Мальчики были копией Андерса, но Агнес жестким тоном сказала:
- Судя по твоим детским фотографиям, они были в точности такие, как ты. И они часто спрашивали, почему у них нет дедушки, как у других детей, - добавила она затем и увидела, что для него эти слова были как острый нож.
Еще одна ложь - но чем сильней его будет мучить совесть, тем более он пополнит ее кассу.
Со слезами на глазах Август встал и попрощался. В дверях он обернулся, чтобы еще раз посмотреть на нее напоследок; решив оказать ему на прощание милость, она снисходительно кивнула. Как она и предвидела, он безмерно обрадовался этому жесту и заулыбался сквозь слезы.
Агнес с ненавистью смотрела на удаляющуюся спину. Второй раз никому не позволено ей изменить. Такого она никогда больше не допустит.
~~~
Сидя в машине, Патрик пытался сосредоточиться на первоочередной задаче предстоящего дня. Требовалось срочно проверить то, что он услышал перед уходом из участка, но ему трудно было прогнать воспоминания о вчерашних, неудачно сказанных Эрике словах. Он не думал, что все будет так сложно. Раньше он считал, что растить малыша - дело нехитрое. Ну, возможно, немного хлопотное, но не такое трудное и нервное, как оказалось в последние месяцы. Он печально вздохнул.
Только подъехав к бело-коричневым многоквартирным домам на южной окраине Фьельбаки, он сумел наконец сосредоточиться на текущих делах и забыть о домашних неурядицах. Квартира, в которой ему нужно было побывать, находилась во втором подъезде первого дома, и он стал подниматься на второй этаж. На одной из дверей было написано "Свенссон/Каллин" - туда-то он и постучал. Он знал, что в квартире есть младенец, и слишком хорошо сознавал, как недовольны будут хозяева, если посторонние люди бесцеремонно разбудят их малыша.
Дверь открыл парень лет двадцати пяти, и, хотя было уже половина девятого, выглядел он заспанным и сердитым.
- Мия, это к тебе.
Не здороваясь, он пропустил Патрика в квартиру и, шаркая ногами, направился в комнату сбоку от прихожей. Патрик заглянул в дверь и увидел маленькую комнатку, предназначенную, вероятно, для гостей, но обставленную как игровая - с компьютером, несколькими джойстиками и множеством дисков с играми, рассыпанных на письменном столе. На компьютере заработала "стрелялка", и парень, который, как подумал Патрик, должен быть либо Свенссоном, либо Каллином, принялся за игру и сразу же с головой погрузился в какой-то другой мир.
Кухня находилась слева от прихожей, и Патрик вошел туда, предварительно оставив у входа обувь.
- Заходите. Я тут кормлю Лиама.
Малыш сидел в белом детском креслице, молодая женщина кормила его кашей и фруктовым пюре.
- Садитесь, - пригласила Мия, махнув на стул напротив.
Он выполнил указание и вынул блокнот.
- Вы не могли бы рассказать, что произошло вчера?
Легкое дрожание руки, державшей ложечку, показало ему, как сильно взволновали ее вчерашние события. Она кивнула и вкратце описала случившееся. Патрик делал заметки в блокноте, но услышал то же самое, что ему сообщила Анника, принимавшая вчера звонок по поводу Мии.
- И вы никого не заметили поблизости от коляски?
Мия помотала головой, и Лиам, которому, очевидно, понравился этот жест, тоже принялся отчаянно мотать головой. Разумеется, такое поведение затруднило кормление.
- Нет, я никого не видела, ни до ни после.
- Вы оставили коляску позади здания, кажется?
- Да, там не так ветрено, и я подумала, что будет спокойнее оставить его там. Я не хотела идти с ним в магазин. С одной стороны, он у меня спал, а с другой, мне казалось, что неудобно будет втаскивать в магазин коляску. Я зашла-то всего на пару минут.
- А когда вы вышли, то увидели в коляске и на Лиаме темно-серое вещество.
