Тут я заметил, что на полке лежит паспорт. Российский паспорт, в полосатых корочках, облагороженных гербом. Я взял его в руки и почувствовал, что они задрожали. "Спокойно-спокойно-спокойно…" Это был паспорт Павла Сгорбыша. Машинально я начал его листать. Сгорбыш Павел Александрович. Место рождения, дата рождения. Все так, как он и говорил. Все сходится. Семейное положение: чисто. Дети: чисто. Загранпаспорт не выдавался. Сгорбышу это больше не нужно. А мне зачем? Вроде бы паспорт обменивается на свидетельство о смерти. Но зачем мне свидетельство о его смерти? Кто я ему? Наследство Сгорбыша меня не интересует. Разве что сделанные им фотографии, но их я получу и без справки о смерти. Тем не менее я машинально сунул паспорт в карман пиджака. Потом выгреб все, что было на полках: фотографии, негативы. Материал надо разобрать и рассортировать. Длинношеее висел в дверях и следил за моими действиями не отрываясь.
- Ну, что смотришь? - уже вполне миролюбиво спросил я.
- Зачем тебе это?
- Что - это?
- Ну, эта работа. У тебя же полно денег!
- Кому ты сказал?
- О тебе? Да, собственно, никому.
- Ты сказал: никто не поверил. Сгорбыш знал?
- Знал, - неожиданно ответил Длинношеее.
Я оторопел. Я-то думал, что переиграл его! Что Павел Сгорбыш находится в неведении! Оказывается, он был в курсе. Но ведь Сгорбыш ни разу не дал мне понять, что знает о том, кто такой Леонид Петровский! Кто кого, спрашивается, переиграл?
- И давно он знал?
- Мы говорили об этом дня за два до того, как он запил, - пояснил Длинношеее.
- В первый раз или во второй?
- Не понял?
- За два дня до его исчезновения?
- Исчезновения?
- Ну, увольнения, - начал раздражаться я.
- Да, - кивнул Длинношеее.
- Что это был за разговор? Он с тобой разве общался? Мне казалось, сторонился. Папаша Горб наушников терпеть не мог.
- А я и не с ним говорил, - обиделось Длинношеее. - Объяснял нашей секретарше, что ее шансы равны нулю.
- Зачем объяснял?
- Ну, это… - он замялся.
- Она тебе нравится?
- Да.
- А ей нравлюсь я. Понятно.
Я кивнул. Ситуация прояснялась.
- И что сказала секретарша?
- Я ж говорю: не поверила. Сказала: "Чего у нас в редакции делать сынку миллионера с Рублевки?" В этом время подошел Горб и буркнул: "Хватит трепаться". Потом выпихнул меня за дверь и велел об этом не распространяться.
- С какой стати он меня защищал?
- Не знаю. Но я решил с ним не связываться.
- Это правильно. Связываться с нами не надо. - Я машинально погладил полу пиджака, за которой лежал конверт. - Мы люди опасные.
Итак, Сгорбыш знал, что пари было липовое. Не потому ли он запил? Узнал, и… сорвался? Что называется, не смог пережить, что его провели, как мальчишку. Но почему же мне ничего не сказал? Мол, сынок, ты мерзавец. Лгун, каких мало. Обманщик. А он просто перестал со мной разговаривать. Вот тебе и причина! Но кто ему сказал? Да мало ли! Опомнись, Лео! Та же "девочка", с которой ты сегодня столкнулся в студии. Москва - большая деревня. Случайная встреча, у него на столе, в работе, твои снимки, портфолио. "А вы знаете, кто это? Это же…" И понеслась! Разумеется, он перестал со мной разговаривать. Я бы на его месте поступил точно так же.
- Ты вот что, - сказал я Длинношеему. - Раз мы люди опасные, ты бы, парень, поостерегся.
- В каком это смысле?
- Поезжай домой и сиди тихо. Охрану я к тебе приставить не могу. У меня пока нет доказательств.
- Доказательств чего? - Он жадно вытянул шею.
