тебе ничего не напомнили? Красный крест на левом плече и еще один на груди. Ну?
Теперь до нее дошло:
- Тамплиеры!
- Ответ окончательный?
В голове у нее была сумятица: "И что это доказывает?"
- Да, ты прав, они были одеты тамплиерами. Но это же ничего не значит. Все именно так и представляют себе крестоносцев, верно? Могли взять за образец картинку с первой попавшейся обложки, и это почти наверняка оказался бы тамплиер.
- Я тоже так решил. Сначала вовсе не придал этому значения. Тамплиеры были самым прославленным, или пресловутым, рыцарским орденом. Но эта латинская цитатка… она меняет дело.
Тесс уставилась на него, отчаявшись понять, о чем он говорит. С ума с ним сойдешь.
- Почему?!
- "Veritas vos liberabit" - помнишь? Надпись над воротами замка в Лангедоке, на юге Франции. - Он выдержал паузу. - В замке тамплиеров.
ГЛАВА 12
- Какой еще замок? - в изнеможении спросила Тесс.
- Шато де Бланшфор. Надпись на виду, прямо над воротами. "Veritas vos liberabit". Истина сделает вас свободными.
Кажется, эта фраза вызвала у Эдмондсона поток воспоминаний.
Тесс нахмурилась, ее что-то тревожило.
- Разве орден тамплиеров не был распущен? - Она поморщилась и заменила слово: - Разгромлен в тысяча триста каком-то году?
- В тысяча триста четырнадцатом.
- Тогда не сходится. Каталог относит шифратор к шестнадцатому веку.
Эдмондсон пошевелил губами.
- Ну, в датировке могли и ошибиться. Ватикан не слишком гордится своим четырнадцатым веком. По правде сказать, гордиться и нечем. В 1305 году папа Климент V, марионетка французского короля Филиппа Красивого, вынужден был покинуть Ватикан и перенести Святой Престол в Авиньон, во Францию. Тогда-то он и сговорился с королем низвергнуть тамплиеров. А в Авиньоне он застрял надолго. Семьдесят лет, именующиеся в истории "авиньонским пленением папы", папство было полностью подчинено французам, пока папа Григорий XI не переломил положение, позволив вернуть себя в Рим боговдохновленной Екатерине Сиенской. Если твое устройство четырнадцатого века, то оно, скорее всего, не в Риме и было изготовлено.
- Тем более, если оно принадлежит тамплиерам.
- Вот-вот.
Тесс замялась.
- Как, по-твоему, тут что-то есть или я просто хватаюсь за соломинку?
- Нет, я вполне уверен, что тут что-то есть. Только… ты ведь никогда не занималась тамплиерами, верно?
- Ну, я где-то рядом. Между нами всего-то пара тысяч лет разницы и материк соседний, - усмехнулась она.
Тесс занималась историей Ассирии и с тамплиерами никогда не соприкасалась.
- Тебе надо бы поговорить с кем-нибудь из специалистов по тамплиерам. Из тех, кого я знаю, тебе могли бы быть полезны Марти Фолкнер, Уильям Венс и Джеб Симмонс. Фолкнеру сейчас уже за восемьдесят, и иметь с ним дело трудновато, с Венсом я давно не пересекался, но вот Симмонс…
- Билл Венс?
- Да. Вы знакомы?
Уильям Венс однажды заезжал к отцу на раскопки, когда там была и Тесс. Лет десять назад, вспоминала она. Она работала с отцом на северо-востоке Турции. К самой горе Арарат военные не допускали, но они подобрались насколько могли близко. Теперь ей вспомнилось, что, вопреки обыкновению, Оливер Чайкин держался с Венсом как с равным.
Тесс явственно вспомнила его: высокий красивый мужчина, старше ее лет на пятнадцать.
Венс был очарователен: понимающий и заботливый, а для нее это было паршивое время. Она тяжело переносила беременность, а тут еще лагерь без всяких удобств. Венс, почти незнакомый, кажется, понял, каково ей приходится, и старался ободрить, когда на душе было совсем погано, и внушить, что она привлекательна, хотя Тесс знала, что выглядит настоящим страшилищем. Причем делал он это без всякой задней мысли. Она с легким смущением вспомнила теперь, что была тогда чуточку разочарована его чисто платоническим к ней отношением, потому что сама серьезно им увлеклась. И к концу пребывания в лагере он, может быть - только может быть, - начал немного ей отвечать, хотя чем может привлечь мужчину женщина на седьмом месяце беременности, ей оставалось только гадать.
