- Пошло, Ленский. Я не о вилле, о названии.
- Зато красиво, могла бы в этот раз гадости и не говорить, - вдруг обиделся он.
Они помолчали немного, Анне вдруг стало стыдно: плюнула человеку в душу. И она улыбнулась:
- Ты извини. Что, в детстве любил читать "Собор Парижской Богоматери?"
- Хотя бы.
- Спасибо, Дима, я рада.
- А чего тогда невеселая? Тебе что, подарок не нравится?
- Ну сам подумай: что мне какой-то дом на каком-то Средиземном море? - Анна пожала плечами: - Я его даже себе не представляю, как он может мне нравиться?
- Хочешь, поедем туда? Кстати, а почему мы с тобой только один раз были за границей?
- Потому что тебе некогда, ты никогда не бываешь в отпуске, в редкие выходные не расстаешься с сотовым телефоном. Ты работаешь, я учусь, хожу по музеям - галереям, и к тому же я плохо переношу самолет и акклиматизацию, вспомни Италию. Нет уж, раз родилась в России, среди березок средней полосы, так мне тут и быть.
- Ладно, никто ничего не знает про свою жизнь. Бери мой подарок, владей.
- Ты на меня оформил виллу? - поинтересовалась Анна.
- Да.
- А если мы расстанемся?
- Тогда заберу обратно.
- Милый подарок. Понять бы только, к чему все это.
- Со временем поймешь.
- И кто мне скажет, когда же придет это самое время?…
Анна вздохнула, подвинула свой бокал, в который Ленский плеснул шампанского, и с удовольствием выпила: все-таки целый год, прожитый вместе, - это повод.
Глава 4
УСПЕХ
Иногда Ленский спрашивал мнение Анны о какой-нибудь купленной им картине, а поскольку их вкусы сильно расходились, то начинались бурные дебаты. Она давно уже научилась сдерживать себя и молча проглатывать самые обидные слова, но его пристрастие к так называемой живописи просто выводило Анну из себя. Она не понимала, как такого человека сумели убедить, что картины эти со временем будут стоить больших денег.
- Нюра, ты больная. Какая тебе разница, что там висит? - усмехаясь, спрашивал Ленский.
- Это ты больной. Ты, случайно, не дальтоник?
- Нет. С чего ты взяла?
- Пойди, проверься у окулиста. Ты абсолютно не чувствуешь цвет.
- Как это его можно чувствовать? - удивлялся Ленский.
- А так. Он живет, он дышит, он, наконец, пахнет. Вот, например, мои духи, какого они цвета?
- С ума сошла?
- Они золотисто-коричневые. Это "Клима". А "Анаис-Анаис" - белые. "Кензо" - зеленые, "Жан Поль Готье" - бордовые. А твоя мазня - это просто одна большая бесформенная и бессмысленная клякса.
- Знаешь, Нюра, иногда я начинаю понимать, почему живу именно с тобой, - задумчиво сказал однажды Ленский.
- Ну спасибо. Тогда, может, снимешь со стены это уродство? - Анна выразительно ткнула пальцем в очередной "шедевр".
- Ладно, скажи, чтобы это отнесли в мой кабинет.
Анна только фыркнула и мысленно послала его к черту.
У нее не было подруг: после случая с Ольгой Калининской Анна стала очень осторожной. Она поняла, что женщина женщине вечная соперница, и потому надо держать ухо востро, в то время как мужчина всегда готов искренне посочувствовать, поскольку сам принадлежит к сильному полу. Кончилось тем, что даже свои интимные женские проблемы она вечерами стала обсуждать с Ленским. Тот принимал это со свойственным ему цинизмом и давал довольно дельные советы.
- Ты взрослеешь, Нюра, - сказал он однажды.
- А ты стареешь.
- Это жестоко.
- Знаешь, ты ведь меня тоже не жалеешь. Сказал бы хоть раз что-нибудь приятное.
- Например? - Он с интересом посмотрел на нее.
- Ну что я красивая.
Он расхохотался и, прищурившись, внимательно оглядел ее с ног до головы:
- Местами.
