В конце концов это пришлось сделать мне. Когда я постучалась в дверь, Виола все еще оставалась в спортзале. Ну и пусть!
- Войдите! - услышала я и толкнула дверь. - А, это ты! - улыбнулась Большая Маха. - Ну, что скажешь?
- Мы уже столько времени друг друга знаем, - вздохнула я, не зная, как подойти к разговору по душам.
- И как тебе здесь? - внимательно посмотрела на меня Большая Маха. - Да ты садись.
Я робко опустилась на стул. Она смотрела на меня вроде как с удивлением. "Что тебе здесь надо? Тебе?!" - поняла я этот взгляд. И сделала глубокий вдох:
- Нормально. Мне все нравится.
- А мне показалось, что у тебя проблемы.
- А мне показалось, что у вас.
- Обращайся ко мне на "ты", пожалуйста. Я что, плохой тренер?
- Дело не в этом. За что вы их так ненавидите? То есть за что ты их так?
- Кого? Мужчин?
- Ну да. Что это за история? Про первую гнилую ступеньку?
Она не сразу ответила. Я подумала, что никакого разговора по душам не получится. И вообще: зачем мне это надо? Лезу не в свое дело. И собиралась уже подняться и уйти.
- Хочешь чаю? - неожиданно спросила Большая Маха. - Ты ведь никуда не торопишься?
- Мне некуда идти, - вздохнула я. - То есть меня никто не ждет.
Про Виолу, оставшуюся в спортзале, я в это время забыла. В кабинете Большой Махи мы были только вдвоем: я и она. И Большая Маха про Виолу не спросила. Заварила два пакетика чаю, достала плитку шоколада. Я уже заметила, что она любила горький черный шоколад, чуть подсоленный.
Потом Большая Маха грустно сказала:
- И меня никто не ждет.
- Почему? - спросила я.
- Ты, должно быть, ожидаешь услышать какую-нибудь особенную историю. Про любовь и коварство. А ничего особенного и не было. Мы просто учились вместе в институте и с самого первого курса жили вместе. Не расписываясь. Разговор об этом никогда не заходил, ибо наш брак считался делом решенным. Всеми, в том числе и нами. "После второго курса мы поженимся". "После третьего". "После пятого". "Вот-вот". "Завтра". После третьего аборта я дала себе страшную клятву, что больше никогда. Ни за что. Ни под каким видом. А получилось так, что больше и не понадобилось. У меня отрицательный резус, - вздохнула Большая Маха. - Я рисковала целых три раза. Видимо, и у такого здорового организма, как мой, есть предел. Таким образом, мои молитвы оказались услышаны. Мне даже не надо было теперь прилагать усилия, чтобы сдержать свою страшную клятву. И это оказалось хорошим предлогом, чтобы после пятого курса он сказал: "Извини, но ты сама понимаешь, что жениться нам с тобой бессмысленно. Как всякий нормальный человек, я хочу иметь детей". И получилось, что я кругом виновата, а он весь в белом. "Надо было настоять", - услышала я на прощание. Вот что бывает, когда ты им во всем потакаешь. Когда живешь не для себя, а для них. Побольше эгоизма, девочка.
- А почему Школа Скорпиона?
- Женщине надо уметь постоять за себя, - твердо сказала Большая Маха. - Был такой момент, когда мне захотелось его убить. Ну, просто очень. И он с такой легкостью перехватил мою руку. Ты себе даже не представляешь! А я всего-навсего пыталась дать ему пощечину. Когда он рассмеялся, я дала себе еще одну страшную клятву. Что больше ни за что и никогда я не буду так унижена. Мужчиной.
Мне показалось, что она слегка перегибает. Хотя что я в этом понимаю, Глупая Пучеглазая Лягушка?
- Скажи, если на тебя нападут, со сколькими мужчинами ты можешь справиться? Как насчет тех трех здоровенных амбалов, весом по центнеру?
