Кончилось все тем, что назавтра мы всей семьей отправились на праздник жизни. Весь бомонд был в сборе. Женщины, как экзотические цветы, группировались в клумбах-беседках и обсуждали наряды и кто с кем пришел. Я с улыбкой готовился примерить гидрокостюм: вода в реке холодновата.
Солнце ярко светило, но жары не было. Обманчиво опасная погода, особенно в то время, когда все еще находятся под впечатлением недавней обжигающей жары. Дул пронизывающий северный ветер. Дамы придерживали шляпки. Мужчины с суровыми лицами вели деловые разговоры. Иностранцы цокали языками, разглядывая собственность русских бизнесменов. Они правы: с таким размахом не живет никто. Такое ощущение, что весь мир ориентируется на будущее, а мы как будто живем последний день и стремимся спустить все.
Регату подавали на десерт, а я принимал участие в показательных выступлениях - аперитиве для разжигания аппетита. Таких энтузиастов набралось много. Весь берег, словно бабочками, был усеян парусами. И вскоре "бабочки" поднялись и, сев на воду, мгновенно засияли. Сгорбыш, лови момент! Я даже забыл, что его уже нет в живых, таким завораживающим было это зрелище!
Я встал на доску и почувствовал запах речной воды, мои ладони словно обожгло: управлять парусом, да еще при сильном ветре не так-то просто. Но судьба мне благоволила: на одной из досок сражался с ветром и волнами Юрий Соловьев. Яхты у него и в самом деле не было, но с парусом он управлялся с обезьяньей ловкостью. Он был немного старше меня, зато физически крепче и гораздо тренированнее. На его волосатых руках вздулись вены, тело ловко вращалось вокруг паруса, не давая ему упасть на воду. С берега за нами внимательно наблюдали.
Соловьев сразу почувствовал во мне соперника. Мастерство-то не пропьешь, несмотря на долгий перерыв. Я был высоким и гибким, мои густые светлые волосы трепал ветер. В руках некоторых женщин я заметил бинокли. За что Соловьев попытался меня утопить. Мы с ним держались дольше всех: остальные паруса уже искупались, а мы все еще сражались с ветром. Вода обжигала, ветер сбивал с ног, руки болели. На берегу аплодировали. Я относил аплодисменты и внимание женщин на свой счет, в то время как Соловьев - на свой.
Соперничество двух сильных мужчин - вещь захватывающая. Не знаю, какие цели преследовал Соловьев, мне же надо было завязать с ним знакомство. И вызвать на откровенность. С какой стати он выложит мне правду о своей бывшей невесте? Купить его нельзя, можно только переиграть. Поэтому я и держался изо всех сил. Но последние дни мне здорово досталось, к тому же он сделал нечестный маневр и помешал мне. Совсем близко я увидел его лицо: он усмехался. Если Соловьев так же ведет бизнес, его ждет успех.
Я покачнулся, руки мои ослабли, и доска перевернулась. Бабочка-парус захлебнулась и сникла, а моя голова скрылась под водой. Когда я вынырнул, то увидел, как на берегу мечется мама. Шляпку сорвало с ее головы, она летела по волнам прямо к моему парусу. Я по пояс высунулся из воды и помахал маме. Отец делал какие-то знаки спасателям. Ах, мой добрый папа! Отгоняет их от меня, чтобы не опозорить. Как же я ему благодарен! Хотя не знаю, как отнесся бы к этому, если бы и в самом деле тонул. Но Бог миловал. Последние дни мне везло в русскую рулетку: все патроны в барабане оказались холостыми. Кто знает, что будет завтра? А сегодня смело дави на курок, Петровский!
Мне удалось поднять на воду парус и пробалансировать на волнах до конца показательных выступлений. Когда я выходил на берег, Юрий Соловьев подал мне руку:
- Извини, брат.
- Ничего, - улыбнулся я. - Не в обиде.
- Классно ты управляешься с парусом!
- Ты тоже не промах.
- Выпьем?
- С удовольствием!
Нам обоим надо было согреться. Я побежал переодеваться, он тоже на время исчез из виду. Но знакомство возобновилось. Мы прошли боевое крещение ветром и водой, к тому же я умею красиво проигрывать. А это ценится. Вскоре мы сидели под навесом, заказав по стакану грога, и следили за регатой. Начиналось самое интересное.
