Он пьяно рассмеялся. Чудеса происходили с Юрием Соловьевым. Пьянел с грога, выпитого в обед, внезапно трезвел, когда речь заходила о делах, а едва наступало время развлечений, превращался в простачка с плывущим взглядом. Правильно: он сам за себя. Богатого папы у него нет. Втайне он тебя ненавидит, везунчик Петровский. Вспомни, как он свалил тебя с доски. И запомни это. Он, конечно, умен, но проигрывать не умеет. Он хочет быть первым. Да бога ради! Я всегда готов уступить.
Я поднялся. Теперь слова вдовы Лены понятны. "Я с ними давно расплатилась". Ее тоже "вели". Поэтому ей и удалось выйти замуж за директора комбината, чего не удалось ее подруге, Леле. Которая осталась только любовницей. Но как-то все это скучно.
А Сгорбыш молодец! Вот что значит - выдержка! Пока я зевал и смотрел по сторонам, он уловил момент, когда девушка поправляет волосы - шикарные волосы, цвета пшеничного колоса. В них не то что микрофон, стилет можно спрятать. Вот зачем нужна такая пышная прическа. А если дело дойдет до постели? Свет выключен, да и наушник можно снять. Пошла в душ, избавилась от аппаратуры. В постели не до разговоров. С первыми лучами солнца ускользнула. Мужчинам нравятся, когда их не напрягают. А в студии меж тем анализируют записи разговоров, опытные психологи "рассчитывают" клиента. Если дело доходит до свадьбы, то потом он попадает на развод. Не в смысле денег, а на расторжение брака. У них наверняка и адвокаты имеются.
Я представил себе размах бизнеса. А дети? Она, к примеру, может забеременеть. Генетическая экспертиза, повестка в суд. Алименты на содержание ребенка вплоть до его совершеннолетия. Сводникам - солидные комиссионные. Если поднять статистику, в Москве достаточно миллионеров, чтобы десятку людей жить за их счет безбедно, да еще и на старость откладывать. А звезды шоу-бизнеса, спортсмены, политики?
Но чем им помешал простой фотограф? Они оставили Юрию Соловьеву весь материал, значит, дело не в этом. Либо есть связь между трупом директора комбината и бизнесом на миллионерах. Я должен найти эти снимки. Мне надо еще раз наведаться в лечебницу. У меня остается Надежда.
Между тем мы с Соловьевым вышли на зеленую лужайку. У бассейна, нежно обнявшись, сидели Юля и Нина и о чем-то шептались. Я получил все, что хотел, и теперь мечтал об одном: оказаться дома. Выспаться, а завтра утром приступить к делу. У меня оставалось мало времени, каких-то три дня. Вспомните проездной! Срок, отпущенный мне Сгорбышем, истекал. Я понял, что если за оставшиеся три дня не разгадаю шифр, то фотографий, из-за которых его убили, не увижу никогда.
- О чем задумался?
Я поднял голову - Юля. Соловьев вновь безраздельно завладел вниманием блондинки, и она подошла ко мне.
- Думаю, вы обо всем договорились? - спросила девушка.
Я кивнул:
- Сколько я тебе должен?
- А сколько не жалко?
- Непрофессионально, - поморщился я. - А ну, отойдем.
Мы уединились в беседке. Соловьев воспринял это, как должное. Чтобы его не разочаровать, я обнял Юлю, и какое-то время мы страстно целовались. Потом я вынул из кармана двести долларов и засунул ей в бюстгальтер, заодно проверив, нет ли там микрофона. После чего сказал:
- Уедешь со мной.
- А если я хочу остаться?
- У тебя в нем интерес? Сразу скажу: случай сложный. Хотя и не безнадежный.
- Что у него за характер?
- Дворняга беспородная. Всего добился сам. Умен, этого у него не отнять. Но все равно: мальчик из поселка "Черт его знает где". Отсюда комплексы, которые он тщательно скрывает. Сноб, каких мало. Изо всех сил тянется к таким, как я, и при этом страстно их ненавидит. При первой же возможности он меня утопит по-настоящему. Завистлив. Боится опростоволоситься в светском обществе, и правильно: манеры у него отвратительные. Жениться хочет на красавице, дабы улучшить породу. Посмотри на его лицо.