- Я с ним однажды встречалась у папы, - ответила она, - но, по-моему, он специализировался на финикийцах.
- Так и есть, но ты ведь знаешь, как обстоит дело с тамплиерами. Для археологов это порнография, проявить к ним интерес - настоящее научное самоубийство. Дошло до того, что никто не хочет серьезно ими заниматься. Слишком много безумных охотников за тайнами роются в их истории. Помнишь, что писал Умберто Эко?
- Нет…
- Верный признак безумца: рано или поздно он приплетет к делу тамплиеров.
- Я постараюсь счесть это за комплимент.
- Слушай, я на твоей стороне. Они очень даже заслуживают серьезного исследования, - Эдмондсон повел плечом. - Только, я же говорю, много лет не связывался с Венсом. Последний раз, когда о нем слышал, он был в Колумбийском университете, так что на твоем месте я бы начал с Симмонса. Его я тебе легко могу выловить.
- Ладно, давай, - улыбнулась Тесс.
В палату заглянула медсестра.
- Через пять минут анализы.
- Потрясающе, - простонал Клив.
- Ты дашь мне знать? - спросила Тесс, собираясь выходить.
- Не сомневайся. Вот выберусь отсюда, и как насчет того, чтоб я угостил тебя обедом, а ты меня - продолжением истории?
Она вспомнила свой последний обед с Эдмондсоном. В Египте, после совместных подводных раскопок затонувшего под Александрией корабля. Он упился аракой, сделал слабую попытку за ней поухаживать и, получив мягкий отпор, заснул прямо в ресторане.
- Конечно, - сказала она, решив, что у нее еще будет время придумать подходящую отговорку, и тут же устыдилась своей недоброй мысли.
ГЛАВА 13
Люсьен Боссар, крадучись, прошел через магазинчик, подобрался к окну и выглянул из-за золоченых бронзовых часов. Мимолетно отметив, что надо бы их почистить, снял часы со стены и поставил на стол, на газету.
Ту самую, со страницы которой в глаза ему бросились снимки налета на Метрополитен.
Он провел пальцем по фотографии, разгладил складку.
Ни в коем случае нельзя в это ввязываться.
Но и ничего не делать было нельзя. Гас убьет его за отказ так же просто, как за ошибку.
Оставался только один выход, который пришел ему в голову, когда Гас начал ему угрожать. Заложить его, особенно после того, что он сотворил в музее, было страшно. С другой стороны, учитывая его выходку с мечом перед музеем, Люсьен полагал, что риск не слишком велик. Мало шансов, что здоровяк когда-нибудь выйдет из тюрьмы и сможет ему отомстить. Даже если они не изменили закон и не воткнут в него иголку, наверняка ему светит пожизненное без права амнистии.
А главное, у Люсьена хватало собственных проблем. У него на хвосте висел коп. Назойливый salopard присматривался к нему не первый год и никак не хотел отвязаться. А все из-за чертова жезла догонов с Мали, оказавшегося не столь древним, как уверял Люсьен, и, следственно, на порядок дешевле цены, за которую ушел. Престарелый покупатель, на счастье Люсьена, скончался от инфаркта раньше, чем адвокаты разобрались между собой. Люсьен сумел выкарабкаться, но детектив Стив Бучински не желал сдаваться. Для него это стало чем-то вроде личного крестового похода. Люсьен пытался скормить копу пару конвертиков с чаевыми, но они не подействовали. И не подействуют, не стоит и тратиться.
А вот это - другое дело. Скормить ему Гаса Уолдрона, и может быть - но только может быть, - пиявка отлепится.
Люсьен взглянул на часы. Половина второго.
Открыв ящик с визитками, Люсьен откопал ту, которая была ему нужна. Затем взял телефон и набрал номер.
ГЛАВА 14
Остановившись перед тяжелой, покрытой деревянными панелями дверью квартиры на пятом этаже в западной части Центрального парка, глава оперативной группы ФБР поднял ладонь с растопыренными пальцами и осмотрел свою команду. Его помощник осторожно протянул вперед руку и замер в ожидании. На дальней стороне холла снайпер поднял к плечу тяжелое помповое ружье. Четвертый щелкнул предохранителем шоковой гранаты. Еще двое беззвучно сняли предохранители на автоматах "Хеклер и Кох М-35".
- Пошли!
Ближайший к двери агент ударил кулаком и заорал:
- ФБР! Откройте!
В ответ сквозь дверь почти мгновенно ударила очередь и посыпались щепки.
