- Не получается?
- Получается.
- Тогда сиди, сочиняй свои песенки.
- Мне жалко.
- Жалко чего?
- Делиться с другими тем, что я чувствую. Мне все время кажется, что с каждой новой песней из меня уходит кусочек тепла. Жизнь уходит. Посидим помолчим?
- Там футбол. Можно хотя бы без звука? Просто смотреть? Молча? Какая тебе разница?
- Идиот!
Вот и весь разговор. Ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь, а хорошего настроения у него, как не бывало. И матч уже не интересен. Не понятно, зачем приходила, что ей было надо? Оскорбить его? А в девятнадцать лет, когда познакомились, была нормальной девчонкой. Компанейской, симпатичной, хозяйственной. Не признавалась, что тайком занимается сочинительством.
На лестнице шаги. Он невольно вздрагивает. Невозможно поверить, что жены больше нет. Негромкий, деликатный стук в дверь.
- Да! Войдите!
В комнату заглянула Лара.
- Сережа, к тебе пришли.
- Кто?
- Кажется, из милиции. Ты извини, конечно…
- Да-да, я сейчас спущусь.
Второй этаж - его. Жена предпочитала быть поближе к небу: на третьем этаже ее рабочий кабинет и небольшая студия. А на первом - столовая, гостиная, кухня и хозяйственные помещения. Первый этаж для всех. Для обитателей дома и для гостей. "Чистилище", - тайком усмехался он.
В "чистилище" его ждал знакомый сотрудник милиции. Тот, который составлял протокол на месте случившейся десятого августа трагедии. Тогда, кажется, все было ясно. Чего же он хочет?
- Извините, Сергей Васильевич, в деле появились новые обстоятельства. В связи с этим у меня к вам несколько вопросов.
- Какие еще вопросы?
- Видите ли, был свидетель. Девушка-инвалид. Вы, быть может, и не обратили на нее внимания. На переезде работает ее мать. Женщина путается в показаниях, толком сказать ничего не может. Зато девушка запомнила все до мелочей. Она утверждает, что это не был несчастный случай, вы якобы вытолкнули жену из машины. Простите, но показания девушки…
- Бред какой-то! - Он даже вспотел от волнения. Ну надо же! Откуда она взялась, эта свидетельница? - Моя жена… Да я места себе не нахожу от горя! Разве вы не видите!
- Я вас понимаю. Но мы не можем мимо этого факта пройти. Хотите совет, Сергей Васильевич?
- Да?
- Съездили бы вы к ней, поговорили. Решили бы все полюбовно. Странная девушка. Да и мать ее колеблется. Раз, мол, Жанночка видела, значит, так оно и есть. Если обе они будут настаивать на своих показаниях, против вас будет возбуждено уголовное дело. Вы в тюрьму хотите?
- Нет.
- А я не хочу лишних проблем. У вас наверняка хороший адвокат, влиятельные друзья, которые будут в один голос утверждать, что вы безумно любили свою жену. Любили ведь?
- Да, - хрипло сказал он.
- Так что, Сергей Васильевич?
- Поеду.
- Я сегодня вечером девушку эту еще разок навещу. Насчет показаний по вашему делу. Жалость-то какая, а? Симпатичная девушка, а так не повезло! В инвалидном кресле… Сердце кровью обливается. Ей бы ноги здоровые да на танцы. Все б парни ее были. А к совету моему прислушайтесь.
- Спасибо.
- Да что там! Слышал я, как жена ваша поет. Сказать "пела" язык не поворачивается. Голос-то, а? Голосище-то говорю какой? И красавица. Все смотрел на нее и думал: бывают же такие красивые люди! Наверное, так положено. Ангелы, они, значит, что на небе, что на земле, ангелы и есть. Думал, кто-то же с ними живет под одной крышей… Ест вместе с ними, разговаривает, спит, простите за нескромность. По моим расчетам выходит, что не могли вы убить такую женщину. Пустое все это…
Ушел, наконец.
