Я весь и грех - но только слово
Коснется чести моея;
И мщенье все во мне готово:
Судить о ближних - страсть моя.
В бедах без меры малодушен;
Закону рабски я послушен;
Изобличений не терплю.
На нищего воззреть стыжуся;
Как язвы, нищеты боюся;
Хвалы и ложныя люблю.Творенье гнусное, ничтожно
К кому прибегну, Боже! я? -
Спасенье в ком мое неложно,
Кроме щедроты Твоея?
Когда от мира отрешуся? -
Когда к Тебе я прилеплюся? -
Тогда ль, как сердце лет зима
Сожмет мне хладною рукою,
Снег сыпля над моей главою,
И потемнеет блеск ума?В очах погибшего невежды
Луч мудрости горит, и вдруг
Просиявает луч надежды.
Но плоть и мир и злобы дух
Острее прочих стрелы мещут:
Уже стопы мои трепещут.
Создатель мой! благих путей
Я падаю при первом шаге
Ах! утверди меня во благе
Ты Духом крепости Своей!Ничто, ничто во мне не прочно. -
Едва я крепость ощутил;
Уж недеяние порочно
Меня лишает вовсе сил.
Самодовольствие слепое
Отьемлет все мое благое.
Всещедрый Боже, Всесвятый!
Дай Духа Твоего мне страха,
Чтоб помнил я, сын персти, праха,
Что я - ничто, все - есть Ты! -Великое терпенье благо!
Желаю утвердиться им;
Но ах! всего источник злаго
В душе моей неистощим.
На месте твердости грубею,
Ожестеваю и хладею.
О Боже! милость мне яви:
К нещастным быть жесток боюся,
В молитве хладен бысть страшуся.
Дай духа мне Твоей любви.Любовь - душа всея вселенной;
Отец Любви - Любовь - сам Бог:
Любовь для смертных - дар бесценной,
Всех благ единственный залог.
Что больше на земли прелестно,
Что больше в небесах любезно,
Любви божественной, святой? -
Еще отец любви! взываю,
Стократ мольбы усугубляю,
Дай духа мне любви благой.Творенье созидая ново,
Создатель! к смертным Ты сынам
Послал Свое в их плоти Слово,
И в нем явился миру Сам.
Омыть растленье всей природы,
Чрез Сына Твоего все воды
Твой Дух нисходит освятить.
Вод Духа от Тебя чрез Сына
Хоть капля да падет едина
Меня, о Боже! Возродишь.Но я ли, персти сын, дерзаю
Взносить мысль бренну к небесам?
И я ли - плоть и кровь - мечтаю
Причастен Духа быть дарам? -
Почто дух слабый содрогаешь?
Ты пред собою созерцаешь
Не в дыме, в молниях Синай.
Но благости ее престолу
Ты предстаешь: - повергнись долу,
И кроткий, нежный глас внимай."Сыны земли не чады неба,
Известна злоба их сердец:
Но естьли дети просят хлеба,
Подаст ли камень им отец? -
Не паче ль чад прощеньям внемлет,
Молитвы слезные приемлет,
Отец, что в небесах живет? -
Проси ты с детской простотою,
Молитвой чистою, святою,
Святаго Духа Бог пошлет". -Не веры страха душ жестоких
И злобы вечныя духов:
Но той, что в истинах высоких
Открытых неба для сынов
Не ум лишь блеском поражает,
Но вместе сердце согревает,
Живит своею теплотой: -
Как землю мертву, охладелу,
В оковах льдов оцепенелу,
Весною солнца луч златой.Водимый светом сей лампады,
Я мимо прелестей, - сквозь бед
Пройду, ища себе отрады;
И узрю, как земных надежд
Рассыплются песчаны горы,
Прельщая ложно смертных взоры.
До тех пор далее пойду;
Пока вне смертности юдольной.
Там - кончится мир сей дольной,
Спасенья знаменье найду.От бурь свирепых страстной жизни
Здесь - при кресте - я отдохну:
Смотря на край моей отчизны;
Свободно, сладостно вздохну. -
Се якорь моея надежды! -
Сии горе подъяты вежды
Закрылись, чтоб узрел я свет.
Сии ад ноги подпирают;
А длани небо преклоняют.
Сын веры точно не умрет! -Твоих здесь истин созерцанье
Душ кротких, Боже! простотой
Являет милости лобзанье
С превечной правдою святой.
Так вера истину сретая,
И добродетель с ней лобзая,
Составит светоносный Крест
В душе моей доселе темной.
Тут скажет раб Твой изумленный
"Не Божий ли все это перст?"Меж тем, как сей и капля крови
В дань сердца требует всего,
И сердца полного любови.
Ах! даруй Духа Твоего,
Пролей мне, Боже! чувства новы.