- Меньше знаешь, спокойнее спишь. Тебе бы уехать. Из Москвы. Бабушка есть?
- Есть.
- Вот к бабушке.
- Она в Америке.
- Тем более.
- А как же работа?
- Она тебе дороже жизни? Короче, я тебя предупредил. Ты отдаешь мне все, что выкрал у Сгорбыша, все без исключения материалы, и уезжаешь.
- Но я не хочу, - запротестовал он.
- Парень, ты не слышал? Уезжай из города.
- Да что случилось-то?
- Он глухой, точно! А я думал - дурак. Короче: где встречаемся?
- У меня есть еще одна бабушка.
- Я так и думал.
- Она живет на границе Тверской и Московской областей.
- Америка лучше.
- Почему?
- Потому что дальше. Ладно. Визу тебе так быстро не получить, поэтому завтра уезжаешь в Тверскую область. Лето в деревне - что может быть лучше? Сиди там до сентября. Машина есть?
- Да, - важно кивнул он.
- "Мерседес"? Или "Бентли"?
- Не все же такие крутые, как ты. "Ока".
- Отлично!
Я с трудом представлял себе, как в этом спичечном коробке помещается его жирафья шея, но обрадовался. Потому что придумал план:
- Мы встречается за городом. На тридцатом километре Рижского шоссе.
- Почему на тридцатом?
- А черт его знает! Да потому что мне тридцать, черт возьми! На удачу! Можешь назвать другое число.
- Мне все равно.
- Аналогично. Значит, на тридцатом. Ты отработаешь сегодняшний день, как положено. Чтобы не вызвать подозрений. Вечером придешь домой и соберешь все, что у тебя есть. Все материалы. И свои вещи. Выезжаешь утром. Главному позвонишь, когда начнется рабочий день. Бабушка, мол, плохо себя чувствует, оформите за свой счет.
- Бабушку?
- Отпуск. Не тупи! Встанешь в семь, часа через полтора будешь на месте.
- Почему в семь?
- Послушай, не грузи меня, - я начал раздражаться. - Я называю цифры наугад. Семь, восемь, какая разница?
- Пусть будет в семь. - Длинная шея печально склонилась.
Я понял, что он любит поспать, и посоветовал:
- Не проспи. На тридцатом километре ты останавливаешься и ждешь меня. Или я тебя жду. Ты передаешь мне пакет и едешь к бабушке.
- А деньги?
- Какие деньги?
- Я передаю тебе пакет, а ты мне деньги, - сказало Длинношеее. И с обидой: - Мне же надо на что-то жить!
- Сообразительный. Сколько ты хочешь?
- Пять тысяч.
- Долларов?
- Да.
- Почему пять?
- Назови другую цифру.
- Я тебе сейчас убью.
- Это не цифра.
- Хочешь со мной поспорить? - грозно спросил я.
- Это нечестно! - заверещало Длинношеее. - У тебя полно денег, а ты не хочешь делиться! Каких-то пять тысяч!
- Понятно: тебя заклинило на пяти. Но жизнь в Тверской губернии не такая дорогая, как в Москве. Две.
- Ничего подобного! Цены на жилье и там растут!
- Не собираешься же ты покупать там квартиру?
- Я сказал, чтобы ты понял. Твой отец занимается строительным бизнесом.
- Поэтому я и торгуюсь. Это наследственное. Три.
- Четыре.
- Три с половиной. Голые женщины больше не стоят.
- Тебе-то они даром достаются! Где справедливость?
- Справедливости нет, мальчик. Либо ты берешь три с половиной, либо тебя убивают. Не я, успокойся. Есть такая профессия: людей убивать. Сокращенно киллер. Хочешь об этом написать? Тебя ждет приз: посмертная слава.
- Нет.
- Тогда что? Приз или деньги?
- По рукам. Деньги, - торопливо сказал он.