"А может, провокация? - подумал Сабуров. - Под монастырь подводят? Он поедет к этой девушке, начнет ее уговаривать забрать показания, а они там. Милиция. В соседней комнате. Подслушивают. Записывают. Ловят. Почувствовал холодный пот на спине. Все равно надо ехать. Он взглянул на огромный портрет в траурной рамке. Хороший портрет, студийный. Профессионал работал. Что касается необыкновенной красоты его покойной жены, то это вопрос спорный. Лицо как лицо. Обычное. Носик вздернутый, карие глаза отнюдь не огромные, скорее, напротив, маленькие, темно-русые волосы вечно растрепаны. Разве насчет того, что на ангела похожа… Черты лица тонкие, в постоянном нервном движении. И часто было странное выражение: как будто к чему-то прислушивается. А когда услышит, необыкновенный свет идет изнутри, через глаза, и все вокруг меняется, становится лучше, чище. Хороший грим, и выражение лица схвачено камерой в тот момент, когда на нее снизошло озарение. И вот вам портрет красавицы. Сабина Сабурова. Его фамилию оставила, между прочим, когда пробивалась на эстраду. А имя поменяла, чтобы было созвучно. Красивое сочетание. Но фамилию-то отчего было не поменять? Опять назло ему? Чтобы все, услышав, что он Сергей Сабуров, спрашивали: "А какое отношение…" Никакого. Все назло ему, против его воли. Он видел Машу, то бишь Сабину, по утрам и знал, что никакой красавицей она не была. Пока не выпила три чашки кофе, пока не уложила волосы, пока загадочный свет не разлился по мелким чертам ее лица, пока не вылезла из старых джинсов и полинявшей футболки, никто бы ее даже не узнал. А она могла неделями не приводить себя в порядок. Последний год жена уже не пропадала на гастролях, имя ее и так гремело на всю страну, а записанные альбомы расходились хорошо. На публику Сабина выходила при полном параде, а для мужа не утруждалась. Много чести!
Вот Лара… никогда не допустит, чтобы ее увидели непричесанной и без макияжа. Золотистые волосы коротко острижены, губы подкрашены, руки ухожены. И стройная, подтянутая без всяких диет. Отличный аппетит, крепкие нервы. А Сабина мучалась, глядя на пирожные. Ее вес менялся так же непредсказуемо, как и выражение лица. То ходила синяя, тощая, вываливалась из одежды, то рыдала, глядя, как любимые джинсы натягиваются на бедрах и едва застегиваются. У нее все зависело от настроения. Частые депрессии сопровождались полным отсутствием аппетита, а депрессия была предвестником нового творческого запоя.
Все. Хватит об этом. Жены больше нет. Надо ехать".
Лара спускается по лестнице. Ее комната тоже на втором этаже. Второй этаж - приближенные к императорской особе. Муж, лучшая подруга, дети, родственники. Те, с кем надо делиться. И кого можно за это изводить.
- Сережа, что? - Лара смотрит с искренним сочувствием.
- Появился свидетель. Девушка-инвалид, живущая на переезде, обожает разглядывать проезжающие машины.
- Как некстати! Сделай что-нибудь!
- Я уже еду.
- Хочешь, я поеду с тобой? Или одна?
Он подумал, что было бы здорово, если бы Лара отправилась в одиночку улаживать проблемы с девушкой-инвалидом. Улаживать проблемы - ее специальность. У Лары получится лучше, чем у него. Но что подумают люди? И милиция? Женщина в жизни Сергея Сабурова, мужа ныне покойной знаменитости, - мотив для убийства. Он вздохнул с сожалением.
- Нет, нельзя. Ты поедешь в аэропорт встречать Элю. Ее надо успокоить, помочь разобрать вещи, накормить. Как Сережа-младший?
- Заперся с утра в своей комнате. Играет с компьютером. Я слушала под дверью. С ним все в порядке.
- Александра Антоновна сегодня придет?
- Обязательно. Она отпросилась до обеда. Но вечером в доме будет порядок.
- Послушай, неудобно так обременять женщину, которая…
- Ей за это хорошо платят, - тут же оборвала Лара. - Она здорова и полна сил.
