Я задумалась. Кажется, я начинала понимать суть шпионских игр. Как и в каждой игре, в них тоже есть правила, пусть и не столь очевидные.
- Назаров заявил Веселовой, что хочет выспаться. Если это тоже отвлекающий маневр, то он планировал исчезнуть ночью.
- Ты умница. Наше руководство пришло к такому же мнению. Как он это осуществит? Рядом Польша и Литва, а также морская граница. Вариантов масса. Все каналы не перекрыть. Что делать? Сесть плотно на хвост? Но местные кадры могут лопухнуться, а из центрального аппарата в городе только я. Но я тоже не специалист по слежке. А ставка высока как никогда. Досье надо вернуть, но его не должны увидеть случайные люди. Даже наши сотрудники, не посвященные в ход операции. И тогда пошли на крайний вариант…
- Обратились ко мне, - закончила я его мысль.
Я прекрасно помнила тот вечерний звонок на мобильный. Номер был скрыт. Подобным образом мне звонил только один человек. И то крайне редко. Если он прибег к услугам телефона, значит, произошло что-то экстраординарное. Я поднесла трубку к уху, уже зная, чей голос услышу.
28
Второй день, Калининград, 16-50
- Наконец мы подобрались к самому мерзкому. Предательству. - Я криво усмехнулась, оторвалась от созерцания уточек и повернулась к Кириллу. Мой взгляд заставил его съежиться. - Кто дал приказ подставить меня?
- Подставить? Ты о чем, Светлая?
- По-моему, мы договорились ничего не скрывать.
- Так и есть. Я знакомлю тебя с совершенно секретным делом.
- Спасибочки. Великая честь. Я уже поняла, в шпионских играх всегда есть двойное дно. Видимая часть и невидимая. Вам понадобился козел отпущения, и кто-то ткнул пальцем в меня. Ты знал об этом?
- О чем? Я ничего не понимаю.
- Это ведь ты звонил мне? Голос подвергался изменению, но теперь-то я знаю, что Посредником был ты!
- Конечно, звонил я. И передал тебе приказ, а ты его нарушила.
- Я?! Вот это поворот. Может, мы говорим о разных вещах?
- В тот вечер я спас тебя от провала. А потом неимоверными усилиями спасал тебя от гнева начальства. Ты хоть знаешь, чего мне это стоило?
- Я знаю одно - меня подставили, и я вляпалась. А приказ я получила от тебя! Как ты это объяснишь?!
- Успокойся, Светлая. Давай во всем разберемся. Ты для меня… Ну, ты понимаешь. И тогда я испытывал те же чувства. Я не мог желать тебе беды.
- Оставим чувства в покое. Поговорим о фактах, господин Коршунов. Кстати, не знаю твоего звания.
- Подполковник.
- А когда только начал со мной работать?
- Был старлеем.
- Неплохо выслужился на мне.
- Светлая, при чем тут мои звания?
- Хочу понять, сколько над тобой было начальников. Наверное, с десяток. И ты был лишь передаточным звеном. Посредником.
- Мое мнение учитывали. Я всегда отстаивал твои интересы. И в тот вечер тоже.
- Что в тот вечер? Ты про постель в "Усадьбе"? Ну да, прикрыл женщину собственной грудью. По-геройски, даже бронежилетом не воспользовался.
- Светлая, давай обсудим все спокойно.
- Ответь на простой вопрос. Я хотела задать тебе его все эти дни. - Я поймала взгляд Коршунова и спросила: - Когда ты мне звонил, ты знал о другом приказе?
- Каком еще другом? Был только один приказ.
- Неправда!
- О чем ты?
- О киллере-дублере!
- Что?!
На его лице смешались испуг и удивление. Я не знала, что думать. Или в Коршунове пропадает хороший актер, или он, действительно, впервые слышит о дублере.
- В Назарова стреляла не я. - Слова были сказаны спокойно. Мои распахнутые глаза ловили его реакцию.
Та метаморфоза, которая произошла с лицом Кирилла, была не под силу даже великому актеру.
