- Есть,- на всякий случай сказал Владимир.
- Ну и хорошо,- спокойно сказала она и Фризе почудилось разочарование в ее голосе. Нина посмотрела на часы.- Десять! Эти подонки приедут под утро. У нас мало времени.- Она снова попыталась обнять Фризе, но он осторожно освободился из теплых настойчивых рук и поднялся с дивана.
- Полежи. Я загоню твою машину в гараж. Никто не догадается, что ты сюда приезжала.
- Пошли они все! Нельзя же всю жизнь дрожать? - отозвалась она бесшабашно, внимательно следя, как Фризе надел свитер, шапку. Пес, покинув девушку, в ожидании вилял хвостом.
- Володя, у тебя красивые и добрые глаза. Тебе говорили об этом женщины?
- Одна подследственная, лет шестидесяти.
- Все шутишь! А я девчонкой мечтала, что мой муж будет высоким и добрым.
- Где ключи от машины?
- В шубе.
Владимир достал ключи на брелоке и помахал ей рукой:
- Жди, мечтательница! - пропустив перед собой пса, он вышел из дома.
- Там есть ключи от моей квартиры, оставь их себе,- крикнула Нина.
Несколько минут он стоял, прислушиваясь. Пес спокойно пробежался по расчищенной дорожке, деловито пометил свои новые владения. Зарыв морду в снег, принюхался. Где-то далеко прошумела электричка.
Владимир открыл гараж, загнал в него "Москвич". Наглухо - на стальную щеколду - задраил боковую дверь, ведущую из гаража в сад, включил сигнализацию и закрыл ворота. Торопливо забросал снегом следы колес. Свою машину он поставил вплотную к воротам гаража - пусть "гости" думают, что он просто поленился загнать ее в стойло.
Фризе торопился. Слова Нины о том, что "боевики" "Харона" предпочитают приходить под утро, не вызвали у него доверия. Он не мог понять почему? Какая-то деталь, маленький эпизод из ее рассказа противоречил этому. "Расслабился, одурел! - укорил себя Фризе.- Немудрено. Рядом такая женщина! Можно забыть все на свете!" И тут он вспомнил: неизвестная ему лишь по фамилии "сестра Федорова", от которой Нина узнала о предстоящей "разборке", собиралась приехать к ней вечером. Она не смогла бы этого сделать, если бы ее благоверный уезжал "на дело" под утро!
Когда Фризе вернулся, Нина спала. Ее красивое лицо опять было бледным. На миг Владимиру показалось, что девушка не дышит. Он взял ее руку, чтобы послушать пульс. Ее большие чувственные губы тронула улыбка, наверное, ей снился хороший добрый сон. Фризе пристально смотрел на Нину, ожидая, что она проснется, приоткроет глаза, притянет к себе, докажет, что все, о чем она говорила час назад, не просто желание подразнить и пустая бравада. Ему нестерпимо захотелось раздеть ее сонную, лечь рядом, обнять, защитить, спрятать от тех, кто может ее обидеть. "Сейчас я это и сделаю, только положу на место ключи…" Фризе не хотел беспокоить Нину раньше времени и так как она набросила шубу на себя, он поискал глазами Нинину сумочку. Черная сумка лежала на журнальном столике и Фризе раскрыл ее, чтобы опустить туда ключи. Он застыл от неожиданности - из сумочки выглядывал большой тупорылый "кольт".
Фризе мысленно выругался и с недоумением взглянул на Нину. Она по-прежнему улыбалась во сне. Первой мыслью была мысль о предательстве. Владимир потянулся к оружию, и тут же отдернул руку. Для какой бы цели Нина не принесла оружие - сегодня ночью "кольт" был здесь лишним. Он не вписывался в ту пьесу, которую Фризе задумал разыграть. Как не вписывалась и сама молодая гостья.
Владимир бросил ключи в сумочку. Осторожно, обернув руку носовым платком, проверил, заряжен ли револьвер. "Кольт" был в полной боевой готовности - сними с предохранителя и пали.