- Я только хотел сказать, что можно нанять ей в помощь еще кого-нибудь.
- А деньги?
- Но после смерти Сабины…
- Да, ты прав. Она много сочиняла последнее время. И вчера я звонила в издательство, они проявили интерес. Во-первых, кее текстам и дневниковым записям. Во-вторых, можно будет выпустить книгу воспоминаний. Мы с тобой были рядом с ней все эти годы. Я знаю, как надо написать. Пока интерес к Сабине на самом пике. Потом найдутся другие кумиры или еще кто-нибудь из знаменитостей трагически погибнет.
- Тогда в машине… Сабина сказала, что после ее смерти я буду очень богатым человеком.
Лара среагировала тут же:
- Еще бы! Ты единственный наследник. По закону. Дети несовершеннолетние. А ее истерические вопли о том, что весь доход от продажи последнего диска будет завещан в пользу детского дома, - очередной блеф. Никакого завещания нет. Она любила своих детей. И диск еще не поступил в продажу. Представляешь, какой теперь будет ажиотаж? А ты получишь проценты.
- Проценты со смерти жены, - горько усмехнулся он.
- Сережа, неужели нам было бы лучше, если бы она была жива? Ты ведь все понимаешь. Такие вещи случаются один раз в жизни. Перетерпи. А потом можно будет жить в свое удовольствие. Так что можешь обещать этой девочке золотые горы.
Он чуть тронул губами ее душистую розовую щеку. Все-таки замечательная женщина! Ну почему он в свое время женился не на ней? В одной комнате жили подружки. Польстился, как и все остальные глупцы, на загадочный свет, идущий из карих глаз. Все время пытался поймать этот свет, окунуть в него пальцы и хоть немножечко присыпать золотой пыльцой и себя. Присыпал. Только не тем золотом. Ох, сумасшедшая юность! Ветер в голове, пожар в сердце. Нет, жениться надо в зрелом возрасте.
Он шел в гараж, как всегда, испытывая легкое волнение. Хорошие машины были его слабостью и одновременно предметом постоянных скандалов с женой, которая этого не понимала. Да и не пыталась понять. Тем не менее там, в гараже, стояли две иномарки, и обе новые. Выстраданные им, вымоленные такими словами и обещаниями, что до сих пор мороз по коже. Для него с самого детства машина казалась несбыточной мечтой. Чтобы мечта сбылась, пришлось платить дорогую цену. Сама Сабина долго училась водить машину и получила права. Вернее, купила их. Но этим все и кончилось. Она не могла водить машину. Вернее, не могла это делать как все нормальные люди. Просто езда ее не увлекала. Увлекала бешеная скорость и риск. После крупной аварии в первую же неделю, неизбежной при таком вождении, Сабина предпочитала ездить с шофером. А поскольку она презирала барство, то шофером стал ее собственный муж. Эксплуатировать близких людей - разве это барство? Но он никогда не жаловался. Уж очень нравилось водить такую машину. Что ему пришлось пережить, перед тем как жена купила "Форд-Мондео"! Не раз говорила, что грешно ездить на таких дорогих машинах, в то время как большинство людей в родной стране живет за чертой бедности. Это, мол, вы меня заставляете тратить деньги на дорогие и глупые вещи. Под "вы" подразумевались домочадцы. Семья. Бесчувственные, злые люди. Безнравственные. И жадные.
Но машину она мужу все-таки купила, в один из приступов раскаяния. Чем сильнее в душе у жены бушевала буря, тем дольше светило потом солнце над безбрежным океаном ее чувств. И вот вам результат - красавец "Форд" серебристого цвета. Сам выбирал. Жена презрительно сказала, увидев машину, что ее цвет напоминает ей крашенные серебрянкой башенки могильных оград. Но он не бард. У него не возникает поэтических образов. Чудесная машина! Как жаль, что надо вернуться к тому переезду. Но - надо.