- А ты жестокий, "золотой" мальчик с Рублевки! Не всем же так повезло, как тебе: родиться у богатеньких папы с мамой. А зачем тебе жалеть нас, плебеев? Что ж, исчерпывающая характеристика, - усмехнулась она. - Пожалуй, останусь.
- А вот тут не спеши. Теперь он будет очень осторожен. Пусть насладится общением с твоей подругой. В удобный момент и в удобном месте подойдешь, напомнишь о себе. Думаю, не мне тебя учить, как это делается.
- С какой стати ты обо мне заботишься?
- Ты мне нравишься.
Я поцеловал ее еще раз. И нежно приобняв, шепнул томно и со значением:
- Ну, поехали.
Это ничего не значило. Я собирался высадить ее на МКАД и дать денег на такси. Но Соловьеву не обязательно об этом знать.
Он все понял правильно.
- Я ее увожу, - небрежно сказал я. - Нуждаюсь в утешении после всего, что ты мне рассказал.
- Приятного отдыха!
- И тебе того же.
- Созвонимся.
На этом мы и расстались. В машине Юля молчала.
- Где тебя высадить? - спросил я.
- У метро.
- До метро далеко. На МКАД устроит?
- Давай на МКАД.
- Оставь мне номер своего телефона.
- Зачем?
- Я сказал: оставь.
Она послушалась. Добравшись до первой же автобусной остановки на кольцевой, я затормозил. И дал ей еще сто долларов со словами:
- На такси. Береги себя.
Она поцеловала меня в щечку и упорхнула. В окно заднего вида я какое-то время наблюдал, как девушка в белоснежной мини-юбке и блузке с матросским воротником вышла на дорогу и подняла руку. Сверкающая иномарка тут же затормозила. Я с удовлетворением кивнул: порядок. О Юле теперь позаботятся. Она умница, не пропадет. Среди дам, обслуживающих элитную публику, встречаются потрясающие экземпляры. Умницы, красавицы и чрезвычайно предприимчивые особы. У Юли большое будущее. Может, жениться на ней? Я задумался. Из всех женщин, встреченных мною за последнее время, она была лучшей. Но что скажет на это папа?
Домой я вернулся к полуночи, а не к утру, как предполагала мама. Дверь открыла горничная, та самая, рыженькая. Как там ее? Лида, Лина, Лиза? Так и не вспомнив ее имени, я прошел наверх, в свою комнату, лег и крепко уснул.
Крупным планом: Ожерелье
Утром, спускаясь к завтраку, я с удивлением увидел за столом отца. Я посмотрел на часы: десять! Обычно он уезжает на работу в восемь, дабы к десяти уже попасть в свой офис. Только потом я сообразил, что сегодня воскресенье.
- Доброе утро, папа, - сказал я, присаживаясь.
- Доброе, - буркнул он.
Я понял, что он все еще сердится.
- А где мама?
- Она уже позавтракала и уехала в салон красоты. Вечером нас ждут на званом ужине.
- Боюсь, что не смогу составить вам компанию.
- Тебя никто и не приглашал.
Что можно на это сказать? Я пил кофе, чувствуя, как за столом растет напряжение. Похоже, что сейчас мне будут читать мораль. Я тянул, сколько было возможно. Читал газету, делая вид, что мне это чертовски интересно, и даже улыбался в особо занятных местах. Отец следил за мной из-под опущенных век. Выждав положенное приличиями время, я поднялся со словами:
- Завтрак был великолепен. У нас что, новый повар?
Отец тоже встал.
- Повар старый. Да и ты, похоже, не изменился. Когда только за ум возьмешься?
- Намекаешь на работу, которую я бросил? Поверь, обстоятельства меня заставили.
- Ты плохо кончишь, Леня.
- Да ну? А вдруг я стану президентом?
Мы стояли друг против друга, я смотрел на него с высоты своего роста и чувствовал свое превосходство.
- Президентом тебе не быть, - отчеканил отец. - Народ за тобой не пойдет. Для тебя же нет ничего святого! Слова "родина", "мать", "любовь" для тебя - пустой звук.