- Он орал как безумный. У него, наверное, был забит этим весь рот. Почти все ему удалось выплюнуть, но изнутри рот у него был весь черный.
- Вы показывали его врачу?
Она снова помотала головой, и он понял, что задел ее за больное.
- Нет. Наверное, надо было, но мне пришлось спешить домой, а с ним вроде бы все было в порядке. Он только напугался и не мог успокоиться, вот я…
Голос затих, и Патрик поспешил сказать:
- Я уверен, что ничего опасного не случилось. Вы все сделали правильно. По малышу же видно, что с ним все хорошо.
Лиам в подтверждение замахал ручками и раскрыл ротик, нетерпеливо ожидая следующей ложки каши. Отсутствием аппетита малыш явно не страдал, это было сразу видно по двойному подбородку.
- Курточка, о которой я вчера говорил по телефону, она у вас…
Мия встала:
- Да, я не стала ее стирать, как вы просили. Она вся измазана этой черной дрянью. Мне кажется, это что-то вроде золы.
Она пошла за курточкой, а Лиам с тоской посмотрел на ложку, которая лежала рядом с мисочкой. Помедлив секунду, Патрик пересел на стул, который раньше занимала Мия, и продолжил кормление. Две ложечки вошли как по маслу, но затем Лиам решил продемонстрировать, как тарахтит автомобильный мотор, и затарахтел сквозь сжатые губы, вследствие чего каша полетела в лицо Патрику. В этот момент и вернулась Мия с курточкой в руках.
- Ну и вид у вас! - Она не удержалась от смеха. - Надо было мне вас предупредить или нарядить в непромокаемый плащ и зюйдвестку. Вы уж простите нас, пожалуйста!
- Ничего, - сказал Патрик, отирая остатки каши, попавшие ему на ресницы. - Моей всего два месяца, и мне только полезно узнать, как оно будет потом.
- Ладно, узнавайте, - согласилась Мия и, опустившись на стул, на котором раньше сидел он, стала наблюдать, как Патрик кормит ребенка. Потом выложила на стол нужный предмет одежды: - Во всяком случае, куртка - вот она.
Патрик взглянул - спереди курточка была вся черная и грязная.
- Я бы хотел забрать ее с собой. Это можно?
- Пожалуйста, берите! Я все равно думала ее выбросить. Сейчас положу в пластиковый мешок.
Получив просимое, Патрик поднялся и вручил хозяйке свою визитку.
- Если вы что-нибудь вспомните, пожалуйста, звоните.
- Если что, обязательно позвоню. Я только не могу понять, зачем кому-то понадобилось делать такое? И какой вам прок от этой курточки?
Вместо ответа он только покачал головой. Патрик не мог рассказать, почему его так заинтересовал этот случай, поскольку вообще никому не сообщал о золе, так тесно связанной со смертью Сары. Он покосился на Лиама - тут, к счастью, до этого дело не дошло. Вопрос был только в одном: ставилась ли в данном случае такая же жуткая цель? Возможно, что-то помешало преступнику исполнить задуманное. А прежде чем будет сделан анализ оставшейся на куртке золы, нельзя было даже сказать, существует ли связь между этим происшествием и убийством Сары. Хотя Патрик готов был и сейчас поспорить, что такая связь будет обнаружена. Это не могло быть простым совпадением.
Вернувшись в машину, он полез в карман за мобильником. Еще не пришли известия от команды, производившей вчера обыск у Кая, и сейчас он подумал, что это странно. Вчера голова у него была занята слишком многими вещами, но сейчас он удивился, почему эксперты до сих пор не позвонили ему с отчетом, и выругался, вспомнив, что выключил телефон, когда вел допрос Кая, а потом забыл снова его включить. Иконка сообщений мигала, показывая, что на автоответчике для него что-то оставлено. Он набрал 133 и нетерпеливо стал слушать. После чего с торжеством во взгляде выключил телефон и засунул его в карман куртки.