- С одним, максимум с двумя, - спокойно сказала Большая Маха, которая казалась мне сильнее любого из этих амбалов на целую тысячу лет. - С третьим, если очень повезет. Ну, очень. Есть такой фактор: элементарное везение. Я живу в реальном мире, девочка. Поэтому не советую тебе рисковать. Выбирай противника себе по силам.
- У меня есть шансы?
- Есть. У тебя как раз есть. Я так понимаю, что ты влюблена.
- Да.
- И кто он?
- Он лучше всех, - выдохнула я.
- Это понятно. Мне интересно, насколько он защищен. Голые они только в бане, но туда порядочных женщин не пускают. А ведь мы с тобой - порядочные женщины?
Я молча кивнула. Про баню - это интересно. Значит, я была права: подобраться к нему может только Виола.
- И когда мы их видим, - вздохнула Большая Маха, - на них дорогие костюмы, поверх костюма дорогая машина, поверх машины гараж, над ним шикарная квартира. Да еще и жена в придачу, которая тоже выступает, как средство защиты. Последний рубеж обороны. Он такой?
- Да, - кивнула я. - Он такой.
- Тогда тебе будет трудно. Почти невозможно. И ты подумай как следует, стоит оно того или не стоит.
- Стоит, - уверенно сказала я.
- А как же его семья? Дети?
- А если он несчастен?
- Несчастен? Когда ты сдерешь с него всю эту броню - костюм, машину, жену, - то рискуешь здорово разочароваться. Ибо за всем этим запросто может оказаться пустота. И несчастен он только потому, что пуст.
Я задумалась. Хорошенько задумалась. И телефон зазвонил весьма кстати. Пока Большая Маха разговаривала с одной из своих подопечных, я все еще раздумывала над ее словами. Конечно, тысячелетний опыт не стоит сбрасывать со счетов. Но…
А после телефонного разговора установившаяся между нами близость куда-то улетучилась. Так бывает. Я поняла, что пора уходить, и поднялась со стула со словами:
- Надеюсь, что мы станем подругами. Если, конечно, ты не возражаешь.
- Я не возражаю, - улыбнулась Большая Маха. На этот раз не с грустинкой, а по-доброму.
И только в дверях я сообразила, что хотела спросить еще кое о чем. И обернулась:
- А татуировка, это обязательно?
- Нет, не обязательно! - весело рассмеялась она. - А что, тебе не понравилось?
- Я пока не знаю.
- Вообще-то я делаю ее сама. И только близким мне людям.
- Понятно. Тогда до понедельника?
- До понедельника.
И мы расстались. Хмурая Виола ждала меня на улице.
- Что так долго? - раздраженно спросила она.
- Разговаривали.
- Мне неинтересны ее наставления. Она - просто несчастная баба, которой надо хорошего мужика. Хотя бы раз в неделю.
- А тебе надо хотя бы пореже.
- Не учите меня жить! - прищурила Фиалка зеленые глаза.
Некоторое время мы молча шли рядом. Я не могла понять почему Виола так не хочет раскрываться перед Большой Махой. Моя лучшая подруга не подпускала ее к себе ближе, чем на расстояние точного удара. И тут же била. А если оказывалась под ней на татами, мгновенно выворачивалась, словно змея.
Когда они с Большой Махой стояли друг против друга, я испытывала странное и острое ощущение, начиная понимать значение слов: мороз по коже.
- Я хочу знать, что ты к ней чувствуешь, - спросила я, когда мы оказались в лифте.
- Я хочу ее победить.
- И все?
- Все.
- Но это же… глупо. Да. Глупо. И у тебя нет шансов. Ты и Большая Маха! Нельзя даже сравнивать!
Я лукавила. За Большой Махой - жизненный опыт и многолетние ежедневные тренировки. А у Виолы был талант. Талант против опытности - силы почти равные. Но было и еще кое-что.
В основе каждого из боевых искусств лежит своя философия. Неэтично просто набить противнику морду. Надо при этом сказать что-то очень важное. Например:
- Я же сказал: не трогай кролика.