Он боялся, что, очутившись на переезде, где случилась трагедия, рассиропится, начнет раскаиваться, переживать. Мол, как много она могла бы еще сделать, если бы осталась жива! В безвременной кончине гениальной Сабины Сабуровой его вина. Как там сказали вчера в одной из телевизионных передач? "Накануне солнечного затмения русская культура понесла тяжелую утрату…" И так далее. Солнце по имени Сабина погасло навеки. Ах, ах, ах! Вечная тьма. Сколько их, этих солнышек, взойдет еще над горизонтом! Человечество не может жить во мраке, людям необходим свет. Даже если каждый новый будет накануне солнечного затмения.
Девушка в инвалидном кресле была вновь на обочине. Она что, никогда отсюда не уезжает? Похоже, узнала машину. Вся подобралась, сильные пальцы вцепились в колеса инвалидного кресла. Он вспомнил - они с женой видели ее и раньше. Тогда Сабина чуть не заплакала. По выражению ее лица понял: страдает. И это надолго. До самой Москвы не успокоится.
- Ну выйди, дай ей денег, - не выдержал он.
- Ты что?! Как можно?!
- А что тут такого?
- Ты ничего не понимаешь, - с укором сказала жена.
За пятнадцать лет их брака эта фраза сделалась чрезвычайно популярной. Подойдя к девице он сразу понял, что так просто не отделается. Жалости к ней не испытывал. Какие глаза! Злющие! А личико бледное, невыразительное. Таким обделенным судьбой Господь, как правило, отмеряет красоты щедрыми горстями. А этой дал щепотку и остановился. Сэкономил. Чем же он ее наградил? Упрямством? Похоже.
- Здравствуйте, - кивнул он.
Девушка глаз не отвела, взгляд его выдержала. Да, характер. Характер налицо. А глаза у нее красивые. Серо-голубые, в светлых пушистых ресницах. Из-под косынки выбилась вьющаяся русая прядь. Она накручивает ее на палец и молчит. Ждет.
- Вы меня узнали?
- Да.
"Лучше бы ты была немая", - подумал он. Жена, которая умела подслушивать его мысли, сейчас начала бы грозить, что напишет завещание в пользу детей-сирот. Чтобы ничего не досталось такому бездушному, такому жестокому, такому… Но нет больше жены.
- И как же вас, девушка, зовут?
- Жанна.
- Очень приятно. (Ха! Приятно!) Я Сергей Васильевич Сабуров. Муж той… - слова застряли в горле, и он махнул рукой в сторону переезда.
- Я знаю, кто такая Сабина Сабурова.
- Очень хорошо. Именно поэтому вы решили обвинить меня в ее смерти?
Девушка молчала.
- Послушайте, с чего это вдруг вы решили посадить меня в тюрьму?
- Это мое дело.
- Денег хотите? - напрямую спросил он.
Снова молчит. Смотрит.
- Где твоя мать? - резко перешел он на "ты". Противная, злая девчонка! И вдруг услышал:
- Возьмите меня к себе.
- Куда к себе? - растерялся он.
- У вас есть дом?
- У каждого человека есть дом.
- Большой? - Смотрит не моргая.
- Ну, допустим, что три этажа.
- Со всеми удобствами?
- Но это же естественно… - Он осекся.
- Я могу многое делать сама. У меня сильные руки. Вот, смотрите.
Она задрала рукав тонкого свитера. Крупная кисть сжалась в кулак, предплечье напряглось. Сергей невольно вздрогнул. Может быть, несчастное создание от скуки балуется гантельками? Чтобы как следует крутить колесики и таскаться каждый день на этот переезд. И шпионить за проезжающими.
Спокойно, Сергей, спокойно. Не злись.
- Это все, что ты хочешь?
- Я хочу, чтобы вы мне помогли.
- Ну откуда ты свалилась на мою голову?! - возмутился он, понимая, что от девчонки не избавиться. Разве что отправить ее вместе с креслом под поезд. Но это уже верная тюрьма. Убийство свидетеля.
- Я вас не боюсь, - сказала она, словно, подобно покойной жене, умела подслушивать его мысли. - Я знаю, чего надо бояться. У вас нет выхода. Сегодня ко мне милиция должна прийти.
