- Последний свидетель обычно первый подозреваемый. И если это так, то Истомину было выгодно, чтобы девушку не опознали.
- Сначала дочь, потом мать. Не слишком ли много убийств для офицера военно-морского флота?
- В армии что, ангелы служат? По-моему, военные - это люди, которых учат убивать.
- Врагов, - с недовольным видом уточнил Коршунов.
- Мы не знаем, что за тип этот Истомин. Что у него на уме? Кто для него враг, кто друг?
- У меня есть досье на него. - Коршунов хлопнул по карману, в котором лежал смартфон. - Мы раскручивали Истомина после пропажи документов и собрали о нем массу сведений.
- Покажи.
- Не здесь.
- Тогда возвращаемся в отель, - не вытерпела я и махнула рукой официантке, чтобы рассчитаться, пока Коршунов не повторил заказ.
35
Третий день, Калининград, 14-30
- Кажется, я в нем разобралась - неприятный тип. - Я больше часа просматривала досье на Истомина. В бездонной памяти смартфона хранилось личное дело бывшего военного моряка, его показания во время следствия, результаты бесед с командиром и сослуживцами.
- Среднестатистический офицер. Звезд с неба не хватал, имел неосторожность быть знакомым с изменником Родины, из-за чего вылетел со службы, - отозвался Коршунов.
- Хорошо, что флот от него избавился.
- Это почему же?
- Знаю я таких. В детстве был коротышкой, комплексовал и качал мышцы, чтобы дать отпор ровесникам-дылдам. Наверняка влюблялся в высоких девчонок, они его игнорировали, а он им пакостил исподтишка. У нас в интернате тоже такие попадались. Обычно из них вырастают желчные, мстительные людишки. Если получат власть, подчиненным не позавидуешь. И от Истомина страдали матросы.
- Откуда такая уверенность?
- В деле есть рапорт о рукоприкладстве, который чуть не довели до суда. Представляю, сколько фактов было на самом деле. В характеристике командир нелестно отзывается о его характере. Несдержанный, вспыльчивый. Поэтому и не дослужился до высоких званий.
- Мягкотелые вылетают со службы еще раньше.
- Ты обратил внимание, что с женщинами у него не складывалось? Женился под тридцать, через три года развелся. С тех пор - ничего.
- Не повезло мужику.
- Не в этом дело, - возразила я. - Ты думаешь, на службе он распускает руки, а дома плюшевый? Так не бывает. Наверняка его жене доставалось. Она правильно сделала, что ушла. Зачем жить с ублюдком.
- Я опасаюсь думать, какие выводы ты сделаешь, если прочтешь мое личное дело.
- Ты у меня под контролем, Коршунов. Если что, отстрелю твои прелести, на том и расстанемся, - мрачно изрекла я, вспомнив о неведомой Тане.
- Хм… Надо было составить брачный контракт - что можно, что нельзя. И какие санкции. - Он кисло улыбнулся, но я не поддержала фривольный тон.
- Все просто, Коршунов. Надо уважать женщину и хотя бы изредка ставить себя на ее место.
- А любить?
- А что ты вкладываешь в это понятие? Скажи первое, что приходит в голову при слове "любить". Ну?.. - наскочила я. Его глазки красноречиво скользнули по изгибам моей фигуры. - Вот то-то! Многие этим словечком прикрывают насилие. Вы употребляете его, когда вам приспичит. А мы мечтаем о теплых чувствах и взаимопонимании. И к твоему термину "любить" это не имеет никакого отношения.
- Ну, нельзя же совсем без секса, - пробурчал Кирилл.
- Ты думаешь, если пару раз дернулся, то и женщине хорошо? Ваши гребни желаний похожи на зубья пилы - маленькие и частые. А наши - на морские волны. Чувствуешь разницу?
Кирилл насупился и промолчал. Я снисходительно похлопала его по плечу и закатила глаза.
- Совместить желания можно, если ты превратишься в парусник и подстроишься под волю моих волн. Тогда под едиными порывами ветра мы ворвемся в бухту наслаждения.
- Светлая, мы, кажется, говорим об Истомине. - Как и любой мужчина, Коршунов избегал разговоров о недостатках сильного пола.
