- Нашла! - выпалила Виноградова, отдернув руки.
- Где ты их нашла?
- Случайно.
- Где и когда?
Женщина разрыдалась. Ее мокрые глаза умоляюще смотрели на меня, она хныкала и канючила:
- А что мне за это будет? Ведь я не виновата. Я правда нашла. Они ничьи. Их никто не хватился.
Я вернула пистолет Коршунову, чтобы хозяйка не грохнулась в обморок, и повторила вопрос:
- Где ты нашла бриллианты?
- У себя дома. Я пылесосила, задела тумбочку, и… - Виноградова вытирала лицо платком, забыв о невысохших ногтях. На тонкой ткани оставались малиновые пятна.
- Продолжай, - настаивала я.
- Подставка отлетела, я расстроилась, чуть не заплакала, у меня слезы рядом… А когда подняла, оттуда вывалился холщовый пакетик. Внутри оказались красивые стразы - я сначала так подумала. А через неделю проверила, и… - Она замолчала на полуслове, испуганно глядя на меня.
- Это были бриллианты?
- Да.
- А уронила ты Царевну-лягушку?
- А я разве не сказала?
- Теперь давай вспомним, как сувенир оказался у тебя?
- Это было давно. Один покупатель - он так скандалил, так скандалил - принес ее сдавать. Там разошелся стык между подставкой и лягушкой. Покупатель хотел, чтобы щели не было. Он договорился с поставщиком, что тот заплавит янтарем. А я забыла позвонить поставщику. Вспомнила только вечером, когда покупатель должен был прийти. Как представила, что опять скандал будет. Ой, свои нервы дороже. И я решила заменить лягушку.
- Заменить?
- Ну да. Это ж для рекламы написано, что авторская работа, в единственном экземпляре, а на самом деле - ширпотреб. У меня в отделе точно такая же была, только без дарственной надписи. Я попросила гравера на новой лягушке сделать надпись "Любимой Елене". Ну и всучила ее сварливому покупателю, когда он пришел. А старую, с браком, взяла себе. Я ведь тоже Елена. Пусть гости думают, что муж мне подарил. От него, правда, дождешься. До свадьбы еще дарил чего-то, а потом… Ну, сами знаете, какие мужики.
Виноградова умолкла, заметила испорченный маникюр. Ее губы, брови, щеки стали стягиваться к носу, и вскоре лицо напоминало сушеную грушу из компота. Слезы опять полились ручьем.
- Что мне будет за это?
Я взяла у Коршунова смартфон, нашла одну из последних фотографий Назарова и показала ее Виноградовой.
- Он? Этот покупатель?
Женщина затрясла подбородком. Поток слез усилился. Этак ей не понадобится тренажерный зал. Она прекрасно похудеет, выплакав пару ведер.
- После того случая он к вам заходил?
- Не-ет, - проблеяла плачущая женщина.
Допрос был окончен. Смутная догадка, терзавшая меня ночью, обрела четкие формы. Мы с Коршуновым вышли из салона красоты, сели в машину.
- Назаров готовился бежать, - сказал Кирилл. - И прихватил с собой самую твердую валюту - бриллианты. Он демонстративно не тронул банковские счета, чтобы не возникло подозрений, а вот камешками запасся.
- Назаров не только шпион, но и убийца, - категорично заявила я. - Он убил двоих… Как минимум.
- Первый - ювелир? Ты предполагаешь, что Назаров ограбил и убил его?
- Камни крупные. Откуда они могли взяться? Если вы пройдете по следам бриллиантов, то сможете сравнить их с украденными у ювелира.
- А кто второй?
- Никита Бреусов. Тот мастер, который изготовил лягушек. Теперь я поняла смысл похода Назарова на почту. Он покупает Царевну-лягушку, прячет в нее бриллианты, а когда соединяет две части, видит, что подставка неплотно прилегает к сувениру. Он решает изобразить скандалиста, требуя запаять щель. Тогда контейнер для перевозки выглядел бы идеально. Но Виноградова совершает подмену. Назаров подозревает неладное и идет на почту, чтобы взвесить изделие.