Спокойно лежавший на ковре пес вскочил и с негромким злобным рычанием подбежал к двери на веранду. Фризе прислушался. Рядом с домом опять остановилась машина - гости зачастили в его тихий приют. Мягко и ровно работал мотор. У него не было сомнений в том, кто приехал. Оставалась минута, чтобы спрятать Нину. Звякнул телефон. Фризе поднял трубку: гудка не было. Гости не теряли времени даром - отключили связь. Значит, знали, где шел телефонный провод.
Владимир осторожно тронул женщину рукой и она открыла глаза. Приложив палец к губам, он показал ей, чтобы поднималась. Судя по тому, как она быстро вскочила, Нина все поняла. Надела шубу, схватила с дивана шапку, подняла с пола сапоги. Тревожно посмотрела на Фризе. Он сделал успокоительный жест рукой и показал на лестницу. Нина оглянулась, увидела свою сумочку и вернулась за ней. Неслышно ступая, они поднялись на второй этаж. Действуя в темноте, на ощупь, Фризе раздвинул дверцы одного из шкафов и показал Нине крошечный закуток под самым коньком крыши. Там можно было только сидеть или лежать на старом диване. Свет проникал из маленького круглого оконца. Зато люк в тайник закрывался изнутри большим ржавым запором. В тридцатые годы дед Фризе прятал в этом закутке своего двоюродного брата от топтунов Николая Ежова.
- В случае чего - выберешься сама,- тихо сказал Фризе.- Под диваном есть энзе…
Нина обняла его и, крепко поцеловав, шепнула:
- Никаких случаев.
Осторожно, стараясь, чтобы не скрипнули старые узкие ступени, Фризе спустился вниз. Аккуратно поставил на место заднюю стенку шкафа, поправил ветхие пиджаки и ватники, много лет неизвестно для чего пылившиеся на деревянных вешалках. Осторожно закрыл дверцы.
Внизу неистово лаял пес. Похоже, что у "гостей" были сведения, что собаки в доме нет, и они держали совет, как теперь поступить. Во всяком случае, дверь пока не ломали. Владимир отогнул край занавески. У самой калитки стояла машина "скорой помощи", а по тропинке шли два человека. На крыльце уже кто-то стоял.
Внезапно по дому потянул сквознячок, повеяло морозным воздухом. "Открыли окно,- понял Владимир.- А я не услышал".
Немудрено было не услышать. Пес лаял как бешеный и, вдруг, словно осекся, жалобно заскулил. Раздался негромкий хлопок - стреляли из пистолета с глушителем. Из-за лая собаки Фризе не услышал первого выстрела.
"Хотите воевать - повоюем",- прошептал Фризе. Достал из-за занавески двустволку. Патроны, лежавшие на подоконнике, положил в карман.
Один из бандитов, громко стуча ботинками, поднимался по лестнице. Фризе распахнул дверь. Грузный любитель баночного пива Михаил Чердынцев остановился на полпути и с гримасой боли рассматривал разодранную бедным псом ладонь. В другой руке он сжимал автомат Калашникова. Похоже, боль была нешуточной: Чердынцев со стоном стал слизывать с ладони кровь.
- Миша, вы не меня ищете?- негромко спросил Фризе. Это было бравадой, но он не мог стрелять первым. Его спасло только то, что Чердынцев поспешил: нажал на спуск, не перехватив второй рукой автомат - очередь прошла мимо. Пули расщепили балясины лестничных перил. Между ними было метра три, и Владимир выстрелил из одного ствола.
ЕРОХИН СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ
Около девяти вечера Ерохину позвонил майор Покрижичинский. Говорил очень тихо, нервничал:
- У наших общих друзей переполох,- прошептал он в трубку.
- У каких? - не понял Ерохин.
- У общих. У наших,- брызгал майор шипящими.- Твоих, моих, Фризе.
- "Харон"?
- Наконец, врубился. По старой памяти, один мой человечек стукнул. Сказал, что сегодня серьезное дело затевается. Все боевики участвуют.
- Где, с кем?
- Он не знает. Догадался по намекам.
- Чего, чего? Не расслышал! Говори по слогам.
- Иди ты! У меня времени в обрез. Ты своему длинному скажи. Он поехал на дачу.
- Точнее бы узнать, Слава. Ты мне своего агента передать не можешь?
- Не могу. Это женщина. Трусиха. Ну, будь здоров!
