- Понимает! Но ждать не хочет! Говорит, чтобы ты нашу долю изъял из оборота, или из своего кармана вынул пока!
- Из оборота? Такую сумму за раз? Он, что…
- В общем, я все сказал. Шеф дает тебе еще три дня и баста. Так что, имей в виду, в воскресенье я к тебе за деньгами заеду.
Анатолий, открыл, было, рот, чтобы возразить, но вспомнив о мертвом Самохине, осекся.
- Так-то оно лучше будет! - напутственно сказал ему Квыча, и, повернувшись, отправился к своей машине.
Анатолий же отправился домой с невеселыми мыслями.
- Связался на свою голову, черт возьми! Что вот теперь делать? Хочешь, не хочешь, а надо платить, да и Коле Сомову теперь придется рассказать о бандюках. Что же ему соврать? Скажу, что наехали только что, то есть, сразу после Володиной Смерти.
ГЛАВА 24
Лейтенант Рокотов бодро вошел в кабинет Камушева.
- Вижу с вестями! - взглянув на его довольную физиономию, сказал майор. - Ну? Чего накопал?
- Уточняю! Не накопал, а откапал! - Свидетельницу, которая видела, как в день убийства профессора Ларионова, его подвез к дому какой - то мужчина на иномарке. На какой, она, правда, не сказала, по причине того, что совершенно в них не разбирается, но к великому моему удивлению, тут же выдала номер машины. Сказала, что запомнила его только потому, что в тот момент вела из садика внучку, с которой они сейчас на каждом шагу изучают буквы и цифры. Машина свернула на тротуар, и подкатила к подъезду профессора, обратившись к ним задом, и она, то есть эта женщина, тут же указала внучке на ее номера, велев прочесть. Вот так - то! Далее, она сообщила, что мужчина - шофер вышел из машины первым, а потом, обойдя ее спереди, самолично открыл дверцу профессору и помог ему выйти. Свидетельница решила, что Ларионову было плохо. Мужчина подхватил его под руку и повел в подъезд.
- Та - ак! Очень интересно! - сказал Камушев. - И во сколько же это было?
- Женщина сказала, где - то около семи, плюс минус десять минут!
- Очень даже интересно! А как выходил этот мужчина, она не видела?
- Увы! После этого они с внучкой сразу же направились к своему, соседнему с профессорским подъезду, где и скрылись незамедлительно.
- Ладно, докладывай, кто провожал старика. Вижу ведь, что уже знаешь.
- Полищук Валентин Романович собственной персоной! - отчеканил довольный Рокотов. - Я первым делом проверил номер его машины, и попал в яблочко! Наш никудышный философ разъезжает на Опеле Омега 728 МЕ.
- Вот тебе и кабак! - покачал головой Камушев.
- Ну, что, Андрей Константинович, поедем его "колоть"?
- Поедем, Саша, поедем, - майор взглянул на часы. - Только минут через двадцать. Мне должны позвонить сюда в отделение.
-
… Они приехали в университет в тот момент, когда Полищук читал лекцию.
- А сколько времени осталось до окончания? - поинтересовался Камушев у декана факультета.
Тот посмотрел на часы.
- Двенадцать минут. Но, если он вам нужен срочно, можно вызвать его с лекции.
- Ничего, двенадцать минут не утянут! - решил Камушев. - Мы подождем.
- Может, кофе выпьете? - любезно предложил декан.
- С удовольствием, - согласился майор.
Оповещенный секретаршей декана о визите оперативников, прибывших по его душу, Полищук робко заглянул в кабинет.
- Дрейфит по полной программе! - отметил Рокотов, увидев его побледневшее, испуганное лицо. - Значит, почуял что-то!
Камушев, тем временем, спросил у декана, где им можно переговорить с Полищуком наедине.
- Да, можно и в моем кабинете, я как раз уходить собирался.
- Спасибо! - поблагодарил его майор и пригласил озадаченного Полищука пройти и присесть на стул.
- Валентин Романович, расскажите, пожалуйста, где вы были 18 мая, примерно от семи до восьми вечера. - Начал беседу Камушев.