29
Второй день, Калининград, 17-00
От оживленной улицы маленький дворик отделял забор из железных прутьев, высокие деревья и заросли кустов, похожих на огромные веники. Кусты никогда не стригли. Иначе бы у кашицы блевотины, в которую чуть не угодил ботинок Станкевича при входе во двор, появилось множество близняшек на тротуаре за забором. Агент понаблюдал, как санитары выгрузили из фургона черный пластиковый мешок, тяжелый и бесформенный, и перенесли его в двухэтажное здание с табличкой "Городской морг".
Когда старший из санитаров вернулся к фургону, Станкевич напустил важный вид и подошел к нему. Мужик лет сорока достал из кабины сигареты, шумно закурил и с удовольствием расстегнул халат. Освобожденный живот и пунцовые щеки красноречиво говорили, что их хозяин не дурак поесть и выпить. Станкевич предъявил полицейское удостоверение. Санитар равнодушно выпустил на корочки струйку дыма и заговорил первым.
- Ты насчет жмурика, которого в машине расплющило? Мы в карманы пока не лазили. Месиво. - Он неожиданно подмигнул: - Хочешь, сам покопайся.
Станкевич тоже закурил и решил поддержать панибратский тон.
- По ДТП другие работают. Я из убойного. Меня огнестрел интересует.
- Какой? Вроде на этой неделе без стрельбы обошлись.
- Я старое дело проверяю. Порядок такой есть, чтобы к висякам возвращаться. Вдруг что новое откроется.
- У каждого своя работа, - философски изрек санитар, почесав живот.
- Семь лет назад шестого июля из отеля "Дона" труп вывезли. Я проверял, ты был в той смене.
- Из "Доны"?
- Там шлепнули одного постояльца. Солидного человека. Припоминаешь?
- А как же. Такое редко бывает. Полголовы бедняге снесли. Тут даже Юрок не помог бы. Есть у нас скульптор по разукрашиванию покойников.
- Что так? Лицо сильно попортили?
- Сильней некуда. Затылок остался, а спереди ничего.
- Совсем ничего?
- Ну, может, на бульончик чего-нибудь выскребешь. - Санитар заржал собственной шутке и ловко отщелкнул окурок.
- Стреляли в затылок? - уточнил Станкевич.
- Вроде там дырка была. Или две.
Агент задумался. Он хорошо знал, что особые мягкие пули, когда проникают в тело, плющатся, кувыркаются и наматывают на себя плоть. В результате - на входе аккуратная дырочка, а на выходе кровавый кратер. Пару таких пуль в затылок, и от лица останутся воспоминания.
- И куда потом тело дели?
- Куда-куда. То не моя забота. Вроде денек полежал здесь, да увезли его.
- Родственники?
- Ага, - осклабился санитар. - Такие же, как ты. Только молчаливые.
Станкевич понял, что пора закруглять разговор. Он посмотрел на облачное небо и произнес:
- Дождь будет.
- Ага. А зимою снег, - снова заржал веселый санитар.
30
Второй день, Калининград, 17-30
Я зябко поежилась. То ли от пруда повеяло вечерней прохладой, то ли, пройдя вершину кипения, мой организм скатывался в ледяное ущелье. Коршунов не мог отойти от потрясения. В глубине его глаз под клубами воспоминаний ворочались тяжелые мысли.
- В тот вечер я в человека не стреляла, - сказала я.
- Рассказывай, - прохрипел он.
- Ты позвонил мне и сообщил, что нужно срочно вывести клиента из строя. Степень один, сказал ты. - Я выразительно посмотрела на Коршунова. У нас было три варианта заказа. Степень два - имитация покушения с целью запугивания клиента. Степень один - ранение средней тяжести. И степень ноль - ликвидация. - Ты уточнил, что бег клиенту противопоказан. Я сразу прикинула - колено одной ноги и ступня другой. После таких ранений желание путешествовать пропадает надолго. Задача стандартная, но мне не понравилось словечко "срочно". Помнишь, я спросила: сколько у меня времени?
- Час, полтора, - ответил Коршунов, как и семь лет назад.
