ЗАПИСЬ НА ВЛОЖЕННОМ В ДНЕВНИК ЛИСТЕ
"Вот теперь мне стоит немного отвлечься от дневниковых записей и вернуться в день сегодняшний. Потому что я уверена: до этого момента все было в полном порядке. Никакая опасность мне не угрожала. Разве что опасность остаться на всю жизнь старой девой. А теперь к ней добавилось столько других, что я ругаю себя самыми последними словами! Господи, зачем я это сделала?! Ведь я понятия не имею, что со мной произошло на сеансах гипноза, во время которых врач, по его же словам, избавлял меня от всевозможных страхов! За двадцать тысяч рублей.
То есть он взял с меня сто долларов за первую консультацию и еще пятьсот за две недели часовых сеансов гипноза. У меня даже осталось немного денег, чтобы сходить в парикмахерскую. Про деньги я помню, парикмахерскую тоже припоминаю, а вот сами сеансы…
- По-моему, он был самый настоящий шарлатан. Или дилетант. Бездарность. Покопался в моей голове и гармонию всевозможных комплексов превратил в немыслимый хаос. Но с правильными установками.
Что записано в моем дневнике? Открываю…"
"…пошла. Секретарша встретила меня любезной улыбкой:
- Добрый день.
- Мне назначено, - поспешила сказать я. И с завистью ее оглядела. Высокого роста, длинноногая девица была даже красивее, чем мой идеал: хорошенькая Леночка. И одета не хуже. Психотерапевт, судя по всему, платил ей очень прилично.
- Присаживайтесь, - лучезарно улыбнулась красавица и указала мне на глубокое черное кресло. - Чай? Кофе?
- Спасибо, я не голодна, - глупо пробормотала я. За всю жизнь мне удалось удачно ответить на вопрос от силы пару раз. Причем в голове у меня постоянно крутятся блестящие и чрезвычайно остроумные ответы. Но с опозданием на пять минут. Поэтому я говорю, как самая настоящая дура, каковой, вероятно, все меня и считают.
Вот и девица понимающе улыбнулась и вернулась обратно к своим телефонам. Оставив меня обдумывать очередной остроумный ответ. За этим занятием меня и застала вспышка света, промелькнувшая сбоку. Вздрогнув, я повернула голову и увидела лампочку над дверью кабинета.
- Заходите, - улыбнулась секретарша. - Врач освободился.
Из кабинета никто не вышел, но, когда я там очутилась, сразу поняла, в чем дело: в помещении имелась вторая дверь. По причинам, не вполне мне понятным, пациенты не должны были встречаться друг с другом. Я пялилась на эту вторую дверь, не замечая сидящего за столом человека. Он же тем временем внимательно меня разглядывал. Словно прикидывал: резать, не резать? И как именно резать эту глупую пучеглазую лягушку, чтобы извлечь из нее шестьсот зеленых долларов? Напрасно раздумывал, ибо нет ничего проще, как получить с меня деньги. Я сдаюсь моментально, стоит только чуть-чуть надавить. Не обязательно пускать в ход скальпель.
- Добрый день, - раздался приятный мужской баритон, который я тут же узнала. И спохватилась:
- Здравствуйте! Мне назначено.
- Вы та самая…
- Александра Белова, - поспешила сказать я.
- Ах, да! Я справлялся у своей жены.
- Мы с ней не знакомы.
- Но с ее портнихой вы, кажется, подруги.
И Глупая Пучеглазая Лягушка глупо хихикнула. Потом огляделась, соображая, где удобнее всего ее препарировать, и наконец спросила:
- Куда мне сесть?
- К столу, пожалуйста. Для начала мы просто с вами поговорим.
- Я принесла деньги, - с готовностью полезла в сумочку Глупая Пучеглазая Лягушка.
- Оставьте, - поморщился обладатель приятного баритона. - Расплатитесь с моей секретаршей. Потом. Ну-с, что с вами случилось?
- Не знаю, - честно сказала я. А потом… Потом выдала ему все вышеизложенное. О своем увольнении, о безуспешных поисках работы, о брате, о Леночке, о своей несчастной любви. По полной программе. Поскольку вы все это уже знаете, то приблизительно можете представить себе его реакцию.