- Но… - растерялся Полищук, - меня ведь уже спрашивали об этом.
- Вас спрашивали о другом, более позднем времени.
- От семи до восьми я был дома.
- А во сколько же Вы ушли с работы в тот день?
- Примерно в шесть пятнадцать. Ну, да, после первой лекции у вечерников. Занятий у меня в этот день больше не было, и я сразу же отправился домой.
- И Вы не подвозили профессора Ларионова на своем автомобиле к его дому и не провожали в подъезд?
Щеки преподавателя философии тотчас же вспыхнули румянцем и он, растерявшись, умолк.
- Ну, что Вы молчите? Ведь это совершенно бессмысленно! - воскликнул Камушев. - Вас и Вашу машину у дома Ларионова видела свидетельница. Почему Вы скрыли от нас на первом допросе этот, прямо скажем, интересный факт?
Полищук удрученно вздохнул.
- Потому, что мне было страшно об этом рассказать после того, что случилось. Ведь ясно же, что вы сразу заподозрили бы меня в убийстве.
- А теперь, Вы думаете, мы Вас не подозреваем?
- Но, я только проводил его до двери и вернулся! - отчаянно воскликнул Полищук. - Разве Ваша свидетельница не сообщила об этом?
- Нет!
- Я так и думал! Я так и думал! И дернул же меня черт увидеть его у метро!
- Расскажите об этом поподробней, Валентин Романович, - попросил его Камушев.
- Да, что, собственно, рассказывать? Лекции у нас с Ларионовым закончились одновременно и мы оба ушли из университета. Я был на машине и поехал к метро. У меня там должна была состояться встреча. Я остановился на стоянке, рядом с входом в метро Университетская и простоял около двадцати минут. Ну, а пока стоял, естественно невольно поглядывал по сторонам. И представьте себе, - увидел Ларионова. Он вышел из троллейбуса и направился к метро. Я провожал его глазами, просто так, сам не знаю зачем. И вдруг увидел, что он, схватившись за сердце, остановился, а потом, еле передвигаясь, дошел до парапета на который тотчас же и облокотился. В это время у меня зазвонил телефон и тот человек, которого я ждал у метро, отложил нашу встречу на другое, более позднее время. Переговорив, я увидел, что Ларионов все еще стоит у парапета. У него явно, начался сердечный приступ. И я, при всем моем негативном отношении, вышел из машины и направился к нему. Ну не мог я просто так взять и уехать, видя, что у знакомого мне человека случился сердечный приступ. Я подошел к Виталию Михайловичу и спросил, что с ним. Он, конечно же, очень удивился, увидев меня, а потом сказал, что сердечко прихватило. Я предложил ему вызвать скорую прямо к метро, но он отказался. Принялся убеждать меня, что это пустяки и скоро все пройдет.
- Не беспокойтесь, Валентин Романович, - успокоил он меня. - Я постою еще немного и поеду. В метро очень душно и мне еще придется какое-то время постоять на свежем воздухе.
- Ну, тут я и предложил его подвезти, даже не предложил, а скорее настоял на этом. Подъехав к его дому, я отправился с ним в подъезд, поднялся на лифте и, проводив к двери, пошел назад. Вот и все.
- А потом?
- А потом я поехал домой.
- А как же кабак?
- Да не был я ни в каком кабаке! Мне просто нужно было алиби, вот я и ляпнул про кабак, не подумав.
- Выходит, Вы были дома. - Уточнил Камушев.
- Да.
- Валентин Романович, Вы прекрасно знаете пословицу, что обманувшему однажды, веры нет! - вмешался в разговор лейтенант Рокотов. - Так что факт Вашего пребывания дома должен быть подтвержден.
- Я понимаю. И даже скажу Вам, что был не один. Но этот человек не может быть моим свидетелем.
- Почему это? - удивился Рокотов.
- Потому, что это женщина и причем, замужняя. Вы же понимаете…
- Да, что за предрассудки! Ее мужу никто не станет об этом докладывать.
- Нет, она не согласится! Она все равно испугается, что он об этом узнает.
