Проблемы с общением - проблемы с работой. В наше время ценят симпатичных, обаятельных, коммуникабельных и раскованных. И насчет вранья. Кому нужен менеджер, который не умеет врать? Смешно! Вы спросите, как в таком случае мне удалось проработать на фирме целых три года? Я свято верила в то, что говорю клиенту правду. Что наш товар самый лучший. Потому что лично я этим товаром никогда не пользовалась. Иначе, что стало бы с моей верой?
Но опять отвлеклась. О работе. В школу после всего случившегося я вернуться не могла. Проблемы с общением. А дети, они жестоки. И всевидящи. От них не спрячешь ни одного комплекса. Все, что мне удалось в итоге найти, это работу швеи-надомницы. Никакого общения. Получаешь заказ, выполняешь, сдаешь, получаешь деньги. Моя специализация - пододеяльники и сумки. То есть где надо строчить только по прямой. Любое другое изделие требует творческого подхода. А краеугольный камень любого творчества - это поиск. То есть надо отталкиваться от "не знаю". Я же хочу знать все. Что было, что есть и что будет. Неуверенность в завтрашнем дне приводит к развитию невроза.
Мои заказчики безбожно меня обманывают и эксплуатируют. Но спорить с ними я не могу: проблемы с общением. Если целый день просидеть за швейной машинкой, можно заработать целых сто рублей. Максимум сто пятьдесят. От зари до зари. Я не жалуюсь. Потому что у меня есть цель. Я коплю деньги.
Насчет питания. Есть такие замечательные пакетики с готовыми супами. Вкус курицы, грибов и даже креветок. Всего-навсего два пятьдесят. Есть фругурты по четыре рубля на оптовом рынке, куда я бегаю через день. Есть даже такая вещь, как уцененные бананы. Смешно? И мне. Когда я их ем. Вдаваться в подробности не буду, они слишком печальны.
Одеждой я обеспечена лет на несколько. Мода меняется быстро, но мне не до этого. К тому же у меня есть источник, из которого я получаю модные вещи. С отставанием ровно на один сезон. Но об этом чуть позже.
Да, забыла сказать! Мои родители до сих пор верят в то, что я по-прежнему работаю на фирме и получаю по четыреста долларов в месяц. Никто не подозревает о моем увольнении.
Прежде чем сказать, зачем мне надо копить деньги, маленькое отступление. Чтобы было понятно, почему я не могу обратиться за помощью к родным. Друзей у меня просто нет. Из-за проблем с общением.
Итак, сочинение бездарного литератора на тему:
МОЯ СЕМЬЯ
Начну, пожалуй, с самого главного: у меня есть брат. Если бы требовалось охарактеризовать его только одной фразой, я бы воспользовалась названием великого романа Михаила Юрьевича Лермонтова - "Герой нашего времени". Кстати, на школьном выпускном экзамене по литературе я вытащила билет на тему именно этого романа. И еле-еле ответила на "четыре" балла. Сейчас не девятнадцатый век и даже не двадцатый, а двадцать первый. И теперь я бы сдала экзамен с блеском, на "пять" с плюсом, потому что герой нашего времени - точь-в-точь мой родной брат Игорь. Дописать его… Да нет ничего проще!
Он - преуспевающий бизнесмен, и у него есть все, что к этому прилагается: собственная фирма, синий "Мерседес", три сотовых телефона и хорошая трехкомнатная квартира, где потолки навесные, сантехника итальянская, а полы с подогревом. Он молод, красив и богат. Брат младше меня всего на три года, но между нами не просто пропасть - провал во времени! Я, по сути, так и осталась ребенком, а он мудр, как Великий Будда. Причем такое ощущение, что брат стал Великим Буддой задолго, эдак за тысячу лет, до своего рождения.
У него с десяток хороших костюмов, с полсотни галстуков самых невероятных расцветок, две дюжины белых рубашек и трое кожаных штанов. По окончании каждого сезона брат просто-напросто раздвигает дверцы шкафа, сгребает одежду с вешалок и несет ее на помойку. Когда мама узнала об этом, она впала в состояние шока. И с тех самых пор отец щеголяет в костюмах Игоря, а я в кофточках его жены Леночки. Нога у нас, к несчастью, разного размера.
"Герой нашего времени" ходит в офис в костюмах, а в театр - в кожаных штанах. Он встречает Новый год в Лапландии, новый век - в Париже, а новый отпуск - на Канарских островах. Но когда однажды Игорь подвез меня в центр и к нам подошел охранник спросить десять рублей за стоянку, брат спокойно сказал:
- Вы не имеете права, - и десять рублей не дал.
Десять рублей! Человеку, который весь день стоит на морозе! Я бы послушно полезла в карман, даже если бы ко мне подошел контролер в вагоне метро! Мне бы и в голову не пришло, что человек, который требует деньги, не имеет на это право! Но мой брат четко знает, кого можно послать, а кого не стоит. И как далеко можно послать, тоже знает. Знаменитая фраза "это ваши проблемы" совершенно в его духе. Если вы еще не поняли, почему я не попросила помощи у своего родного брата Игоря, - значит, что вы вообще ничего не поняли.
Да! Забыла сказать самое главное! Он высокий шатен с голубыми глазами. В свободное от работы время (а такового немного) Игорь ходит в элитный клуб, где играет в боулинг. Иногда в теннис. И плавает, как рыба. Меня тоже пытались с детства приобщить к спорту. Но, судя по тому, что я каждый день вижу в зеркале, ожидания моих родителей (увы!) не оправдались.
Теперь об источнике, из которого я черпаю почти что модные вещи. О жене моего брата, хорошенькой Леночке. У моей невестки золотые локоны, синие глаза и губки бантиком, точь-в-точь как у глупой резиновой куклы. Разумеется, она не работает. Тем более что моему племяннику всего два года. Итак, Леночка. Типичный представитель московской фауны. Травоядное. Млекопитающее.
У Леночкиного папы какие-то дела с моим братом, поэтому она считает, что наша семья кругом ей обязана. И никогда с нами не церемонится. Например, сидя за общим столом, Леночка может смело заявить:
- Я - вегетарианка!
Потом взять бутерброд с икрой, аккуратно счистить ее вилочкой себе на тарелку, а хлеб с маслом положить обратно. Это, мол, вам, бессовестные пожиратели мертвечины. И начать спокойно кушать икру.
Я с ужасом взираю на это вегетарианство, представляя, что из каждой икринки мог бы вылупиться малек. И икра в меня просто не лезет. Поэтому доедаю за Леночкой хлеб с маслом, поскольку уже привыкла донашивать ее одежду.
Впрочем, Леночка - вегетарианка отнюдь не по убеждениям. От природы она склонна к полноте. Сейчас Леночке только двадцать три, она очаровательна, но второй подбородок уже наметился, щечки приятно округлились, а талия после родов поплыла. И после того как одна из ее подруг сильно похудела, перестав употреблять в пищу мясо и молочные продукты, Леночка решила последовать ее примеру. Ко всему прочему, это модно и оригинально. А Леночка хочет прослыть оригиналкой.
С таким же успехом она может объявить себя папой римским или, например, йогом. Я живо представляю себе эту картину. Леночка приходит к нам в гости, спокойно заявляет:
- Я - йог! - и в то время как все остальные рассаживаются за столом, располагается посреди комнаты на ковре в позе лотоса и пытается задержать дыхание.
Разговор со мной Леночка начинает, как правило, с одной и той же фразы:
- Саша, а почему бы тебе не…
Далее следует: поменять прическу, покрасить волосы, стать вегетарианкой. Хотя на таких скудных харчах я худа и без всякой диеты. Из Леночкиных слов я делаю вывод, что ничего в моей внешности ее не устраивает. Сама она безупречна. А я…
Как только Леночка произносит свою знаменитую фразу, я думаю о себе: "Безнадежна!" Потому как полагаю, что Леночка искренне желает мне добра. Она - не злая и не жадная. А все остальное - это издержки воспитания.
Теперь к месту сказать буквально два слова о моем племяннике. Это хорошенький белокурый мальчик, пухленький и очень мягкий на ощупь. От него пахнет маленьким ребенком так сладко, что сердце замирает. И я должна была бы его любить. Старая дева, у которой нет детей и возможно, что никогда и не будет. Но втайне я думаю, что ни разу еще не встречала более избалованного, капризного и отвратительного мальчишки! Вот так. Без комментариев.
Еще два слова о моих родителях. Мама принадлежит кочень интересному типу людей. Что бы ни случилось, они упорно делают вид, что все в полном порядке, все здорово, все просто великолепно! Как у американцев: что бы ни произошло, все о'кей. Не знаю, что вкладывают в данное понятие американцы, поскольку ни разу не была в Америке, как, впрочем, и за границей вообще. Но наш русский "о'кей" - это нечто особенное, и моя мама тому пример. Наш "о'кей" означает следующее: надо, подобно страусу, спрятать голову в песок, замереть и, сняв последние штаны, подставить всему миру голую, пардон, попу. Чтобы клевали. Больно. И делать вид, что ничего не происходит. Голова-то цела! Если бы я сказала, что меня уволили со службы, в поведении моей мамы ничего бы не изменилось. Она бы с упоением продолжала рассказывать окружающим, какая у нее умная, замечательная и красивая дочь, имеющая престижную и высокооплачиваемую работу.
Точно также ничего не изменилось после ее развода с моим отцом. Они по-прежнему живут вместе, она по-прежнему стирает его белье и готовит ему еду. Разве что в холодильнике теперь обычно лежат два куска колбасы, на вид совершенно одинаковые. Один завернут в бумагу, на которой написано "И. К." (инициалы моей мамы). Другой - в такой же бумаге, но с отметкой "В. И." (мой отец). Однажды я пришла к родителям, будучи не просто голодной, а умирающей с голода. И, заглянув в холодильник, долго размышляла, от какого куска отрезать. Поскольку мама на скромной пенсии по выслуге, а папа работает, и доход его несоизмеримо больше, развернула колбасу с пометкой "В. И.". Отрезала ломтик и подписала: "Большое спасибо. Вашей колбасой воспользовалась А. В. Белова".
И последний член семьи - моя бабуля, Тамара Николаевна. Если себя я отношу к потерянной части поколения, то ее - к растерянной. А точнее сказать, к растерявшейся. Обе мы так и не сумели приспособиться к новым экономическим условиям. А ведь есть такие бойкие бабульки (я уж не говорю о своих ровесницах), которые заткнут за пояс любого молодого. Они стоят на рынке с вязаными носками, носят газеты по вагонам электрички, сидят на вахте в маленьких будочках. И порою на них держится вся семья. Однажды я ехала в автобусе со старушкой, которая вслух рассуждала о достоинствах проезжающих иномарок, которые видела в окно. Причем с таким знанием дела! И по ее лицу было видно, что она счастлива. Счастлива, что застала это время.
Моя же бабуля целыми днями охает, увидев в газете или по телевизору цены в долларах, тут же начинает переводить их в рубли, а эти рубли переводить в те. То есть когда проезд в метро стоил пятак и столько же - стакан семечек. Когда масло было масленее, а трава зеленее. В этих подсчетах она и проводит дни. Мне ее безумно жалко. Потому что прошлого, увы, не вернешь!
Рассказ о моей семье я бы закончила тем, с чего обычно принято начинать выпуски новостей. С политики. Хотя все включают телевизор в тот момент, когда начинают передавать погоду на завтра, особенно если сборная нашей страны по футболу накануне опять проиграла.
Итак, в нашей семье представлено все многообразие политических течений. Отец - крайне левый, мой брат - крайне правый, а мама - убежденная центриста. Я, Леночка и бабуля - электорат, который три по-разному одаренных оратора пытаются привлечь на свою сторону. Я поддакиваю брату, никогда не спорю с отцом, стараюсь не обижать маму, а спрятавшись в кабинке для голосования, с невероятным постоянством ставлю крестик в графе: "против всех". И опрометью бегу к урне, пока брат не заглянул в мой бюллетень. Его я почему-то боюсь больше всего.
Но повторяю: это рассуждения дилетанта, который ничего не смыслит не то что в политике, но и в жизни вообще. И к ним надо относиться снисходительно.
А теперь настало время вернуться к нашим баранам. Вернее, к одной глупой овце, которая сама себя загнала в угол. Ибо тридцатилетие мне придется встретить старой девой.
Шанса с кем-нибудь познакомиться у меня нет. Каждый вечер я подолгу стою у окна и смотрю на улицу. С наступлением темноты там начинается настоящая жизнь. Горят завлекающие прохожих огни - работают многочисленные бары и рестораны. Я знаю, что в это время суток проще всего, что называется, подцепить мужчину. Они за тем и выходят из дому. Мужчины то есть. Особенно вечером в пятницу или в субботу. Потому что в выходные надо расслабляться. Но разве можно расслабиться со мной? Это то же самое, что тискать пластмассовую куклу, которая мало того что не гнется, но и при любом неосторожном движении запросто может завопить "уа-уа!".
Каждый вечер я смотрю на яркую вывеску в доме напротив. Это спортивный клуб, в котором преподают восточные единоборства. В детстве я занималась дзюдо. Занималась бездарно и проигрывала все подряд бои, даже самым слабым противникам. Но теперь меня вновь тянет на татами. Скорее всего, только потому, что я уверена: там, в этом клубе, полно мужчин. Но пойти туда?! Вечером?!!
За кого, интересно, меня примут? За искательницу приключений? За девицу легкого поведения? И что дальше? Если бы я только знала, как ведут себя девицы легкого поведения, то давно бы туда пошла!
Вот уже год, как я сижу над своими пододеяльниками, простынями и наволочками, и моя нога даже во сне напряжена, потому что привыкла давить на педаль. Никуда не хожу, экономлю деньги. Я трачу в день от силы рублей пятьдесят, остальное откладываю. У меня уже накопилась приличная сумма. Дело в том, что я хочу вернуться.
"Куда?" - спросите вы.
Как это куда? В нормальную жизнь! Ибо я давно уже подозреваю: со мной что-то не в порядке. Я очень хочу измениться. Стыдно признаться, но я хочу стать такой же, как Леночка. Хорошенькой, модной, раскованной и… эгоисткой. Никого не жалеть и не стесняться. Довести до сведения мамы, что потеряла престижную, высокооплачиваемую работу, сказать наконец брату, что не разделяю его убеждений, и признаться в любви своему герою. Одним словом, я хочу освободить собственный разум. Дать волю чувствам. Жить полной жизнью. Существует много расхожих фраз на сей счет, и все они меня устраивают.
У меня даже имеется план, как это сделать. Я уже сказала, что подруг у меня нет. Зато есть хорошая приятельница. Она - тоже швея-надомница. Но не такая, как я. Она - талантливый модельер и великолепная портниха. У нее своя клиентура. Кстати, это она нашла мне работу по способностям. Хотя поначалу предлагала шить по ее лекалам. А кончилось все пододеяльниками из-за моей жуткой неуверенности в себе. Я боюсь.
Боюсь телефонных звонков, не говоря уж о приходе гостей, боюсь продавцов, которые меня постоянно обвешивают, боюсь заказчиков, свою маму, Леночку, жутко боюсь родного брата и того, по ком ночами просто схожу с ума! Список бесконечен.
Приятельница посоветовала мне обратиться к хорошему психотерапевту. И даже дала телефон. Она шьет его жене, даме, приятной во всех отношениях и чрезвычайно болтливой. Так вот, эта дама…
Господи, я опять отвлекаюсь! А всего-навсего и надо сказать, что я коплю деньги на визит к психотерапевту. А уж дальше, как он скажет. Может быть, потребуется лечение. И после всех моих мучений я смогу вернуться на фирму и вновь видеть свое Солнце каждый божий день. Ибо без этого в моем убогом мирке стало совсем уж мрачно.
Год назад у меня не было ни гроша за душой. Уволили меня весной, за те три месяца, что искала работу, растаяли сбережения. И вот теперь, к началу сентября, я имею в заначке аж целых двадцать тысяч! Рублей, разумеется. И это ценой героических усилий. Но я - девушка упорная в достижении цели.
И за две недели до своего тридцатилетия я решила: пора! Пора сделать себе достойный подарок ко дню рождения. И придвинула телефон. Что было дальше, вы уже догадались. До того момента, как был набран номер, я успела и расплакаться, и рассмеяться, задать себе же массу вопросов, прокрутить в уме немыслимое количество диалогов, и ушло на все это… ровно полдня.
К вечеру я обессилела вконец, и мне ничего уже не осталось, как просто набрать номер.
Трубку взяла девушка, судя по всему, его секретарша. Пробормотав что-то невнятное, я очень удивилась, что меня поняли. Потому что услышала:
- Я вас сейчас соединю.
После чего приятный мужской баритон поинтересовался, какие у меня проблемы.
- Я от вашей жены, - ляпнула я. - То есть от ее портнихи. То есть номер вашего телефона я получила от своей приятельницы, но через вашу жену, которой она шьет. То есть…
- Я вас понял, - нетерпеливо перебил меня мужчина. - Что с вами случилось?
- Все, - обреченно сказала я.
И он действительно меня понял, потому что сказал:
- Приходите.
И назвал адрес.
- Но у меня только двадцать тысяч рублей, - поспешила я сказать. - Этого хватит?
- Ну, раз уж вы от моей жены да еще через ее портниху, я просто не имею права вам не помочь.
В его ответе прозвучала откровенная ирония. И я тут же засомневалась в квалификации собеседника. Разве психотерапевт не должен быть беспристрастен?
Положив трубку, я все еще сомневалась. Может быть, не стоит этого делать? И не стоит менять свою жизнь? Остаться собой, и в конце концов счастье меня найдет. Но мне было так холодно и мрачно, что я решилась. И все-таки пошла…"