У прокурорши, кроме бюста, было еще бойкое выражение лица, какое бывает у лучшей ученицы школы на собрании, где она вдохновенно разносит двоечника, но это в присутствии учителя, а на переменке, может, будет и какой-то другой разговор.
- Где вы работаете? - строго допрашивала прокурорша.
- Сейчас нигде, - сказал Кузякин.
- А до этого?
- Вообще-то по профессии я журналист.
Журналист тряхнул хвостиком и посмотрел на прокуроршу с вызовом: очевидно, он привык, что у людей бывает какое-то предубеждение против его профессии. Лудова он не узнавал, теперь это было ясно. Прокурорша еще больше скривилась.
- И чем же вы руководствуетесь, собираясь в присяжные? - задала она вопрос.
- Как чем? Гражданским долгом, - с усмешкой сказал кандидат.
Прокурорша подошла к столу судьи, туда же подлетела и адвокатесса.
- Я считаю, что этот присяжный может отнестись к делу предвзято, - громким шепотом сказала Эльвира Витальевна.
Виктория Эммануиловна, поднявшись из-за стола, который она занимала на пару с прокуроршей, подошла с блокнотиком в руке и стала тыкать Эльвиру сзади в плечо апельсиновым ногтем такой длины, что, казалось, сейчас она проткнет ее синий мундир. Адвокатесса Кац всплеснула руками и сказала шепотом, слышным в зале:
- Ваша честь, наш прокурор, видимо, считает, что образованные люди не должны привлекаться к отправлению правосудия. Это странно…
- Вы будете заявлять отвод? - тихо спросил судья у прокурорши, - Тогда давайте.
- Нам надо посовещаться, - вступила наконец представительница потерпевшего. Она утащила прокуроршу в сторону и зашептала, тыча в блокнот: - Он же снимал передачу, когда задержали партию телевизоров, кассета валяется где-то у следователя, ты что, не смотрела? Нам просто повезло. Кто-то из ваших, наверное, ему и слил. И Шкулеву, который ведет передачу, ваши ребята наверняка могут позвонить, да я и сама его знаю.
Эльвира Витальевна соображала медленнее, чем ее соседка по столу.
- Ну и что вы решили? - теряя терпение, спросил судья.
- А нельзя вернуться к этой кандидатуре после обеденного перерыва? - Прокурорша красноречиво посмотрела на часы.
- Нет, этот вопрос надо решить сейчас. Вы будете заявлять отвод?
- Нет, у нас нет возражений.
- У нас тоже, - решительно сказала адвокатесса, и подсудимый в аквариуме тоже кивнул с удовлетворением.
- Перерыв на обед, - сказал судья. - Где столовая, все знают? Оля, покажешь там. Я прошу всех кандидатов, как отобранных, так и еще не отобранных, вернуться в зал. Вы уж там уж, пожалуйста. В три часа. В три, Эльвира Витальевна?
Прокурорша посмотрела на свои часы и кивнула.
Понедельник, 19 июня, 14.00
Тому Скребцову из-за ее небольшого роста, некрупных, хотя отчетливых черт лица, а больше всего, конечно, из-за веснушек до сих пор еще часто принимали за школьницу. Она пыталась придать себе более взрослый вид дымчатыми очками в немыслимой розовой оправе, гордая тем, что ее уже выбрали в присяжные. Поднимаясь со скамьи, она специально толкнула еще не отобранную в присяжные соседку, которая была разодета, как на клубную вечеринку, и сейчас совала в сумку тайно разложенный на коленях глянцевый журнал. Оттолкнув Ри, Тома пошла рядом с Журналистом.
- Ну, давай знакомиться, - панибратски сказала она. - Нам же теперь работать вместе. Я Тома. А ты Журналист, да? Я тебя видела по телевизору.
За десяток лет, что Кузякин мелькал на экране в снятых им сюжетах в криминальной передаче у Шкулева, он так и не смог определиться, как отвечать на это приветствие: "А я тебя по телевизору видел". Что в ответ? "Спасибо"? "Иди на фиг"? Поэтому Томе он тоже не ответил, а только улыбнулся стандартно.