- Валентин Романович, Вы понимаете, что своими действиями роете себе могилу? - спросил Камушев.
- Но я…
- В общем так. Уговаривать мы Вас не собираемся, но Вы на досуге подумайте над этим. А пока, подпишите - ка подписочку о невыезде. И учтите, что при сложившихся обстоятельствах вы являетесь подозреваемым в убийстве профессора Ларионова.
ГЛАВА 25
- Анатолий Петрович, к Вам из милиции пришли. - Доложила Бережному секретарша. - Двое, - добавила она, следуя привычке доносить до начальства как можно больше информации.
- Пусть заходят. - Распорядился Анатолий. И через минуту перед ним предстали Майор Камушев и лейтенант Рокотов.
- Анатолий Петрович, - начал свой разговор Камушев, после того, как вновь испеченный хозяин Самохинского кабинета предложил своим посетителям расположиться на стульях, аккурат напротив него, за столом. - Вы уверены, что не знали, о том, кто вымогал у Самохина деньги?
Бережной напрягся, буравчиком вглядываясь в непроникновенное лицо майора.
- Но я…Я, кажется, уже говорил о том, что не знаю. Почему Вы снова об этом спрашиваете?
- Не знали, значит? - уточнил майор, оставив без ответа вопрос Бережного. - А, может, Вы тогда хотя бы слышали о разговоре Самохина с вымогателями за день до его убийства, который велся по мобильному телефону из его кабинета?
- Помилуйте, товарищ майор, - развел руками Анатолий. - Как я мог об этом слышать?
- А разве Ваш шеф не перезвонил Вам после этого?
- Не. ет. - Не совсем уверенно сказал Бережной, на ходу сопоставляя вопросы следователя с недавними событиями и почувствовав при этом готовящийся подвох.
Майор, между тем, заметив его замешательство и угадав дальнейшую попытку допрашиваемого попробовать реабилитироваться, подумал, - не выйдет!
- А секретарша Самохина утверждает, что Вы знали об этом разговоре. - Сказал он напрямик заметно занервничавшему Бережному.
- Маша? Утверждает? - Щеки Бережного зарделись румянцем.
- Откуда ей это известно?
- Догадайтесь с трех раз. - Встрял в разговор лейтенант Рокотов, издевательски взглянув на Бережного.
- Она находилась в кабинете шефа как раз в том момент, когда ему позвонили вымогатели, - сообщил Камушев, - и утверждает, что после разговора с ними Самохин тут же перезвонил Вам.
- Но…
- Анатолий Петрович, мне пересказать, о чем Вы разговаривали с шефом в тот момент, или не надо? - с давлением спросил Камушев.
- Не надо. - Тихо ответил Бережной.
- Кто это был?
- Бандиты.
- Ясное дело, что не циркачи. Я, что, по одному слову должен у Вас вытягивать?
- Это Таможенные. То есть группировка Игоря Таможенного.
- Он Вас крышует?
- Нет. То есть, пытается этого добиться в последнее время.
- Почему?
- Потому, что родственник Самохина вылетел из Думы недавно, ну, Вы понимаете….
- Понимаем. Теперь, значит, дорожка к очередным денежкам для них открылась.
- Ну, да!
- Странно. - Таможенный! - задумчиво произнес Рокотов. - Очень даже странно!
Камушев бросил на него удивленный взгляд, который лейтенант оставил без ответа, многообещающе взглянув на майора. - Я, мол, потом доложу об этих странностях, без посторонних ушей. Этот "трюк" был явно сымпровизирован Рокотовым для Бережного, и майор, поняв это, снова перевел взгляд на зама покойного Самохина.
- Анатолий Петрович, а почему Вы сразу об этом не рассказали?
Бережной замялся.
- Струсил, наверное.
- Не стали их закладывать, чтобы избежать неприятностей?
- Ну, да, что-то в этом роде.
- Они, что угрожали Вам после смерти Самохина?
- Нет.
- Хм! - удивился Камушев.
- Вы понимаете, что этим актом оказали невосполнимый минус следствию?
- Актом? Каким? - не понял Бережной.