Да будут в дань Тебе готовы:
Твоим мой Духом обнови. -
Господне слово непреложно,
И уповаю я не ложно;
Пошлешь Ты Духа мне любви.Тогда на Крест Христов взирая.
Паду к подножию его,
И ног колена преклоняя
И вместе духа моего.
За вздохи те неизреченны,
От Духа Твоего рождении
Грехов прощенье получу.
Омою кровь от ран слезами,
Отру главы моей власами.
Слезами землю омочу.Ты будешь в каждом помышленьи,
И в каждом вздохе у меня,
И в каждом взора мановеньи.
Глас горлицы, луч каждый дня,
Жатв море - и одна былинка,
Вод капля мала, гор песчинка
Тебя мне будут вспоминать.
Твоей я правды не забуду,
Твои щедроты славить буду,
И только о Тебе вещать.И о Твоем предвечном Сыне
Я не умолкну никогда;
Среди людей и наедине
Его я буду петь всегда.
И жизнь и смерть Его прославлю,
И память там о Нем восставлю,
Где Он забыт давно в сердцах,
Или объятых суетою,
Или покрытых слепотою,
Иль в гордых, гибнущих мечтах.Тогда быв страха чужд и лести,
В слух мудрых, сильных на земли,
Реку: - себя, как чада персти,
Превыше смертных чтоб не чли.
Реку: - Господь всем обладает,
Ему вся слава подобает; -
И в сонме всех земных Владык,
Единый Бога, веры чтитель,
Друг ближних, правды покровитель,
Пред взором Истины велик.Не позабуду мой Спаситель
Что вверить мне благоволил;
Как агнцев бдительный блюститель,
Пасти мне коих поручил.
Их мысли, чувства испытаю,
Млеком иль брашном напитаю,
С мужами быв, как зрелый муж,
С младенцами простым младенцем,
Все чистым открывая сердцем,
Что нужно им к спасенью душ.Не дам, не дам себе покою,
Пока тьмы чадам свет явлю,
Нагого ризою покрою,
И хлеб мой с нищим разломлю.
Утешу скорбных, сколько можно,
Всем буду все, в любви чем должно;
Но помнить вечно буду я,
Что есмь еще раб неключимый.
Что не заслуга - долг хранимый,
Что все есть Благодать Твоя:Свобода возноситься духом,
Твои доброты созерцать:
Твой глас внимать открытым слухом;
Свобода говорить - молчать.
Свобода избирать благое,
Решительно отринув злое;
Труды, насилия нести,
В любви дух мирный сохраняя,
Весь ум в завет Твой погружая,
От страстных сердце уз блюсти.И простоты дар первобытной, -
Как истина, открытой всем,
Воздержной, скромной, безкорыстной,
Не подзревающей ни в чем;
У коей чувство верно, право,
И око мудро, не лукаво;
Без коей совесть не чиста,
Спокойствие души непрочно;
Без коей сердце непорочно,
И жизнь не может быть свята.Что сотворят мне твари бренны,
Коль я предамся весь Тебе?
Творец - Владыка Ты вселенны,
И жизнь и смерть в Твоей судьбе.
"Детей ли мать своих забудет?
Пусть помнить их она не будет;
Тебя я не забуду ввек". -
Надежней я в Твоем Сионе,
Чем в матернем младенец лоне,
Коль так Сиону сам Ты рек.Не назову я духа телом.
Не нареку и духом плоть;
Мечтая в воображеньи смелом
Постигнуть, сколь велик Господь.
Ты не объят числом и мерой. -
Но что блаженнее, коль верой
Жить буду, в сердце мысль храня,
Что пред Тобой весь круг Вселенны
Есть миг лишь с Вечностью сравненный,
И - помнишь, Боже! Ты меня.Чем дальше мысли углубляю
В сокровище Духовных благ:
Творец! тем больше ощущаю,
Сколь беден я и слеп и наг.
Твои ж щедроты неизследны,
К Тебе зову из мрачной бездны:
Пошли мне Духа Твоего.
Он там, где хощет, жизнью дышит;
Сердцами кротким к благу движет:
Он жизнь, Он есть душа всего.Моя мысль в бездне погрязает,
Мой дух желания томят;
Мой жаждет взор - изнемогает;
Но знаю я…
Последние несколько строк в сканер не попали, но это никак не могло помешать восприятию поэмы как в целом, так и в частностях. И вот мой вывод: если есть на свете снотворное лучше, то я его не знаю. Мне хватило 12 строф! Проснулся в два часа ночи на своем диване, но в одежде и при свете. Пошел принял душ, и сон совсем прошел. Лег, выключил свет. Раз, два, три, четыре, тыща. Включил свет, дочитал поэму. И вот мой второй вывод: поэма отчетливо масонская. Даже не посвященному в тайны учения, но хотя бы отчасти знакомому с масонской литературой это становится ясно с первых же строк.
