Тишину элитного района Лондона, в котором несколько часов назад играла чуть навязчивая и современная мелодия фортепиано, в котором смеялись женщины, в котором сверкал свет высшего общества, разрывает детский крик. Один. Отрывистый. Крик, который разносится за множество километров в этой спокойной и безмятежной тишине. Крик, в котором сквозит боль и отчаяние ребенка, чья тихая и проверенная жизнь только что прервалась, как нить жизни её родителей.
А после были расспросы, домыслы, куча родственников-приживал, о которых до этого никто не слышал, деление имущества и приюты, в которых был потерян блеск этих золотых кудрей, нежность детских рук и кружева розовых и белых платьев… Остались лишь чувства - ненависть и злость.
1888 год, Прага
Вик подскочила на подстилке, которая служила ей кроватью. Это лишь сон. Сон из прошлого… Сон из той жизни, которая была потеряна навсегда. Больше нет шелковых простыней и хорошей еды. Больше нет ароматных мыл и теплой воды. Нет больше чувства безопасности. Есть запах тухлой рыбы и отбросов, страшный голод и страх… Страх, который немного притих с того момента, как она очутилась в Праге. Как она оказалась здесь, в Австро-Венгрии, вместо тихого детского дома в Лондоне? Это длинная история…
Может, тут все изменится?
21 сентября 1888 года
Рассвет наступил гораздо быстрее, чем того хотел Эдвард. По слухам, утро - то время, когда вампиры должны спать. Все эти мифы так глубоко переплелись с реальностью, что их уже нельзя было разделить. Но слухи исходят от людей, а те имеют особенность врать и приукрашивать. Во всяком случае, Эдвард уснул еще когда было темно, стоило его голове коснуться подушки.
А затем, казалось, что всего через минуту, как он заснул, его разбудил легкий стук в дверь. Вошла служанка - Мартина, вроде бы. Она сообщила, что господа вскоре садятся завтракать и приглашают Эдварда присоединиться. Затем девушка отдернула занавески, и Эдварду пришлось на ощупь искать свои темные очки на прикроватном столике, чтобы как-то оградить себя от яркого солнечного света. Поблагодарив служанку, граф выпроводил ее из комнаты и сразу же зашторил окна.
Сев на кровать, вампир устало потер саднящие глаза. Свет едва ли мог убить его, как гласили предания о вампирах, однако доставлял значительные неудобства. Анна, например, до сих пор панически боялась солнечного света и старалась не покидать уютный полумрак дома при ярком свете солнца.
И снова очередная легенда оказалась несостоятельной, предписывая вампирам весь день спать в темных уютных гробах. Может быть, так оно было бы и спокойнее. В одном легенды не ошибались: рассвет был действительно не только самым тяжелым, но и самым опасным временем для вампиров, непременно повергая их в сон. Но граф был старым вампиром. Настолько, что даже рассвет не влиял на него так губительно.
Одевшись, Эдвард быстро спустился вниз, в столовую, где его уже ожидали герцог и его будущая жена.
- Доброе утро, - улыбнулся он Фридриху и Анне.
Утром Анна выглядела еще хуже, чем прошлым вечером. Она была бледнее скатерти, что лежала на столе. Под глазами залегли ужасные темные круги. Хмурый Фридрих сидел на противоположном конце стола. Видимо и для него утро добрым также не было. Эдвард лишь пожал плечами, так и не дождавшись от них приветствия, и молча сел за стол.
Такого скучного и длинного завтрака у графа не было за всю его многовековую жизнь. Было слышно, как муха летает вокруг люстры, да как вилки и ножи скользят по тарелкам. Анна так и не коснулась своей еды, с большим старанием приготовленной кухаркой. Хотя, скажите на милость, зачем вампирам обычная человеческая пища, если они даже не ощущают ее вкуса? Мартина не раз обращала внимание, что хозяйка почти ничего не ест, и ей оставалось только удивляться, как графиня еще не свалилась от истощения - хотя последние дни она была близка к этому! Однако тетушка Мадлен научила ее во всем видеть свои плюсы, и теперь покупаемая на рынке еда шла большей частью на стол слугам.