- Ты понимал, что первая степень сложнее нулевой?
- Иногда.
- Почти всегда, - возразила я. - Надо стрелять безошибочно и сохранить инкогнито. Клиент обязательно поднимет шум, надо суметь уйти. Лучший вариант - контакт издалека. Но для этого нужна компактная бесшумная винтовка, а не та полутораметровая дура, которую вы мне подкинули. И главное, нужно время, чтобы подкараулить клиента в удобном месте. А тут - полтора часа. Какой у меня был выбор?
- Нам требовалось срочно его обездвижить. Потом бы Назаровым занялись наши люди. Они уже вылетели из Москвы.
- Ты позвонил поздно вечером, клиент находился в отеле "Дона". Единственный вариант - работать в его номере.
Я замолчала, вспоминая тот вечер и свою реакцию на приказ. Терпеть не могу спешку. Но в разговоре с Посредником мое возмущение выглядело бы детским лепетом, ведь я уже четвертый день следила за клиентом и должна была прикинуть разные способы его устранения. Предстояло использовать пистолет. Но он мне тоже не нравился. Одна обойма и без глушителя.
- Что было дальше? - спросил Кирилл.
- Я решила, что войду в отель под видом проститутки. Назаров уже пользовался услугами девочки, и появление новой не должно было вызвать волну вопросов. К тому же за ярким фасадом всегда проще скрыть темные задворки. Все запомнят длинные ноги, высокую грудь и платиновое каре на башке. Был у меня такой парик. В общем, оделась в обтягивающее и короткое. На ноги - шпильки, под лифчик - поролон, в глаза голубые линзы, в сумочку - ствол. И к отелю. Машину поставила у запасного выхода. На случай пожара он должен открываться изнутри, а если нет - разворотила бы замок из пистолета. Почему мне дали ствол без глушителя?
- Недоработка.
- Вот так всегда, когда чужими руками жар загребают.
- Что потом?
- Вихляя бедрами, я направилась к главному входу. По пути разглядела себя в зеркальном фасаде. Яркая сука - то, что надо. Вульгарность ассоциируется с уверенностью. Мне, конечно, задали вопрос. Я на ходу пропищала номер Назарова и его имя. Это сработало, меня не остановили. Я рассчитывала постучать в дверь номера, напеть что-нибудь про вызов и дождаться, когда клиент откроет дверь. В дальнейшем действовать по обстоятельствам. Возможно, сразу стрелять и уходить. Но лучше запугать, уложить на пол и прострелить ноги через подушку. В этом случае оставался призрачный шанс уйти, не поднимая шума.
Коршунов больше не торопил меня. Он понял, что я заново пропускаю через себя пережитое, и напряжено ждал.
- И вот я иду по третьему этажу. Справа стеклянная стена, слева двери номеров, впереди выход на запасную лестницу. В голове ставлю зарубку - выскочив из номера, бежать налево. Попутно отмечаю: отель небольшой, вечером персонала минимум, глупых героев среди них, надеюсь, нет. Останавливаюсь у 308-го, это номер Назарова. Бросаю взгляд за спину. Никого. Впереди тоже. Рука нащупывает пистолет. Я успокаиваю дыхание, изображаю глупую улыбку и…
Кирилл накрыл мои сцепленные пальцы теплой ладонью.
- Я не успеваю постучать. Внутри грохают два выстрела. Я прижимаюсь к стене. Первая мысль - клиент понял, кто я, и перешел в атаку. Но дверь цела. Стреляли не в меня. Самоубийство? Но выстрелов два, так никто себя не кончает. Проходит секунда, а может, десять. В такие мгновения времени не замечаешь. И тут пронзает догадка. Два выстрела - типичная работа киллера! Сейчас он выйдет, а я ненужный свидетель. Пистолет по-прежнему в моей руке. Я смотрю только на дверь, хотя в любой момент в коридоре могут появиться сотрудники или постояльцы. Нужно уходить, но я боюсь подставить спину, все жду, что кто-то выйдет… Но этого не происходит. И тогда я сама открываю дверь…
Я замолчала и выдернула пальцы из ладони Коршунова. Он не выдержал и спросил:
- Что ты увидела?
