Она снова затараторила, а Люда, глубоко вздохнув, дала себе передышку. Ну надо же, а? Потом нашла в себе силы спросить:
- Фамилию владельца не припомните?
- Фамилию? Ах, да, где-то у меня было в бумагах, - заторопилась девушка. - Но зачем вам?
- Я хочу получить полную информацию, - попыталась взять себя в руки Люда. - Я же не прошу у вас его телефон. И не собираюсь обходить в этом деле посредника. Фамилию, пожалуйста.
- Да-да, конечно. Вот. Ответственный квартиросъемщик Мареев Вениамин Викентьевич. Несовершеннолетних детей в квартире не прописано, можете не сомневаться, мы проверяли. Самые большие проблемы возникают именно с несовершеннолетними детьми. Правительство Москвы очень заботится о том, чтобы не ущемлялись их права.
- А совершеннолетние?
- Что?
- Совершеннолетние дети в квартире прописаны?
- Не понимаю. - Девушка растерялась. - Там только трое прописано. Мареев Вениамин Викентьевич, его жена и взрослый сын.
- А дочь?
- Какая дочь? - Девушка снова зашелестела бумагами. - Здесь нет ничего о дочери. Она там не проживает. Ой, да я, кажется, вспомнила! Я же уже у них была! Совершенно точно, что они в этой трехкомнатной квартире проживают втроем!
Нет ничего о дочери. Люда была совершенно уверена, что фамилия Марины Мареева. Очень своеобразное словосочетание, она не смогла бы этого забыть. Ведь был суд, а там эту фамилию столько раз склоняли. Вызывали свидетелей, и этого, как там его? Вениамина Викентьевича. Язык сломаешь. И его жену. И Марину, разумеется. Но главное этот адрес. Она прекрасно помнила, как ехала той ночью с двумя баулами из квартиры, ключи от которой стащила из сумочки любовницы своего мужа. Но почему они сейчас делают обмен? Деньги нужны? И где Марина?
- Я хочу взглянуть на эту квартиру, - решилась Люда. - Это можно устроить?
- Конечно! - обрадовалась девушка. - Этим людям очень нужны деньги, и они давно хотели произвести обмен с доплатой. Но желающих как-то не находилось. Квартира, если честно, не в очень хорошем состоянии, - вдруг призналась она. - И метраж…
- Да-да, - рассеянно сказала Люда. - Главное, это метраж. Но я бы все равно хотела взглянуть.
- Что ж, если хотите.
- А в субботу вас не устроит? У меня очень мало свободного времени. Или, если вам неудобно, я одна съезжу.
Она вдруг сообразила, что, зная о том, что эти люди ищут обмена, могла бы к ним съездить и сама.
- Нет, что вы! - заторопилась девушка. Видимо, побоялась, что клиентка хочет обойти посредника и комиссионные уплывут. - Я могу, конечно!
- Хорошо. Тогда договорились.
И Люда подумала, что так даже лучше. Меньше подозрений. Она приедет к ним домой в сопровождении агента. Хотя какие подозрения? Марины там нет, как утверждает эта особа, а с остальными она никогда не встречалась. И в суде они ее вряд ли запомнили. Но почему Мареевы меняют квартиру?
…Она мучалась этой мыслью до самой субботы, пока рано утром не позвонила девушка из агентства и не сказала, что договорилась с хозяевами. Они будут дома и ждут женщину, заинтересовавшуюся квартирой.
- У какого метро мне удобнее вас подобрать? - спросила Люда.
Позавтракав, она оделась и даже не стала будить мужа. Для того чтобы в очередной раз испортить ему настроение, потому что с того злосчастного вечера они почти не разговаривали. Люда не сомневалась в том, что Якушев сегодня напьется в честь субботы, но денег ему не оставила. И пусть только попробует наделать долгов. Сволочь.
В машине девушка-агент все время болтала, и Люда чувствовала, что все сильнее начинает от нее уставать. Ну почему это люди, которые едут в чужой дорогой машине, уверены в том, что обязаны за это развлекать хозяина разговорами? Она морщилась и молчала, стараясь сосредоточиться на своих мыслях.