Для собрания группы Патрик снова выбрал кухню - самое вместительное помещение в полицейском участке, к тому же доступность свежесваренного кофе была в этой ситуации отнюдь не лишней. Анника сбегала в соседнюю булочную и закупила солидный набор выпечки трех разных сортов. Никого не пришлось долго упрашивать: когда Патрик вышел к доске, все уже жевали что-нибудь калорийное.
Патрик откашлялся:
- Как вам уже известно, вчерашний день был богат событиями.
Йоста кивнул и потянулся за следующим пирожным, однако он отставал от Мельберга, который приканчивал третье и, похоже, уже нацеливался на четвертое. Эрнст сидел в стороне от остальных, и все старались на него не смотреть. После колоссального промаха, который он допустил, вокруг него повисла атмосфера Судного дня, и никто не знал, когда на виновного обрушится кара. Пока следствие находилось в разгаре, это отступало на задний план, но потом станет только вопросом времени. Все это понимали, включая самого Эрнста.
Все взгляды устремились на Патрика. Он продолжал:
- Я хотел подвести итог того, что мы сейчас имеем. В основном вам все это известно, однако есть смысл вкратце обрисовать ситуацию, чтобы понять, к чему мы пока пришли.
Он снова откашлялся, взял ручку и одновременно с рассказом начал набрасывать схему на листе бумаги, прикрепленном к подставке:
- Во-первых, и это самое главное, мы вызывали сюда отца жертвы и задали ему кое-какие вопросы относительно алиби. Мы по-прежнему не знаем, где он был в понедельник утром и почему пытался обеспечить себе фальшивое алиби. Мы также подозреваем его в жестоком обращении с детьми, основываясь на травмах, по поводу которых его сын Альбин многократно попадал в лечебные заведения. Вопрос состоит в том, подвергалась ли его дочь Сара также жестокому обращению и могло ли оно в конце концов вылиться в убийство.
Он отметил в блокноте точку, написал рядом с ней "Никлас" и провел от нее линии к двум пунктам: "алиби" и "подозрение в жестоком обращении". Затем снова повернулся к своим коллегам.
- Во-вторых, вчера сюда приходила подружка Сары, Фрида, со своей мамой. Девочка рассказала, что некий человек, которого она называла "противный дядька", сильно напугал Сару за день до ее гибели. Он вел себя враждебно по отношению к ней, причем назвал ее "танинская родька". Скажите, может ли кто-нибудь из присутствующих объяснить, что это значит?
Патрик вопросительно посмотрел на собравшихся. Никто не вызывался ответить, все молчали, стараясь разгадать смысл этих странных слов.
Анника обвела глазами мужчин и только покачала головой, удивляясь их тупости:
- Вероятно, он сказал "сатанинское отродье".
Все встрепенулись с таким видом, словно каждый готов был хлопнуть себя по лбу.
- Ну конечно же! - воскликнул Патрик.
Стоило кому-то догадаться, как все увидели, что ответ лежал на поверхности.
- Похоже на проявления религиозного фанатизма. И по описанию Фриды, это был пожилой человек с седой головой. Мартин, не мог бы ты связаться с мамой Сары и спросить, не подходит ли кто-то из их знакомых под такое описание?
Мартин кивнул.
- Затем вчера нам пришло интересное сообщение. Одна девушка оставила коляску со спящим сыном позади "Скобяных товаров", а сама пошла в магазин. Когда она вышла, ребенок кричал, как будто его режут, а коляска изнутри была покрыта какой-то черной субстанцией, часть которой попала ребенку в рот. Казалось, кто-то запихивал ему это в рот, заставляя проглотить. Сегодня утром я съездил поговорить с мамой мальчика и захватил оттуда курточку, которая была на нем надета. Спереди куртка вся измазана чем-то, очень похожим на золу.
Вокруг стола воцарилось молчание. Никто уже не жевал пирожные, не попивал кофе. Патрик продолжал:
- Я отправил ее на анализ, и что-то подсказывает мне - это та же зола, которую мы обнаружили в желудке Сары. У нас есть очень точное указание времени, когда произошло это… нападение, так что стоит поинтересоваться, у кого какое алиби. Йоста, этим займемся мы с тобой.