Во-первых, в последней строке первой строфы Бог именуется "Творцом благих духов", в смысле ду́хов, что соответствует масонской традиции видеть в человеке последнее творение духовного мира и первое творение материального. Достаточно вспомнить второй параграф первой главы сочинения Ивана Лопухина "Некоторые черты о внутренней церкви", где он пишет, дай Бог памяти: "Дух Божий царствовал в духе Адамове, проникал светом своим все свойства души, все его чувства - и одевал его сиянием оного, яко ризою".
Автор, кстати, обращается к Творцу и Создателю, но не к Сыну (Христу), что опять-таки соответствует масонской традиции знания, уходящего в глубины дохристианского мира. Между прочим, Спаситель в поэме тоже не Иисус, а Бог-Творец.
Во-вторых, два стиха третьей строфы ("А ты свет истинных познаний / Забвеньем от меня сокрыт") воспроизводят одно из главных положений масонства о тайном, истинном знании, подученном человечеством (Адамом, Моисеем, пророками, волхвами, мудрецами Египта) непосредственно от божества и забытом впоследствии.
В-третьих, в поэме жестоко эксплуатируются масонские образы:
солнце (правды) - главное начало деятельности, все работы масонов строились с учетом положения солнца;
вода- источник жизни, возрождение, очищение от скверны;
капля крови - символизирует искупление Христом человечества, у масонов - вступление в орден;
хлеб - духовная пища, символизирует преодоление соблазнов.
В-четвертых, строки "Надежней я в Твоем Сионе / Чем в матернем младенец лоне" отсылают к знаменитому масонскому гимну Хераскова "Коль славен наш Господь в Сионе".
В-пятых, насколько я помню, в "Нравоучительном катехизисе истинных франкмасонов" правило восьмое изложено так: "Какие суть самые верные знаки последования Иисусу Христу? - Чистая любовь, преданность, крест". "Преданность" - это, по сути, вся поэма целиком. "Любви" посвящена целая строфа. Только до нее добраться надо и не заснуть. Ara, вот - № 14 от начала:
Любовь душа всея вселенной;
Отец Любви - Любовь - сам Бог:
Любовь для смертных дар бесценной,
Всех благ единственный залог.
Что больше на земли прелестно.
Что больше в небесах любезно,
Любви божественной, святой? -
Еще отец любви! взываю.
Стократ мольбы усугубляю,
Дай духа мне любви благой.
Еще пять строф вниз - и пожалуйста, "крест": "Здесь при кресте я отдохну". Следующая строфа: "Так вера истину стретая… Составит светоносный крест". Еще две строфы вниз: "Тогда на крест Христов взирая / Паду к подножию его".
И самое главное - строфа шестая от конца:
Свобода возноситься духом,
Твои доброты созерцать:
Твой глас внимать открытым слухом;
Свобода говорить - молчать.
Свобода избирать благое.
Решительно отринув злое;
Труды, насилия нести,
В любви дух мирный сохраняя,
Весь ум в завет Твой погружая.
От страстных сердце уз блюсти.
Этот гимн свободе воли отражает важнейший постулат масонства о свободном движении к истине, без которого постижение тайного знания невозможно. Тот же Лопухин писал, что Создатель "сотворил человека безмерно блаженствовать в неописанном раю сладости, дабы паче его возвеличить, одарил его свободною волею".
Ну-ка, напоследок вернемся к кресту. В первом случае он упомянут в сочетании со "свободой" и "светом". И во второй раз крест "светоносный", место встречи "веры" и "истины". В третьем случае он представляет собой "место духа".
Все это говорит о том, что автор был не просто масон, а скорее всего розенкрейцер, рыцарь "Розы и креста", или "Златорозового креста", в зависимости от транскрипции. Это течение в масонстве ведет свою родословную от легендарного германского рыцаря Христиана Розенкрейцера, который вывез тайное знание из поездки по Востоку и Индии в 1378 году. Его последователями считаются знаменитые мистики Агриппа Неттесгеймский, Папацельс и Нострадамус. А первые известные организации розенкрейцеров возникли около 1622 года под началом некоего Христиана Розе.
В России розенкрейцерство было основано Новиковым, рыцарем ab ancora, и Шварцем, рыцарем ab aequitate, в самом начале 1780-х годов, и доминировало в масонстве до ареста Новикова и запрещения масонских лож в 1792 году, вслед за чем уступило влияние шведской системе.
Здорово я себе посреди ночи лекцию прочитал! Интересно, есть ли в психиатрии такой диагноз: преподавание самому себе? И скоро я дойду до сдачи себе зачета? Нет, зачет - слишком слабо. Сейчас я спать лягу, а завтра после полуночи начну себе билеты экзаменационные составлять.