- Ладно. Эта штука разбирается? - кивнул он на кресло. - Мне надо запихнуть его в багажник.
- А мама?
- Что - мама?
- Вещи. И мне надо сказать, что уезжаю.
- Конечно, мы сейчас же поедем к твоей маме, - сказал как можно мягче. Раз все уже решено.
Он хотел ей помочь, но девушка не дала. С креслом она управлялась ловко, передвигалась почти так же быстро, как здоровый человек ходил. Ее мать вышла навстречу, не слишком уверенная в своих движениях. Он догадался, что женщина пьяна. Неприятная особа. И сразу начала причитать:
- Ой, Жанночка, как же ты, дочка, оделась в такую погоду! Ой, да что же это вы в дом не пройдете? Да если Жанночка что видела, так вы уж не сомневайтесь. У нее с глазками-то… С глазками-то, я говорю, все в порядке. - Женщина пьяно всхлипнула и вытерла рот углом повязанного по-деревенски платка.
- Все нормально, - стараясь сдержаться, ответил он.
- Я уезжаю, мама, - спокойно сказала девушка.
- Куда, дочка? - растерялась женщина.
- К нему, - кивком показала дочь на своего спутника. - Не возражай. Он меня вылечит. И я вернусь. Ты собери самое необходимое.
- Много вещей не надо, - поспешил добавить Сергей.
Скорей бы обратно, в Москву, а там все утрясется. В конце концов, есть Лара. Умная, спокойная, решительная Лара. Она же сказала, что можно обещать девице золотые горы. А значит, и место в собственном доме. Лучше, если будет на глазах. Подальше от здешней милиции.
Уже из машины девушка окликнула мать:
- Мама, если придут, скажи, что Жанна отказывается от своих показаний. Протокол составлять не надо. Мы с тобой не так все поняли. Женщина сама выпала из машины. Несчастный случай.
- Так ведь и я с самого начала…
- Поехали, - резко сказала Жанна. - Ну?…
…Девушка долго молчала, и Сабуров подумал, что она стесняется.
- Ты школу заканчивала? - первым заговорил он.
- Да.
- Читать, писать умеешь?
- У меня не с головой не в порядке. С ногами.
- Может, стихи пишешь?
- Нет.
- Ну тогда романы? - усмехнулся он.
- О чем?
- Ну о чем все пишут.
- Я не знаю, о чем все пишут.
- Ты что, книг не читала?
- У нас в доме нет книг.
- А в библиотеке?
Глянула на него с откровенным презрением. Сообразил: город, где находится ближайшая библиотека, далеко, а мать ездит туда вовсе не за книгами.
- Что, учителя книг не возили?
- Возили. Только это не романы. Не про любовь. По программе.
Все ясно. У девицы полностью отсутствует воображение. Все воспринимает буквально. Романы - это про любовь, программные вещи - о смысле жизни. А в чем ее смысл? И неожиданно для себя вдруг спросил:
- В чем смысл жизни?
- В том, чтобы ходить.
- Ну разумеется. Извини.
Бессмысленный разговор. Для больного человека все проблемы сводятся к его болезни. Нет болезни - нет проблем. Сабуров молчал долго. Девушка тоже молчала. Смотрела с интересом в окно. Ах, да. Она же ничего этого никогда не видела!
- Ты выезжала куда-нибудь из дома? В город, например?
- На чем? - Вздохнув, девушка неохотно добавила: - В детстве, когда я была маленькая, мама возила меня по врачам.
- Ладно, теперь я буду возить, - с легкостью пообещал он.
Коттеджный поселок, куда их семья перебралась года полтора назад, находился недалеко от Москвы. Это была идея жены, уставшей от городского шума и суеты. Поселок был окружен высоким забором из белого силикатного кирпича. На въезде полосатый шлагбаум и будочка, в которой безотлучно находился охранник. Сабина выбрала это место сама. И сама давала указания архитектору. У нее было много талантов. Кроме одного: быть нормальным человеком. Как все. Он понимал, что у талантливых людей бывают заскоки. Это неизбежно. Но не может же человек состоять из одних только каверз?