Снайпер-фэбээровец возвратил комплимент, его ружье не умолкало, пока в двери не появилось несколько пробоин, в которые можно было просунуть голову. Амелия Гейнс даже сквозь наушники ощутила ударную волну, расходящуюся в замкнутом пространстве.
Новые выстрелы изнутри расщепили косяк. Со стен холла посыпалась штукатурка. Человек с гранатой выдвинулся вперед и ловко метнул гранату в одну из пробоин, автоматчики снесли остатки двери и мгновенно оказались внутри.
Секундная пауза. Гулкая тишина. Одиночный выстрел. Новая пауза. Кто-то говорит:
- Чисто.
Еще несколько восклицаний:
- Чисто!
Затем спокойный голос произносит:
- Порядок, конец вечеринке.
Амелия вошла в квартиру последней. Любая роскошь показалась бы здесь дешевкой. Квартира буквально источала запах больших денег. Правда, стоило Амелии со старшим группы наскоро обыскать квартиру, как стало ясно: к этому запаху примешивается сильный аромат наркотиков.
Все четверо обитателей квартиры оказались хорошо знакомыми колумбийскими наркоторговцами. Один из них получил серьезное пулевое ранение чуть выше живота. В квартире были обнаружены крупная партия наркотиков и куча наличных - улики, достаточные для того, чтобы на много месяцев осчастливить управление по борьбе с наркотиками (ДЕА).
Наводчик, анонимный голос в телефонной трубке, сообщил о горячих деньгах, оружии и людях, говорящих на иностранном языке. Все подтвердилось. И все это не имело отношения к случившемуся в Метрополитен-музее.
Еще одно разочарование.
Наверняка не последнее.
Пока выводили колумбийцев в наручниках, Амелия уныло осматривала квартиру и сравнивала ее с собственным жильем. У нее была славная квартирка. Обставленная со вкусом, стильная, как считала Амелия. Но эта - что-то потрясающее. Здесь было все, вплоть до вида на парк. Подумав, Амелия решила, что избыток роскоши не в ее вкусе и она не собирается ничему здесь завидовать. Разве что виду из окна.
Минуту она постояла у окна, любуясь парком. Ей были видны два наездника на дорожке для верховой езды. Вернее, две наездницы: это было заметно даже с такого расстояния. У одной что-то не ладилось: то ли попалась горячая лошадка, то ли ее напугала пара юнцов на роликах, промчавшихся мимо.
Амелия еще раз обвела глазами квартиру и, оставив старшего оперативника подводить итоги, отправилась в контору докладывать Рейли об очередной неудаче.
Рейли погрузился в череду неофициальных визитов в мечети и прочие места скопления нью-йоркских мусульман. После краткого предварительного обсуждения с Янссоном Рейли решил, что это будут именно визиты. Простые визиты не более двух агентов или копов, и чтоб один из пары, по возможности, был мусульманином. Ничего похожего на рейды. Им нужно было добровольное содействие, и в большинстве случаев они его получали.
Компьютеры в конторе ФБР на Федеральной площади безостановочно извергали сведения, которые вместе с информацией от департамента полиции, службы иммиграции и внутренней безопасности грозили превратиться в цунами.
После Оклахомы базы данных, пестрящие именами радикалов и экстремистов, разрослись, как грибы; а те, что проросли после 11 сентября, были переполнены мусульманами всех наций. Рейли знал, что большинство из них попадало в базу данных не потому, что власти подозревали их в содействии террористам или в преступных наклонностях, а просто из-за своего вероисповедания. Ему было не по себе от этой мысли; к тому же предстояло основательно потрудиться, отфильтровывая возможных соучастников преступления из множества людей, не виновных ни в чем, кроме своей веры.
Он по-прежнему считал, что в первую очередь следует заниматься "пеной", но в этой версии не хватало одного элемента: не ясно, что связывает группу вооруженных до зубов фанатиков с Римской католической церковью. Чтобы выявить такую связь, особая группа агентов просматривала манифесты и сайты подозрительных организаций.
Прежде чем сесть за свой стол, он прошелся по конторе, впитывая упорядоченный хаос телефонных звонков и попискивающих компьютеров. Не успел он сесть за стол, как увидел направлявшуюся к нему Амелию Гейнс.
- У тебя найдется минутка?
Кто бы не нашел минутки для Амелии Гейнс!
- Что там?
- Знаешь о квартире, которую мы взяли сегодня утром?
- Да, слышал, - безрадостно отозвался он. - Одно утешение, ДЕА задолжали нам пирожок - и на том спасибо.
Амелия дернула плечом, отказываясь от утешений.