ЧЕТВЕРГ. УТРО
До встречи с испанцем у меня было целых полдня. Поэма пусть полежит. Я решил просмотреть диссертацию (читать я ее и не собирался; только этого не хватало, как будто я других диссертаций не читал). Первые страницы посвящены актуальности разрабатываемой темы. Я давно заметил, что именно этот раздел женщинам удается почему-то гораздо лучше, чем мужчинам. В то время как мужчина, вымученно списывая фразы из восьми предыдущих диссертаций, сколачивает две страницы текста с объяснениями, почему именно сейчас так важно выяснить, как, например, менялись взгляды Сергея Сергеевича Уварова на порядок слов в триаде "самодержавие, православие, народность", любая женщина легко и непринужденно докажет вам, что современное общество больше не может существовать, не имея представления о том, как в первой половине XVI века в Вологодском уезде было поставлено обучение девочек из семей священников. Причем вы заранее знаете, что ответ будет "никак", но с актуальностью этой проблемы неизбежно согласитесь. А вот насчет триады еще подумаете.
А потом я понял, в чем тут дело. Женщинам и так постоянно приходится доказывать своим бестолковым спутникам жизни, насколько важно изменить прическу, подкраситься, купить к этим джинсам тот свитер и вот эти бусы, да не эти, а ЭТИ - как раз к свитеру; себе же и своим подругам - почему этот спутник уже не актуален, а актуален вон тот. Воооон тот. У мужчин таких проблем нет. С объяснениями. В быту мужчины чаще всего подчиняются необходимости что-то менять, женщины же эту необходимость создают.
Дойдя по раздела "Историография", я решил, что достаточно знаком с диссертацией, чтобы ограничиться ее дальнейшим перелистыванием на сон грядущий (не все же поэму читать), залез в конец и обнаружил приложение: список масонских лож, действовавших в России с воцарения Павла I и до официального их запрещения Александром I первого августа 1822 года. Пробежавшись по списку, я дошел до 1815 года, когда в Санкт-Петербурге были созданы ложи: "Избранный Михаил", "Пламенеющая звезда", "Трех добродетелей" и Директориальная (Великая) Ложа "Астрея". Ну понятно, армия из заграничного похода вернулась. Заглянул в текст. Ан нет, раскол в масонстве, попытки усилить соперничающие системы: немецкую (розенкрейцеров), шведскую и французскую.
1815 год в Москве. Образованы ложи: "Феникс" и "Вервь раскаяния". "Феникс" меня не интересует, это скорее всего одна из реорганизаций Капитула "Феникса" шведской системы. А вот о ложе "Вервь раскаяния" никто из известных мне историков не писал.
Комментарий в сноске. Обычная ложа, каких много. Совсем небольшая, не более 24 членов. Мастер стула неизвестен. Материнская ложа неизвестна. Сама она не шведской системы и не французской, розенкрейцерская, только не пишет девочка, под чьим влиянием: Новикова или Поздеева. Среди установленных членов ложи (или руководителей - по тексту диссертации непонятно) значились:
француз, эмигрант, в прошлом кавалерийский офицер, а в то время - содержатель благородного пансиона для мальчиков Арро;
отставной подполковник Хвостинин;
подпоручик Николай Сафонов;
отставной гвардии полковник, предводитель дворянства Ливенского уезда Петр Сафонов, отец Николая;
отставной гвардии майор Назимов;
молодой князь Владимир Хованский;
студент-медик П. Вернер;
еще один медик - доктор медицины Н. Щеголев.
А вот это уже интересно. Предполагаемый автор "моей" поэмы и ее цензор состояли в одной масонской ложе. Посмотрим, что будет завтра в бумагах Романыча-Славинского.
Напоследок все же пролистал начало первой плавы. Глаз зацепился за пару фраз: "При всей справедливости выделения личных (Екатерина чувствовала себя оскорбленной Новиковым как женщина и государыня) и политических (попытки Новикова и московских масонов наладить контакты с Павлом Петровичем через архитектора Баженова) мотивов запрещения масонских лож в 1792 году, следует, на наш взгляд, обратить внимание на еще одно обстоятельство. Екатерина II, давшая приют иезуитам, чья деятельность официально была запрещена папой Климентом XIV в 1773 году, не могла оставить без последствий поиски так называемого истинного розенкрейцерства, начатые князем Репниным и продолженные Шварцем и Новиковым. Дело в том, что императрица должна была сделать выбор между несколькими враждебными друг другу и одновременно святому престолу религиозными учреждениями. И выбор ее пал на иезуитов, ставших проводниками правительственной политики на территориях, вошедших в состав России после первого раздела Речи Посполитой. В жертву политической необходимости было принесено розенкрейцерство, противостоявшее иезуитам. Одновременно был сделан дружелюбный жест по отношению к Ватикану, что оставляло за Екатериной свободу маневра в отношениях с резко увеличивавшимся католическим населением империи".