"От меня так просто не отвертеться!" - подумал Ерохин и позвонил Покрижичинскому домой. Женский голос ответил, что Станислав Васильевич еще не вернулся с работы. В Управлении майора тоже не оказалось. Ерохин выяснил, не дежурит ли он? Нет, не дежурит.
"Вот так Криж! - усмехнулся Ерохин, положив трубку.- Завихрился. Не из квартиры ли своего агента звонил мне? Шептал как заговорщик. Она, небось, в ванную, он - за телефон".
Звонок встревожил старшего оперуполномоченного. Что означает сбор боевиков? Разборку с соперниками? Может, просто большое застолье? Нет. Если бы так, женщина не подняла панику. Она, наверняка, работает в "Хароне".
Он позвонил Фризе на дачу. Телефон молчал. Позвонил домой. Тягучие длинные гудки. Набрал номер Берты - тот же результат. Пока он сидел и раздумывал, чтобы еще предпринять, заверещал его телефон. Почему-то возникло чувство, что сейчас он услышит голос Владимира.
- Да!
Трубка молчала.
- Не надоело молчать? - он прислушивался минуты две. Если бы абонент не мог соединиться, он давно повесил бы трубку и перезвонил. Но на другом конце провода молча выжидали. Ерохин со злостью бросил трубку, благо у него был старый основательный аппарат. Больше никаких звонков не последовало.
"Чего еще потребовалось ему писать?! - раздраженно думал Ерохин.- Ведь пошел в прокуратуру не с пустыми руками, а с подробной запиской по делу". Он стал вспоминать эпизоды дела и не смог придумать ничего, что не попало бы в эту записку. Фризе все делал основательно и пунктуально. "Педант чертов! - выругался Ерохин.- Решил все переписать?" У него в голове шевельнулось подозрение, что Владимир придумал какой-то хитрый ход. Но какие могут быть хитрости, когда он отстранен от дела?
Тревога не проходила. Ерохин поискал в записной книжке телефон дежурного районной прокуратуры.
Дежурил Гапочка. Ерохину не раз приходилось работать с ним в паре.
- Слава, мне Фризе нужен. Не знаешь, где найти?
- Он на даче. Пишет объяснение в любви Генеральному. И завтра там будет, отпросился у шефа. А тебе чего? "Хароном" теперь ведь я занимаюсь. Забыл?
- Я не по делам. Личный вопрос.- Он не стал рассказывать о звонке Покрижичинского, о беспокойстве за товарища. Незачем было впутывать Крижа и его осведомительницу - майор так же, как и Фризе, отстранен от дела. В Управлении Крижа не погладят по головке, если узнают, что он помогал Фризе.
Чувство опасности удержало Ерохина от излишней откровенности.
- Знаю, какие личные вопросы бывают у друзей,- засмеялся Гапочка.- Фризе передаст мне дело в понедельник. Ты тоже приходи.
- Приду. Владимир точно на даче?
- Ну и вопросы та задаешь! Я за ним хвоста не посылал. А то, что собирался на дачу, мне шеф сказал и Маргарита из нашей приемной.
"Вот как! Всех-то оповестил, что пишет записку на даче,- размышлял Ерохин, распрощавшись с Гапочкой.- И Покричижинского, и Маргариту, и шефа, и меня… Интересно, а не дал ли он знать об этом и в "Харон"? Не по его ли поводу боевики засуетились? Криж, наверное, не все сказал!" Тут майор вспомнил о странном звонке, о молчавшей телефонной трубке. "Ведь это они проверяли: не поехал ли и я на дачу!"
Ерохин снова пробовал дозвониться до Фризе. Все три телефона молчали.
…Пока Ерохин добрался до гаража, расположенного за тридевять земель от дома, пока завел свой старенький "Москвич", часы показали полночь. Он гнал машину, не обращая внимания на скользкую дорогу и светофоры. Надеялся только на то, что бандиты не сунутся к Владимиру раньше двух - всегда надежнее заставать противника в постели, сонного и теплого.
