- Ты, Дима, сразу нам напиши, как приедешь. - Наказывала другу Соня. - Будем пока переписываться через тетю Алю, а там видно будет. - Мудро изрекла она.
Потом они все по очереди обнялись с Димкой, и тетя Аля вручила его родственникам провизию в дорогу.
- Ну, что ж, пора! - сказала она. - Давайте-ка присядем на дорожку. - И тут же спохватилась.
- Ой! Погодите-ка, - и скрылась за кухонной шторкой.
- На - ка, вот, милый, в дорожку! - и протянула Диме трофейную германскую банку тушенки.
- Ой! - воскликнула вслед за ней Соня. - Я же забыла, Димка! - И мигом шмыгнула в другую комнату.
- Это тебе на память, - и Соня, подала ему единственное, чем дорожила все это время. - Ручку с серебристым пером, которую перед самой войной к школе подарил ей отец. - Это, чтобы ты не забывал про нас и почаще писал письма!
- Спасибо! - сказал растроганный Дима.
- И я хочу тебе что-то подарить на память! - всполошился Виталька. - И взял со стола свою неприкосновенную шкатулку под общее удивленное молчание окружающих.
Он бережно приподнял теперь уже раскодированную крышку и вытащил один из камней.
- На! - гордо произнес Виталька, - и протянул камень Диме. - Только не потеряй!
- Ни за что не потеряю! - пообещал ему Дима, - ни за что!
Через месяц Виталику пришлось попрощаться и с Соней. За ней приехал отец, вернувшийся с фронта, и увез ее. И Виталька одарил ее вторым камнем из своей драгоценной шкатулки.
И вот, спустя полгода, когда к Алевтине Борисовне уже вернулся старший сын, Сеня, за Виталиком тоже приехал какой-то человек.
Он был в шинели, один рукав которой торчал в кармане. - Безрукий, - сразу догадался Виталька, когда увидел его на пороге. И подумал, что это наверняка муж тети Али, которого с нетерпением ждала вся семья.
- Здравствуйте! - сказал незнакомец, обращаясь к Витальке, тете Але и Андрею, сидящим на кухне.
- Здравствуйте, доброжелательно, но "по чужому", ответили ему они.
А к груди Витальки подкатил холодок, ибо после такого приветствия он понял, что мужчина вовсе не муж тети Али, и вообще он никому здесь не знаком, а значит это тот человек, которому писала о нем тетя Аля.
Она нашла его адрес в кармане Виталькиного пальто и сохранила. А после окончания войны послала письмо, думая, что это родственник мальчика.
Мужчина представился.
- Зуев Степан Трофимович, профессор Московского университета.
- Все молча посмотрели на него, то ли от растерянности, то ли от конфуза, услышав значимое слово профессор.
- Профессор математики, - уточнил пришелец, ответно сконфузившись на их молчание.
- Проходите! - опомнилась Алевтина Борисовна. - Проходите в избу!
Мужчина вежливо потоптался сапогами по ветхому коврику, обтирая с них грязь и прошел на кухню.
Виталька смотрел на него во все глаза, и что-то смутное всплывало в его памяти. - Привокзальный шум толпы, и бородач, несущий его на руках. Воспоминания об этом ему навеял голос незнакомца. - Мягкий, и в то же время низкий, претендующий на мужественность.
Мужчина сел на предложенную ему табуретку, и тоже с интересом взглянул на Витальку.
Алевтина Борисовна, тем временем, всплеснув руками, засуетилась. Принялась накрывать на стол.
- Ну, что, Виталий Михайлович? - обратился мужчина к Виталику. - Помнишь меня?
Виталька махнул головой, правда, махнул неуверенно.
- Не совсем, правда? - ответил за него мужчина.
- А Вы кто ему будете? - поинтересовалась входящая на кухню с чугунком картошки, Алевтина Борисовна.
- Я - то? - переспросил мужчина, и увидел, как Виталька буквально пробуравил его глазами.
- Я ему родственник, причем, самый ближайший.
- Дядька что-ль? - уточнила Алевтина Борисовна.
- Ну, да, я его дядя. Мамин брат.