- Просто взвесить?
- Там электронные весы. Показывают с точностью до грамма. Он не хотел никуда посылать лягушку. Я помню его выражение, когда на почте объявили вес. Назаров стал серым. Он знал вес своих камней, а вес изделия указан на ярлыке. Он сложил эти две цифры и понял, что лягушка пустая. Под подозрение попал Бреусов. Открыто прийти к нему - значит засветиться. И Назаров тайно перехватывает Бреусова на улице. Проститутка ему в это время обеспечивает алиби. А дальше шпион применяет свои специальные знания, воздействует на болевую точку. Назаров давит чем-то острым, причиняя Бреусову неимоверную боль. Бреусов не понимает, что от него хотят, а Назаров не верит и продолжает пытку. В итоге - сердечная недостаточность, вызванная острой болью. Бреусов подвергся сильнейшему стрессу, и его сердце не выдержало. Ты же упоминал, что у Бреусова были проблемы с сердцем, и вскрытие показало характерные следы инфаркта.
- Похоже, ты права. Назаров перестарался. Он убил, не желая этого.
- Зато теперь мы знаем, что Назаров мертв.
Коршунов вопросительно посмотрел на меня. Не я ли совсем недавно убеждала его в обратном?
47
Пятый день, Калининград, 11-10
- Откуда такая уверенность? - спросил Кирилл.
- Если бы Назаров был жив, он искал бы свои бриллианты и рано или поздно вышел на Виноградову.
- А если Назаров плюнул на бриллианты и ушел за границу?
- Тогда бы вашим агентам не подарили семь лет спокойной работы.
- Значит, в номере отеля "Дона" ты видела труп Назарова.
- Не факт. В тот день он мог выжить. Возможно, у него был запасной план, на случай, если не удастся уйти за границу. Он мог затаиться в России, сменить внешность и ждать.
- Семь лет?
- Вот это меня и смущает. Допустим, досье он надежно спрятал. Но бриллианты? Он их потерял. За этот срок Назаров обязательно попытался бы найти свои камушки. Ведь он совершил два убийства ради них. А раз этого не произошло, я и сделала вывод, что он погиб.
- Кому же тогда досталось досье? - задумался Коршунов.
- Ты был прав, есть ценности, которые не исчезают бесследно. Спустя годы и государственные секреты, и бриллианты всплыли. Драгоценности достались Виноградовой. А досье… Возможно, Назаров успел поделиться с кем-то своей тайной. Например, с женой или дочерью. Где они?
- Перебрались в США. Потом их след затерялся.
- Вот тебе один вариант. Возможны и другие.
- Черт! Чем больше мы узнаем, тем больше появляется вопросов.
Мы все еще стояли около салона красоты "Стиль". Коршунов завел двигатель и хотел уже трогаться, как из его кармана раздался отрывистый писк. Смартфон сообщал, что получил новую порцию информации. Кирилл достал устройство, ввел код и раскрыл сообщение.
- Про Истомина, - буркнул он.
- Дай посмотреть, - оживилась я.
Он протянул мне электронное досье.
Это был подробный список всех походов военного моряка Игоря Истомина за годы его службы. Я кропотливо просматривала даты и сверяла с датами убийств девушек. Сразу же обнаружилась роковая закономерность. Каждая погибшая в Североморске была найдена в первую неделю после возвращения Истомина из длительных походов. Моя версия о его причастности к убийствам подтверждалась. Дурной мужской инстинкт вырывался наружу. Долгий период воздержания порождал кровавый результат. Маньяк порабощал человека и диктовал свои желания. В маленьком городе жестокие убийства не могли пройти бесследно. Общество требовало найти убийцу. И правоохранительные органы выполнили заказ. Был арестован матрос, имевший неосторожность нагло пристать к незнакомой девушке. Пять убийств за два года повесили на него. Конкретных улик не было, но выяснилось, что еще на гражданке матрос проходил по делу об изнасиловании. Тогда его квалифицировали как свидетеля, а сейчас дали срок на полную катушку.