За городом, на местном шоссе, пришлось сбавить скорость - дорога напоминала ледяное поле для хоккея. Дорожные указатели попадались редко и Ерохин ориентировался с трудом. Въехав в поселок, он остановился у крутого спуска к реке, рядом с большим, ярко освещенным домом,- хотел спросить у хозяев, как проехать к Лесной улице. Едва он выключил мотор и открыл дверцу, как услышал выстрелы, даже автоматную очередь. Пальба велась совсем рядом, в стороне, куда вела дорога. Он повернул ключ зажигания, нажал на газ. Машина рванулась, колеса пробуксовали на ледяном асфальте. Ерохин с трудом справился с рулевым управлением. Еще несколько метров - и машину понесло бы под гору, на мост.
- Дьявол! - выругался майор, почувствовав, что покрылся потом, и в это время увидел, как с горы по другую сторону реки несется навстречу ему машина, прорезав темноту яркими фарами. Оставались секунды, чтобы освободить дорогу. Ерохин осторожно дал задний ход, открывая проезд, но он уже никому не понадобился. Встречная машина, не сбавляя скорости, вылетела на мост, с оглушительным ударом врезалась в высокий паребрик пешеходной дорожки, встала на дыбы,- Ерохину показалось, что она сейчас вернется в прежнее положение,- и, ломая перила, опрокинулась в реку. Когда он подбежал к месту катастрофы, в глубине маслянистых темных вод виднелось слабое свечение.
На мосту остановился грузовой фургон, пахнуло свежим хлебом.
- Никак навернулся кто? - спросил водитель фургона.
- "Жигули".- Ерохин подошел к "Хлебовозу". Спросил:
- Где телефон, знаешь? Надо вызвать милицию и "скорую".
- Тут рядом. Сейчас вызову. А сам-то ты что? Твой "Москвич" на горе?
- Мой. Тут недалеко стреляли. Проверю и вернусь.- Все время, пока Ерохин разговаривал с шофером фургона, он прислушивался. Выстрелов больше не было слышно.
- Это не ты их дальним светом ослепил? - с подозрением спросил шофер. Ерохин не видел его лица, но по голосу понял, что мужик был пожилой.
- Нет. Я остановился, хотел спросить, как проехать на Лесную. И в это время услышал стрельбу. А потом с той стороны "Жигуль" на большой скорости вылетел. Как с цепи сорвались.
- Ладно, поехал звонить,- сказал мужик.- Мне еще хлеб развозить. Ты смотри, может, выплывет кто?
- Какая глубина?
- Метров пять. Не вздумай нырять, тут и летом от холода ноги сводит.- Он завел мотор.
- Где Лесная улица? - крикнул Ерохин.
- За мостом, налево.
Хлебовозка уехала.
Ерохин стоял у провала и смотрел на воду. Свечение в глубине пропало. Его не покидало ощущение, что он опоздал, что этот шальной автомобиль мчался от дачи Фризе. А вот кто в нем? В темноте было плохо видно, но если бы в нем был Владимир, была бы погоня.
ВЫСТРЕЛ ИЗ "КОЛЬТА"
- Мне одно не понятно: кто застрелил этого бугая? - следователь Васильков из областной прокуратуры кивком головы показал на труп, с которым возился судмедэксперт.- Неужели свои? Случайно?
- Мое табельное оружие в сейфе,- сказал Фризе.- Прошу позвонить в прокуратуру, пусть проверят.
- Ну что ж, для меня и для тебя это будет не лишним. Дружба дружбой…
С Васильковым Фризе был знаком несколько лет. Однажды оба выступали на научно-практической конференции, слегка попикировались, спор продолжили в кулуарах, потом дома у Василькова. Не часто, но не меньше двух раз в году, они встречались. И вот теперь Васильков приехал с оперативной группой из Москвы. Следователь районной прокуратуры, первым заявившийся на место происшествия, решил, что пять трупов заслуживают особого внимания, и позвонил в областную прокуратуру. Сейчас он сидел за письменным столом и писал протокол.
- Впрочем, это формальность,- неожиданно улыбнулся Васильков. Немного болезненное его лицо словно освещалось изнутри, но такое случалось с ним редко.- Пулю мы нашли. К вечеру будем знать, из чего стреляли. Я думаю, "кольт". Главное, Володя, ты цел и невредим! - Васильков снова улыбнулся.- Ну и Мамаево побоище ты устроил!