- Слушай, а почему ты решил пойти в присяжные? - спросила, вмешиваясь в разговор, Ри, - Вот я, например, хочу поступать на юридический. А ты?
- А я просто так, прикольно, - объяснила собственный мотив веснушчатая, хотя ее уже никто ни о чем не спрашивал.
Кузякин теперь мог рассмотреть более ясно не только фигуру, но и лицо модницы, прежде казавшееся ему просто смазливым. В его правильных, но не до конца вылепленных чертах оставался как будто какой-то вопрос, оно само еще не знало, кем и чьим хочет быть. Но что ей ответить в меру ее ума, который, как сразу заподозрил Кузякин, у его будущей коллеги был не так совершенен, как формы, он нашелся не сразу.
- Ну, типа, журналист меняет профессию, - пояснил он.
Тома шла, отставая от них на шаг, и с ненавистью смотрела то на загорелые ноги, то на выкрашенные перьями волосы конкурентки.
- А ты-то кто такая? - забежала она вперед. - Тебя же еще даже не выбрали.
- Ну, выберут, - неохотно обернулась к ней Ри. - А почему нет?
- Кого - тебя? Никогда! Ты посмотри на себя. Куда тебе в присяжные? На юридический она, видите ли, собралась поступать! Вот когда у тебя вырастет такое вымя, как у нашей прокурорши, тогда, может быть, и поступишь…
Понедельник, 19 июня, 14.15
Прокурорша Эльвира Витальевна в кителе, который не сходился у нее на груди и делал ее похожей на бригадира проводников поезда, только что прибывшего из Полтавы, прошествовала на шпильках в служебное крыло здания суда через дверь, возле которой дежурил пристав. Она спустилась на этаж, миновала коридор и постучалась у двери, на которой, кроме номера, не было никакой таблички. В кабинете за дверью ее ждали двое мужчин.
- Здравствуйте, товарищ руководитель следственной группы, привет, Тульский! - сказала она с той особой развязностью, с которой обращаются друг к другу все работники правоохранительных органов до полковника включительно.
Подполковник Тульский достал расческу из кармана штатского пиджака, поплевал на нее и вдумчиво поправил волосы на залысине.
- Всех присяжных уже отобрали? Зябликов прошел?
- Нет еще, - сказала Эльвира, - Судья оставил его к концу списка.
- Почему? - спросил Тульский. - Надо было где-нибудь в середине.
- Откуда я знаю почему! Почему, товарищ Кириченко?
- Ну, это уже детали, - сказал руководитель следственной группы. Галстук плохо шел к его лицу, казавшемуся моложе своего хозяина, но розовым цветом оттенял самоуверенное выражение этого лица, - Если надо, судье об этом напомнят за обедом. А ты, Олег Афанасьевич, в Зябликове уверен?
- Как в себе, - сказал Тульский. - Лучшего человека без погон не найдешь. Он должен повести за собой этих баранов. Да вряд ли это будет сложно. Главное, чтобы его не отвела адвокатесса. Хитрая выдра: Елена Львовна Кац.
- Кац - поц, - сказал Кириченко, любивший и умевший добродушно пошутить, как и все представители его славного ведомства. - Пошли обедать, судье напомнят.
- Нет, я не пойду, - сказал Тульский. - В городе пообедаю, у меня же не одно это дело, да и не стоит мне там светиться.
- Ну, проводи нас до служебного выхода.
Они пошли по коридору, и Тульский стал расспрашивать прокуроршу дальше:
- А как остальные? Кого там уже отобрали?
- Все обыкновенные, - беспечно сказала она. - Да кто в присяжные-то пойдет, сам знаешь. Вот ты бы, Тульский, пошел? Никчемная, в общем, публика. Там только с одним, может быть, тебе еще придется повозиться. Какой-то Кузякин, Журналист.
- Журналист? - удивился Кириченко, остановившись у дверей служебного хода. - Это ни к чему в таком деле. Почему ты его не отвела?
- Да я и хотела это сделать! - вскинула крашеную голову прокурорша. - Им же вообще верить нельзя. Но Вика сказала, что у вас есть связи с этой передачей…
- Что это еще за Вика? - холодно спросил руководитель следственной группы, поправляя непроизвольным движением розовый галстук.