- На полу лицом вниз лежит труп. Сомнений нет. В затылке красуются две дырки, под головой расплывается лужа крови, мозги по стене. Будь кто другой на моем месте, шлепнулся бы в обморок. Я замечаю открытое окно и переброшенную вниз веревку, привязанную к батарее. И тут понимаю, настоящий убийца ушел через окно, а из коридора уже раздаются испуганные голоса. Я попала в ловушку. Сейчас меня схватят за то, что я не совершала! В моих руках оружие, а под ногами труп! Посредник предал меня. Послал другого киллера, а меня подставил!
- Я этого не делал.
- Даже если ты не знал, тебя использовали.
- Светлая, я впервые слышу, что стреляла не ты!
Мы смотрели друг другу в глаза. Кирилл растерян, а я сосредоточенна. Как в тот ужасный вечер, когда требовалось выбраться из безнадежной ситуации. Я опустила взгляд и продолжила:
- Мне не оставалось ничего, как бежать. Я в коридоре, мне кричат в спину. На лестнице я сбрасываю туфли и скачу босиком через три ступени. А вот и запасной выход. Я с ходу всаживаю в замок пару пуль, бью по двери и вываливаюсь наружу. Машину я не запирала, ключи торчат в замке зажигания. Я завожу "Опель" и выскакиваю на улицу. Дорога свободна, но навстречу улюлюкают милицейские сирены. И начинается погоня. Я чудом отрываюсь. Подсветку номера и задние габариты я отключила заранее. К тому же подправила цифры номерного знака кусочками изоленты. По пути выкидываю ствол и парик, а когда сворачиваю с трассы, бросаю машину, не доезжая до "Усадьбы". Потом превращаюсь в кошку и залезаю в номер через балкон. Дальнейшее ты знаешь. Когда ко мне постучали, я перебежала по балкону в соседний номер и оказалась в твоей постели. Хоть тут ты мне подыграл.
- Невероятно, - выдохнул Кирилл, до конца не веря в услышанное. - Так это не ты стреляла в Назарова?
- Нет! Говорю же, не я!
- А кто? Ты кого-нибудь заметила?
- Я не сомневалась, что это киллер-дублер, посланный вами. А время он подгадал так, чтобы подставить меня.
- Ничего подобного. Дублера не было. Я бы знал.
- Но кто-то же выстрелил?
- В Конторе уверены, что это сделала ты. Вместо того чтобы ранить, ты убила предателя. Снесла ему полголовы и оборвала ниточку к документам.
- Коршунов, ты веришь мне или нет?
Наши глаза встретились и застыли. Первым мигнул он.
- Верю… Но и ты поверь мне, Светлая. Я не предавал тебя.
- Допустим.
- Я ничего не знал о втором киллере. Я думал, у тебя сдали нервы, что-то пошло не так, и ты была вынуждена убить Назарова. Я исходил из этой версии. Знаешь, каких сил мне стоило оправдать тебя перед руководством? Ведь ты сорвала важнейшую операцию!
- Ее сорвал кто-то другой.
- Теперь понятно. Но было предположение, что досье забрала ты. Хорошо, что милиция сразу обыскала твой номер и твою машину. А тебя саму обыскал я. Помнишь?
- Это был очень тщательный обыск. Ты исследовал все лазейки.
Кирилл кашлянул.
- Документов у тебя не нашли.
- Еще бы.
- Их не оказалось и в номере Назарова. На следующий день ты улетела, а я руководил следствием. Мы отстранили прокуратуру и пресекли утечку информации. Нам не нужно было искать убийцу. Все усилия были направлены на поиск документов. Но тщетно.
Мы помолчали. Я вновь заметила уточек. Коршунов ковырял землю носком туфли.
- Кто это сделал? - спросил он сам себя.
- Очень расчетливый человек. И ловкий. Убийца был в номере, когда я стояла за дверью. А потом ушел через окно.