- Одного.- Фризе поднял палец. Упоминание о "кольте" неприятно поразило его.- Одного я застрелил, когда он пустил в меня очередь из автомата. И одного,- он снова поднял палец,- ранил в ногу. Стрелял из ружья. Охотничий билет и разрешение на него храню дома. Предъявлю по первому требованию.
Судмедэксперт поднял голову:
- Тот, которому вы всадили заряд в ногу, оказался с кардиостимулятором, а умер от перелома шейных позвонков.
- Документы при нем были? - быстро спросил Фризе.
- Ты осматривал трупы из машины? - обратился Васильков к следователю из районной прокуратуры.
- Да,- отозвался следователь. Он взял из стопки документов паспорт и раскрыл его.- Долгинец Эдуард Львович.
- Долгинец? - удивился Фризе.- Ну-ка, ну-ка,- он подошел к следователю. Тот протянул ему паспорт. Владимир взглянул на фотографию и смешанное чувство горечи и удовлетворения охватило его: - Степанков. Разыскиваю две недели. Такие люди его в институте кардиологии на ноги ставили! И поставили! - он швырнул на стол паспорт.
- Значит, фальшивка,- следователь вытащил из кармана большую лупу и нацелился на фотографию.
- Володя, почему они взяли твою машину? - спросил Васильков.
- Да вы взгляните, что осталось от их кареты,- не отрываясь от лупы, весело отозвался следователь.- Товарищ Фризе разделал их "скорую", как Бог черепаху.
- Из этого? - спросил Васильков, показывая на карабин, стоявший у книжного шкафа рядом с двустволкой.
- Из этого. Докладываю: зарегистрирован в ГУВД. Вписан в охотничий билет.
- Приятно иметь дело с законопослушным гражданином,- усмехнулся Васильков. Что-то в его тоне не понравилось Фризе.- А чего ради ты на их машину ополчился?
Фризе обвел глазами кабинет. Два окна с выбитыми стеклами на скорую руку были занавешены одеялами, стекла в книжных шкафах разбиты, книги прошиты очередями из автоматов. Васильков проследил за его взглядом и воздержался от комментариев. Он ждал ответа.
- Мне не хотелось, чтобы они смылись. Надеялся, что милиция быстро придет.
- Да, один против пяти…- Васильков наморщил лоб.- Не великие храбрецы, а? Ты же мог достать их из карабина?
Фризе молчал. Он надеялся, что коллега догадается: не самое приятное ощущение - всаживать пули в живую плоть.
- Владимир Петрович, а ты не подумал, что они возьмут твой "Жигуль"? Это же очевидно.
- В моей машине блокатор и замок на руле.- Конечно, Фризе рисковал - останься кто-то из боевиков живой, они показали бы, что блокатор был выключен, а замок валялся на полу. Но оставалась возможность все свалить на забывчивость.
- Э-э, что такой шпане твои блокаторы! Они для честных людей.- Похоже, что Васильков расстроился из-за раскуроченной машины Фризе.- Ты хоть страховал "Жигуль"?
- Конечно. В новом агентстве. На кругленькую сумму. Не забудь, чтобы после экспертизы мне вернули останки. Для предъявления страховой компании.
- Какая экспертиза? - отмахнулся Васильков.- На шоссе такой гололед! Ты как считаешь, Леонид Иванович?
- С машиной все ясно,- подтвердил местный следователь.- Если бы они лучше знали дорогу, да не гнали так… А тут махнули с горы и даже не пытались притормаживать. О чем мне экспертов спрашивать?
Когда под утро Фризе проводил следователей и заглянул в тайник под крышей, он был пуст. Когда успела гостья улизнуть? Наверное, пока Владимир вместе со следственной бригадой стоял на мосту и следил, как водолазы и пожарники доставали со дна реки "Жигули" с мертвыми бандитами. "Москвич" Серовой стоял в гараже. "Как же, лапушка, добиралась до станции? - с тревогой подумал Фризе.- Одна, ночью! В дорогой шубе!" И тут же вспомнил про "кольт". "А ведь это Нина уложила Селюрина из своей машинки",- подумал он. Селюрин был самым крупным мужчиной среди нападавших. И, по словам Василькова, уже год находился в розыске за убийство и рэкет.