Или:
- Не люблю, когда наступают мне на ногу.
В худшем случае эта проповедь минут на десять. Когда противник уже не может сопротивляться, он вынужден выслушать все до конца. Два слова ты ему скажешь или десять, но объяснить, так или иначе, надо. Мол, ты не любишь людей, которые мучают игрушечных кроликов, или терпеть не можешь трамвайных хамов, или хочешь, чтобы был мир во всем мире. Ну или еще что-нибудь на свой вкус. Виола, например, говорила:
- Надо, чтобы они хоть чего-то боялись.
То есть Фиалка была против безнаказанности.
Наша тренерша любила повторять:
- Прежде чем вы сделаете какое-либо движение, оно отразится у вас во взгляде. Мысль быстрее удара. Учитесь опережать мысль. Учитесь смотреть противнику в глаза. И когда вы этому научитесь, вы научитесь побеждать.
У нее было и такое упражнение: детская игра в гляделки. Кто первый сморгнет. Когда они делали это упражнение в паре с Вилой, я замирала на целых полчаса и в оцепенении ждала результата. Кто победит? И это был первый бой, который Виола все-таки выиграла у Большой Махи. После чего та сказала:
- У тебя странный взгляд. Непроницаемый. Что это?
"Что это?" Я похолодела. И в самом деле: что? Меня осенила какая-то догадка. Но я боялась думать об этом. Я гнала такие мысли прочь".
ЗАПИСЬ НА ВЛОЖЕННОМ В ДНЕВНИК ЛИСТЕ
"Насчет мыслей, которые я гнала прочь. О, как долго я это делала! Но теперь время настало. Позволю себе маленькое отступление, ибо после купюры, выпавшей из Леночкиного пакета стряпками, я должна проверить еще кое-что. Раз уж настал момент истины.
Мне не хватает места, поэтому допишу в конце.
…Я привела к себе в дом незнакомую девушку. Не спросила ни ее фамилии, ни адреса, ни документов. Не спросила, где она родилась, где жила до знакомства со мной, как жила. И случайным ли было это знакомство. Я не хотела замечать некоторые странности Виолы. Например, что перед сном она надолго запиралась в ванной, а потом первым делом выключала свет, прежде чем лечь в постель. Она не хотела, чтобы я на нее смотрела.
А почему? Потому что я начала кое о чем догадываться. И то, что не бросилось в глаза в первый день нашего знакомства, я не могла не заметить позже, когда мы с Виолой стали жить под одной крышей.
Дело в том, что я просто не хотела этого знать…
Она не та, за кого себя выдает. Она нарочно прячется за моим именем. Она не хочет, чтобы кто-нибудь узнал правду. Она…
Да! Запись в дневнике натолкнула меня на мысль! Эта бумажка пару раз уже попадалась мне на глаза. Но я не хотела этого знать. А теперь хочу.
"У тебя странный взгляд. Непроницаемый", - сказала Большая Маха. У Виолы действительно был немного странный взгляд. Ее глаза блестели и казались слишком уж выпуклыми. И цвет радужной оболочки был неестественно ярким. Зеленоглазая блондинка - мечта любого мужчины. Но у людей же не бывает таких ярких глаз!
Я рылась в ящике стола, чтобы подтвердить свою догадку. Так и есть! Это был чек из оптики. На зеленые контактные линзы. И тут я с ужасом поняла, что не знаю не только ее фамилии. Я даже не знаю, какого на самом деле цвета ее глаза!.
Кто же она? Ангел-хранитель, посланный мне Богом, или демон, задача которого постоянно подвергать меня соблазнам, а потом использовать мою согрешившую душу во зло.
История эта даже показалась мне мистической. Потому что еще одну вещь я никак не могла объяснить. Ну никак!
Но пока мы вернемся к дневнику. Записьтого же знака: ноябрь месяц".