- На себя посмотри, - рассердилась Анна.
- А что? Я, между прочим, трезво себя оцениваю и на комплименты не напрашиваюсь. А ты лучше в телевизор посмотри, вот та баба - это да! Это что-то такое… - Он даже облизнулся, чтобы еще больше позлить Анну. Но уж она-то хорошо знала его истинное отношение к манекенщицам. Бывшая жена Ленского тоже начинала когда-то в модельном бизнесе, и с тех пор, как она сбежала, он откровенных красоток просто не выносил.
В этот вечер они валялись на диване в гостиной перед огромным телевизором, пили пиво, закусывая его креветками, и смотрели музыкальный канал. Иногда Ленский позволял себе такую пошлость, как пиво, Анна же давно мечтала хоть немного поправиться, а после пива ей всегда хотелось есть. Так вот, они пили пиво, а на экране в это время резвилась крашенная под блондинку девица в красных кожаных шортах и туфлях на высоченных шпильках. Камера все время норовила залезть ей прямо в трусы. Если бы Анну не повело слегка от пива, она бы, как всегда, смолчала. Все-таки они жили в доме Ленского и на деньги Ленского.
Но алкоголь сделал свое злое дело. Анна ткнула пальцем по направлению к экрану:
- Да ты на нее посмотри! Посмотри!
- А что? Красивая девка.
- У нее же голоса нет!
- Зато фигура шикарная, а музыка ничего, заводная.
- Какая?
- Ритмичная.
- Ага, трень - брень. А слова?
- При чем тут слова?
- Да там даже рифмы нет!
- А зачем там рифма? Это же песня!
- Это мерзость, а не песня! - гневно выкрикнула Анна.
- Да ты и так не можешь. Критиковать легче всего, поэтому критиков всегда больше, чем исполнителей.
- Что? Да я таких песенок могу наклепать сколько угодно!
- Ты что, музыке училась? - поинтересовался он.
- Этой музыке учиться не надо. Да, я не знаю нот. но зато я ее слышу, она уже во мне, и слова во мне. И зря я тебе сказала, что могу наклепать сколько угодно таких песенок. Мои были бы лучше. По крайней мере, там была бы рифма и был бы смысл, и в трусах я бы не стала прыгать, чтобы никто не заметил отсутствие у меня голоса и слуха.
- Ладно, я деловой человек и не люблю понапрасну сотрясать воздух. А тебя надо хоть разок проучить.
Анна с удивлением посмотрела на него: да он абсолютно трезв и нисколько не шутит! А Ленский довольно жестко сказал:
- Чтобы доказать свою правоту, а твою глупость, я готов на некоторое время арендовать тебе студию. Нанять композитора, который запишет ту чушь, которая в тебе якобы звучит. Ты меня слушаешь? Затем нанять клипмейкера, который сделает так, как ты захочешь. Потом я заплачу за то, чтобы твой ролик появился разок на этом же канале, и буду громко смеяться. Если ты действительно умная баба, то посмеешься вместе со мной.
Анна совсем струхнула и ласковой кошечкой прижалась к его плечу:
- Ладно, я погорячилась, пива перепила, прости. Это же такие деньги! Зачем столько тратить для того, чтобы доказать, что я была не права?
- Ну уж нет, радость моя. Чтобы эти глупые споры об искусстве больше не повторялись, давай раз и навсегда поставим точку. Я хочу оплатить свой покой - самое дорогое, что у меня есть. Денег мне для этого не жалко. Приступишь завтра же.
- Дима!
- Все. Будет так. Не забывай, что ты живешь на мои деньги. И что я тебе хозяин.
Анна сжалась в комок. "Попала, ну попала! За язык меня тянули, что ли? Как хоть это делается? Ладно, утро вечера мудренее, может, что-нибудь придумаю, да и Дима оттает и простит".
В постели она попыталась к нему подлизаться, была особенно нежной и старательной. Ленский же ее ласки принял с откровенным удовольствием, а под конец сказал:
- Если ты думаешь, что мое решение можно изменить с помощью таких дешевых штучек, ты еще плохо меня знаешь, девочка.