- О мужиках мы говорим. Кстати, лучше всех об Истомине может рассказать его жена.
- Бывшие жены вряд ли объективны.
- Это нынешние жены приукрашивают, а бывшие говорят то, как было на самом деле. - Я коснулась "спящего" смартфона. Дисплей засветился. Я уже неплохо ориентировалась в секретных папках, щедро закачанных в память, и быстро нашла нужный файл. - Здесь были ее координаты. Ну да, вот они. Екатерина Истомина после развода вернулась к родителям в Петрозаводск вместе с дочкой Лизой. Адрес, телефон. Что в армии хорошо - так это стабильный оклад и автоматическое отчисление алиментов. Хоть в чем-то польза от дурного папаши.
- Ты собираешься ей звонить?
- А почему бы и нет. Я ищу убийцу, а Истомин у меня кандидат номер один.
- Мы ищем документы! - бессильно рубанул рукой Кирилл.
- Смотри сюда. - Я вытряхнула из пакета черно-белую фотографию Инги Лехнович и положила ее на разворот газеты "СК" с фотографией черепа. - Вот какая она была. И вот какая стала. Этого недостаточно, чтобы пошевелить мозгами и найти подонка?
Коршунов покачал головой и отошел. А я взялась за телефон. Мне повезло. На мою просьбу позвать Екатерину девичий голос выкрикнул "мама, тебя!", и я услышала в трубке спокойное "алло". Мама и дочка подкинули мне неожиданную идею. Вместо того чтобы пугать женщину официальным расследованием, я прикинулась сердобольной мамашей. И включила громкую связь, чтобы Коршунов слышал разговор.
- Здравствуйте, Катя. Вы меня не знаете, но как же хорошо, что я вас нашла.
- А в чем дело?
- Вы мама, у вас дочь, и вы поймете меня. Мы все хотим счастья нашим детям. У меня тоже дочь, Люся. Ей уже тридцать пять, она была замужем, но развелась из-за мужа-алкаша. Он распускал руки. Было так стыдно и обидно. Вечные синяки. За что ей такое? - Я театрально всхлипнула.
- Извините, вы, может, не туда попали?
- Туда, Катенька, туда. С вами я хочу поговорить. Дело в том, что моя дочь встречается с Игорем Истоминым. Он зовет ее замуж. А я волнуюсь. Если второй раз она обожжется, то может и руки на себя наложить. Она такая впечатлительная.
- Вы откуда звоните?
- Из Калининграда. И спрашиваю о вашем бывшем муже. Я видела его, и как-то нехорошо мне, сердце ноет, волнуется за дочку. Скажите, хоть это и давно было, как вам с ним жилось?
- Не хочу я о нем говорить.
- Поймите, Катя. Если бы ваша дочь выходила замуж, а у вас вместо радости душа разрывалась на части? Развейте мои сомнения. Почему вы развелись?
- Потому что он подонок.
- Гулял?
- Он ревновал меня к каждому столбу. Я терпела. А когда возвращался из плаванья… Это было ужасно.
- Он вас бил? - насторожилась я.
- Не совсем. - Женщина перешла на шепот. - Он требовал страсти, а я ничего не чувствовала. И тогда он насиловал меня, сознательно причинял боль. Вы понимаете, что это такое?
Я промолчала. Муж-насильник, чего ж непонятного. Истомина поспешила пояснить.
- Однажды, когда я отчаянно сопротивлялась и вздумала закричать, он сдавил мне горло. Я потеряла сознание, но он продолжил насилие. У меня остались следы на шее. На следующий день я собрала дочку и уехала… Бегите от него, не отдавайте ему свою дочь.
- Сейчас он повзрослел. Много лет прошло. Он больше не ходит в плавание. Истомин в отставке.
- Я знаю. Но он не изменился. В прошлом году мы приезжали в Калининград. Дочке исполнилось восемнадцать, она хотела увидеть папу, да и я, грешным делом, подумала, что Истомин подкинет денег, ведь алименты закончились. Мы встретились в людном месте. Поначалу он даже шутил, говорил комплименты, а потом я увидела в его глазах злость, которую запомнила на всю жизнь. И кривую улыбку. Так он смотрел на меня перед тем, как наброситься. Но самое ужасное, что его взгляд был обращен не на меня, а на нашу дочь! Мне стало не по себе. Хорошо, что рядом были люди, другие моряки. А иначе…
- А что случилось? Что спровоцировало такую реакцию?
- Не знаю. Истомин выродок, вот и все.
- Возможно, был некий толчок. Попытайтесь вспомнить.
- Был День военно-морского флота. Я специально подгадала поездку на конец июля. Истомин назначил встречу на набережной Петра Великого. Там оказался Музей Мирового океана. Красивые корабли пришвартованы вдоль набережной, и даже подводная лодка. Их можно посещать, они используются как музеи. Истомин пришел в парадной форме. Он много говорил, водил нас по кораблям, объяснил устройство подводной лодки. И вот когда мы поднялись из подводной лодки, он и вспылил.
- Это напомнило ему возвращение на берег?
- Не знаю. До этого мы посетили два судна, спускались по трапам, все было нормально.
- Возможно, он прикоснулся к девушке, прижался к ней.
- Наоборот. В подводной лодке было душно. Дочка первой выбралась на воздух, сняла курточку и наблюдала, как сходим мы. Ей все понравилось. Она светилась. А он потребовал снять золотое украшение.
- Какое?
- Так, ерунда. Золотая висюлька в пупке.
- У девушки был пирсинг?
- Сейчас это повальное увлечение среди молодежи. Вот я и разрешила. Все лучше, чем в ноздре или на языке.
- Да уж. И что было дальше?
- Истомин страшно разозлился, когда дочь отказалась. Он насильно надел на нее курточку и сказал, чтобы мы проваливали и уезжали из Калининграда. У дочери был шок. Она плакала. Я увела ее. А Истомин тут же пошел отмечать праздник с каким-то знакомым моряком. Он стал много пить.
- Спасибо, Екатерина, вы меня просветили. Теперь буду думать, как отговорить дочь.
- Не связывайтесь с Истоминым. Пожалеете. А мы на следующий день уехали из Калининграда. От греха подальше.
Отключив связь, я посмотрела на Коршунова.
- Что скажешь?
- Даже не знаю. Не отклоняемся ли мы в сторону? Наша задача - узнать судьбу пропавших документов, а не хвататься за нераскрытые преступления, которые попадаются на пути. Допустим, Истомин садист. И что?
- Он садист и насильник, который реагирует на пирсинг. Ты слышал, что говорила его жена? Он может задушить. Если он убил Ингу Лехнович, то вряд ли на этом остановился. Могут быть и другие жертвы. Надо узнать, были ли нераскрытые изнасилования и убийства в тех местах, где служил Истомин?
- Конечно, были. Можешь не сомневаться.
- Нас интересуют те случаи, когда у жертвы был пирсинг. Сделай такой запрос. Ну, пожалуйста, - ласково попросила я.
- Я только и посылаю запросы. Половину отдела отрываю от работы.
Пришлось перейти к угрозе.
- Коршунов, если ты откажешься, в мою комнату ни ногой!
- Ладно-ладно. Время еще есть. Три дня. - Последние слова он произнес очень грустно, словно речь шла о неизбежном расставании. Кирилл взял смартфон, вошел в свою почту, чтобы набить сообщение, как вдруг его унылое лицо приобрело каменную твердость. - Нам ответили.
- Что случилось? - встревожилась я, не вытерпев его молчания.
- Никакого киллера-дублера не было. Контора не проводила параллельное расследование. Никто из наших сотрудников не мог быть причастен к убийству Назарова. И еще…
Он смотрел на меня, не решаясь что-то сказать.
- Договаривай уж, - помогла я ему.
- Руководство не верит твоим словам. Они убеждены, что шестого июля в 308-м номере отеля "Дона" стреляла ты.
36
Третий день, Калининград, 16-10
Кирилл потупился. Он смотрел на смартфон, словно умоляя, чтобы на дисплее появилось другое сообщение. А мне хотелось швырнуть лживое устройство в стену. Я первой нарушила затянувшееся молчание.