- Понимаешь, я там стояла у окна и смотрела в парк. Две женщины катались верхом. Одна из них никак не могла справиться с лошадью, и, глядя на нее, я задумалась…
Рейли пододвинул ей стул. Амелия была как порыв свежего ветра в их мужском коллективе. Процент женщин-сотрудниц только недавно достиг высочайшей отметки - десять процентов. Вербовщики не скрывали, что охотно взяли бы побольше женщин, да мало кто соглашался. По правде сказать, всего одна из агентов доросла до спецагента, заслужив попутно прозвище Пчелиная Королева.
Рейли в последние месяцы много работал вместе с Амелией. Она оказывалась особенно полезна, когда надо было расколоть подозреваемых из Центральной Азии. Им нравились ее рыжие локоны и веснушки, а своевременная улыбка или стратегически рассчитанный румянец часто давали больший результат, чем многонедельные допросы. Все мужчины в бюро откровенно восхищались ею, но Амелия ни разу никого не обвинила в сексуальном домогательстве. Да и трудно было бы вообразить ее жертвой: девушка выросла в семье военного, где кроме нее было четверо братьев, к шестнадцати годам имела черный пояс карате и отлично стреляла. Такая всегда и везде сумеет за себя постоять.
Однажды, меньше года назад, Рейли почти решился пригласить ее на ужин. Но передумал, поняв: весьма вероятно - он, во всяком случае, хотел бы на это надеяться, - дело не ограничится ужином. Известно, что связь между сотрудниками всегда приводит к осложнениям, но в Бюро она просто невозможна.
- Я слушаю, - сказал он ей.
- Те всадники в музее. Судя по видеозаписи, они не просто держались в седле: они искусно управляли лошадьми. Например, направили их по ступеням. Это легко разве что голливудским трюкачам, а в настоящей жизни лошадь, скорее всего, заартачится. - Она говорила со знанием дела и в то же время с неловкостью.
Перехватив его взгляд, Амелия натянуто улыбнулась.
- Да, я езжу верхом, - подтвердила она.
Он сразу понял, что это зацепка. Давно надо было заняться лошадьми. Он ведь и подумал об этом в первые часы, вспомнив о конных патрулях в Центральном парке, но так ничего и не предпринял. А если бы подумал как следует, мог бы и раньше натолкнуться на эту мысль.
- Хочешь проверить, нет ли у нас досье на кого-либо из каскадеров?
- Для начала. Но дело не только в наездниках. Сами лошади… - Амелия чуть наклонилась к нему. - По описаниям, да мы и сами видели в записи, люди там вопили и визжали, к тому же еще стрельба. Но лошади держались спокойно.
Она помолчала, разглядывая снявшего телефонную трубку Апаро, словно ей не хотелось продолжать свою мысль.
Рейли уже понял, к чему она клонит, и высказал неприятное предположение за нее:
- Полицейские лошади.
- Да.
Чертовщина. Ему это не нравится так же, как ей. Никому и в голову не пришло подумать о возможном соучастии полицейских.
- Пожалуйста, займись этим сама, - сказал он, - только поосторожнее.
Ответить она не успела: Апаро бросился к ним.
- Это Стив звонил. У него что-то есть. Похоже, на этот раз не пустышка.
ГЛАВА 15
Свернув на Двадцать вторую улицу, Гас Уолдрон почуял неладное. После того субботнего вечера он часто вздрагивал, но тут дело другое. Он доверял предчувствиям. Например, когда ставил на лошадей. Выигрывал? Черта с два! Но вот в других делах вера в предчувствия не раз его выручала, так что он привык прислушиваться к ним.
Теперь он заметил и причину для беспокойства. Машина, простая и обыкновенная. Слишком простая, слишком обыкновенная. И двое, очень рассеянно посматривающие по сторонам. "Копы, кто же еще".
Он сделал несколько шагов и остановился, разглядывая витрину. В стекле отразилась еще одна машина, вывернувшая из-за угла. Такая же неприметная, и, рискнув оглянуться через плечо, он увидел и в ней двоих мужчин.
Взяли в коробочку.
Первым делом Гас подумал о Люсьене. В голове пронеслось множество неприятных способов прикончить несчастного французишку.
Дойдя до галереи, он резко свернул к двери, ворвался внутрь и одним прыжком добрался до не успевшего встать из-за стола Люсьена. Гас ногой отшвырнул стол, свалив на пол большие уродливые часы и жестянку с чистящей жидкостью, и залепил антиквару основательную затрещину.
- Ты меня заложил копам?
- Нет, Гуасс…