- Актом Вашей излишней трусости.
Бережной молча опустил голову.
- Я советую Вам рассказать, все, что Вы об этом знаете, Анатолий Петрович и реабилитироваться перед следствием, а заодно и перед Вашим покойным шефом.
- Но я ничего не знаю. - Испуганно воскликнул Бережной, - я с ними никогда не связывался и…я…Я не знаю… Одним словом, Володя только накануне своего разговора с ними сообщил мне о наезде. Вот, собственно, и все!
- И все?
- И все! - утвердительно кивнул Бережной.
- Хорошо, - вздохнул Камушев. - Тогда расскажите, в какой форме он Вам это сообщил.
- Просто сказал, что наехали мол, таможенные, денег просят!
- Сколько?
- Он мне не сказал.
- А Вы, что же, не спросили сами, не поинтересовались?
- Да, нет, я… В общем, он сказал, что наехали, и что попробует их послать. Потому, собственно, суммой я не интересовался.
- Ну, и что потом?
- Потом?
- Ну да! Что Самохин Вам, как своему компаньону, рассказал еще?
- Ничего, собственно. Он просто расстроился по этому поводу. Посетовал, что теперь еще и с этими надо решать проблему, вместо того, чтобы работать.
- Анатолий Петрович, как Вы считаете, могли люди Таможенного убрать Самохина после его отказа платить? - спросил Камушев, в упор взглянув на Бережного.
- Не знаю. Я, знаете, никогда с этими людьми не встречался и дел с ними не имел, потому, собственно, понятия не имею, на что они способны.
- Ладно! Тогда скажите, что Вы лично думаете о смерти своего шефа? Каковы Ваши предположения на этот счет?
- Не имею ни малейшего понятия, товарищ майор. Мы работали вместе уже несколько лет, и за это время пытались со всеми как-то ладить. Так что, я ума не приложу, с кем у Володи могло дойти до такого…До такого конфликта.
- Анатолий Петрович, и еще я хотел бы у Вас спросить кое что.
Бережной в очередной раз напрягся.
- В тот день, когда наши сотрудники приехали к Вам в офис, чтобы сообщить о смерти Самохина, на стоянке возле Вашего офиса ими была замечена машина, принадлежащая некому Квычкину Александру Евгеньевичу.
Камушев умолк на минуту и, встав из-за стола, подошел к окну. - Отсюда, правда, не видно того места, где она стояла. А вот из Вашего бывшего кабинета, где, кстати, Вы принимали нас в первый раз, место это просматривается очень хорошо. Давайте-ка пройдем туда и посмотрим. Может, взглянув, и Вы вспомните эту машину, а там, глядишь, и еще что-нибудь.
Бережной встал, нервно громыхнув стулом, и последовал вслед за майором к двери. Они прошли в противоположный, бывший кабинет Анатолия и направились прямо к окну.
- Вот там, видите, - майор указал в окно, - в тот день стоял черный Джип с какими - то розовыми нашлепками по бокам. Не приметили? Такая черная с розовым машина, не могла не обратить на себя внимание. Да и стояла она довольно долго. Вы не видели?
- Нет! - побледнев, ответил Анатолий. - На машину я внимания не обратил. И потом, я и в кабинете - то редко сижу, так, набегом да наскоком.
- А, может, Вы знаете, к кому приезжал этот самый Квычкин?
- Не знаю! - с излишней поспешностью, произнес Бережной.
- Совсем разнервничался, бедный, - подумал Камушев. - Поди, не чает, когда мы уедем.
- И даже не можете предположить?
- Не могу.
- Анатолий Петрович, а не постараетесь ли Вы выяснить это?
- Я?
- Ну да. Поспрашивайте у сослуживцев, может Вам кто-то и подскажет. Мы, конечно, в свою очередь тоже опросим Ваших сотрудников, но излишней помощь в таких делах, как известно не бывает.
Камушев снова "привел" Бережного в кабинет Самохина, где их дожидался лейтенант Рокотов.
- Ну, что ж, Анатолий Петрович, - сказал он, - мы, пожалуй, поедем, а Вы, если что вспомните или выясните, позвоните.