- Даже не представляю. Неужели кто-то из Конторы вел двойную игру и перехватил документы?
- Убийца выстрелил в затылок. Понимаешь, что это значит? - спросила я и сама ответила: - Назаров доверял этому человеку.
- Следов борьбы в номере не было, - согласился Кирилл. - Назаров сам пустил убийцу и спокойно повернулся к нему спиной… Или его силой заставили повернуться. Вот черт! Надо искать настоящего убийцу. Документы могут быть у него.
- Давно пора. Но как?
- Если убийца кто-то свой, проверим алиби всех причастных к делу Назарова. - Коршунов глубоко задумался. - Кто же из наших мог быть в Калининграде шестого июля?
31
Второй день, Калининград, 22-10
Весь вечер в отеле Коршунов строчил отчет в Контору. Он переспрашивал меня, уточнял детали, а когда отправил зашифрованное послание, начал метаться по комнате, словно бык на арене.
- Ведь это моя недоработка. Я виноват, что не разобрался в первый же день, как все произошло! Почему ты сразу не сказала?
- Когда? Кому? В постели случайному партнеру? Это ты прятался от меня, а не я от тебя. Я не знала, кто такой Посредник, а ты знал меня, но боялся открыться. Я была уверена, что меня предали, ты понимаешь, что это значит? Хотела порвать с вами связь. Потом ждала объяснений. А потом… Время лечит, в моей жизни было и не такое. Все вернулось в привычное русло, но я стала в десять раз более осторожной.
- Семь лет упущено. Семь лет, черт возьми!
- Да что ты ноешь! К чему сожалеть о том, чего не исправишь? Ты мужик или нет?
Он замер. Мои слова натолкнули его на какую-то мысль. Вскоре я поняла, о чем думают мужики в минуты душевных терзаний. Коршунов спустился в бар и вернулся с бутылкой виски и ведерком льда. Брякнули ледяные кубики, зажурчал соломенный напиток, комнату наполнил дымный аромат виски.
- Без меня, - заявила я и ушла в соседний номер. Хоть сегодня спокойно высплюсь.
Но ночью меня разбудило тяжелое дыхание.
- Фу! Отвернись. Уйди к себе, пьяница. - Я сильно толкнула склонившееся надо мной тело.
Раздался грохот. Коршунов свалился с кровати.
- Ты разобьешь смартфон, - замычал мой суженый. Над кроватью появилась перекошенная физиономия, подсвеченная включенным дисплеем. Зрелище не для слабонервных. - Я не за тем пришел.
- Да знаю я, зачем ты пожаловал. Тебе лишь бы пристроиться. Вот протрезвеешь - приходи.
- Светлая, смотри, что нам прислали. Смотри. - Он подсунул яркий дисплей мне под нос. Пришлось зажмуриться. - Это фотография Кормильцевой. Та, которую мы искали! Изображение сохранилось у ее брата в Москве.
Я приоткрыла глаз. В темном пространстве плавало светлое окошко, в котором виднелся пони, мальчик и мелкие фигуры на заднем плане.
- Сейчас увеличу, - заметив мое внимание, оживился Кирилл.
- Да не дыши ты на меня. И дай сюда. У тебя руки дергаются.
- Да ты что! Я ж чуть-чуть. Всего ничего.
Я отняла смартфон, не обращая внимания на нудное ворчание оправдывающегося муженька. С экрана на меня смотрел все тот же веселый конопатый мальчик и умудренный жизнью пони Люсьен. А кто там справа? Я увеличила кадр, сместила изображение. В воде стоят две фигуры. Назаров и женщина в черном купальнике. Ее лицо открыто. Я еще раз увеличила изображение и отчетливо разглядела ухоженную даму лет сорока. Ее лицо было одновременно грустным и настороженным. Я вглядывалась и ощущала некий озноб, тревожную щекотку памяти.
- Ну, как? - спросил Коршунов. Он успел проинспектировать мой мини-бар и жадно сосал из бутылки холодную воду.
- Я видела ее раньше.
- Кого?
- Эту женщину.