Дверь открыл хозяин, тот самый Вениамин Викентьевич. Люда помнила его. Он давал показания против Тимура. И мать Марины Люда тоже узнала. Третьим, кто был прописан в этой квартире, оказался парень лет двадцати с небольшим. Очень хорошенький и похожий на сестру. Ее огромную фотографию Люда увидела в зале, на стене. Но самой Марины в квартире действительно не оказалось. Хотя Люда и предполагала, что так и оно и будет. Иначе она бы просто не решилась сюда приехать. Саму квартиру ей не надо было осматривать, она прекрасно помнила и расположение комнат, и мебель в ней, и обои на стенах. Ничего не изменилось с тех пор, только сильно обветшало.
Для вежливости она все же прошлась по комнатам, стараясь не слушать болтовню девушки-агента. Она ждала только возможности поговорить с хозяевами. Наконец все расселись за столом, хозяйка поспешила на кухню за домашними пирогами.
- А почему вы хотите обменять ее на двухкомнатную? - решилась Люда. - Вас же трое. Мальчик может в любой момент жениться. А там, глядишь, и дети пойдут.
- Ему прежде всего надо учиться, - сурово сказал отец. - Иначе в армию придется идти. А там сами знаете как. Он у меня один остался. Я просто не могу…
Люда услышала в его голосе сдержанные слезы. Потом посмотрела на портрет Марины, висевший на стене.
- А разве это не его сестра? - удивленно спросила она. - Очень похожа.
- Да. Сестра. - Хозяин квартиры зачем-то стал переставлять на столе вазочки с печеньем и конфетами. И повторил: - Сестра.
- Что-то случилось? - участливо спросила Люда.
- Она умерла. Год назад.
- Умерла?! - Люда никак этого не ожидала и с трудом нашлась: - Такая молодая?!
- Ее убили в нашем парке. Вечером. Ограбили и…
- Изнасиловали, - сама не зная почему, закончила она.
- Да. Вы что, об этом слышали? Кажется, в какой-то газете писали.
- Я? - Люда испугалась. - Нет. Не слышала. То есть не читала.
В голове смертельно раненой птицей билась только одна мысль: "Неужели же Тимка вернулся?! Но изнасиловали? Нет, он не мог. Он же любил ее! Нет, только не Тимка!"
- Я просто подумала, что молодая девушка в парке, вечером, одна…
- Она была не одна. С молодым человеком.
- И что он?
- Убит?
- Да. Теперь вы понимаете, почему мы хотим уехать из этого района. Ни я, ни моя жена просто не можем видеть из окна этот парк. И, конечно, деньги нужны. Очень. Пять лет назад нас ограбили, унесли все ценные вещи. Деньги, старинную икону, фамильное кольцо. С этого несчастья все и начались. Того парня, конечно, посадили, но вещи… Вещи так и не нашли. И сейчас даже продать нечего. Когда Марина была жива, она неплохо зарабатывала. Но сейчас… А Лене надо обязательно доучиться в институте. Еще два года. Вы сами понимаете, что это денег стоит. Мы оба пенсионеры, жена по возрасту, я по инвалидности. Отпустить в армию я Леню просто не могу. У нас с матерью ничего больше не осталось.
Люда чувствовала, что девушка-агент начинает нервничать. Такого поворота в разговоре она не ожидала. И не знает, как себя вести. Как бы теперь от нее избавиться? И Люда сказала, обращаясь больше к хозяйке, которая принесла на подносе теплые пироги:
- Я понимаю ваши проблемы. Очень сочувствую. Но, скажу честно, квартира мне не нравится. Поэтому вы, девушка, - она повернулась агенту, - можете ехать домой. Есть еще один вариант, который меня бы вполне устроил. На днях мы с вами созвонимся и обязательно туда поедем. А я задержусь на полчасика. Мне очень хочется хоть чем-то помочь этим людям.
Девушка исчезла, как только поняла, что здесь ничего не выгорит. А Люда спросила хозяина:
- А можно поговорить с вашим мальчиком? Я могла бы предложить ему работу.