Эдвард переводил взгляд с Фридриха на Анну и обратно, но те не обращали на него ни малейшего внимания. И тогда он сам решил разрушить возникший невыносимый покой.
- Прошу прощения, герцог, но неужели все ваши завтраки проходят так? - поинтересовался граф.
- Да, также как и обеды, и ужины, - иронично ответил Фридрих.
Эдварду взгрустнулось.
- Вам не нравится наша еда? - спросил герцог, заметив, что брат его любимой лениво ковыряет вилкой в тарелке.
- Наша? - вампир улыбнулся, но герцогу была непонятна его реакция. - Нет, все прекрасно, дорогой Фридрих, просто я очень люблю мясо с кровью, - подмигнув Анне, сказал Эдвард.
- Мясо с кровью? Какое варварское блюдо, - скривился Фридрих.
- Как говорится, о вкусах не спорят. Анна тоже раньше предпочитала мясо с кровью, но знакомство с вами изменило ее… гм… к лучшему, наверное, - сделав неопределенный жест, произнес вампир.
Он услышал ужасный скрип - это нож Анны царапал тарелку, желая изрезать ее на много-много мелких кусочков.
Эдвард мило улыбнулся Фридриху, а герцог бросил обеспокоенный взгляд на свою будущую жену.
- Кстати, Эдвард, чем вы занимаетесь? - из вежливости спросил Фридрих, сделав глоток кофе.
- О, всем понемногу. Главные мои хобби история и литература, - ответил граф.
- Очень интересно, - равнодушно произнес герцог.
- Мне тоже так кажется, - жизнерадостно кивнул Эдвард.
Еще через пару минут они поднялись из-за стола. Молодой граф попросил разрешения осмотреть библиотеку. Фридрих сразу согласился, надеясь, что брата его дорогой Анны не будет видно до вечера.
Эдвард скрылся в дверях библиотеки - графиню всегда удивляла эта его любовь к книгам. Что в них может быть интересного? Что могут сказать простые листы бумаги о жизни?.. Она могла понять людей, которые за свою короткую жизнь пытаются впитать в себя эти ненужные знания о чужих судьбах, но они-то - люди! А зачем это нужно Эдварду? Анна готова была поспорить, что его жизнь в сто раз интереснее, чем вся эта библиотека. Она содержала библиотеку не столько ради самих книг, сколько ради престижа - так было принято у людей, а она играла по их правилам.
Но сейчас ей не было дела ни до одной библиотеки мира. Она не только выглядела неважно, как успели сегодня заметить все, включая Мартину, но и чувствовала себя отвратительно. Голова кружилась, ноги совсем не держали ее, и, будь она человеком, можно было бы сказать, что ее бьет сильнейшая лихорадка. Но как бы хотела она быть человеком… Во всяком случае, от лихорадки есть лекарства получше, чем человеческая кровь.
- Пани Анна? - раздался голос Мартины.
Она как раз самозабвенно протирала сервиз из тончайшего китайского фарфора, приобретенного к свадьбе, но едва слышный вскрик хозяйки привлек ее внимание.
Мартина видела, как девушка еще сильнее побледнела, и, казалось, сейчас упадет.
- Пани Анна, что с вами? - взволнованно повторила она, но Анна не отвечала…
… Анна сейчас словно находилась в другом мире. Мире, где на смену человеческим отношениям, нормам и морали приходят чувства и инстинкты…
Никогда прежде с ней не было такого: никогда прежде она не пыталась победить природу и отказаться от такой ненавистной, но такой необходимой человеческой крови.
Но из этого мира приходилось возвращаться хотя бы ради того, чтобы тихим, но твердым и спокойным голосом ответить горничной:
- Мне нездоровится. Наверно, это скоро пройдет.
На большее у нее сил не хватило, и она потеряла сознание. Просто и изящно упала там же, где и стояла.
Мартина не растерялась и бросилась за Фридрихом и братом Анны. Девушку в мгновение ока отнесли в ее комнату. "Это все от нервов, - рассуждала Мартина, - у пани на днях свадьба, любая бы на ее месте волновалась!"