- А свои - то детишки у Вас имеются?
- Нет. Как - то не обзавелся.
- Ничего, теперь-то оно в самый раз. Война кончилась. Теперь можно!
- Да, куда мне теперь? - и мужчина посмотрел на пустующий рукав.
- Ой! - ободрила его Алевтина Борисовна. - Невидаль какая! Главное, чтобы все остальное сохранилось в целости! - и она залилась смехом. - Мужики-то нынче на вес золота пойдут! На одного по десятку баб придется. Выбирай, какую захочешь!
- Мама! - одернул Алевтину Борисовну Андрей.
- А чего тут такого? Я же правду говорю. - И она улыбнулась, любовно потрепав сына по кудрявой голове.
- Виталька, зачерпни воды и слей дяде на руки. - Распорядилась Алевтина Борисовна. - А потом к столу милости просим.
- Пойдемте. - Вежливо сказал Виталька, и, выхватив ковшик из ведра, первым отправился во двор.
- Ой! - воскликнула Алевтина Борисовна, вспомнив, что их гость однорукий. - Может Вам помочь?
- Спасибо! - поблагодарил ее незнакомец. - Я уже приспособился.
Виталька поливал из ковшика на единственную руку "дяди", которую он проворно намыливал маленьким серым обмылком, а тот, тем временем, осторожно выведывал у него о родне.
- Из Ленинграда-то о тебе никто не расспрашивал?
- Нет. - Отвечал Виталька.
- Ну, а ты, ни о ком не вспоминал? Может, тетя у тебя там осталась, или папа, или дедушка с бабушкой?
- Виталик пожимал плечами и виновато посматривал на незнакомца, словно ему было непростительно не помнить своих родственников.
- Ничего, ничего! Мы ведь с тобой мужики? А, Виталий Михайлович?
- Мужики! - уверенно отвечал Виталька.
- Мы наберемся терпения и разыщем всех, кто у тебя остался, правда?
- Правда! - согласно кивал мальчик.
- А покуда поедем в Москву. Меня в университет на работу пригласили, и по этому случаю даже квартиру выделили. Вот так, брат! Мою - то в Ленинграде разбомбили.
Они уехали через два дня, слезно распрощавшись с тетей Алей и ее сыновьями. Виталька, теперь уже по традиции, оставил ей третий камень, а шкатулку с последним оставшимся, забрал с собой.
- Вы уж пишите мне, как он там! - всхлипывала тетя Аля. - Я ведь к ним всем троим душой прикипела. Знаете, кабы не родня, ни за что не отдала бы! Ни в приют, ни чужим людям!
- Спасибо Вам, Алевтина Борисовна! - поблагодарил ее незнакомец. - Вы очень хорошая женщина. Дай Вам бог счастья!
После этого он уверенно взял Витальку за руку и повел к выходу. И вдруг мальчик, выдернув руку, опрометью бросился к Алевтине Борисовне. Та в растерянности раскинула руки для объятий. Виталька только на миг прильнул к ней и тотчас же отстранился, серьезно на нее взглянув.
- Никому не отдавай мой камешек, ладно? - тихо сказал он. - Даже Андрюшке!
- Ладно, родненький мой, ладно! - пообещала сквозь слезы тетя Аля.
ГЛАВА 20
Июнь 2009 года
Катерина лежала на диване, свернувшись калачиком. Ее бил озноб, - не то нервный, вырвавшийся наружу после долгого сдерживания на похоронах, не то простудный. А ведь она и впрямь могла простудиться вчера вечером, когда возвращалась от свекрови и попала под дождь. Семидесятилетняя Елизавета Марковна, похоронившая сына, совсем раскисла, и Катерине пришлось пробыть у нее до самого вечера. Старая женщина предлагала ей даже переночевать, и Катерина с радостью осталась бы, ей и самой было тошно находиться одной. Но завтра с утра надо было срочно сходить в ЖЭК, отнести Володино свидетельство о смерти.
Ливень грянул как раз в тот момент, когда она вышла из метро. Зонтика у нее с собой не было, и укрыться поблизости не посчастливилось. А уж когда дождь промочил ей кофточку, добравшись даже до лифчика, то она и убежища искать не стала. - Какой смысл?