- Конечно-конечно, - засуетился Вениамин Викентьевич и крикнул: - Леня! Леня, подойди, пожалуйста!
Люда смотрела на него и чувствовала в горле какой-то комок. И вовсе не потому, что он был очень хорошенький. И так похож на свою сестру. Просто эти глаза… Они словно напомнили что-то. Жаркий летний день, спелые абрикосы, рассыпавшиеся по полу, отчаянный Глебушкин взгляд. Та же детская наивность. Летнее небо, на котором еще не успели появиться грозовые облака.
- Сколько вам лет, Леня? - спросила она.
- Двадцать один.
- Студент?
- Да, я учусь. В МЭИ, на предпоследнем курсе.
- А в компьютерах вы что-нибудь понимаете?"1
- Да он целыми днями у приятеля пропадает, - неожиданно вмешалась мать. - Они все в какой-то Интернет играют. Конечно, он понимает! Да что ж ты молчишь, Леня?
- Я не специалист в компьютерах, - честно признался он. Люда почувствовала к этому мальчику еще большую симпатию. Да, очень похож на свою сестру. Та тоже была честной и доброй. Только вот мужа у нее украла. Как же оно так все вышло-то? Как?!
- Научитесь. - Люда почему-то не могла смотреть ему в глаза. - Приходите ко мне в офис в понедельник. Я очень жалею, что квартира мне не подошла, но обещаю, что на вашу зарплату вы и родители сможете жить достойно. Вы доучитесь в институте. Обязательно.
- Спасибо! Большое вам спасибо!
Они благодарили ее, причину своих несчастий, от всей души. Люда поспешила сбежать, потому что вдруг захотела плакать. И надо же было поддаться порыву и приехать в этот дом! Даже если бы ей самой заплатили огромные деньги, она бы ни за что не согласилась жить в этой квартире!
Только в машине она вспомнила про своего первого мужа. Тимур Муратов. Смуглый красавец с глазами, загадочными и темными, как жаркая летняя ночь. Ее первая любовь. Неужели же он вернулся? И смог так поступить с Мариной? Нет, невозможно! Он был добрый, ее Тимка. А потом вдруг подумала: да, ее Тимка был добрый. Но люди меняются, когда попадают в другую среду. Разве она сама, выбросившись со своего счастливого острова на материк, не приспособилась к его суровым условиям? Разве не должен был он измениться, чтобы выжить в тюрьме? И кем он, интересно, стал?
Люда Тимку не боялась. Он даже не знает, что его жена жива. Мертвым не мстят. Но про убийство Марины надо на всякий случай выяснить подробнее. Хотя бы у Лени спросить. Хорошо, что она решила взять к себе на работу этого мальчика. Давно уже ее сердцу не было так тепло. Оно просто пять долгих лет билось в груди, словно в ледяном замке.
3
В понедельник утром она стояла под душем и напевала веселую песенку. В конце концов, что в ее жизни такого уж плохого? Она еще молода, богата и привлекательна. Здорова, что тоже немаловажно. А быть счастливой - это значит просто быть счастливой. Независимо ни от кого, а тем более от обстоятельств. На улице весна, март месяц. Будет и апрель, потом обязательно май. А потом лето. И она устроит себе отпуск. Впервые за пять лет.
Даже муж не мог сегодня вывести ее из равновесия. Ах, у него любовница? Он опять вчера напился? Быстрее сопьется - быстрее сдохнет. А у нее с сегодняшнего дня будет работать Ленечка. Она его про себя уже так и называла, хотя в офисе решила обращаться официально и обязательно на "вы". И пусть Якушев лопнет от злости.
Якушев от злости не лопнул. Когда она почти насильно втолкнула Леню к нему в кабинет со словами: "Заходи, заходи, это наш генеральный директор", - муж отчего-то засуетился и покраснел, как вареный рак.
- Надеюсь, ты не против, что я взяла этого молодого человека на должность менеджера по работе с клиентами? - грозно спросила его Люда.