Фридрих сидел рядом с невестой и крепко сжимал ее руку, которая обжигала его своим холодом. Он не знал, что и думать, и искренне волновался за Анну. Девушка была слаба здоровьем, и обмороки вызывали у него серьезные опасения.
Эдвард же стоял чуть в стороне и мрачно смотрел на "сестрицу". Он никогда прежде не видел ее в таком состоянии… Анна всегда осознавала, что кровь нужна вампиру, как глоток воздуха человеку, и никогда не отказывалась от единственного источника жизни. Граф с ненавистью посмотрел на Фридриха. Это из-за него она забыла, кем является, и устроила этот нелепый спектакль. Если так пойдет дальше, то, когда занавес опустится, на руках у него останется только горстка праха. Эдвард понимал, что пора что-нибудь предпринимать. Уже сегодня. Ради Анны. И, прежде всего, ради него самого.
Сейчас ее сознание чувствовалось лучше всего, возможно, потому что не было привязано к неподвижному телу на кровати.
- Сегодня все будет кончено. Потерпи, - повторял он.
Весь вечер продолжалась лихорадка. Весь вечер от Анны не отходили, хотели даже послать за врачом, но она категорически отказалась. Мартина специально для нее достала бальзам тетушки Мадлен, который, по уверениям тетушки же, помогал от всех хворей. Только вот если этот чудодейственный бальзам и мог помочь, то живому человеку, а не умершей пару веков назад даме.
Ее лихорадка отличалась от той, что бывает вызвана высокой температурой. Разум и сознание покинули ее, осталась лишь одна навязчивая мысль… Нет, не мысль - инстинкт. Жажда крови, несравнимая ни с чем известным человеку.
Она открыла глаза. Привычные фигуры горничной и герцога были видны сквозь расплывчатую красноватую дымку, которая не давала возможности сфокусировать взгляд на их лицах. Анна почти ничего не видела, зато отчетливо чувствовала, как бьются их сердца. Живые люди. Кровь…
Когда Фридрих наклонился к ней, чтобы убрать волосы со лба, Анна схватила его руку настолько крепко, что тот вздрогнул от неожиданности.
- Все хорошо, дорогая, я с тобой, - проговорил он ласково.
Но вампирша не слышала этих слов, она только чувствовала тепло его рук, ощущала, как течет кровь по венам этого человека, и эта кровь могла продлить ее существование и вернуть к жизни. Еще секунда, и Анна вонзилась бы зубами в вену на запястье Фридриха, но ее остановил Эдвард:
"Стой! Не делай этого, не сейчас. Скоро ты сможешь напиться крови, подожди", - слова звучали в голове Анны мягко и успокаивающе, как если бы Эдвард пытался унять расплакавшегося ребенка.
"Я не могу больше ждать, я ждала слишком долго. Я не настолько сильна, чтобы справиться одна!"
"Ты не одна".
- Фридрих, вам лучше оставить мою сестру, ей нужно отдыхать, - произнес Эдвард.
Он обошел кровать и встал по другую сторону у изголовья, чтобы предупредить попытки Анны вновь наброситься на своего жениха на глазах у прислуги.
Анна нехотя отпустила руку Фридриха и тихо прошептала:
- Дорогой, мне уже лучше, не следует сидеть со мной всю ночь. Ты тоже должен отдохнуть, завтра тяжелый день, да и мне нужно поспать.
- Анна, как я могу тебя оставить!
Эдвард проговорил успокаивающе:
- Вам действительно следует отдохнуть. Мы с Мартиной будем всю ночь с Анной, и если что-нибудь случится, мы обязательно сообщим. Мартина, согрейте воды для ванны, это должно помочь графине.
Когда Фридрих, скрепя сердце, все же покинул покои будущей жены, вампиры переглянулись. Эдвард сел в кресло и закинул ногу на ногу.
- Будешь и дальше так себя вести? - поинтересовался вампир, рассматривая свои ногти.
Анна приподнялась на локте и невидящим взглядом уставилась на Эдварда.
Глаза ее сверкали неестественно красным, а верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки.