После суда над матросом убийства в Североморске прекратились. Истинный преступник стал осторожнее. Следующие девушки были изнасилованы и задушены в Мурманске и соседних городах. Маньяк расширил район охоты, да и паузы между преступлениями стали больше. Тем не менее за последующие двенадцать лет набралось четырнадцать убитых девушек с пирсингом в пупке, в бровях или в носу. И каждый случай совпадал со сроками, когда офицер Истомин находился на берегу!
Затем последовал его перевод в Балтийск. Нападения на девушек с пирсингом в Мурманской области прекратились. А вот в Калининградской области первый похожий случай зарегистрирован уже на пятый день после приезда Истомина. Тело девушки прибило волной к морскому берегу. У нее были вырваны украшения из пупка и из ушей. Правда, судмедэксперт сделал заключение, что тело пробыло в воде около десяти дней, но в данном случае велика вероятность ошибки.
В Балтийске у Истомина практически не было длительных походов. Сторожевой корабль "Неустрашимый", где он служил, выходил в море, как правило, на три-четыре дня. Однако еще одна жертва за период его службы вписывалась в мою версию. Она была убита, когда Истомин не участвовал в плаваниях. У нее были вырваны украшения из пупка и бровей.
Затем, около семи лет назад, капитан второго ранга Истомин после допросов ФСБ по делу Назарова был вынужден уволиться из флота. Оставшиеся две жертвы приходились на новый период жизни офицера в отставке. Меня это несколько удивило. Шесть лет - и всего две жертвы. Последняя девушка, убитая подобным образом, была найдена прошлым летом на Куршской косе. Маньяк распотрошил чем-то острым ее влагалище, а неподалеку лежал задушенный парень, друг девушки.
Я внимательно прочитала обстоятельства двойного убийства. Одна деталь меня крайне заинтересовала.
- Поехали к Истомину! - выпалила я.
- Что? Зачем это нам? Что ты ему скажешь?
- Я хочу посмотреть на него.
- Светлая, я согласен, он убийца. Изложи свои доводы следователю, и пусть его трясут другие. Это их работа. Зачем нам тратить время на ерунду?
- Поймать маньяка, на счету которого десятки жертв, - это, по-твоему, ерунда?
- Мы работаем на безопасность огромной страны. Это важнее.
- Зачем нужна безопасность от внешних врагов, если внутри страны будут безнаказанно убивать красивых девушек? Зачем нам такая страна?
- Нам надо найти досье.
- А я хочу найти мерзкого убийцу и насильника! - вспылила я. - Поехали в Балтийск.
Коршунов заметил, что я настроена решительно. Когда мужчина убеждается в силе женщины, его выбор невелик - или разорвать отношения, или сдаться. На этот раз Коршунов сделал правильный выбор. Он уже был готов трогаться с места, как меня озарила новая идея.
- Подожди меня в машине, - сказала я и вернулась в салон красоты.
48
Пятый день, Балтийск, 13-30
Квартира Игоря Истомина располагалась в ветхой панельной пятиэтажке на окраине Балтийска. Мы поднялись по замызганным ступеням и долго жали дребезжащий звонок. Никто не открыл. Я позвонила соседям. На этот раз мне повезло. Дверь приоткрыла настороженная старая женщина с глазами-сканерами. Я изобразила милую улыбку и спросила об Истомине: где он может быть, не на работе ли? Но, видимо, мои губы за долгие годы отвыкли от подобного упражнения, улыбка получилась неубедительной. Либо старушка в свое время служила в НКВД и никому не доверяла.
- Вы кто? - спросила она.
Пришлось Коршунову развернуть удостоверение. Старушка вмиг посерьезнела, даже вытянулась.
- Да кто же возьмет на работу забулдыгу! Он пенсию пропивает. Военная пенсия - это деньжищи, а моя - копейки. А я, к вашему сведению, сорок пять лет отработала. Куда посылали, то и делала. И что в результате? На лекарства не хватает.