- Да почему же я должен быть против? - Он как-то виновато втянул голову в плечи. Потом сел в свое начальственное кресло и заерзал в нем, словно пескарь на раскаленной сковородке. Потом вдруг вскочил: - Если ты занята, я сам могу показать молодому человеку наш офис.
- Ты? Показать? Что ж… Леня, подожди в приемной.
Когда свежеиспеченный менеджер по работе с клиентами вышел, Люда подошла к мужу, цапнула его за галстук и притянула к себе:
- Если ты только посмеешь… Посмеешь намекнуть на его некомпетентность и создать у мальчика комплекс неполноценности… Если он после первого же рабочего дня захочет отсюда уйти навсегда… Я тебя застрелю. Клянусь.
- Люда! Я на самом деле ничего не имею против твоего протеже! Я даже рад, что наши симпатии хоть в чем-то сошлись.
- Ах, ты рад! Тогда я рада, что ты рад. У меня действительно сегодня много работы. Я уезжаю на переговоры, а ты представь его сотрудникам и отведи в торговый зал. Пусть присматривается.
Она не ожидала, что муж будет так послушен. А тот словно изо всех сил старался ей угодить. К новому менеджеру был очень внимателен, расспрашивал вечером в своем кабинете, как ему понравилось на работе, нет ли каких-нибудь проблем. Но проблем у Лени не было ни в этот день, ни после. Люда часто ловила себя на мысли, что он похож на сестру не только внешне. Та же удивительная доброта и непосредственное детское обаяние. Коммуникабельность, которая идет от искренней доброжелательности к людям, а не потому, что так по должности положено.
Странно, но ее отношения с мужем сделались ровнее. Он стал чаще бывать на работе, чему Люда несказанно удивилась. Неужели так напугался? Что ж, нет худа без добра. Зато теперь можно заняться новой квартирой. Все-таки девушка-агент ее дожала. Звонила до тех пор, пока клиентка не согласилась на очередной вариант. Теперь надо было оформлять бумаги и летом готовиться к переезду. Ремонт Люда решила начать после отпуска, когда она приедет с юга. Приедет, разберется с подрядчиками и с месяц поживет на даче. И Якушева отправит туда. Дача недалеко, оттуда вполне можно ездить на работу. А в начале сентября они переедут в новую квартиру. Как-то за ужином она посвятила мужа в свои планы.
- Значит, ты собираешься ехать отдыхать? - спросил он.
- Я тебе об этом уже говорила.
- Одна? - поинтересовался муж вкрадчиво.
- Еще не решила.
- Что ж.
- Ты не возражаешь? - Она нацелилась вилкой прямо ему в лоб. Пусть только что-нибудь вякнет.
- Люда, разве я со своей стороны когда-нибудь нарушал наш договор?
Она насторожилась:
- Постой-постой… Значит, я на юг, а ты привезешь на нашу дачу какую-нибудь девицу… Нет, Якушев, этого не будет.
- А что ты сделаешь? Сторожа мне наймешь? - Он оскалил желтые зубы.
- У тебя совесть есть?
- Со-о-овесть? - расхохотался муж. - По-моему, мы с тобой лишились ее, как истинные новобрачные невинности: в одну и ту же ночь. Помнишь ее? Когда мы с тобой платочком отпечаточки-то вытирали?
- Нет, Якушев, ты ошибаешься, - прошипела она. - Ты вообще без нее родился, потому и потерять не мог, а я… Да что ты вообще про меня знаешь?
- Если бы я про тебя что-то узнал, я бы вышвырнул тебя из дома и с фирмы в тот же день и успокоился бы навсегда! И близко бы не подпускал, шантажируя прошлым.
- Вот даже как? - Люда вполне оценила степень неприязни мужа к своей особе. - И чем, интересно, я тебе так мешаю?
- Ничем. - Он сразу замкнулся. - Слушай, а откуда ты взяла этого Леню?
- Какая разница?
- Так. Интересно. Ты ему покровительствуешь, насколько я понял?
- Допустим.
- И какие у тебя к нему чувства?
- Материнские.
- Вот как? - Он откровенно иронизировал. - А мальчик-то хорошенький.