"Чтоб ты сдох! - мысленно выругалась Анна. - Мог бы сказать это и до того, как я стала изображать дикую страсть! Нет, все-таки вредный он мужик! И почему я терплю его издевательства?"
И она уснула, боясь даже подумать о том, что будет завтра.
Проснувшись на следующее утро, она было сладко потянулась, перевернулась на другой бок и, вдруг вспомнив события вчерашнего вечера, резко выпрямилась и села в постели. Голова слегка гудела. Ленского не было, но на тумбочке у кровати лежала записка.
"Это что-то новенькое! Сроду мне Дима посланий не оставлял, а тут вдруг расщедрился! Ну-ка, ну-ка! Это что, любовная записка? Сейчас мы оценим его неповторимый стиль".
На клочке бумаги кривыми буквами было написано одно только слово: "Приступай".
Анну даже передернуло от злости. С такой фамилией мог бы попробовать написать хотя бы одно распространенное предложение! Поняв, что отвертеться не удастся, она не спеша встала. Долго принимала душ, долго завтракала и всячески оттягивала неприятный момент. Но потом поняла, что вечером Ленский первым делом потребует у нее отчета о прошедшем дне. И это впервые за все время их совместной жизни!
"Подумаешь, премудрость, написать песню! Начнем, пожалуй, с текста".
Опять была осень, похоже, все резкие перемены в жизни выпадают Анне именно в эту пору. За окном хлестал дождь, было ветрено и хмуро. Анна подвинула к себе листок бумаги и попыталась прислушаться к своим чувствам.
"Ну-с, осень так осень, а чем она плоха? "Унылая пора, очей очарованье…" Нет, это уже было. Как бы половчее переврать, чтобы не обвинили в плагиате?"
Примерно через час у нее родилось следующее:
%!По улице похожей
Все так же шел прохожий,
И тот же серый дождик
Сползал на тротуар,
Все это было раньше,
Все это было дальше,
И этот милый мальчик,
И этот синий шар.
И еще восемь строчек в том же духе. Анна перечитала, пожала плечами: ну рифма есть, это точно. И свежая идея налицо: все в этой жизни повторяется, и вообще, наше существование - только бег по кругу. С музыкой же все не так просто, нот она не знает, в музыкальной школе не училась. Анна начала что-то мурлыкать, пытаясь не прочитать, а спеть эти шестнадцать строчек. И вроде дело пошло.
Кончилось тем, что вечером, к приезду Ленского, Анна уже успокоилась: она была готова к встрече с профессионалами.
- Ну как наши успехи? - первым делом спросил ее Ленский.
- Ты еще не передумал потратить на это большие деньги?
- Нет, не передумал.
- Тогда выдай мне на расходы кругленькую сумму, и завтра же я начну искать клипмейкера, - торжественно объявила Анна.
- Да? Ты уже придумала, о чем будешь петь?
- Уж не о тебе, во всяком случае, не переживай.
- Да мне-то что! Я только скромно надеюсь, что и не о Малиновском. Только не пытайся сегодня за ужином петь, боюсь, у меня пропадет аппетит.
Анна нисколько не обиделась, потому что была очень собой довольна в этот день.
…А назавтра приехал высокий мужчина в очках, представился композитором и сказал, что его наняли для исполнения любых пожеланий дамы. Дама невольно рассмеялась, засела с этим человеком в гостиной и попыталась добиться от него понимания. Вскоре двое рабочих, пыхтя, вкатили туда рояль. Через несколько часов они с композитором совместными усилиями родили некое подобие музыки, которым Анна осталась почти довольна. Композитор вскоре уехал, а она задумалась над тем, как из всего этого сделать клип, над которым Ленский хотя бы не будет смеяться.
Голоса у нее не было, во всяком случае, до сих пор никто и не пытался у Анны его обнаружить. Однако выбора у нее не было тоже - придется попробовать, хотя бы в качестве эксперимента. Ну и рассчитывая, конечно, на помощь современной аппаратуры. Вечером Анна села на телефон и сделала ряд нужных звонков, чтобы было чем заняться завтра. Она хотела поскорее со всем этим покончить.