Но руки я ему не подал. Ну не свинство? Я спасаю ему жизнь, а он с меня же за это требует деньги! Послать бы его. Или дать щелбана. Но я решил дать ему денег. Что поделаешь? Природная доброта! Не выйдет из меня банкира.
- Завтра в половине девятого на тридцатом километре Рижского шоссе, - подвел итог я. - Убирайся с глаз моих.
Он тут же исчез. Я, насвистывая, пошел по коридору. В руке у меня был пакет с фотографиями и негативами, в кармане лежал паспорт Сгорбыша. Тетя Клава встретила меня на вахте улыбкой:
- Вещи собрал, Леня? А говорил, что подумываешь вернуться. Вот и ты уходишь. Скоро совсем нас забудешь, - грустно добавила она.
- Будьте уверены: я вас никогда не забуду. Редакцию, Сгорбыша и вас, тетя Клава. Вы - замечательная женщина!
Она расцвела и превратилась в розан. Я подумал, что в следующий раз обязательно принесу ей торт. И букет цветов. За этой женщиной можно ухаживать смело: она не сделает из моих подарков соответствующих выводов. То есть не будет ждать следующего: обручального кольца. А ведь я, черт возьми, обожаю дарить женщинам цветы! Цветы, конфеты. Ювелирные украшения. Все, что угодно, только не обручальные кольца. Я обожаю ухаживать. А на меня предпочитают охотиться. Добыча не может галантно вести себя со своим преследователем. Ей положено путать следы и находить предлоги, чтобы избежать ближнего боя. Какие уж тут цветы! Придется ухаживать за тетей Клавой.
Я вышел из редакции и начал оглядываться. Они меня дождались. Ребята с заляпанными грязью номерами. Что ж, это была их работа. Я сел в машину и положил пакет с фотографиями и негативами рядом, на переднее сиденье. Теперь можно и домой, работать. Мои преследователи вели себя не агрессивно. Я даже перестал их бояться. Как оказалось, зря.
Фоторепортаж с поля боя
Кадр первый
Я оторвался от них на Садовом кольце. Как только попривык к тому, что за мной следят, во мне проснулся охотничий азарт. Наконец-то Леонид Петровский, он же Пупс, стал героем настоящего боевика! Я, как мальчишка, решил-таки уйти от погони. Ведь я спасал гениальные фотографии Павла Сгорбыша. Мне не терпелось со всем этим разобраться. И вот на Садовом кольце я начал петлять, искусно лавировать в пробках, а потом внезапно свернул в сторону, противоположную заданному направлению "мой дом". Они замешкались (или устали?) и вскоре отстали. Я уходил, ликуя, а они застряли на светофоре. Душа моя звенела, словно натянутая струна, и от прикосновения смычка готова была запеть.
Я маневрировал по московским улицам еще с полчаса, чтобы убедиться: "хвост" отпал. Вот вам! Справился! И без папиной помощи! Через полчаса я поостыл. И попробовал проанализировать ситуацию. Ну, справился. Дальше-то что? Я сознавал, что веду себя так смело потому, что мне есть, куда отступать. Как только прижмет и моей жизни будет угрожать настоящая опасность, я обращусь к своему отцу. Умирать-то не хочется. Силами нашей службы безопасности мы расправимся с любой мафией. Возможно, и мои преследователи это знали, потому и вели себя не агрессивно. Не провоцировали меня.
А меж тем мы имеем уже три трупа! Сидор Михайлович, его любовница и Павел Сгорбыш. Одно убийство и два самоубийства по версии правоохранительных органов. Ни по одному делу не ведется расследование. Они работают чисто, парни с заляпанными грязью номерами. Где надо, подмазывают. Судя по всему, деньги у них есть. И деньги немалые. Мощная организация, работают настоящие профессионалы.
Меня мучило любопытство. Что же это за мафия и чем они занимаются? Наркотики? Работорговля? Подпольное производство спиртного? Фальшивомонетчики? Торговля оружием? Промышленный шпионаж? Что за снимки сделал Сгорбыш?
Нашла коса на камень! Я имею в виду их и своего папу. Он тоже человек не бедный. Деньги у Империи есть.