- Меня это не касается. Он почти на тринадцать лет меня моложе. Даже в сыновья годится, потому что некоторые рожают в тринадцать лет.
- Ну, положим, что не в тринадцать. Но раз ты ему как мать, пригласила бы в гости, что ли.
- Зачем?
- Быть может, мы вместе станем ему семьей? А? Ма-ма-ша.
- Если не считать твоего хамства, то мысль рациональная.
- Давай не будем ссориться, Людок.
- Что-о?
- Пардон. Мне просто показалось, что ты в последнее время подобрела.
- К тебе это не имеет никакого отношения. Давай спать, завтра на работу.
Она посмотрела, как муж полез в шкаф, за подушками и постельным бельем. И словно нехотя намекнула:
- Можешь вернуться в общую спальню, пока у каждого из нас не будет по своей отдельной комнате. Мне стирать меньше.
Муж сделал вид, что так оно и есть, хотя стиральная машина, давно поселившаяся в их ванной, выдавала забрасываемое в нее белье уже сухим и только что не поглаженным.
…Она искала предлог, чтобы сблизиться с Леней естественно и без напряжения, но никак не могла найти. Нельзя же просто платить ему больше, чем другим, ничем этого не объясняя? Люда же чувствовала, что должна ему очень и очень много. За то, что так получилось с его сестрой, за те пять лет, в течение которых его семья терпела одно крушение за другим. Она не обманула мужа насчет материнских чувств. Где-то подсознательно ей, как истинной эгоистке, всегда хотелось получить взрослого ребенка уже готовым. Кем-то рожденным, выкормленным, вылеченным от бесчисленных детских болезней. К тому же Леня удивительно напоминал ей Глебушку, единственного мужчину, от которого Люда хотела бы иметь ребенка, но судьба распорядилась по-другому. Она уже много лет искала объект для нежности и забот - не любовных, других. Люда не знала, в чем состоят материнские заботы, и понимала их по-своему.
Окружающие оценили бы ее внимание к Лене так же, как и ее муж. Люде, в сущности, было наплевать на их мнение. Пусть думают что хотят, лишь бы Леня так не думал. Только его наивность была тем щитом, которым она решила прикрыться. Но куда бы с ним пойти? Посидеть, поговорить, узнать, чего ему хочется и что он не может себе позволить. Люда даже не представляла себе, куда сейчас ходит молодежь. На дискотеку? Она уже старовата для таких мероприятий. На концерт? Слушать современную музыку, в которой она ничего не понимает? В музей? Смешно. В театр? А под каким предлогом? И не в кино же. Непонятно, как и с чего начинать это сближение.
Но начать Люда все-таки решила с работы. Так проще. Пусть она будет готовить из него, допустим, перспективного руководителя отдела. Кадры надо растить самим. Что может быть естественнее, чем сидение допоздна над бумагами и сведение балансов? Он должен к ней привыкнуть. А не теряться от любого к нему вопроса и не заливаться румянцем:
- Да, Людмила Сергеевна. Я все сделаю, Людмила Сергеевна.
Она не хотела быть для него Людмилой Сергеевной. Не хотела быть начальницей, работодателем, просто случайным человеком, который как вошел в его жизнь, так же легко может из нее и исчезнуть. Она все чаще просила Леню задержаться и подсовывала ему срочную работу.
- Вот тебе пачка счетов, вот выписка из банка. Ищи, вычеркивай суммы, поступившие на счет. Потом пройдись по балансам наших клиентов. Посмотри, у кого большая задолженность. Завтра позвони, выясни, почему не переводят деньги.
- Я?!
- Но я же не могу все успеть.
- А Евгений Борисович?
- Видишь ли… - "Господи, как же ему объяснить-то?" - У него другой круг обязанностей.
- Он с поставщиками договаривается, да?
- Он? С поставщиками? - Люде хотелось смеяться. Да уж, Якушев договорится! - Ну вроде того.
- А вы давно замужем, Людмила Сергеевна?
- Что? - "Наконец-то! Вопрос лично ей, а не по делу!" - Пять лет. Много это или мало?
- Ну…