Юрий оказался заядлым яхтсменом. Указав на одну из красивейших яхт, он с восхищением сказал:
- Мечтаю о такой! А ты?
- У меня есть, - небрежно ответил я. - Не здесь. Размах не тот. Люблю океан, волны высотой в три этажа.
- Ах да! Ты ж Петровский!
- Откуда знаешь?
- Скажешь тоже! Да кто ж тебя не знает!
- Что ж, Юрий Соловьев, приятно познакомиться, - открылся и я.
- Откуда знаешь, как меня зовут?
- От нашей общей знакомой.
Он сразу насторожился. Вот тут, Лео, спокойнее. Я взял долгую паузу, во время которой пил грог. Потом прокомментировал маневр красавицы-яхты, вырвавшейся вперед. Соловьев первым вернулся к интересующей меня теме:
- Ходят слухи, что ты женишься.
Я развернулся к нему всем корпусом и широко улыбнулся:
- Кто сказал?
Он развел руками:
- Все говорят.
Может быть, все, кроме меня, знают имя моей невесты? Похоже, что так. Как странно устроен мир! Мне ничего не надо делать. Только иметь деньги. И все обо мне заботятся. И даже Юрий Соловьев, который говорит:
- Хотел тебя предупредить.
- Меня не интересуют сплетни, - небрежно ответил я.
- Это не сплетни. Личный опыт. Ты, конечно, парень не промах, но учти: эти женщины любить не умеют.
- Какие женщины?
- Такие, как Анна.
Ах вот как! Ее Аней зовут! Мою невесту! Что ж, буду знать. Спасибо тебе, добрый Юрий Соловьев! Я допил грог и сказал:
- Мы еще не оглашали помолвку.
- И правильно! - с энтузиазмом воскликнул он.
- Не понимаю: в чем дело?
- Если бы ты приехал ко мне, я бы показал тебе фотографии. Этих людей надо знать в лицо.
Я не верил своим ушам. Удача! А я-то рассчитывал отстреливаться до последнего патрона!
- Ты меня заинтриговал, - осторожно сказал я. Не спугнуть бы зверя.
- Как брат брату.
- Или услуга за услугу.
Он рассмеялся:
- Сочтемся! Ты ж Петровский!
- Что ж. Я думаю, вечер закончим у тебя.
- Только пару девочек прихватим.
- Ловкий ты парень, Юра.
- Люблю хорошую компанию.
- Хочешь обеих?
- Ах да! Я забыл, что ты женишься! Но поверь, после визита ко мне это будет уже не актуально.
- Хорошо, - кивнул я. - Которые?
Соловьев прицелился на берег, где визжали от восторга женщины, наблюдающие за регатой, и выбрал двух подружек. Высоченные девицы, одетые в белые мини-юбки и блузки с полосатыми матросскими воротниками. На плечах я заметил якоря и невольно поморщился. Блондинка и брюнетка. Играют в паре. Стараются друг другу не мешать, в крайнем случае, дополнять. От всего этого веяло пошлостью, я невольно вспомнил годы дальних странствий. Но делать нечего. Я встал и направился к подружкам. Они не верили своим глазам. И своим ушам, когда я небрежно сказал:
- Девочки, не хотите ли за наш столик? Здесь дует, брызги летят, холодно, сыро, а мы с другом пьем грог.
Они переглянулись и согласно кивнули:
- Да, прохладно.
- Вас надо согреть. - Я обнял девушек за плечи, прижал к себе: - Замерзли, птахи? Вперед!
И повел их к Соловьеву. Краем глаза заметил, как неодобрительно смотрит в нашу сторону отец. Мама, уже с непокрытой головой, стояла поодаль и говорила о чем-то с известной на всю страну телеведущей. Похоже, она успокоилась.
- Юрий, - представил я Соловьева и легонько подтолкнул к нему блондинку.
- Леонид, - с усмешкой сказал он, кивая на меня.
Девушки рассмеялись:
- Кто ж его не знает! Красавчика Лео! В Москве только и разговоров, что о его свадьбе!