- И давно он пьет? - прервала я разгневанный монолог.
- Да лет пять уже. Или больше. Как на берег списали, так и начал. Вояки многие так. Пока в форме ходят, пьют, но держатся. А как форму в шкаф, так пошло-поехало. Тормоза у них срывает.
- А где сейчас может быть Истомин?
- Вы к магазину ступайте. Через двор наискосок тропинка протоптана. Если не дома, то там.
До магазина дойти нам не довелось. На полпути я увидела худую фигуру в спортивной курточке. Небритый мужчина с пакетом в руке топал нам навстречу, сосредоточенно глядя под ноги. Это был Игорь Истомин. Он сохранил военную выправку, да и шаг был твердый, но выражение лица выдавало в нем отсутствие всякого интереса к себе и окружающим. Я часто встречала таких людей. Их мир постепенно сужается до размеров бутылочного горлышка.
На пару с Коршуновым мы перегородили Истомину дорогу. Только упершись в живую преграду, тот поднял голову. Его взгляд равнодушно скользнул по моей фигуре и нацелился на Коршунова. В глазах полыхнул гнев. Истомин узнал офицера ФСБ, сломавшего его жизнь.
- Опять кровососы пожаловали. Что теперь? К детектору лжи подключите или сразу на электрический стул?
- Вы что-то путаете, Истомин. Электрический стул - это в Штатах, у нас смертная казнь отменена, - ввязался в ненужную полемику Коршунов.
- Ну да, гуманное общество. Растопчут - и на помойку. Уж лучше бы на электрический стул.
Я смотрела на опустившегося человека и не испытывала жалости. Судьба не только нас гладит по головке, но и бьет под дых. Оправишься ты или нет, зависит от силы собственного характера. Искать причины своих несчастий на стороне - удел слабых. Если ты сник и сдался, то виноват сам.
- Зачем пожаловали? - скривился в пренебрежительной гримасе Истомин, заметив, что я его разглядываю.
Сколь я ни силилась, жестокого маньяка под оболочкой пропойцы мне трудно было представить.
- Хочу поговорить с вами об Инге… Инге Лехнович, - уточнила я. Глаза моего противника изменились. В них появились страх и любопытство. Я поняла, что на правильном пути. Не каждую партнершу по танцам далекой молодости мы помним. Я спросила: - Вы ее любили?
- Какая разница! - нервно отреагировал Истомин. - Инга исчезла.
- Ее убили.
Его глаза заметались, словно испуганные птицы в поисках спасительного места для приземления.
- Кто? - неожиданно спросил он.
Вот это номер. Истомин перепуган, но стойко играет роль недотепы.
- Ведь это вы ее провожали в последний вечер?
- Я не знаю, какой вечер вы имеете в виду.
- Последний перед вашим отъездом из санатория. В ту ночь Ингу изнасиловали и задушили. А перед этим убийца вырвал штырьки с янтарем из ее ушей. Потом он замуровал ее на стройке.
- Какой стройке?
- Сами знаете. В тот день вы где-то испачкали костюм. И на завтрак явились в парадной форме, что выглядело несколько странно.
- Про какую стройку вы говорите?
- Большое здание под названием Дом советов, или "Закопанный робот". Вы шли мимо него, затащили туда Ингу, поглумились над ней и задушили.
- Я не делал этого.
- Делали. И не раз. Вы издевались над своей женой, а когда она ушла от вас, стали охотиться на одиноких девушек. Вас привлекали яркие украшения на их теле. Как это.
Я медленно сняла пиджачок без подкладки и осталась в обтягивающем топе на тонких бретельках, открывавшем полоску живота. В пупке болталась моя сегодняшняя обновка - золотая висюлька с жемчужиной. Коршунов обалдел, когда понял, ради чего я вернулась в салон красоты "Стиль". Решение пришло спонтанно. Я заметила рекламу в витрине и решила на себе проверить реакцию подозреваемого. Мне любезно сделали пирсинг пупка, предупреждая, что будет больно. Наивные. Настоящая боль живет внутри нас. С той, которая снаружи, легко справиться.