- Подумай сам. Разве я стала бы убивать Назарова, если мне поручили его ранить? Зачем мне это? Да и потом… Первый выстрел я всегда делаю в грудь, чтобы избежать промаха. И только затем - в голову. А тут - два выстрела в затылок. Как я могла это сделать? Он что, повернулся ко мне спиной и сказал: давай, детка, мочи!
- Светлая, это мнение начальства. Согласись, странная история.
- Ты тоже мне не верил. Сам говорил, что выкручивался, чтобы прикрыть мою ошибку. Ошибку, которой не было!
- А что еще я мог подумать? Ты была в номере в момент убийства. Пули выпущены из такого же пистолета. Тебя засекли в отеле сразу после выстрелов.
- Ты забыл про открытое окно.
- Это классическая уловка. Все подумали, что ты ушла через окно, а на самом деле спустилась по лестнице.
- Я вошла в номер, чтобы убедиться, что там мой клиент. И увидеть того, кто стрелял. Но там был только труп и открытое окно. Понимаешь?
- Сейчас я тебе верю.
Внезапно я почувствовала прилив слабости. Мне стало нехорошо от дикой мысли.
- Стоп. Я видела там куски мозга и лужу крови. Эти пули должны были снести ему полголовы.
- Да, считай, лица не было.
- А как опознали Назарова?
- Опознали? Его номер, его вещи…
- Вы хотя бы отпечатки пальцев проверили?
- Никто не сомневался, что это Назаров. Нам было наплевать на тело предателя! Мы искали документы!
- А если Назаров инсценировал свою смерть? Шлепнул сообщника, а сам скрылся. И документы унес с собой. Поэтому их нигде и нет. Вы искали папку, а не человека. Вы копались в малом и упустили большое.
Коршунов замер с приоткрытым ртом, потом вскочил и заметался по комнате.
- Невероятно. Еще одна версия. Она все меняет. - Он резко остановился и посмотрел на меня. - Если Назаров нас обманул, почему досье всплыло только через семь лет?
- Сначала надо убедиться, что убит именно Назаров. Провести анализ ДНК.
- Тело кремировали, даже не перевозили в Москву. Сохранился ли прах, не знаю. Его жена и дочь скрылись на Западе. А других родственников у Назарова не осталось. Анализ провести невозможно.
- Не ожидала, что вы так работаете.
- Секретность и спешка, черт их побери!
- Мы что-то упустили, Коршунов. Если была инсценировка, должен быть человек, которого Назаров подставил вместо себя. Откуда он взялся?
- Если я сообщу в Контору версию с подменой… - Кирилл покачал головой.
- А чем они нам помогут? Уже ответили, что ничего не знают о другом киллере. Надо самим разбираться.
- Как?
- Надо встретиться с теми, с кем виделся Назаров. Врача Марченко мы нашли и многое выяснили. Теперь надо разговорить проститутку. Она провела много времени с Назаровым.
- Есть протоколы ее допросов.
- Я их читала. Но перепуганная девчонка могла что-то скрыть или приврать. И надо обязательно найти Истомина. Эти люди в городе?
- Я уточню. Надежду Веселову, бывшую Еву, прижать несложно, а вот Истомин вряд ли захочет с нами говорить. Он сильно обижен. Из-за следствия он потерял погоны и досрочно ушел в отставку.
- У нас есть к нему новый ключик - Инга Лехнович. Мы расколем садиста.
Коршунов немного подумал и взялся за смартфон.
- И не забудь отправить запрос по убийствам девушек с пирсингом, - напомнила я. На этот раз Кирилл не стал возражать. Я нежно коснулась его руки. - Предупреди, пожалуйста, что это срочно.
- Хорошо. С этого и начну.
Кирилл нащелкал запрос и отправил его по электронной почте в Москву. Потом связался по телефону с всезнающим начальником местного управления Конторы, Егором Ивановичем, имя которого я уже успела запомнить. Вскоре Егор Иванович перезвонил. Кирилл слушал собеседника, кивал и что-то записывал. Закончив разговор, он потряс вырванным из блокнота листком.
- Мне сообщили адрес прописки Надежды Веселовой и место ее работы. Ночной клуб "Декамерон".