Йоста кивнул и пальцем подобрал с тарелки последние ореховые крошки.
Большой лист был теперь весь полон заметками и схемами, и Патрик на секунду задержался над ним с пером в руке. Затем добавил еще одну точку и написал рядом "Кай". И вот он подошел к тому пункту доклада, который, по-видимому, считал самым важным:
- После беседы с коллегами из Гётеборга мы узнали, что Кай Виберг проходит у них по делу о педофилах.
Все еще больше напряглись, чтобы нечаянно не посмотреть на Эрнста, сам же он заерзал на стуле.
- Вчера мы взяли его на допрос, а также при содействии коллег из Уддеваллы провели обыск в доме. Допрос не дал ничего конкретного, но мы рассматриваем его как первый шаг и еще продолжим наши беседы с Каем. Из материалов, полученных из Гётеборга, следует, что мы можем идентифицировать некоторые жертвы из ближайшего окружения подозреваемого. Ведь Кай на протяжении многих лет принимал активное участие в работе с молодежью Фьельбаки, поэтому легко заключить, что за это время он совершал здесь развратные действия.
- Указывает ли что-нибудь на то, что он имеет отношение к убийству Сары? - спросил Йоста.
- Сейчас я до этого дойду, - уклончиво ответил Патрик, после чего Мартин бросил на него удивленный взгляд. Ведь во время допроса им ничего подобного не удалось выяснить.
- Возможно, обыск в доме принесет нам первое крупное достижение в ходе следствия.
Все слушали с напряженным вниманием, и Патрик, не устояв перед таким искушением, ради вящего эффекта немного затянул паузу, а затем сказал:
- Во время вчерашнего обыска в доме Кая была найдена куртка Сары.
Все дружно выдохнули.
- Где ее нашли? - спросил Мартин, немного обиженный, что Патрик не сообщил ему эту новость.
- Дело в том, что она нашлась не в большом доме, а в маленьком, в котором живет его сын Морган.
- Ну, что я говорил! - воскликнул Йоста. - Я сразу готов был поклясться, что тут не обошлось без этого придурка. Такие, как он…
Патрик прервал его на полуслове:
- Я согласен, что это отягчающее обстоятельство, но я бы не хотел, чтобы мы на нем остановились как на главном подозреваемом. Для этого еще рано. Во-первых, мы не знаем, кто из них - отец или сын - положил туда эту куртку. Спрятать ее там вполне мог и Кай. Во-вторых, остается еще слишком много неясностей, таких, как, например, попытка Никласа обеспечить себе алиби. Так что все это нельзя оставить без внимания. Поэтому мы по-прежнему будем работать по всем, - на этом слове он сделал особое ударение, - по всем пунктам, которые я выписал. Есть вопросы?
Тут подал голос Мельберг:
- Такое впечатление, Хедстрём, что все идет отлично. Хорошая работа! Конечно же, надо проверить все то, что ты там перечислил, это тоже, - он небрежно махнул в сторону листа, - но я все-таки склоняюсь к мнению Йосты. У этого Моргана, похоже, действительно не все в порядке с головой, и на твоем месте я бы, - тут он театральным жестом приложил руку к груди, - я бы все силы бросил на то, чтобы его прижать. Хотя ответственный за следствие, конечно же, ты, так что тебе решать, - закончил Мельберг, но сказано это было таким тоном, что сразу становилось ясно - он считает, для Патрика лучше всего последовать его совету.
Патрик ничего не ответил, и Мельберг истолковал это в том смысле, что его указание принято, поэтому кивнул с довольным видом. Теперь раскрытие дела было только вопросом времени.
С замкнутым выражением лица Патрик удалился в свой кабинет и занялся предстоящими на этот день задачами. Пусть Мельберг думает что хочет, но он не станет плясать под его дудку. Сообщение о том, что в доме Моргана обнаружена куртка, разумеется, и его подтолкнуло к определенным выводам, но что-то, будь то инстинкт, или опыт, или просто недоверчивость, подсказывало ему, что на самом деле все обстоит не так, как кажется на первый взгляд.