Я похолодел: а ведь это война! Лео, куда же ты полез? Папа тебя по головке не погладит. У них свой бизнес, у папы - свой. У них Синдикат, у него Империя. Наследный принц втравил правителя в войну из-за какого-то фотографа! Нет, этого нельзя допустить. Войны. Они тоже этого не хотят, потому и осторожничают. Выжидают: как далеко я зайду? "Спокойно-спокойно-спокойно". Как бы это сделать малой кровью, без привлечения отца? Я колесил по городу, придумывая план. Хотя бы знать, что это? Я покосился на пакет с фотографиями. Ну, узнаю, и что? Мне будет легче?
Но отступать не хотелось. Я должен размотать клубок до конца. Придется всю ночь работать с материалом. Вдобавок у меня на квартире есть компьютер, а в нем фотографии, сделанные на цифру. Есть также отсканированные снимки Сгорбыша. Авторские работы. Те, что он делал на пленку. Я обработал их на компьютере и занес в отдельную папку. С этим тоже надо работать. Есть еще конверт. Дешевые бусы, набойка с каблука женской туфли. Подсказка. "Спокойно-спокойно-спокойно…"
Размышляя над сложившейся ситуацией, я подъехал к дому. Моих преследователей не было. Меня отпустили. На улице еще светло, несмотря на то, что время позднее. В Москве чадило очередное лето, давая мало тепла, но хоть сколько-нибудь света. Отрыв от "хвоста" стоил мне трех часов рабочего времени.
Я взял пакет и открыл дверцу машины. В полутора метрах от меня застыло странное существо. Я пригляделся и понял, что это девушка. В очках с круглыми стеклами, на голове ежик волос. Болезненно худая, безгрудая, отчего я поначалу принял ее за парня. Острые коленки торчали, локти тоже. Кузнечик. На ней не было ни единого украшения, даже простенькой цепочки.
- Извините, - прострекотал "кузнечик" и отступил еще на два шага.
- Ближе, - тяжело вздохнул я.
- Что? - испугалась она.
- Ближе подойди. Ничего не слышу. Ты чего-то от меня хочешь?
- Извините.
Я бросил пакет обратно на переднее сиденье и со злостью хлопнул дверцей машины.
- Говори!
- Там… - девушка указала на гараж, стоящий метрах в десяти.
- Что - там? Окровавленный труп?
- Ой, что вы! Машина.
- Чья?
- Моя, - упавшим голосом сказала она.
- И что с ней?
- Не заводится.
- Ты знаешь, что женщинам водить машину противопоказано?
- Но ведь все ездят, - растерялась она.
- Такие, как ты, - стоят. Хорошо, если в гараже. Плохо, когда на дороге. Создают пробки. Не могут элементарно поменять свечи. Не догадываются, что масло не вечно, его тоже надо менять. Узнают об этом, когда спалят двигатель. Не знают, что такое аккумулятор. Вот ты знаешь?
- Кажется, в школе проходили.
- Что проходили? Рамку с током? Правило буравчика?
- Помогите, - прошептал "кузнечик".
- Почему я?
- Но больше никого нет, - развела руками девушка.
Я огляделся: она была права. Вечер, лето, одиннадцатый час, все, кому надо, с работы уже приехали, остальные отправились на дачу. Во дворе я не увидел никого, на чьи плечи смог бы переложить неприятную обязанность: починить машину "кузнечика". Впрочем, нет. Еще одна машина припарковалась в двух шагах от меня. Я вздохнул с облегчением, но из нее вышла… женщина! Я выругался, "кузнечик", напротив, обрадовался и застрекотал:
- Вот видите! Не одна я такая!
- К сожалению, не одна, - зло сказал я. - Вас таких много. Кретинок.
- Извините, - пролепетала она.
- Где машина?! - рявкнул я.
- Я же сказала: в гараже.