- Хорошо! - кивнул Бережной, и машинально поднялся со стула вслед за удаляющимися оперативникам.
Как только они скрылись за дверью приемной, он приказал секретарше никого к нему не пускать и плотно захлопнул за собой дверь. Набрав Квычу, и дождавшись гудков, он нетерпеливо принялся барабанить пальцами по столу.
- Алло, Шура?
- Ну, я.
- Это Бережной. - И Анатолий принялся пересказывать оппоненту свой разговор с оперативниками.
- Расскажи об этом шефу, - сказал он в заключении, - и главное, спроси его, как мне вести себя с ними в следующий раз.
Камушев с Рокотовым, тем временем, вышли на улицу.
- Ну, что, успел? - спросил майор у лейтенанта.
- А то как же! - ответил Рокотов. - Можете звонить ребятам.
Камушев тут же достал мобильник.
- Алло, Женя, включайте аппаратуру, жучок уже поставлен.
- Андрей Константинович, - усмехнулся Рокотов, - а когда это наши Джип на стоянке приметили, с чего это вдруг им приспичило?
- Ну, не стану же я до поры до времени закладывать секретаршу Самохина! - засмеялся Камушев. - Оставим это на козырь! Да и потом, я не видел других причин вывести его из кабинета. Кстати, а на что ты намекал своим "странно"?
- На то, что Таможенный опередил Моргуновских. В тех краях, похоже, им надо было за дело браться, во всяком случае, частично.
- И какие ты сделал бы выводы из всего этого?
- Похоже, заранее кто-то навел, узнав наперед, что родственника вот вот из думы вышибут, бандюки и подсуетились.
- Правильно мыслишь! - хлопнул по плечу лейтенанта Камушев.
- И мы, похоже, этого наводчика прямиком схватим сегодня за одно место! Поди уже сейчас с бандюками по телефону переговаривается, а Андрей Константинович?
- Вполне может быть!
Рокотов взглянул на часы.
- Между прочим, уже обед, может по пельменьчикам, а Андрей Константинович?
- Можно! Я сегодня с утра ничего не ел. - Согласился Камушев.
ГЛАВА 26
Катерина лежала на диване, свернувшись калачиком. Настроение было паршивым. А ведь совсем недавно, после разговора с Бережным, ей казалось, что все будет не так сложно. Она сказала себе тогда, что отступать не собирается, что теперь нужно только засучить рукава и полностью включиться в работу. И такое обстоятельство для нее было бы сейчас, как никогда, кстати. Именно работой собиралась она заткнуть образовавшуюся в душе брешь после потери двух близких людей. Теперь же, когда следователь сообщил ей о том, что в убийстве Володи подозреваются не только "наехавшие" бандиты, но и Бережной, у Катерины отпало всякое желание ехать в офис и включаться в работу под руководством этого человека. - Во всяком случае, до того момента, пока все не прояснится.
Катерина горестно ухмыльнулась, и колючая слеза затопила глаза. Даже поминки прошли, девятидневные, - сначала по бабушке, потом по Володе, - все какие-то заботы, а теперь? Что она, плененная цепкой хандрой, будет делать теперь? - Валяться на диване от завтрака до ужина? Или заставлять себя заниматься домашними делами? Катерина окинула взглядом комнату. - А дел накопилось немало. Надо бы убрать раскиданные вещи, пропылесосить, да и стирки собралось достаточно. - Нет! Только не сегодня, - она повернулась на другой бок, упершись глазами в спинку дивана, не желая созерцать колющий глаза беспорядок. Ей снова вспомнилась бабушка. В памяти вдруг всплыл фрагмент детства, когда Софья Максимовна ее купала, расчесывала, заплетала тугие косички и все время норовила зацепить их в бараночку, чему Катерина противилась, уповая на старомодность прически.
- Бабуль, оставь мне прямые косички, - просила она. - А еще лучше, завяжи обычный хвостик. А то девочки во дворе опять будут называть меня клушей.
- Глупость какая! - говорила Софья Максимовна. - Почему клушей-то?