~~~
Фьельбака, 1928 год
Повернувшись спиной к шведскому берегу, она прикрыла глаза и почувствовала на веках дуновение морского ветра. Вот оно - дыхание свободы!
Пароход отплыл в Америку точно в назначенный час, и пристань кишела людьми, которые с надеждой и печалью провожали в дальний путь своих близких. Никто не знал, доведется ли им еще когда-нибудь свидеться. Америка была так далеко, что уехавшие в эти чужие края, как правило, никогда не возвращались, а порой от них не приходило даже ни одной весточки.
Однако Агнес никто не пришел провожать. Она сама так пожелала. Она оставляла прошлое позади и отправлялась навстречу новой жизни, а отцовский чек в кармане и отличная каюта первого класса впервые за долгое время давали ей чувство, что она наконец-то вышла на правильную дорогу.
На миг ее мысли вернулись к Андерсу и мальчикам. Во время похорон церковь была набита битком, и горестные всхлипывания дружным хором отдавались от сводов. Сама Агнес не плакала. Из-под траурной вуали она разглядывала три гроба, установленные посреди церкви, - один большой и два маленьких, белые, все в цветах, которые грудами лежали на крышках и вокруг. Самый большой венок прислал ее отец, но приходить на похороны она ему запретила.
Хоронить в гробах оказалось некого, от покойников почти ничего не осталось. Пламя полыхало так жарко, что сожгло все дотла. В гробы положили то немногое, что нашли. Священник предложил родственникам выбрать урны, но Агнес пожелала иначе: чтобы было три гроба и захоронить их в земле.
Товарищи Андерса изготовили надгробие - один камень на троих, с выбитыми именами покойных.
Эти трое стали единственными жертвами пожара. У прочих погорельцев погибло только имущество, но опустошение, причиненное огнем, было огромным. Вся нижняя часть Фьельбаки, та, что располагалась на берегу моря, превратилась в черный обугленный пустырь. Сгорели дома, а на том месте, где раньше находились мостки причалов, теперь из воды торчали только обгорелые сваи. Но мало кто оплакивал утрату своего жилища: когда кому-то хотелось плакать о потерянном имуществе, он вспоминал Агнес и ее утрату. Люди все до единого пришли на похороны, и все с душевной болью вспоминали картину - вот идет отец, ведя за руки двух мальчиков…
Их мать же не пролила ни единой слезинки. После окончания похорон она поехала на свою временную квартиру и собрала те немногие пожитки, которые ей подарили люди. Благотворительность! Мысль о том, что ей пришлось принимать милостыню, была так неприятна, что даже бросало в жар. Такого никогда больше не будет в ее жизни!
Увидев ее на верхней палубе парохода, никто бы не подумал, что еще недавно эта женщина жила в бедности. Агнес спешно накупила новые платья, а ее чемоданы были самыми элегантными, какие только нашлись в магазине. Она с наслаждением провела рукой по мягкой ткани. Это не то что те поношенные, выцветшие тряпки, в которых она проходила четыре года!
На память о прежней жизни у нее осталась лишь голубая шкатулка, которую она бережно уложила на самое дно чемодана. Но главным была не сама шкатулка, а ее содержимое - Агнес тайком собрала его накануне вечером. Шкатулка будет служить ей напоминанием, чтобы она никогда никому больше не позволяла становиться у себя на пути к той жизни, которой заслуживала. Однажды она допустила ошибку, положившись на мужчину, и это стоило ей четырех лет страданий. Больше она никогда не допустит, чтобы кто-нибудь предал ее так, как когда-то предал отец. И позаботится о том, чтобы он за это дорого поплатился. Главной расплатой для него будет одиночество, но она собиралась, кроме того, сделать так, чтобы к ней потекли его денежки. Она это заслужила. И точно знала, на какие кнопки нужно нажать, чтобы чувство вины в нем не угасло. Мужчины так легко поддаются внушению!