В этот вечер Ленский приехал очень поздно. Анна же так разнервничалась и устала, что уснула, не дождавшись его, утром они тоже не встретились. Зато объявился еще один господин и отрекомендовал себя клипмейкером. Начал он с того, что предложил Анне поехать смотреть натуру. "Это место, где они будут снимать клип", - догадалась она.
В машине Анна четко и внятно изложила свою позицию:
- Какие у вас инструкции?
- Да в общем-то и никаких. Делать все, как вы скажете. Что-то снять, чтоб было похоже на клип.
- За что-то и получите что-то. Я хочу хорошую работу, поэтому обещаю солидные премиальные.
- А о чем песня?
- Какая разница, главное, чтобы было красиво. Во-первых, никаких ног в кадре. Мини я одевать не буду и туфли на высоких каблуках тоже. Будем снимать на улице. Сейчас осень, на земле лежат кленовые листья. Они похожи на упавшие на землю золотые звезды. Говорят, что такие же звезды в моих глазах. Посмотрите мне в глаза. Ну что с вами?
Клипмейкер обалдело уставился на Анну.
- Вы видите в них звезды? Видите или нет?
- Ну, положим, вижу.
- Так зарубите себе на носу, что звезды, которые вам нужны, именно там. Еще я хочу вот что: во весь экран прозрачный циферблат на фоне осеннего пейзажа, маленькая стрелка будет двигаться от двенадцати по кругу. Там, где она уже прошла, ложится тень. Я иду из света в тень. Пока весь циферблат не станет темным и не наступит ночь. Это понятно?
- Не совсем.
- Хорошо, я вам все нарисую, - вздохнула Анна. - Это не слишком сложно и наверняка где-то уже было, но мне наплевать, считайте, что это открытие только мое. Ну что, будем работать?
- Да уж. Вы странная женщина, у вас стройная фигура, привлекательное лицо, над которым так поработают гримеры, что ваш банкир будет просто без ума…
- Вам надо просто передать мою индивидуальность, - нетерпеливо перебила его Анна. - Я не девочка, мне двадцать восемь лет, и мой банкир держит меня совсем за другое. Ясно?
- Что ж, в конце концов, вы платите.
- Вот именно.
…Это была тяжелая работа. Они снимали дубль за дублем и никак не могли понять, отчего дама сердится. Ведь все делается по высшему разряду. Анна ругалась, убегала со съемочной площадки, порой и до рукоприкладства доходило. Наконец она просто их всех напоила. И дело вроде бы пошло. Песенку она назвала "Синий шар". Этот шарик цвета ультрамарина здорово смотрелся среди золотой осенней листвы. Анна ежедневно подолгу и с удовольствием наблюдала, как этот шар улетает в высокое синее небо. На съемки ушла неделя, хотя обычно группа успевала отснять клип за день.
А через месяц ролик впервые появился в эфире. Анна долго уговаривала Ленского посмотреть его заранее, подсовывала видеокассету, но тот был непреклонен. Хотел, чтобы все было так, как он, Владимир Ленский, задумал с самого начала.
В этот вечер они вновь расположились на диване: Анна слегка дрожала. Она было попыталась убежать и закрыться у себя в комнате, но Ленский железной рукой вернул ее обратно.
- Нет уж, ты сиди, Нюра. Кстати, хорошо, что у тебя такая фамилия, и псевдоним придумывать не надо. Другие мучаются, изобретают, а тут папаша с мамашей постарались: поет Анна Австрийская. А что? Звучит!
- Да замолчи ты. Хватит уже издеваться.
- Ну, не я это начал…
- Все, поехало, гляди, радуйся.
И действительно на экране появилась Анна в синем пальто, полетели золотые листья, задвигалась стрелка циферблата. Ленский смотрел молча. Песенка была короткой, но Анне показалось, что прошла целая вечность. Клип закончился, а Ленский все еще сидел и молчал. Анна нырнула под теплый полосатый плед и громко заревела. Ленский потрогал ее за плечо.