После похорон Володи прошло семь дней, в течение которых, одна еще не успела задать себе вопроса, - как жить дальше? Что теперь делать с фирмой, какую роль она должна отвести себе в ее управлении? Ведь Катерина ничего не смыслила в делах мужа! Вчера ей позвонил Толя Бережной и попросил встретиться для серьезного разговора.
Что он захочет ей предложить в сложившейся ситуации? Вернее что сможет предложить ему она, Катерина? Ведь теперь, после смерти Володи, в права хозяйки, - держателя контрольного пакета акций, должна вступить она.
…. Катерина взглянула на часы. Было без четверти одиннадцать. Они с Толей назначили встречу на двенадцать часов, правда, не обговорили где. Анатолий сказал, что сориентируется по ходу дел и перезвонит ей заранее. Но, все равно, пора вставать, - решила она. - Надо принять душ и привести себя в порядок.
Толя позвонил ей в половине двенадцатого и предложил встретиться в кафе на Контемировской.
- Очень даже кстати. - Сказала ему Катерина. - Я все равно позавтракать уже не успею.
Толя сидел за столиком на открытой веранде кафе, когда она подъехала.
- Извини, в пробках задержалась. - Сказала Катерина.
- Ничего. - У меня сейчас как раз небольшой тайм - аут. - Толя подвинул к ней стул.
- Что тебе заказать, Катюш?
- Что-нибудь легкое, и обязательно кофе.
- А, может, пообедаешь по человечески? Я себе жаркое заказал и пару салатов, давай за компанию, а, Катюш?
- Нет, Толик, мне хоть бы с завтраком справиться. Я за эти дни аппетит совсем потеряла.
- Ничего, Катюш, ничего, ты крепись, дорогая, не сдавайся. - И Толя участливо похлопал ее по плечу.
- А Николай так и не приехал? - спросила Катерина.
- Нет, Кать, у него там дел невпроворот. А с похоронами и так два дня вылетело, извини! Но ты ж сама должна понимать, что работа задержек не терпит. Ты, Катюш, не волнуйся. Я вполне могу поговорить с тобой за нас двоих, тем более, что мы с Николаем предложение к тебе уже обсудили.
- Хорошо, хорошо, я совершенно не против. - Согласно кивнула Катерина. - И что это за предложение?
- А, что, если нам до еды никаких дел не касаться, а Кать?
- Ты хочешь сказать, что от вашего с Колей предложения у меня последний аппетит пропадет?
Толя засмеялся.
- Аппетит, Кать, ты, может, и потеряла. Но с юмором у тебя все в порядке!
Из Катиной сумочки донесся звонок мобильника. Это был майор Камушев.
- Здравствуйте, Екатерина Леонидовна, мне бы хотелось с Вами встретиться.
- Когда?
- Да, хоть сегодня.
- Во сколько и где?
- Ну, скажем, через пару часов. Можно и у Вас дома.
- Хорошо. Я буду Вас ждать. До встречи, Андрей Константинович.
Катерина отложила телефон и принялась за кофе.
- Следователь? - поинтересовался Толя.
- Да.
- Ну и как там дела продвигаются?
- Пока не знаю. - Вздохнула Катерина. - Надеюсь, сегодня майор о чем-нибудь расскажет, хотя, подозреваю, что пока еще рано. - Послушай, Толя, я хотела у тебя спросить, кто на вас наезжал перед убийством Володи?
- Наезжал? - удивился Анатолий. - А тебе, что Володя об этом рассказывал?
- В сердцах пожаловался, что наезжали, а кто, не сказал. Ты - то, надеюсь, знаешь?
- Понятия не имею.
Катерина удивилась.
- Что? - спросил Анатолий, проясняя ее удивленный взгляд.
- Странно, как это ты не знаешь? И потом, разве следователь у тебя об этом не спрашивал?
- А, что же тут странного, Катюш? Да, будет тебе известно, что Володя во многое не посвящал нас с Николаем. - Ответил Анатолий, при этом опустив вопрос о расспросах следователя.
- Вот уж никогда бы этого не сказала.