- Она все еще проститутка?
- Почему сразу проститутка? Веселова работает официанткой. Говорят, что так и есть.
Пока мы ждали ответа, я еще раз внимательно прочла показания девушки. Вроде бы ничего нового, но одна деталь вызвала у меня недоумение.
- Ты обратил внимание, что девушка назвала Назарова Механиком. Не Котиком, не Тигром, не Папиком, в конце концов, а Механиком. Почему?
- Из-за механического секса.
- Нет. Она назвала его так еще в ресторане. Они даже не успели подняться в номер.
- Проститутки сами используют псевдонимы и навешивают их на других. А может, Назаров сам назвался Механиком. Не каждый клиент готов открыть свое имя.
- Ты плохо изучил дело. Или забыл. Потом она стала называть его Олегом и другого имени не употребляла.
- Вполне объяснимо. Назаров поручил купить ей билеты для поездки в Польшу. Они именные.
- Сомнительная поездка, и попутчица выбрана странная.
- Если для развлечений, то…
- Для приключений на одно место. И общались они удивительно долго для такого рода связи.
- Ты права. Обычно с проститутками говорить не о чем.
- А ты откуда знаешь? Большой опыт с девочками легкого поведения? - Я строго посмотрела на мужа.
Кирилл стушевался и, как часто бывает в таких случаях, перешел в словесную атаку.
- Да что ты заладила! Я помню все протоколы! Болтал большей частью Назаров. Он запудрил девушке мозги, чтобы она клюнула на ухаживание и купила билеты. Хотел пустить нас по ложному следу. Это ясно, как божий день.
- Тебе ясно, а мне нет. Надо встретиться с Веселовой. Когда поедем?
- Лучше перехватить ее на работе в ночном клубе, - нехотя решил Кирилл. - Там мы ее наверняка застанем.
37
Третий день, Калининград, 23-50
При входе в ночной клуб металлодетектор зафиксировал у Коршунова пистолет в наплечной кобуре. Ему пришлось предъявить удостоверение. После недолгого препирательства охранники поморщились, пробурчали что-то в рацию и пропустили. Недобрый шепоток опережал наше продвижение, как ветер перед ливнем. Смысл в конспирации отпал, изображать беззаботных отдыхающих не требовалось.
Мы шли, рассекая толпу, подобно ледоколу в торосах. Бухающие басы громкой музыки залепляли уши и резонировали в груди. Запахи дергающихся тел смешивались с алкогольным дыханием и забивали ноздри. Липкий мрак прорезали яркие электрические вспышки, то и дело лишая зрения. Казалось, клуб - это место, где сознательно притупляются органы чувств и на первый план вырываются инстинкты. Приходилось ежесекундно вертеть головой, чтобы сориентироваться. Как в этой обстановке Коршунов нашел Надежду Веселову, ума не приложу. Скорее всего, случайно натолкнулся.
Семь лет назад он допрашивал яркую девицу с бесстыжими глазами. Могу представить, как он рассматривал ее в то время. Сталкиваясь с продажными женщинами, мужчины невольно прикидывают: а мог бы я с ней? Сейчас взгляд моего благоверного не скрывал разочарования. Да, дорогой, есть профессии, где жизнь мчится к старости втрое быстрее обычного.
Кирилл стиснул локоть девушки и крикнул на ухо:
- Нам надо поговорить!
Официантка держала круглый поднос, заставленный разномастными бокалами. Ее глаза полыхнули:
- Отвали!
Назойливый посетитель и не думал ретироваться. Официантка поискала поддержки у охранников, но натолкнулась на успокаивающий взгляд лысого администратора, который тенью следовал за нами.
Кирилл напомнил Веселовой:
- Мы с вами уже встречались. Семь лет назад. По поводу Назарова. Где нам поговорить?
Ее лицо сморщилось, как проколотый мяч.
- Вы можете воспользоваться служебным помещением, - услужливо подсказал администратор. И что-то шепнул обескураженной официантке.
- Я сейчас, - сдалась Веселова.
Она разнесла напитки и вернулась к нам. Мы направились к служебной двери рядом с баром.