- Ты чего? А ну-ка вылезай!
- Я больше не буду тебе грубить, - пискнула она, пряча голову.
- Да? А зря.
- Почему? - Она высунула нос из-под пледа.
- Знаешь, ты была права насчет той девки: у тебя действительно получилось лучше.
- Шутишь?
- Признаю свою ошибку. Мне это нелегко, учти.
- Тебе правда понравилось?
- Ну это нормальный средний уровень. Насчет гениальности ты сама понимаешь…
- Да, конечно. Но неплохо?
- Неплохо, согласен. Слушай, Нюра, это все, что ты можешь, или тебя еще на что-нибудь хватит?
- На что?
- Ну, может, тебе стоит выпустить альбом? Сколько таких песенок ты наскребешь?
- Не знаю.
- Попробуй.
- Я попробую, если пойму: то, что я сделала, нужно еще кому-нибудь, кроме тебя…
А песенка и вправду прижилась. Долгих лет жизни ей, конечно, не полагалось, не классика же, но через пару недель после выхода в эфир она вдруг зазвучала из всех киосков. Анна и сама не ожидала, что ей так понравится ездить по улицам на машине с тонированными стеклами, останавливаться возле рынков и, оставаясь для всех невидимой, слушать свой голос. Не сильный, но своеобразный, чуть вибрирующий на низких регистрах.
А ей еще так много хотелось сказать людям! Ведь они наконец-то слушают ее! Анна написала еще одну песню, потом еще. Стала брать уроки нотной грамотности, чтобы услугами композиторов больше не пользоваться, обойтись только сотрудничеством с аранжировщиком.
Она теперь все время была занята и ужинала даже позже Ленского, иногда глубокой ночью. Как-то раз он все же перехватил ее в дверях и настоял на том, чтобы этот вечер провести вместе. Был затоплен камин, Ленский расположился в любимом кресле с бокалом вина в руке, Анне налил шампанского. Они долго молчали, отдыхая после напряженного рабочего дня, потом Ленский как-то странно усмехнулся и сказал:
- У тебя вроде дела пошли.
- Да? Тебя это сильно задевает?
- Представил себе вдруг, что будет, если я разорюсь, а ты своими песенками заработаешь кучу денег и станешь независимой. Сразу выгонишь или как?
Она надолго задумалась. Ленский ждал, не собираясь переводить разговор на другую тему. Анна решилась:
- А знаешь, с чего это я буду тебя прогонять? Живи. Держат же другие кота или собаку, а я животных не люблю, у меня от их шерсти все чешется. Ты много не ешь, места много не занимаешь, не линяешь. Зачем тебя выгонять?
- Я старею. Кота ты можешь молодого найти, а со мной одна морока будет: таблетки, сиделки, питательный бульон.
- Да? Надо же о ком-то заботиться. Зато ты будешь безобидный, а с выпавшими зубами много не поговоришь.
- А ты мне разве их не вставишь? - поинтересовался Ленский.
- Еще чего! Сколько лет мечтаю, чтобы ты хоть иногда помолчал!
- Ну, а что дальше?
- Дальше? Помрешь - похороню, - пообещала Анна. - Даже памятник огромный поставлю, хочешь? Буду носить к нему цветочки, сидеть на лавочке, вздыхать и вспоминать, как ты меня когда-то подобрал на улице.
- В компьютерном магазине, - уточнил Ленский.
- Да? Ну это существенно меняет дело!
- Ладно, хватит. Пока еще я диктую условия: марш в постель!
- Я устала.
- Неважно. Не забывай, что пока еще я оплачиваю всю эту музыку.
Анна вздохнула и поплелась в спальню. Она уже слишком хорошо знала Ленского, чтобы понять, что он просто испугался. Да-да, испугался, что их совместной жизни придет конец! Анна рухнула в постель, и пока Ленский принимал душ, успела заснуть. Она не слышала, как тот вернулся в спальню, вздохнув, натянул на ее голые ноги одеяло, осторожно лег рядом и долго не мог уснуть. Он все думал, думал, думал…