- А правда, что орхидеи самолетом привезут из Австралии? - спросила брюнетка, присаживаясь рядом со мной и коснувшись моей ноги округлым коленом.
- А правда, что платье невесты стоит сто тысяч долларов? - вторила ей блондинка, слегка отодвигаясь от Соловьева.
Я молча пожал плечами. Опровергать? А смысл? Раз все всё уже знают.
- Ну так что? Устроим мальчишник? - намекнул Соловьев.
- Еще ничего не решено. Помолвка не свадьба, - лениво протянул я и прищурился на паруса: - А, хороши!
Я имел в виду яхты. Не знаю, что имел в виду Соловьев, когда сказал:
- Да-а! Шикарные!
Блондинка была так красива, что он даже забыл на время о своих любимицах-яхтах. Зато брюнетка умнее. Она знала свое место и не проявляла инициативу. Потягивала грог, наблюдая за маневрами.
- Как тебя зовут? - спросил я.
- Юля.
- А ее? - кивнул я в сторону блондинки.
- Нина.
Приз взяла яхта со странным названием: "Людмила Сергеевна". Но к победе ее привел мужчина. Лет пятидесяти, в капитанской фуражке, с загорелыми дочерна лицом и руками. Этими руками он бережно взял кубок и небрежно засунул в карман часы эксклюзивной работы немалой стоимости. А кубок поднял высоко над головой. Ему долго и искренне аплодировали. На этом шоу закончилось. Мы с Юрием подняли со стульев свои "призы", обняв их за тонкие талии.
- Предлагаю продолжить вечер у меня, - предложил Соловьев. - В загородном доме. Устроим пикник.
Девушки не возражали. Я направился к родителям, которые как раз собирались отбыть.
- Мама, папа, к ужину не ждите, - скороговоркой сказал я.
- Кажется, тебя предупреждали, - нахмурился отец.
- А вдруг это моя судьба?
- Твою "судьбу" регулярно видят в компании с разными мужчинами. Она занимается древнейшей профессией.
- Ты-то откуда знаешь о древнейшей профессии?
- Не паясничай! - взвился отец.
- А ты не читай мне мораль, - окрысился я. - Я совершеннолетний.
- Перестаньте, - вмешалась мама. - Леня, ты знаешь, что делаешь. Но, надеюсь, к утру ты объявишься?
- Раньше. - Я посмотрел на брюнетку и добавил: - Гораздо раньше.
Соловьев в это время грузился. Бабочка-парус успокоилась на крыше его огромного джипа. Блондинка села рядом с ним, брюнетка порхнула в мою машину. Красное ей шло, она гармонировала с обивкой сидений. Я поехал вслед за Соловьевым, не обращая внимания на рассерженное лицо отца.
- Что тебе от него нужно? - спросила брюнетка, перекатывая во рту жевательную резинку.
- От кого? - удивился я.
Она указала взглядом на джип, маячивший впереди. Я правильно подумал: она не глупа. Но не настолько, чтобы я с ней откровенничал.
- Пустяки, - отмахнулся я и добавил: - Бизнес.
- А-а-а…
- А почему ты так подумала?
- Во-первых, ты отдал ему Нину, - усмехнулась брюнетка. - Она красивей. Во-вторых, тебе нет нужды платить женщинам за любовь. Только пальцем помани - сами прибегут. Еще и приплатят.
- А ты берешь деньги с мужчин?
- Да.
- Что ж. Меня это устраивает. Я тебе заплачу, если ты на время нейтрализуешь подружку. Мне и в самом деле надо поговорить с Юрием о делах.
Она кивнула:
- Хорошо. Можешь на меня рассчитывать.
- Ты вообще по жизни чем занимаешься? - спросил я после паузы.
- Работаю моделью, учусь в институте. Планирую открыть свое агентство. Деньги коплю.
- Сама откуда?
- Из Сибири.
- Сибирь большая.
- Хочешь изучить географию нашей необъятной Родины? - усмехнулась она. - Не парься.
- Хамишь. Ведешь себя неправильно. Непрофессионально. Что ж не пытаешься меня обольстить?
- Толку-то? - лениво ответила она. - Денег ты мне и так заплатишь, остального все равно не будет. Ты на мне никогда не женишься. Толку-то? - повторила она.
- Умная. Жаль, что мы не встретились раньше.
- Раньше, это когда?
- До того, как ты этим занялась.
- Где не встретились? В Сибири? - она посмотрела на меня в упор.
Разговор иссяк. Во всяком случае, я получил союзника. Соловьев жил не на Рублевке, в другом элитном поселке, где земля была гораздо дешевле. Нас встретил сторож, который открыл ворота. Его жена, видимо, была кухаркой и убирала покои хозяина. Супружеская пара жила в неприметном домике у самых ворот, Соловьев же в двухэтажном особняке скромных размеров. Лужайка перед домом идеально подстрижена, клумбы ухожены. Мы расположились за домом, где были небольшой бассейн, беседка и мангал. Я невольно вспомнил Сидора Михайловича. Оказывается шашлыки - вещь опасная. Но, как только наступает лето, мы жить без них не можем. Беден человек или богат, без разницы. Видимо, это у нас в крови: с первыми лучами солнца просыпается желание вкусить мяса, жаренного на углях, и до конца дачного сезона так и не пропадает.
Вскоре был накрыт стол, Юрий Соловьев предложил выпить. Вот тут и началась моя игра. Я сослался на то, что за рулем, решив остаться в компании самым трезвым. Но Соловьеву позволил напиться. Юля мне всячески помогала. Она честно отрабатывала свои деньги. Подпаивала Нину, пила с Соловьевым на брудершафт, заливисто смеялась. Эта девушка мне нравилась, жаль, что она занимается древнейшей профессией. Не то чтобы я боюсь расстроить отца. Но детей от нее не хочу. Это уж точно.
Наконец Соловьев опьянел, и я решил, что момент настал. Юля тоже это поняла и отвела Нину в сторонку. Они о чем-то шептались, Соловьев косился на девушек и на его лице, размытом крепким алкоголем, блуждала такая же размытая улыбка.
- Ну что? - подмигнул я. - Оставить тебе обеих?
- А ты куда?
- Меня невеста ждет.
- А-а-а… Невеста… Я сейчас тебя просвещу насчет твоей невесты. И тогда ты останешься.
Он поднялся и нетвердой походкой направился к дому. Я махнул девушкам рукой:
- Птахи, не скучайте! Мы скоро!
Юля кивнула и занялась подружкой. А я занялся Соловьевым. Войдя в дом, он направился к лестнице, ведущей на второй этаж, на третьей ступеньке споткнулся.
- Спокойно, - сказал я, поддержав его.
- Все в порядке. Это грог, - пьяно рассмеялся Соловьев.
Грог был давно, но я не стал возражать. Мы поднялись на второй этаж и прошли в комнату, которая оказалась его рабочим кабинетом. Соловьев долго копался в шкафу, потом вынул из его недр пачку фотографий и небрежно швырнул на стол:
- На, любуйся!
- Что это?
Я дрожащими руками придвинул к себе фотографии. До сих пор они ускользали из моих рук. Я лишился всего, в то время как он был обладателем сокровища, только не знал этого. Большинство фотографий были мне знакомы, я сам делал подборку.
- Она. Анька.
- Ты снимал?
Я быстро просматривал фотографии, словно боялся, что они от меня ускользнут. Вот сейчас откроется окно и случится взрыв или очередной пожар. Но было тихо. Я бы сказал: подозрительно тихо.
- Как же! Я! - рассмеялся Соловьев. - Нанял профессионала.
- Я слышал, она была твоей невестой, - осторожно сказал я.
- А что еще ты слышал? - Он развалился в кресле, придвинул к себе фотографии.
Я невольно вздрогнул и приклеился к ним взглядом. Спокойнее-спокойнее…
- Она тебя бросила.
- Что?!!
- А разве не так?
- Это я ее бросил! Потому что понял, какую игру она ведет. Вот, смотри!
Из кучи фотографий он выхватил одну и замахал ею перед моим носом.
- Что это?
- Видишь?
Я, признаться, ничего не видел. Анна сидела в кафе, напротив женщина, про которую Сгорбыш сказал, что не любовница. Крупный план. Хотя… Я пригляделся. Твою мать! Теперь я был в этом уверен. Она отодвинула прядь волос, открылось маленькое розовое ушко, от него шел еле заметный проводок. Наушник.
Я схватил другую фотографию. Снимок нечеткий, но если связать воедино, то это… Микрофон! У нее в лифчике спрятан микрофон!
- Это же целая мафия, - угрюмо сказал Соловьев. - Пасут богачей. Особенно холостых. Да и женатых тоже. Раскручивают на бабки.
- Каким образом?
- У них система. Сначала собирают информацию. Какие женщины нравятся, привычки, круг интересов. В общем, все. В фирме, в банке, в клубе. Везде, где ты бываешь. Потом разрабатывают концепцию… - Соловьев внезапно протрезвел. - Случайное знакомство. В банке, в клубе, в супермаркете. Ей подсказывают, как говорить и что говорить. Красивые женщины в большинстве своем глупы и нетерпеливы. Ведут себя неправильно. А им надо, чтобы клиент сел на крючок. Вот они его и ведут…
Я взял другую фотографию. Женщина средних лет сидит в кафе, напротив блондинка.
- Связной, - одними губами сказал Соловьев. - Аня проходит инструктаж перед очередным свиданием. У нас с ней далеко зашло. Почти до свадьбы. Если бы не Сгорбыш…
- Кто?
- Фотограф. Он заметил наушник. И микрофон. Ане повесили его в туалете. Сейчас они сидят, проверяют, как работает связь. Я должен был на днях сделать ей предложение. Даже купил обручальное кольцо.
Взгляд у Соловьева был осмысленный, пьяный смех больше не повторялся.
- Вот я и хотел тебя предупредить. Всему, что она говорит, - не верь. Она все про тебя знает. Читала досье. Кажется, что и дышит с тобой в унисон. Говорит только то, что ты хочешь услышать. Жаль только, что не она все это говорит. Какой-нибудь мужик, который хорошо тебя понимает. Понимает, чего тебе надо. И подсказывает нужные слова.
- А в чем состоит развод?
- Деньги. Их интересуют деньги. Раскручивают на дорогие подарки, если ты женат. Квартиры, бриллианты, машины. Норковые шубки. Ты идешь с ней по дорогим бутикам, одеваешь с ног до головы, она с неделю демонстрирует тебе новые наряды, а ценники аккуратно заправляет. Чтобы потом вернуть в магазин и положить в карман твои деньги. Вдруг в один прекрасный момент обнаруживается, что у нее огромные долги. Она со слезами бросается к тебе: "Ах, дорогой, я не знаю, что делать!" И показывает тебе липовые бумаги. Долговые обязательства. Ты, разумеется, платишь. То ее "развели" на кредит, то "подставили". И все это продолжает месяц, другой, третий. Ты думаешь: "Бедная девочка! Какая же она непрактичная, какая наивная!" "Бедная девочка" меж тем сколачивает себе капитал. Она щедро делится прибылью с компаньонами. Я ж говорю: это целая организация.
Признаться, я был разочарован. Я ожидал чего-нибудь покруче. Торговлю оружием, наркотиками, рабами. А тут всего лишь охота на миллионеров. Но, по крайней мере, я теперь знаю, с чем имею дело. Конец игре вслепую. Я знаю, кому наступил на хвост Павел Сгорбыш. Не мне их бояться. То-то папа посмеется! Но организованы они хорошо. Разработчики, связные, боевики. Целый бизнес.
- И тебя так легко отпустили? - в упор посмотрел я на Соловьева.
- Я купил ей дорогую машину, - нехотя сказал он. - И заплатил ее "долги".
- И во сколько обошлось?
- Тысяч во сто.
- Долларов?
- Да.
- Неплохо. А с другой стороны… Хорошо развлекся, да?
Он рассмеялся:
- Неплохо! На сто тысяч! И в самом деле, что это я? Деньги - дело наживное! Подумаешь, сто штук! Но бизнес у них неплохо налажен!
- Если и я положу на алтарь сто штук… - Я тоже рассмеялся: - Неплохо!
- Ну как? Передумал жениться? - подмигнул он.
- Да, знаешь, что-то расхотелось.
- Пойдем к девочкам, - он поднялся. - С этими, по крайней мере, все просто.
- И не так дорого. Уверен, что на них нет микрофонов?
- А ты проверь!
- Поцеловать за ушком?