- Эдвард, - хриплым голосом произнесла она, - я сделаю все, что ты скажешь. Я хочу жить…
Вампир улыбнулся. Именно это он и хотел услышать.
- Убей Фридриха, - произнес Эдвард, поднявшись на ноги, - сейчас же иди к нему и восполни свои силы. А я буду рядом.
На секунду взгляд Анны стал чуть более осмысленным.
- Я не могу!
Потом куда спокойнее она продолжила, словно оправдывая свои слова:
- Мы в доме не одни. Мартина не спит, она лишь на несколько минут отлучилась, чтобы согреть мне воду для ванны.
- Это ее проблема, ведь тогда нам придется убить и ее…
- Может… Может, убить ее, а не Фридриха? - внесла рациональное предложение графиня, перед которой встал образ упитанной горничной, полной молодой здоровой крови.
Во всяком случае, сейчас она представлялась ей исключительно как сосуд для хранения столь драгоценной жидкости.
- Глупенькая, да неужели ты не понимаешь, что проблема не в том, кого ты убьешь! Ты совершила ошибку, вообще связавшись с этим человеком. Ты никогда не сможешь быть с Фридрихом фон Валленштайном или с кем угодно еще из людей. С этой историей пора покончить!
- Я не хочу его убивать, я не могу этого сделать!
- У тебя просто нет других вариантов, ma cherie, - усмехнулся Эдвард.
- Ты можешь придумать что-нибудь получше, я знаю, - произнесла Анна, и в ее голосе послышались капризные нотки маленькой девочки, которой она, по сути, и осталась.
Граф внимательно посмотрел на нее, что-то прикидывая в уме. О да, он мог придумать гораздо лучший вариант, как избавится от нежеланного соперника. Эдвард никогда не любил делиться. Никогда и ничем, поэтому Фридрих был ему так неприятен, да и Анну надо было бы проучить.
- Хорошо, но, в любом случае, тебе придется навсегда проститься с твоим любимым герцогом.
- Если это спасет ему жизнь…
- Конечно, как иначе! Ведь единственная опасность, которая ему угрожает - это ты, моя дорогая. Так что если хочешь, чтобы герцог остался жив, ты должна приказать ему немедленно покинуть поместье.
- Сейчас?
- Да, да, именно сейчас, потом уже будет поздно, - Эдвард внимательно посмотрел на графиню.
Не будь она мертва уже два века, про нее можно было бы сказать, что она находится при смерти. И скоро умрет окончательно. Что ж, такое вполне могло случиться. Поэтому стоило поторопиться.
Анна, возможно, возразила бы сейчас что-нибудь, как она всегда это делала раньше, и, быть может, даже накричала бы на Эдварда. Однако сейчас у нее не было на это сил, и она даже не заметила, как Эдвард поднял ее с постели, накинул ей на плечи пеньюар и, поддерживая, довел до комнаты Фридриха. Ну что ж, дальше она должна справиться сама. Приоткрыв дверь, Варвик заглянул внутрь: герцог еще не спал.
- Иди, Анна, ты должна это сделать сейчас.
Она неуверенно застыла на пороге комнаты, словно не решалась войти.
- Анна, почему ты встала? Тебе необходимо лежать в своей комнате, - укоризненно произнес герцог.
Он подошел к ней, видя, что невеста едва стоит на ногах, и усадил в кресло возле двери. Последние силы покинули вампиршу, и, вместо того чтобы изящно сесть, она упала, как подкошенная.
- Ну вот, что я говорил, тебе необходимо вернуться, я помогу тебе дойти.
- Пока не поздно, я должна тебя предупредить… - прошептала она.
Но было уже слишком поздно.
Когда Анна коснулась горячих рук Фридриха…
Когда она почувствовала его дыхание на своем лице…
Когда она прильнула к нему, обнимая и ощущая исходящее от него тепло живого человека…
Когда в мире уже не оставалось ничего, кроме бесконечной жажды крови.
- Что такое, дорогая, что ты мне хотела сказать?