- Ну, Виктория Эммануиловна, представитель потерпевшего.
- Вот так и надо говорить: "представитель потерпевшего". А то "Вика"!.. Так кто такой этот Журналист? Тульский, надо поподробнее узнать.
- Наш парень, - сказал Тульский, с удовольствием демонстрируя свою случайную, впрочем, осведомленность, - Он из передачи Шкулева, мне случалось им кое-что сливать. Он про эти телевизоры арестованные снимал по моей наводке. У тебя эта кассета где-то валяется, в дело она не пошла. Считай, нам повезло, что он попал в присяжные, хотя надо присматривать. Бывают же совпадения. А адвокат Кац про эту передачу его не спрашивала там?
Они остановились перед дверью, отделяющей служебное крыло от общего. Там, возле входа в столовую, мелькнули присяжные, и Тульский отступил от двери.
- Вон он, Кузякин, - сказал опер. - Точно. Подсудимый-то должен был его узнать, он же его по стенке размазал в телевизоре, не мог же Лудов не смотреть. Так не было на суде разговора со стороны защиты?
- Нет, - озадаченно сказала Эльвира, решившая промолчать о том, что ей самой про эту давнюю передачу напомнила Вика.
- Надо бы этому Шкулеву позвонить на всякий случай, - сказал Кириченко. - Личность Кузякина уточнить и так далее. Сделаешь, Олег Афанасьевич?
- Запросто, - сказал Тульский, - Ну, обедайте, а меня, как волка, ноги покормят.
Понедельник, 19 июня, 15.00
После перерыва присяжные рассаживались в зале уже со смыслом: только что отобранный Медведь, от которого пахло перегаром, полез на освободившееся место в первом ряду, толкнул Ри, выронившую сумку, но тут судья выкликнул как раз:
- Огурцова Марина Эдуардовна!
Ри вскочила, оставив сумку валяться на полу, под смешки уже прошедших отбор.
- Где вы работаете, Марина Эдуардовна? - вкрадчиво спросила прокурорша.
- В спортивном клубе, - нехотя призналась Ри, - Я тренер.
- Как интересно! - сказала прокурорша, - И какой же вид спорта у вас?
- Ну… - Она задумалась, - Допустим, теннис.
"Огурцова, - записала в блокноте Виктория Эммануиловна, - Тренер. Уточнить название спортивного клуба".
- Теннис-пенис, - шепнула Тома "своим" довольно громко и хихикнула.
Ри вспыхнула, а Виктор Викторович, хоть и не разобрал слов, нахмурился:
- Присяжная Скребцова! Мы еще не начали процесс, а вы уже шепчетесь и хихикаете. Может, вас сразу переизбрать, пока еще не поздно? Вы же не в детском саду, уж знаете ли уж. Прокурор, у вас есть еще вопросы? Защита, вопросы есть?
- Да, ваша честь, - вдруг сказала адвокатесса, внимательно разглядывая Ри. - Вы когда-нибудь прежде участвовали в уголовном процессе?
- Да… - ответила Ри, подумав.
- В каком качестве?
- Как это? А! Ну да, я была потерпевшей.
- Расскажите чуть подробнее.
- Ну, нас с мужем взорвали в машине, - нехотя призналась Ри, догадываясь, что сейчас ее отведут, но и врать, с другой стороны, было страшновато. - Мой муж бизнесмен.
- Я надеюсь, он остался жив? - уточнила адвокатесса. - А водитель?
- Нет, мы все только испугались, а мужу выбило глаз. Но это было уже давно.
- Спасибо, у меня больше нет вопросов.
Представительница потерпевшего дописала в блокноте: "Уточнить фамилию мужа и поднять дело о покушении. Характер бизнеса и биография".
Адвокатесса подошла к столу судьи, куда тут же побежала и прокурорша. Ри не могла расслышать слов, но на адвокатессу она глядела с ненавистью.
- Ваша честь, эта присяжная может быть предвзята, - сказала Елена Львовна.