- Почему ты так решил? - постепенно закипая, спросил я. - Эти слова для меня значат многое. Я люблю свою страну, люблю мать и умею любить женщину.
- Если бы ты любил свою мать, ты не сбежал бы из дома и не пропадал столько лет черт знает где, месяцами не давая о себе знать. Если бы ты любил свою страну, ты бы работал. Не ерундой занимался, а делом. Взял бы на себя ответственность за людей и производство. В твое образование столько денег вложено! Если бы ты умел любить женщину, ты бы не сделал стольких из них несчастными.
- Кого это я сделал несчастной?
- Ты спрашиваешь кого? Да вот. За примером далеко ходить не надо.
С этим словами он вышел из комнаты и через пару минут притащил за руку упирающуюся горничную. Как там ее? Лиду, Люду?
- Вот, - сказал он, отпустив девушку. - Сегодня ночью она рыдала. Я это слышал, когда спустился на кухню за стаканом воды. Как думаешь, в чем причина?
- Из-за меня? - Я в упор посмотрел на горничную.
- Нет-нет! - замахала она руками. - Что вы! Что вы! Леонид Андреевич здесь ни при чем! Я сама во всем виновата! Если вы откажете мне от места, я сегодня же уйду! Я не в обиде! Сама во всем виновата!
- Ну? - Я насмешливо посмотрел на отца. - Какие претензии? Видишь: девушка всем довольна. Будь уверен: я всех их осчастливил. Я это умею.
- Мерзавец!
Он размахнулся и влепил мне пощечину. Я стоял и улыбался. От боли плачут. Он ждал, я не трогался с места. На моем лице была все та же неизменная улыбка.
- Далеко пойдешь, - тихо сказал отец. - Но я уверен: кончишь плохо.
Хлопнула дверь. Он ушел.
- Что на тебя нашло? - зло спросил я Люсю. Наконец-то вспомнил ее имя! - Я тебя обидел? Оскорбил?
- Нет-нет! Я просто…
- Дура!
Теперь дверью хлопнул я. Не хватало еще ссориться с отцом из-за прислуги! Может, меня еще и жениться на ней заставят? На горничной? Родители сами меня так воспитали. Это они набивали мои карманы деньгами. Оплачивали сделанные от меня аборты, когда я учился в старших классах и в институте. Они всегда знали, кто я и что я. Какие теперь претензии?
Я выскочил из дома и кинулся в гараж. Спасибо за завтрак! Накормили! Я выводил машину из гаража и видел, как в окно второго этажа из своего кабинета на меня смотрит отец. Пойти к нему с повинной? Жениться на горничной? Но ведь это же такой пустяк! Эпизод с Люсей - пустяк. Возможно, что чаша его терпения переполнилась. И все теперь рушится из-за пустяка. Я вспомнил, как развивались наши с ним отношения. Он всегда был со мной строг, но терпелив. На меня никогда не поднимали руку. Это впервые. Что на него нашло? Что же такое случилось?!
Я ехал в лечебницу, забыв о том, что сегодня воскресенье. Мне надо было повидать Надежду. Казалось, сегодняшний день должен решить все. Меня никто не преследовал. Неужели они успокоились? Я свободно перемещался и чувствовал себя в относительной безопасности. В моей машине по-прежнему лежал пистолет. С оружием я чувствовал себя спокойнее.
Только у ворот лечебницы я вспомнил, что сегодня выходной. Разумеется, Нади на месте не оказалось. В регистратуре сидела женщина угрюмого вида, над ее верней губой я заметил темные усики.
- Мне нужна Надя.
- Зачем?
Странный вопрос! Ну, нужна!
- У меня вещь, принадлежащая ей. Я хотел бы ее вернуть.
- Нади нет.
- Это я вижу, - терпеливо сказал я. - А как ее найти?
- Она работает в понедельник.
Ждать до понедельника я не мог. Срок истекает. Девушка нужна мне сейчас или никогда. Я решил быть терпеливым.
- Вы не могли бы дать мне номер ее телефона?
- У нее нет телефона. Она живет в новом доме.
- Да не может быть! Пусть домашнего нет, но мобильный-то есть наверняка? - Я подмигнул даме с усиками.