Анна не ответила, она не слышала этих тихих слов, успокаивающего и нежного голоса, который говорил о простых человеческих вещах. Она обняла Фридриха еще сильнее, лишь бы не отпускать тепло его тела и чувствовать, как пульсирует жилка на шее… под ее губами.
Оставалось лишь прокусить ее, чтобы снова вернуться к жизни и положить конец всем сомнениям и терзаньям. Им не было места в вампирской жизни.
- Анна, что… что ты делаешь… - удивленно спросил он, хватая ртом воздух, перед глазами поплыли яркие круги, когда графиня внезапно укусила его в шею.
Укусила не как любовница в порыве страсти, а как голодное животное, которое очень хочет выжить, а для этого просто необходимо иногда питаться. Герцог хотел оттолкнуть ее, когда боль стала невыносимой, но не смог. Хрупкая графиня, которая еще недавно едва передвигала ноги, теперь обладала нечеловеческой хваткой.
Вскоре силы покинула его вместе с кровью, и он упал на колени; не отрываясь от трапезы, Анна опустилась на ковер рядом с ним. Она крепко вцепилась в его плечи, а губы настолько плотно прилегали к ранке на шее, что не позволяли пролиться ни одной капле драгоценной крови.
Эдвард зашел в комнату, наблюдая, как яростно Анна набросилась на своего любимого. Скрестив руки на груди, вампир улыбался. Как опытный кукловод он наблюдал за своей марионеткой со стороны, едва не светясь от переполняющей его радости и гордости… за себя. Граф был доволен.
Анна с трудом оторвалась от своей жертвы, в глазах ее полыхал безумный огонь, а рот был темно-красным от крови. Тонкая струйка стекла с зубов по подбородку, и вампирша нетерпеливо вытерла ее пальцами и принялась их жадно облизывать.
Тело Фридриха билось в предсмертных судорогах на полу рядом с Анной. Но он не был еще мертв. Он лишь с нескрываемой горечью и жалостью смотрел на свою дорогую невесту. Не с презрением, не с ненавистью или испугом, но с жалостью, до тех пор, пока взгляд его не потерял всякую осмысленность и не остекленел.
Этот взгляд Анна запомнила навсегда.
- Я ведь любил тебя, Анна…
Он умер, а глаза его так и смотрели на Анну с немым укором и болью. Анна несколько секунд смотрела на бездыханное тело, лежащее у нее на коленях. Ее друг, ее любимый, ее любовник…
Эдвард подошел к Анне и убитому Фридриху. Вампир нежно стер кровь с ее лица.
- Бедный герцог… Умереть от рук своей возлюбленной, что может быть драматичнее, - цинично произнес граф, окинув тело Фридриха насмешливым взглядом.
Анна несколько секунд смотрела на любимого, которого сама же лишила жизни. Во всем виновата она, одна она… Но графиня не испытывала сожаления или жалости. Она вообще ничего не испытывала в этот момент, кроме шока. И еще тупое удовлетворение.
- Мы должны торопиться, - рассудительный голос Эдварда вывел ее из транса.
Он помог ей подняться с пола и повернул лицом к себе, чтобы вампирша отвела наконец взгляд от трупа герцога.
- Finita la comedia, его уже не вернешь.
- Я хотела спасти его, но вместо этого убила. Я не хотела, но это было сильнее меня!
- Так бывает. Для него, возможно, это лучший выход.
Эдвард прижал ее к себе, успокаивая, хотя и понимал, что сейчас это бесполезно. Но он знал, что каждый из них поступил правильно. По-другому и быть не могло.
- Пани Анна! - снизу раздался звонкий голос Мартины. Она поднималась по лестнице.
- Что делать?! - девушка вцепилась в рукав Эдварда.
В ее взгляде, уже куда более человечном, читалась паника.
- Она не должна ничего узнать, - одними губами прошептала девушка.
"Да, Анна, что бы ты не говорила, но страх за собственную жизнь в тебе сильнее, чем эта лицемерная любовь к Фридриху", - подумал Эдвард, глядя на свою несчастную девочку.
- Иди в свою комнату и займи ее чем-нибудь, а я избавлюсь от тела, - приказал он.