- Я возражаю, - сказала прокурорша, - Преступность в стране сейчас такая, что мы никогда не наберем двенадцать присяжных, среди которых не будет никого, кто бы не пострадал от какого-нибудь преступления. Эти люди и должны судить. Они знают, что значит преступность, они…
- Вы будете заявлять отвод? - спросил Виктор Викторович у адвокатессы.
- Возможно. Мне надо согласовать это с подзащитным.
Елена Львовна отошла к стеклянной клетке и наклонилась к окошечку.
- Жалко, - сказал Лудов, - Давайте не будем отводить. Уж больно девка красивая, хоть будет на кого посмотреть. Ну, не считая, конечно, вас.
- Хм, - сказала адвокатесса, - А вы молодец. Я тоже думаю, на самом деле, что нам не стоит ее отводить. У нее муж бизнесмен, с ее слов он поймет суть, и она будет наша, - И она объявила громко: - У нас нет отвода, ваша честь.
Судья прочел следующую фамилию из списка:
- Зябликов Игорь Петрович, пенсионер.
- Я! - Бывший Майор с усилием, немножко боком, но быстро вскочил, как по стойке "смирно". Инстинкт кадрового военного сработал раньше, чем он понял, что лучше было подниматься медленно, как штатский.
Виктор Викторович потер ус и отвел взгляд в сторону:
- Вопросы?
- Да, ваша честь, - сказала Елена Львовна. - Игорь Петрович, судя по возрасту, у вас военная пенсия?
- Ну, - утвердительно кивнул Зябликов с едва заметной неприязнью.
- Вы инвалид? Я заметила в коридоре, что вы хромаете, - продолжала адвокатесса. - Почему вы не заявили об этом, когда судья задавал общий вопрос для самоотводов?
- Я комиссован после ранения в звании Майора, - сказал он с достоинством, раз уж все равно прокололся, и рубанул рукой воздух. - Но я себя инвалидом не считаю. Тем более бегать мне тут ни от кого не придется.
- Где вы получили ранение?
- Я подорвался на мине в Чечне, - доложил он, глядя на Елену Львовну в упор и уже не скрывая своей неприязни.
- Ну вы уж прям уж, - сказал судья. - Зачем такие подробности?
- Все, спасибо, - сказала адвокатесса.
Зябликов сел и стал смотреть исподлобья, как адвокат и прокурор закружились около стола судьи. Слов он расслышать не мог, но смысл был ему и так понятен.
- Я заявляю отвод, - говорила адвокатесса, - Майор, служивший в Чечне, наверняка был связан со спецслужбами; кроме того, он явно небеспристрастен.
- Я возражаю, - сказала прокурорша, - Это хороший присяжный, который сознательно хочет выполнить свой гражданский долг.
- Отвод отклоняется, - сказал судья.
Лудов из аквариума внимательно разглядывал Зябликова. Тот почувствовал его взгляд, они встретились глазами и несколько секунд смотрели друг на друга в упор.
- У сторон есть право на немотивированные отводы, - объявил судья. - Фамилии не оглашаются, стороны могут вычеркнуть из списков по два кандидата и передать списки мне. После этого мы окончательно сформируем коллегию.
Елена Львовна подошла к окошку стеклянной клетки, покосилась на конвоира и молча показала своему подзащитному на фамилию Зябликова в списке.
- Нет, - неожиданно твердо сказал Лудов.
- Как это "нет"? - сказала адвокатесса. - Обязательно. Он может быть подставной.
- Ну и что? - сказал Лудов. - Если подставной, то, наверное, не один. Он честный вояка. Достойный противник, не то что эти.
- Вы как будто в покер играете, - сказала Елена Львовна. - Смотрите, он же может быть выбран старшиной. Давайте вычеркнем.
- Нет, не хочу, - сказал подсудимый, пытаясь поймать взгляд хромоногого.
- Ну, как скажете, только это ваше слово.
- Да, - сказал Лудов и встретился наконец глазами с будущим Старшиной. - Я стал фаталистом. Но ведь я не убийца и, как ни странно, даже не вор.