- Милая, да у вас серьезные проблемы! Ну, как же так? А? Ведь вы - молодая, привлекательная женщина, и так себя довести! Надо лечиться.
- А… можно что-нибудь сделать?
- Для этого я и учился столько лет, - устало вздохнул Баритон (с вашего позволения я теперь буду называть его так). - Случай тяжелый, придется прибегнуть к гипнозу.
- А вы… То есть я хотела сказать…
- Сомневаетесь в моей квалификации? - обиделся Баритон. И стал доставать из папок различные дипломы, свидетельства, сертификаты, пододвигая все это ко мне. Даже в глазах зарябило!
- О! - выдохнула я. - Вы такой… Должно быть, это очень дорого?
- Сколько вы сказали, у вас есть? - тут же прикинул Баритон. - Двадцать тысяч?
- Рублей, - поспешила добавить я. - Это все мои сбережения.
- Ну, что ж. За две недели часовых сеансов я с вас возьму… с вас возьму… - (Сердце мое екнула). - Пятьсот долларов.
- То есть мне хватит? - уточнила я.
- Ну и еще сто за сегодняшний визит. Устраивает?
- Устраивает! - с готовностью сказала Глупая Пучеглазая Лягушка. Слава богу! Ее выпотрошат ровно на ту сумму, что есть у нее в заначке! Какая удача! Просто счастье!
- Сегодня время нашего сеанса уже истекло, - выразительно посмотрел на часы Баритон. Я тоже глянула и пришла в ужас. Подумать только! Проболтала целый час! - Вы сейчас выйдите через эту дверь…
- Да-да, - с готовностью кивнула я.
- Пользуюсь бешеной популярностью, - пожаловался Баритон. - Весь день расписан. Минут пять подождете на улице, потом вернетесь в приемную и оформите бумаги у секретарши.
- Какие бумаги? - слегка растерялась я.
- Договор. Вы же отдаете мне деньги.
- Ах, да! Договор!
Узнав, что Баритон собирается принять на себя какие-то обязательства на ее счет, Глупая Пучеглазая Лягушка пришла в дикий восторг. Как все честно, благородно! И поскакала к указанной двери. Честно отстояв на улице пять минут, вернулась в приемную. Договор, оказывается, был уже готов.
- Подпишите здесь, - лучезарно улыбнулась красавица. - И здесь.
Чиркнув ручкой, я обратила внимание на одну только фразу: "…никакой ответственности не несет". Но так и не сообразила, кто чего не несет. Я или Баритон? И сумму: одна тысяча рублей.
- Одна тысяча? - удивленно переспросила лягушка.
- Для налоговой, - ответила красавица, деловито убирая подписанный договор в папку. - Ваш экземпляр. Возьмите же. На самом деле вы должны нам шестьсот долларов. По сегодняшнему курсу выходит…
Она быстренько подсчитала на калькуляторе, что там выходит сегодня с долларом, и назвала мне восемнадцать тысяч пятьсот шестнадцать рублей.
Я кивнула и убрала в сумочку договор.
Девица смотрела на меня, словно чего-то ожидая. Когда я встала и направилась к дверям, она живо воскликнула:
- А деньги?
И тут я покраснела. За кого меня здесь принимают! Я просто растерялась! А вовсе не хотела улизнуть с подписанным договором! Кинувшись обратно к секретарскому столу, я распахнула сумочку, словно желая вывернуть ее наизнанку, достала сверток с деньгами и торопливо стала его разворачивать, приговаривая:
- Вот они, деньги, вот они, деньги, вот они…
Секретарша отсчитала ровно восемнадцать тысяч пятьсот, простив мне целых шестнадцать рублей! От такой немыслимой щедрости я пришла в еще больший восторг! И, поблагодарив ее, кинулась покупать себе мороженое на эти шестнадцать рублей. Такое дело надо отметить. Начало моего возрождения. Ибо многочисленные дипломы, свидетельства и сертификаты убедили меня в том, что я на верном пути. Мороженое подкрепило мои силы, и в этот вечер я смотрела в окно с большим, чем обычно, энтузиазмом. Я уже видела на этих улицах себя…
Постойте-ка, а когда же я посетила парикмахерскую? Ведь это обошлось мне в целых пятьсот рублей, как сейчас помню! Если дело касается моих расходов, я не забываю ничего. Никогда. Но проблема в том, что эти сеансы гипноза повлияли на меня как-то странно. Конечно, я ничего об этом не знаю, может, так и должно быть. Так или иначе, две недели я была словно в тумане. Со мной что-то происходило. Но поскольку я живу одна и полностью лишена общения, процесс перерождения прошел без свидетелей.