"Между тем тренировки продолжались. Мы с Виолой не пропускали ни одной. Не скажу, что я стала поклонницей Школы Скорпиона. В детстве мой брат любил смотреть боевики про каратистов и кунгфуистов, или как их там. Поскольку тогда у нас была одна спальня на двоих, я засыпала под змеиное шипение, имитирующее удары, и дикие крики: "Кий-йя!" А приоткрыв глаза, видела всегда одно и то же: взлетающего в воздух Брюса Ли и его поверженные жертвы. Так вот, из всех увиденных мною когда-либо боев схватки в Школе Скорпиона были самые короткие и незрелищные.
Может быть, поэтому сама я так и не присоединилась к команде Большой Махи. Я продолжала наблюдать за Виолой, и каждый ее удар тут же отражался во мне. В моем сознании, которое пропускало все это через себя.
А через месяц произошло то, чего и следовало ожидать: она стала лучшей. Это признали все, в том числе и Большая Маха. Теперь они тренировались вместе. Виола стала задерживаться в спортзале дольше других, и они оставались вдвоем с Большой Махой. Третьей была я, но Глупой Пучеглазой Лягушке, тихонечко сидевшей в уголочке, даже ни разу не пришло в голову квакнуть.
Виола по-прежнему не могла выиграть у тренерши ни одного боя, но сражались они на равных. Виоле чуть-чуть не хватало. Совсем чуть-чуть. Мне иногда даже казалось, что Большая Маха хочет уступить. Ведь она была мудрее на целую тысячу лет!
Все правильно: бывают большие победы, а бывают маленькие, то есть промежуточные. И если последние не имеют для тебя принципиального значения - уступи. Не сделаешь этого - не факт, что не наживешь себе врага. А если сделаешь, у тебя появится друг, ибо ни к кому люди не испытывают большей симпатии, чем к тем, кого они победили. Чувство собственного превосходства приносит такое моральное удовлетворение, какого вы не дождетесь, даже съев пирожное с кремом. О пирожных я к тому, что Большая Маха не уставала повторять:
- Женщины! Не забывайте, что вы - женщины!
А для женщины пирожное с кремом - это святое. С одной стороны, оно внушает ужас количеством заключенных в нем калорий, а с другой - непомерное вожделение к тающему во рту крему и воздушному бисквиту. Выбирать вам. Лично я предпочитаю мороженое в вафельном стаканчике. Но я опять а) отвлеклась, б) начала употреблять символы. Когда присутствуешь на подобных тренировках, какие только мысли не лезут в голову! Не забывайте, что я проводила в спортзале долгие часы.
Для себя я стала считать, что это между ними произошло. Большая Маха уступила. Тогда мне все еще хотелось, чтобы они стали подругами.
Каждая их схватка, как правило, длилась считанные секунды. Они сначала приглядывались друг к другу, проверяя, у кого нервы крепче. Потом кто-то из них решался на бросок. Ложный замах, обманный удар, и под конец еле уловимое, но очень точное движение, которое и приносило победу. Промежуточную, ибо через минуту все начиналось сначала. Во второй раз, в третий, в десятый…
Им было мало трехчасовых тренировок, они словно не могли друг от друга оторваться. Сходились и сходились снова.
- Зачем тебе это надо? - спросила как-то Большая Маха, применив болевой прием против Виолы и зажав ее так, что та не могла даже шевельнуться.
Я догадалась: вот оно. Момент проповеди, когда поверженный противник вынужден выслушать победителя, настал.
Виола молчала.
- Зачем? - повторила Большая Маха, не собираясь ее отпускать.
И тут… Я поняла, что она лучше умрет, чем скажет. Вытерпит любую боль, но смолчит. И в ее непроницаемом зеленом взгляде… Да, Большая Маха купилась. Она подумала, что это край, немая мольба о пощаде, и чуть-чуть ослабила хватку.
Не знаю, каким чудом Виоле удалось вывернуться, но это произошло. Короткая схватка, и теперь уже она применила болевой и зажала свою тренершу так, что Большая Маха замерла, совершенно бессильная.