Понедельник, 19 июня, 16.00
Судья углубился в список и в задумчивости потер усы. Он знал, что с Зябликовым работают оперативники, и про себя такие методы не одобрял. Вычеркнули бы они его, у него и совесть была бы чиста, и перед председателем Марией Петровной позиция была бы неуязвима: дескать, а я-то что мог сделать? Но фамилия Зябликова была на месте.
Виктор Викторович положил перед собой список и посмотрел в зал.
- Все отводы сделаны, теперь я назову четырнадцать фамилий, оставшихся в случайном, - он выделил интонацией это слово, - списке. Все, кого я называю, проходят в комнату для присяжных, вон в ту дверь. Помните, что теперь вы - федеральные судьи. Все, что здесь будет происходить, вы должны обсуждать только между собой и ни с кем больше. Судьи обязаны соблюдать тайну совещательной комнаты! - Он сбавил тон и повернулся к секретарше: - Оля, проводи, покажи, как там. Когда вы все там соберетесь, вам надо будет выбрать старшину…
Судья уткнулся в список и стал читать:
- Петрищев Федор Петрович…
Медведь стал пробираться между коленок будущих коллег.
- Швед Клавдия Ивановна…
Со скамьи встала сильно накрашенная женщина лет пятидесяти, похожая на актрису Гурченко из какой-то смутно вспоминаемой комедии.
- Звездина Елена Викторовна…
Зал необыкновенно легкой для своих лет походкой пересекла женщина с лицом немного обезьяним, но приятным, испещренным морщинками у глаз и возле губ.
Виктория Эммануиловна занесла над блокнотом золотой карандашик и застыла в задумчивости: где-то она ее точно видела, лицо такое знакомое, но где?
- Огурцова Марина Эдуардовна…
Бедра присяжной Огурцовой четко обозначилась в проеме двери, и подсудимый ухмыльнулся, заметив завистливый взгляд, которым проводила ее прокурорша. А представительница потерпевшего вспомнила: ну конечно! Вот что значит купила дом за городом, в театр теперь дай бог хотя бы раз в месяц выбраться. Да и фильмов хороших тоже нет, а эта актриса - ну да, Звездина - она играла, кажется, в каком-то хорошем старом фильме, может быть, даже и про чекистов.
- Кузякин Даниил Олегович, - продолжал судья чтение.
Журналист пересек зал разболтанной походкой, и Зябликов посмотрел на его хвостик, перетянутый красной резинкой, с неприязнью кадрового военного.
- Кудинова Роза Равильевна…
Женщина лет сорока в джинсовом костюме, придерживая болтающийся на шнурке у нее на шее какой-то особенный, здоровенный мобильный телефон, деловито пересекла пространство зала и скрылась за дверью.
"Уточнить характер бизнеса, - сверилась со своим блокнотом представитель потерпевшего и дописала: - И номер мобильного телефона".
- Мобильный там, в комнате для присяжных, отключайте, пожалуйста, - сказал судья вслед Кудиновой и, вздохнув, вызвал последнего присяжного: - Зябликов Игорь Петрович!
Майор, делая негнущейся ногой, которая при этом еще и скрипела, движения, как циркулем, но с четкостью кадрового военного пересек зал и вошел в комнату для присяжных. Одиннадцать стульев за овальным столом были заняты, двое запасных сидели чуть в стороне на диване, причем запасная тетка уже успела достать вязанье, а все остальные глядели на него.
Понедельник, 19 июня, 16.15
- Ну что ж, обсудим кандидатуру старшины? - спросил Майор, садясь на двенадцатый стул. - Если других желающих нет, я готов послужить родине снова. Человек я военный…
- Но старшина - это, наверное, для вас понижение, - сказал Журналист, не питавший, как видно, любви к военным, - Вы Рязанское десантное училище, случайно, не кончали? У вас такой выговор характерный.
- Не все ли равно, раз человек сам вызвался? - сказала преподавательница сольфеджио, - По крайней мере, военный - это человек дисциплины.
Остальные согласно закивали.
В это время у Журналиста зазвонил мобильный телефон.
- Судья сказал, что в совещательной комнате телефоны надо отключать. - Новоиспеченный старшина смотрел на Журналиста, как старослужащий на салагу.
- Ну, процесс же еще не начался, - сказал Кузякин, - Я сейчас, только отвечу.