- Я его не знаю.
- Как так? А вдруг она понадобится на работе?
- Начальство знает.
- Ну так позовите начальство!
- Его нет. Сегодня выходной.
- А если Надя понадобится в выходной?
Дама не нашлась, что сказать. Разговор явно зашел в тупик. Я вздохнул и достал деньги. Увидев купюру в тысячу рублей, дама с усиками задумалась. Потом я услышал:
- Надя на даче.
- А где дача?
Она оживилась. Оказалось, что дама была у нее пару раз и прекрасно помнит дорогу. Не женщина, а находка! Ай да усики! Ей бы работать таксисткой! Говорят, в городе появилось "розовое" такси. Только для дам. То-то мужики потешаются! Я понял, где найти Надю, и расцвел:
- Спасибо! Огромное спасибо!
Мне надо было раскрыть тайну дешевых бус. Поэтому я поехал к черту на кулички, в дачный поселок, где жили и трудились на грядках простые смертные. Поехал на красном "Порше", одетый так, будто сошел с картинки глянцевого журнала. Наверное, мне не стоило этого делать. На подъезде к поселку, на проселочной дороге, где уже нельзя было развить скорость, меня остановила местная шпана.
- Эй, мужик!
- Что такое? - сказал я, притормозив и опустив стекло до половины, но заблокировав дверцу машины изнутри.
- Нам бы денег.
- Да пошли вы!
- Какой крутой!
- А ну, вылазь из тачки!
- Братва, гаси его!
Моя машина покачнулась. Их было человек семь. Я достал пистолет и взвел курок. Они тут же остыли, увидев высунувшееся из окна дуло "Беретты".
- Разойдись! - велел я. И, поскольку они не трогались с места, рявкнул: - Дорогу!
Выстрел взорвал нагретый солнцем воздух. Пуля ушла в небеса, но это подействовало. Меня пропустили. Черт возьми! Не жизнь, а сплошной экстрим! Во что ты втравил меня, Павел Сгорбыш?
Я ехал по дороге вдоль выцветших домов и расспрашивал про девушку Надю. Народ шалел. Я сообразил: рядом, на сиденье лежит пистолет. Ну и вид у меня! Наверняка думают: бандит. Я убрал оружие и вновь принялся расспрашивать местных жителей. Наконец меня направили к дому под новенькой синей крышей. Я подъехал и увидел разбитый цветник. Он начинался у ворот и уходил в глубь участка, к дому.
- Надя! - позвал я.
В цветах появилась девушка.
- Ой! - вскрикнула она и метнулась в дом.
Да что ж такое? Рассерженный, я вышел из машины. В это же время из дома появилась Надя. Она поправляла волосы и одергивала новенькое платье.
- Здравствуйте! - сказал я. - Можно вас на минутку?
- Заходите.
Я оставил машину за воротами вместе с пистолетом, лежащим теперь в "бардачке", и вошел в калитку. Надя выглядела растерянной.
- Это вы?
- Леонид Петровский, - напомнил я. - Помните, фотограф, который повесился, оставил для меня странное послание? Я хотел бы у вас проконсультироваться.
- Чаю хотите?
- Пожалуй, нет. Я плотно позавтракал.
- А как вы меня нашли?
- Я был в клинике. Одна дама объяснила, где находится ваша дача. У нее талант штурмана.
- Тетя Тася? Да уж! - Надя рассмеялась, напряжение спало. - Ну, проходите. Не хотите в дом, пойдемте в сад. Мама с папой в гости пошли, я одна.
Начало многообещающее. Я прошел в сад: повсюду цветы. У нас на участке тоже много клумб, в основном розы. Садовник получает астрономическое жалованье: мама обожает цветы. Надя трудится на энтузиазме, денег за это не получает, здесь не так красиво, зато уютнее. Бассейна, конечно, я не увидел, зато приметил пруд. На мостике сидела жирная зеленая лягушка. Увидев меня, она квакнула и плюхнулась в воду. О лягушках я имел смутное представление, знал только, что их подают в дорогих ресторанах, поэтому явлением заинтересовался. Подошел и долго смотрел в воду. Потом рассмеялся:
- Лягушка!