Что поделаешь? Природная доброта! Послать бы ее к черту… Я поставил свою машину на сигнализацию и предупредил:
- Пять минут. Я не в автосервисе работаю. Если поломка серьезная, даю тебе номер телефона эвакуатора, и…
- Хорошо, хорошо, - закивала она.
Я широко зашагал к гаражу. К моему удивлению, там стояла новенькая "Тойота". И что здесь могло сломаться? Я открыл дверцу и сел за руль. Повернул ключ в замке зажигания. Машина завелась и тут же заглохла. Я посмотрел на панель приборной доски. Горела лампочка. Что-то с электроникой. Мне в этом не разобраться. Разве что проводок отошел, контакта нет. Я вылез из машины и открыл капот. Буркнул:
- Куда тебя черти несут, на ночь глядя?
- К маме. Она заболела.
Я чуть-чуть подобрел. Честно признаюсь, если бы она была красоткой, я послал бы ее к черту, не раздумывая ни секунды. У красивых женщин и без меня хватает помощников. Эта девушка купила меня своей некрасивостью. Причем откровенной. И маму жалко. Больную. Едва я занялся машиной, решив найти-таки поломку, как на улице завыла сигнализация и раздался истошный женский вопль:
- Мамочки, горим!
Я поднял голову:
- Что такое?
- Не знаю, - ответил "кузнечик". - А что с машиной?
В этот момент на улице закричали еще громче. Раздалось многоголосое:
- Помогите!
Я услышал звон разбитого стекла, потом треск, лязгнула тяжелая металлическая дверь подъезда. Что с машиной, ты спрашиваешь, девочка? До меня, наконец, дошло! Сигнализация! Я выскочил из гаража и увидел, что творится с моей машиной. Боже ты мой! Она горела! Правое переднее стекло было разбито, сиденье и лежащий на нем пакет полыхали. Я дернулся поначалу, но потом понял, что бесполезно. Машину облили бензином и подожгли. Пара секунд - и передо мной был огромный пылающий факел.
Впечатляющий кадр! Я даже пожалел, что со мной нет фотоаппарата. Горела она красиво. И правильно. Горела вся, а не частями. Языки пламени лизали кузов, в раскаленном салоне лопалась кожаная обивка сидений, плавился руль.
Со мной случился ступор. С минуту я стоял и смотрел на горящую машину, не отрываясь. Правильно говорят: на огонь можно смотреть бесконечно. Меж тем из окон начал высовываться народ, а у горящей машины собираться зеваки. По улице потянулся хвост едкого дыма, запахло гарью. Кто-то вызвал пожарных, другой человек позвонил в милицию. И вдруг раздался отчаянный крик:
- Сейчас рванет!!!
И вовремя. Толпа мгновенно распалась. Зрители шарахнулись в разные стороны. Началась паника. Тут я опомнился:
- Спокойно-спокойно-спокойно!
- Рване-о-о-от!!!! - гремело на всю улицу из распахнутого окна.
- Тикай!
- Народ, разбегайся!
Я сообразил: бензобак полон. Перед тем как зарулить к дому, я заправился, планируя завтрашний день в таком же бешеном темпе и на колесах. Рванет, не рванет? Взрываются бензиновые пары, а если бак полон… Черт его знает! Надо было физику в школе учить! А еще "кузнечика" упрекал, идиот! Соображай! В кино горящие машины всегда взрываются. Я посмотрел на окна домов. Расстояние метров шесть-восемь. Стекла на первых двух этажах вылетят со стопроцентной гарантией. Да и близлежащие гаражи пострадают. Ой, рисковые ребята! Я имею в виду тех, кто поджег мою машину.
- Ой, рване-о-о-от!!!
- Спокойно!!!
Из подъезда ракетой вылетела бабуля в бигудях и халате, прижимая к себе сумочку, видимо, с документами. И реактивно понеслась вдоль по улице. Полы ее халата развевались, один тапок остался лежать на асфальте, недалеко от подъезда.
- Бабушка, куда?!
- Ой, ой, рване-от!!!
- Наза-ад!!! Не успеешь!