- Не учите меня жить, - отчеканила Виола. Видимо, это была ее коронная фраза.
Потом они расцепились и откатились в разные стороны. Некоторое время мне было слышно прерывистое дыхание обеих. Женщины сидели на татами и приходили в себя после ожесточенной схватки.
Наконец Большая Маха сказала:
- А хорошо! Хорошо же! Думаешь, я обиделась? Или разозлилась? Отнюдь. Я довольна.
- Я тоже, - усмехнулась Виола. - Ведь я выиграла этот бой. Разве нет?
- Нн, допустим. Этот выиграла… Не могу тебя понять, - внимательно посмотрела на нее Большая Маха. - То ты размазня, каких свет не видывал, а то… Просто-таки железная леди! И хватка у тебя железная. Так зачем?
- Ну, скажем, что я тоже не хочу быть униженной. Мужчиной. А точнее сказать, мужчинами.
Я залилась краской. Естественно, что все, о чем мы говорили с Большой Махой, тут же узнавала моя лучшая подруга! Ведь у нас с ней нет секретов. Что сейчас будет? Но мудрая Большая Маха сделала вид, что так и должно быть. Раз мы с Виолой повсюду ходим вместе, то и откровенничаем на полную.
- Я догадываюсь, чем ты занимаешься, - сказала тренерша.
И я вновь залилась краской. "Ведь мы с тобой - порядочные женщины?" Видимо, это имело для нее значение. И Виоле Большая Маха не простит.
- И ты меня, конечно, осуждаешь? - спросила моя лучшая подруга.
- Осуждать никто никого не имеет права. Просто ты должна знать, что всегда можешь обратиться ко мне.
- И что будет? - прищурилась Виола. - Ты мне денег дашь? Или любимого мужчину преподнесешь на блюдечке с голубой каемочкой?
- Ну, денег у меня много нет, - вздохнула Большая Маха, проигнорировав фразу насчет любимого мужчины, как игнорировала мужчин вообще. - Этот клуб, как ты уже поняла, принадлежит мне, но сейчас арендная плата увеличилась настолько, что… Впрочем, это мои проблемы. Как-нибудь выкручусь.
- У тебя что, есть богатый спонсор? - рассмеялась Виола.
- Спонсора у меня нет, - спокойно сказала Большая Маха.
- Так вот: это я могу тебе помочь. Когда с деньгами припрет. А ты мне ничем помочь не можешь.
- Разве? Не забывай, что ты выиграла только этот бой. Я тренируюсь во много раз больше, чем ты. И могу гораздо больше.
- Хочешь заключить деловое соглашение? - тут же спросила Виола.
- Ну почему ты все переводишь в эту плоскость? Именно плоскость, ибо купюры - толщиною всего в несколько десятых долей миллиметра.
- Это зависит от того, насколько велика пачка, - вновь рассмеялась моя лучшая подруга.
- Я не верю, что ты такая, - покачала головой Большая Маха.
- Я такая.
- Тогда не буду навязываться.
И Большая Маха поднялась с татами. Когда она направилась к выходу, я замерла. Неужели моя лучшая подруга вот так ее отпустит? Виола молча проводила взглядом Большую Маху. И когда тренерша вышла из спортзала, я не выдержала:
- Ну зачем ты так?! Зачем?!
- А, это ты… - протянула Виола. - Проснулась! Собирайся. Мы уходим домой.
Я вскочила со словами:
- Я сейчас побегу за ней, и…
- Стоять!
Она командовала мною, как будто я была ее собственностью, подумать только! Но я не хотела ее слушать. Не в этот раз. Мне было обидно до слез. Такой человек, как Большая Маха, предлагает свою дружбу, а эта дрянь еще смеет отказываться! Надо бежать, догнать ее! Но кто я такая? Я? Глупая Пучеглазая Лягушка! И такая обида меня взяла! Такая обида! Вы себе даже не представляете!