- Почему?
- Да он звонил тебе и днем и ночью по любому поводу! И я, между прочим, была тому свидетелем.
Толя сделал очень серьезное лицо.
- Звонил по любому поводу, но не по каждому, Кать! Так что извини. На этот вопрос я тебе ответить не могу. Мне, между прочим, и самому было бы интересно узнать об этом наезде, хотя бы для того, чтобы в дальнейшем подстраховаться.
Катерина посмотрела на часы.
- Ладно, давай обсудим ваше с Колей предложение, - она взглянула на его опустевшие тарелки. - С едой, похоже, ты уже разобрался.
- Кать, мы с Колей хотим предложить тебе переделать наш устав с целью перераспределения акций.
Катерина удивленно подняла брови.
- И как же вы хотите его перекроить?
- Мы хотим предложить тебе 20 процентов, а остальное распределить между собой.
- А остальное, это 80?
- Ну, да, Кать, ты же умеешь считать.
- Круто! А, главное смело! Прямо вот так раз и в лоб! А, почему так - то, Толя? С чего это вдруг?
- А с того, что пахать нам придется вдвоем с Колей не только за самих себя, но и за тебя тоже.
- Почему?
- Кать, ты что, на работу собралась?
- А почему нет?
- Брось, Кать, это несерьезно!
- Несерьезно? Да у меня, между прочим, две подруги занимаются бизнесом. И занимаются, к твоему сведению, не хило!
- А, сколько им лет, этим твоим подругам, также, как и тебе, по двадцать шесть? И ты, по моему, после окончания института еще нигде не работала!
- Ну и что?
- А то, что ты ни хрена ни в чем не смыслишь, и твоя работа будет заключаться в обыкновенной путанице под ногами у меня и у Коли.
- Конечно, она будет таковой, если вы с Колей намеренно не станете посвящать меня в дела.
- Не станем, Кать, и не намеренно, а просто потому, что нам этим будет некогда заниматься. Дела не дадут!
- Ах, посмотрите, какие они деловые, им, бедным даже дыхнуть некогда! Им теперь наплевать на Володю! Конечно, его ж больше нет! Можно и плечи во всю мощь развернуть, а главное заткнуть ротишко его молоденькой вдовушке!
- Кать ты чего, скандалить хочешь?
- Хочу! Но, прежде всего, намерена спросить у тебя, - где бы вы с Колей прозябали сейчас, если бы не Володино своевременное предложение, которое, кстати, пробивал только он один?
Толя смотрел на нее с недоброй иронией.
- Что молчишь? Ты хочешь сказать, что работая в своем крошечном магазинчике, за последние три с половиной года купил бы себе и "мерен", и трехкомнатную квартиру на Войковской, и твоя жена с детьми, при этом, отдыхала бы в Турции, на Кипре? Да еще зимой отправляла бы вашего старшенького на Домбай? Я уж не касаюсь всего остального! - Строительства загородного дома, пикников с шикарной жратвой без счета, тряпок и так далее!
- А ты борзая, Кать, я и не знал.
- Вот, вот! - громко сказала ему Катерина. - Именно борзая, и еще, Толя, я деловая, - заруби себе это на носу! И именно по этой причине денег своих дарить никому не собираюсь. Я, к твоему сведению, намерена засучить рукава и приняться за работу вместо Володи. Так что, Вам с Колей придется выкраивать время для моего обучения. И вы подумайте-ка об этом на досуге, чтобы потом придти ко мне совсем с другим предложением.
Она встала со стула.
- Спасибо за завтрак, Толя. И до следующей встречи! Буду надеяться, что мы с тобой увидимся совсем скоро.
Толя молча помахал ей рукой, и, улыбнувшись, покачал головой.
Камушев пришел к ней в половине третьего. Сказал, что попутно забрел к жильцам с первого этажа, которых до сих пор никак не мог застать дома.
- Их окна выходят на парадный подъезд, - сообщил он, - и они оставались единственными не опрошенными.
- А сегодня Вы их опросили? - поинтересовалась Катерина.
- Сегодня опросил, только что толку. Они деловые люди и по утрам на работу собираются, оттого им в окна заглядывать некогда. Одним словом, они также, как и другие, ничего мне не сообщили.
- Странно. - Сказала Катерина.
- Что странно?
- Вы к Неверовым ходили?
- Ну, да.
- Так у них же бабушка старенькая, и, насколько мне известно, она всегда торчит у окна. То провожает их, то встречает. Во всяком случае, я вижу ее лицо, торчащее в окне, постоянно. Вы ее не опрашивали?
- Действительно, странно. Про бабушку они мне ничего не рассказали, да и не видел я у них никакой бабушки.
- А я сейчас им позвоню. - Проявила инициативу Катерина. И взяв трубку, принялась набирать соседский номер.
Однако Камушев не дал ей завершить задуманное и положил руку на рычаг.
- В чем дело? - удивилась Катерина.
- В том, что они могут оказаться свидетелями, а вы, таким образом, можете нарушить процесс следствия.
- Почему?
- Ну, мало ли! Спугнете, вызовите подозрение. В таких случаях бывает по разному. Я сам должен с ними поговорить. На своем профессиональном уровне и выведать то, что мне нужно.
- Хорошо, хорошо! - согласилась Катерина.
- Екатерина Леонидовна, я жду, когда Вы пригласите меня в комнату и предложите присесть. - Улыбнулся Камушев.
- Проходите, пожалуйста, садитесь.
Камушев расположился на стуле, а Катерина присела на диван.
После очередного соболезнования и краткого разговора о том, как прошли похороны, который майор затеял скорей из вежливости, он принялся расспрашивать Катерину о Володином бизнесе.
- Екатерина Леонидовна, прежде всего, я бы хотел услышать, бывали ли у вашего мужа неприятности на работе?
- Да, сколько угодно. Особенно в последнее время. От этих неприятностей он всякий раз приходил домой чернее тучи.
- А, какого характера?
- Разного, ну, например, бюрократические. Если они открывали какие-то филиалы, это требовало кучи Володиных нервов, я уж не говорю о деньгах, которые бессовестно вымогали все подряд. Имели место и просрочки должников, из которых, зачастую Володиным служащим приходилось "выбивать" деньги. У него просто не было другого выхода, ведь он оформлял кредиты, которые нужно было своевременно гасить. Опять же, различные проверки. Володя работал с продуктами, так что, сами понимаете, "потрясти" его стремились часто.
- Ну, это понятно. Такие неприятности можно назвать одним словом. - Работа. У Вашего мужа была такая вот нервная работа. И когда он думал этим заниматься, то к такому роду неприятностей был готов. Я хотел бы узнать не о текущих рабочих неприятностях, а о каких-то других, нестандартных.
- Ну, нестандартным можно назвать последний "наезд", о котором я Вам рассказывала.
- Совершенно правильно, а еще?
Катерина задумалась.
- Вы знаете, ведь муж мало чего мне рассказывал. Может, у него что-то и случалось, но он со мной был скуп на информацию.
- Ну, а с сослуживцами, - его компаньонами, каковы у него были отношения?
- С сослуживцами? - Катерина задумалась. - И тут же, вспомнив свой сегодняшний неприятный разговор с Бережным, недобро ухмыльнулась.
- Что? - спросил ее Камушев.
- Да, нет, то, о чем я подумала, относится ко мне, а не к мужу.
- Екатерина Леонидовна, не станем говорить загадками. Поверьте, будет гораздо лучше, если Вы дадите мне полную информацию происходящего. А уж к кому она будет относиться, и принесет ли пользу следствию, предоставьте право решать мне.
- Хорошо! - и она рассказал Камушеву о своем утреннем завтраке с компаньоном мужа. - И еще. - Вспомнила Катерина. - Володя не так давно в нашем с ним разговоре проронил фразу, что Бережной, мол, развоображался чего-то. Причем произнес он это озадаченно, похоже, ему самому было не понятно, - от чего развоображался Толя.
- Хорошо! А, еще, что Вы можете припомнить?
Катерина пожала плечами.
- На эту тему, вроде ничего больше.
- Вы часто общались с компаньонами мужа? Я имею в виду совместные праздники, пикники?