Однако я опять перескочила. Через две недели. Итак, вернемся к началу моего лечения.
… На следующий день, как и было назначено, я пришла на первый сеанс. По моим подсчетам, последний приходился как раз на день моего рождения. Поскольку я никогда не вру, признаюсь сразу: все было честь по чести. Что касается антуража, то никаких претензий к гражданину гипнотизеру у меня нет. После нескольких пассов я провалилась в глубокое забытье, а когда очнулась, надо мной склонилось озабоченное мужское лицо. Не знаю, что со мной случилось в тот момент, но… Словом, гражданин гипнотизер с трудом оторвал от себя мои руки. Я оклемалась только после нескольких крепких пощечин. И выдохнула:
- Извините.
- Ничего, - перевел дух гипнотизер. - Я и не догадывался, что вы такая… э-э-э… легко внушаемая особа.
- А что вы мне внушили? - с опаской спросила я.
- Что вы должны стать собой. Пора освободить свой разум.
Оказывается, и он нахватался этих расхожих фраз! Я еще немного посидела, прислушиваясь к себе. Не проснулся ли во мне основной инстинкт? Не хочется ли мне освободить свой разум немедленно, не откладывая дело в долгий ящик? Но, не считая неудачного броска на гипнотизера, никаких позывов я не услышала. Кроме позыва… Впрочем, это грубо и к делу не имеет никакого отношения.
Выйдя на улицу, я с недоумением пожала плечами. Мужчины проходили мимо, не замечая моих призывных взглядов. А ведь после такой дозы правильных установок им сразу должно быть понятно, чего я хочу. Я хочу отпраздновать свое тридцатилетие в приятной компании. Хочу расстаться наконец с девственностью и приобрести мягкие повадки пантеры, охотницы на мужчин. Я хочу…
Дело ограничилось еще одним мороженым, которое я лизала с таким остервенением, будто исполняла древнейший ритуал. И дальше этого дело не пошло. Прохожие от меня почему-то шарахались.
Кстати, о символах. В моем случае, о мороженом. Вы заметили, что сейчас не принято называть вещи своими именами? Фильмы, которые не заканчиваются ничем определенным, клипы, где образы меняются так быстро, что ничего не успеваешь сообразить, непонятные слова непонятных песен - это же сплошные символы! Мол, тебе дали установку, а дальше понимай, как знаешь. Я так понимаю, что это от безысходности. Употребление символов - признак смутного времени. Никто ничего не знает, а потому используется образ. Полная свобода воображения, прикрытая цитатой из Зигмунда Фрейда. Ну, да бог с ними! С символами. Тем более что я собираюсь воспользоваться этим приемом, чтобы не называть некоторые вещи своими именами. Я же - закомплексованная старая дева!
Назавтра был еще один сеанс. Опушу подробности, скажу только, что в течение двух недель Баритон честно исполнял свой долг. Я впадала в забытье, потом просыпалась и узнавала, что получила еще одну порцию правильных установок. Он забыл сказать только одно: как этим пользоваться. А спросить я, дуреха этакая, постеснялась. Ну не у мужчины же?
Должно быть, комплексы продолжали жить во мне, несмотря на правильные установки. Словно ветвистое дерево, комплексы эти пустили свои корни так глубоко, что вырвать их можно было только вместе с моим сердцем. Накануне тридцатилетия я по-прежнему оставалась одна.
Наконец пришло время последнего сеанса. Когда я очнулась, показалось вдруг, что Баритон испытывает огромное облегчение. От того, что наконец-то скоро избавится от общения со мной.
- И что дальше? - глупо спросила я.
- Как что? Живите. Наслаждайтесь жизнью.
- То есть вы меня вылечили?
- Я сделал все, что было в моих силах, - напыщенно сказал Баритон.
- Может быть, мне стоит продолжить? Я найду деньги, - пообещала я, испугавшись собственной смелости. Интересно, где это я найду деньги?
- Нет-нет! Двухнедельного курса вполне достаточно.
Или мне показалось, или он… испугался! Он меня испугался! Быть может, находясь под гипнозом, я пыталась его соблазнить? А он - верный семьянин, или такие экзальтированные особы просто не в его вкусе. Да и что во мне хорошего? Худа как палка, щеки ввалились, глазищи бешеные. Разве что съесть еще одно мороженое?
- У меня сегодня день рождения, - пожаловалась я. И тут наконец решилась: - Может быть, вы придете ко мне в гости.
- Я? Почему я? То есть спасибо большое, но… Отношения с пациентками - это неэтично. Моя жена… Ребенок… - Он забормотал что-то невразумительное, закончив монолог вполне логичной фразой: - И вообще сегодня вечером я занят.
Это был первый мужчина, с которым я имела длительный контакт. То есть общение. Не считая моего родного брата. Именно поэтому я ему и предложила себя. Фу ты, как глупо! Он, кажется, даже не понял. Или, наоборот, понял, потому и отказался? Стоило ли выкорчевывать одни мои комплексы, чтобы потом тут же насадить другие! Я все больше склонялась к мысли, что передо мной дилетант. И мне ничего не оставалось, как уйти.
А дома меня застал телефонный звонок. Я предположила, что Баритон передумал, и схватила трубку. Логика подсказала мне, что номер моего телефона есть в договоре. Следовательно, Баритон мог его отыскать.
К черту логику! К черту правильные установки! Меня поздравляла с днем рождения мама.
- Саша, какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
Планы? Если бы Баритон согласился, у меня были бы планы. А теперь…
- Я так и подумала, что в честь дня рождения тебя пораньше отпустили с работы.
Надо сказать, что мама никогда не звонила мне днем. Если бы она это сделала хоть один раз, моя задача значительно облегчилась бы. "А почему ты дома в такое время? Как же твоя работа?" "Знаешь, мама, меня уволили". Но она ни разу этого не сделала. Она старательно избегала потрясений. Днем дочь была на работе. А позвонить на работу… Зачем создавать дочери проблемы? Ее может отругать начальство. Словом, мама сделала все, чтобы мне не пришлось ей врать. За весь год она ни разу не создала такую ситуацию, попав в которую, я вынуждена была бы сказать правду. Вот и сейчас она все за меня придумала. Я дома, потому что в честь дня рождения меня пораньше отпустили с работы. Мне ничего не оставалось, как сказать:
- Да, мама. Меня отпустили пораньше.
- Игорь и Леночка хотели тебя поздравить. И бабуля. И, разумеется, папа. Мы подумали и решили, что удобнее было бы собраться у нас. У тебя же так тесно!
И дома у меня за весь год они не были ни разу. Ни Игорь, ни Леночка. Ни тем более мама. Никто не видел раскроенных пододеяльников. И сумок. И все это под предлогом, что у меня так тесно!
- Хорошо. Я приеду. Во сколько?
- В семь часов. Игорь тоже решил уйти с работы пораньше.
Сам себя отпустил. Понятно.
- Ну, так мы тебя ждем, Саша?
Положив трубку, я задумалась. Не стоит ли в честь дня рождения хоть немного себя приукрасить? Надо сказать, что не все Леночкины вещи я носила. Далеко не все. Например, кожаные мини-юбки оседали на дне моего шкафа. Туда же падали джинсы-стрейч, трикотажные кофточки с глубоким вырезом, платья, казавшиеся мне слишком открытыми, прозрачные шифоновые блузки. Сверху оставались бесформенные вязаные свитера и классические джинсы. Ну, еще длинные юбки и строгие костюмы. Которые Леночка зачем-то покупала, но никогда не носила.
Получив, однако, за две недели массу положительных установок, я смело полезла на дно и извлекла оттуда… Да-да! Самую минимальную юбку и самую прозрачную блузку! Испугавшись собственной смелости, все это надела! И тут же сняла. Потом опять надела. Потом опять…
Перечитав свои записи, я поняла, что моя борьба с комплексами никого, кроме меня, не интересует, а времени отнимает много. Бесконечные мучения перед каждым телефонным звонком, колебания у платяного шкафа, бесчисленные диалоги, которые я проговариваю вслух, пытаясь предугадать любое развитие ситуации (и никогда не угадываю), - все это никому не нужно. И я решила отныне их опускать. Вернее, вычеркивать. И переходить сразу к сути. Так дело пойдет быстрее.
Постепенно я овладеваю письменной речью. Становлюсь более точной и краткой. И, вымарав полстраницы из своего дневника, переношусь сразу в квартиру моих родителей, в большую комнату, торжественно именуемую гостиной. Что такое большие комнаты в хрущевских пятиэтажках, вы знаете. Но собраться в просторной квартире брата нашей семье ни разу не приходило в голову. Даже Леночкин день рождения отмечается здесь, в этой гостиной.
Все уже собрались, ждали только меня. Именинницу. Первой, разумеется, высказалась Леночка:
- Саша, почему бы тебе не… - Мысленно я содрогнулась. -…Выглядеть так всегда!
Это был лучший подарок ко дню рождения: Леночка пощадила мои чувства! Я пришла в дикий восторг!
Потом та же Леночка притащила из прихожей огромный пакет и протянула мне:
- Думаю, что теперь эти вещи будут тебе весьма кстати.
Наступила осень, и она по привычке очистила свой платяной шкаф. От летних вещей, которые на следующий год уже выйдут из моды. Я взяла пакет с милой улыбкой.
Настала очередь Игоря. Если вы еще не поняли, что такое мой брат, то сейчас я поставлю жирную точку. Над i. Чтобы дальше уже без комментариев.
Так вот, о подарке брата. Он достал из кармана сто долларов и протянул мне. Со словами:
- Сама что-нибудь купишь.
Может быть, это и правильно, но обидно. Я взяла деньги и, мило покраснев, сунула их в пакет с Леночкиными тряпками. У меня на одежде просто-напросто не нашлось карманов. Потом мама протянула мне огромный сверток со словами:
- А это от нас с папой.
Мне даже не надо было его разворачивать, чтобы узнать, что там. Это повторялось из года в год. Мама вязала мне свитера. Вязать она не умеет, но, по ее словам, это успокаивает нервы. Я знала так же, что сверток следует немедленно развернуть и выказать неподдельный восторг. Что и сделала. Это - не ложь, это - врожденная деликатность. Такая же, как врожденная грамотность: рука сама по себе выводит правильные буквы. И потом - я ношу ужасные мамины свитера гораздо охотнее, чем модные Леночкины.
Последней ко мне подошла бабуля. Когда все уже рассаживались. И, отозвав в сторонку, сунула в руку пакет, шепнув:
- Отнеси в прихожую, Сашенька, потом возьмешь.
Я сделала вид, что иду мыть руки. В прихожей же, заглянув в пакет, пришла в умиление. Там были: зубная паста, хорошее мыло, шампунь, стиральный порошок, колготки "Леванте", жидкость для мытья посуды и кулек моих любимых конфет. Вроде бы дарить такие вещи на тридцатилетие не принято. Но боже мой! Как они были мне нужны! До зарезу! Мне, экономящей буквально на всем! Хотя я и не сказала бабушке о своем увольнении, она, кажется, давно уже обо всем догадалась. Ведь мы с ней одного поля ягоды. Неприспособленные.
Пакет я спрятала в прихожей, вернувшись, шепнула:
- Спасибо, бабушка.
И она мне… подмигнула. Да! Мол, наша с тобой тайна так и останется тайной. Дело в том, что она слишком хорошо знала свою дочь. Мою маму.