- Ну да, лягушка, - удивилась Надя. И спросила: - У вас что, дачи нет?
- Отчего же? Есть!
Я вспомнил нашу дачу - замок на Лазурном берегу Чего там только не было! Кроме, пожалуй, лягушек.
Мне нравилось в этом живописном уголке, среди неухоженной, но такой уютной природы. Я присел на лавочку и достал конверт.
- Надя, вы сказали, что это ваши бусы.
- Ну да. Мои.
Она села рядом. Смотрела на воду, на зеленую ряску в пруду. Только не на меня. Но я был настойчив:
- Вы сказали, что Сгорбыш их выпросил.
- Сгорбыш?
- Фотограф.
- Нуда.
- Внимательно посмотрите: вы уверены, что это ваши бусы?
Она робко взяла дешевое ожерелье. Повертела его в руках и сказала:
- Мои. Но…
- Что - но? - подался к ней я.
Девушка вздрогнула.
- Поймите, это для меня очень важно. Что с бусами?
- Белых бусинок было три.
- Как-как? - теперь уже вздрогнул я.
- Он все перемешал. И половину выкинул, - с обидой сказала девушка. - Здесь были и серебристые. Очень красивые! И прозрачные.
- Вы в этом уверены?
- Ну да. Я ж говорю: белых было три. Остальные чередовались: синие и голубые, большие и маленькие. Бусинок было больше, и сами бусы соответственно гораздо длиннее. Зачем он это сделал? - вздохнула девушка.
- Испортил ожерелье? Должно быть, у него была веская причина!
Я встал. До меня наконец дошло, в чем дело. Ай да Сгорбыш! А я - тупица! Мне надо было сразу догадаться. Давно бы все прояснилось. Я аккуратно положил в конверт свое сокровище. Очарование этого места развеялось. И Нади тоже. Я уверен: она замечательная девушка. В другом месте, при других обстоятельствах… Но сейчас мне обязательно надо попасть в мою съемную квартиру. Будем плясать от печки. Сгорбыш на это и намекал. Фотография три на четыре. Кажется, я начал понимать, в чем тут дело.
Я быстренько попрощался с Надей, легкомысленно пообещав ей, что мы еще увидимся.
Девушка вышла из ворот и с обидой и недоумением смотрела вслед моей машине, пока та не скрылась за поворотом.
На дороге я опять наткнулся на группу местных парней. Увидел их издалека: они шли навстречу цепью, не собираясь уступать дорогу. По обеим сторонам стеной стояли ели, где-то высоко сияла голубизною выпуклого дна опрокинутая чаша неба. Я вздохнул и достал из "бардачка" пистолет. Повторения сценария не хотелось, я сразу выстрелил в воздух. Ели заволновались и начали переглядываться, перепуганные птицы с криком слетели с ветвей, но все эти звуки утонули в чащобе, словно в ватном одеяле, так густо росли здесь деревья. Зато парни расступились.
- Глянь, опять этот обдолбанный на красной тачке!
- Козел, а патроны-то у тебя холостые!
- Хочешь проверить? - угрожающе спросил я. По моему лицу было видно: следующий выстрел будет на поражение. Попасть в обступивших твою машину людей не так уж и трудно, даже не имея навsrов обращения с огнестрельным оружием.
- Да ну его, братва!
- Как же: крутой!
- Вали, придурок!
Они отступили на обочину. Проехав вперед метра три, я остановился. Опустил стекло и высунулся из машины:
- Эй!
Они смотрели на меня с недоумением. Я достал деньги и показал им купюру:
- Выпить хотите?
Пацаны переглянулись. Из толпы выделился один, подошел ко мне и неуверенно взял деньги.
- Я ж понимаю: территория ваша, за проезд надо платить.
- А чего бузил? В воздух стрелял?
- Для порядку. Я ж крутой!
- Ну, давай. Двигай дальше, - сказал парень и обратился к своим собратьям: - Ну че, мужики? К ларьку?
И мы разошлись в разные стороны. Я летел к Москве, мне не терпелось проверить свою догадку. Мешали пробки. Я огибал их, хамя по полной программе. Сколько проклятий неслось мне вслед, вы себе даже представить не можете!