Истомин увидел пирсинг. Я следила за его реакцией. Он с минуту молча взирал на мой пупок, а потом осклабился.
- Глупо. Особенно в вашем возрасте. Глупо и больно.
- Зато сексуально, - провоцировала я.
- Только дуры мечтают о сексе, а когда получают его, то уже не хотят. Они отбиваются, но уже поздно. И их…
- Договаривайте. Что происходит с глупыми девчонками?
- Их убивают. На свете полно уродов, которым только дай повод.
- Кроме вас есть другие уроды?
- При чем тут я?!
- Вы изнасиловали и убили Ингу. И вырвали у нее украшения из уха.
- Вырвал? Не делал я этого.
- Чего не делали? Не убивали или не вырывали?.. А может, у вас плохая память, и вы забыли о десятках жертв в Североморске, Мурманске и здесь, на Балтийском побережье? Вы убивали невинных девушек.
- Это не я, - зашипел Истомин.
Я продолжала наседать.
- Вы так боялись собственного безумия, что опасались за жизнь дочери. Вы могли кинуться даже на нее!
- Мне не нравится пирсинг. Из-за него могут напасть.
- Кто? Кто, кроме вас? Или у вас раздвоение личности? Сейчас вы тихий, а после походов, когда долго не видите женщин, превращаетесь в маньяка. У нас есть доказательства вашей причастности к убийствам.
- Это не я, - мотал головой Истомин, - не я.
Его пальцы дрогнули, пакет грохнулся на землю. Он закрыл лицо руками и зарыдал, то и дело повторяя "не я, не я". Я смотрела на его тонкие запястья, и червь сомнения глубже вгрызался в мою стройную версию.
- Что будем с ним делать? - спросил Коршунов.
Я не знала. Я увидела не то, что ожидала. Истомин был напуган, он боялся чего-то, но это был страх слабого человека. Мог ли такой человек на протяжении долгих лет хладнокровно изнасиловать и задушить больше двадцати женщин? Или он так сильно изменился за последний год?
- Уйдите! Оставьте меня в покое, - замахал Истомин руками. - Сначала вешали на меня шпионаж, а теперь убийства. Я не трогал Ингу. Я любил ее. Теперь у меня никого нет. Никто ко мне не приходит. Жена и дочь бросили меня. Остался только один друг. Только один.
- Водка? - спросила я, слегка толкнув ногой пакет. - Можете побеседовать со своим другом. Бутылка даже не разбилась.
- Да что вы понимаете! Мой друг - мой бывший командир. Я все время служил с ним. Он один меня понимает.
Истомин злобно пнул пакет и зашагал к дому, не оборачиваясь. Мы не стали его удерживать.
49
Пятый день, Балтийск, 14-40
- И чего ты добилась? - спросил Кирилл, когда мы вернулись в машину.
Я долгое время молчала, осмысливая разговор с Истоминым. Вспоминала выражение его лица, его реакцию, его фразы.
- Это не он, - решила я. - Ты видел его руки? Они слабые. Он не смог бы задушить даже девушку, а в прошлом году на Куршской косе одновременно с девушкой был задушен двадцатилетний парень, спортсмен с развитой шеей. Его задушили одними руками, без веревки. Для этого нужна незаурядная сила.
- Истомин спивается. Возможно, раньше…
- Соседка сказала, что он начал пить сразу после увольнения. Алкаш не способен на такие убийства.
- Что время делает с людьми, - задумчиво произнес Коршунов и стал набирать чей-то телефон. - У меня же тут одноклассник, Димка Коломиец. Лет десять парня не видел. Он военнослужащий, отличный офицер и надежный друг.
Кириллу ответили. Он заговорил обо всем и ни о чем, как это обычно бывает со старыми приятелями, которых развела жизнь. Один вопрос меня заинтересовал:
- Ты по-прежнему носишь часы на правой руке? Теперь это модно. Ты, дружище, опередил время.
Когда разговор окончился, Кирилл объяснил: