На прощание Фризе спросил:
- Вы, Василий Константинович, криминальные танки не пишете?
Лис вспыхнул, как маков цвет.
- Знаете? - чувствовалось, что он приятно удивлен.
- Да.
- Криминальных не пишу. Танки, русские танки и преступление - несовместимы. Эх, хотел я свою книжку взять, но подумал: неудобно. Вроде взятки.
- Про пиво…- Фризе приложил палец к губам и Лис ответил таким же жестом.
Допросы шли один за другим. Когда он допрашивал Убилаву, заглянула Маргарита. Заговорщицки подмигнула и помахала ключом от сейфа. Фризе подставил ладонь и вместе с ключом обрел всю недавно утраченную власть.
- Шеф просил, когда освободитесь, загляните,- сказала Маргарита.
Разговор с писателем продвигался у него туго. Вписывая в протокол паспортные данные, Фризе спросил о гражданстве.
- Абхазия, дорогой. Надо понимать.
Для первого раза Владимир простил ему "дорогого", сделал скидку на темперамент.
- Чего ты меня спрашиваешь о всякой хурде-мурде?! Открой любую мою книгу - там полная биография.- Убилава прикрыл лоб большой ладонью, как будто от вопросов у него началась мигрень.
- Гражданин Убилава,- мягко, но отчетливо сказал Фризе,- мы с вами детей не крестили, на брудершафт не пили, рано еще на "ты" переходить.
Убилава набычился, крупное его тело напряглось, лицо закаменело. Он нескончаемо долго молчал, уставившись на Фризе недоуменным взглядом. Владимир даже забеспокоился: "Вспоминает, не пили ли мы с ним на брудершафт?"
Ничего не вспомнив, Убилава сказал:
- Какая женщина вдовой осталась!
- Да,- согласился Фризе. Надо было налаживать отношения со свидетелем.
- На такой женщине и ты бы…- Убилава осекся и опять долго молчал. Махнул рукой, так и не закончив фразу. Наверное, местоимение "вы" не входило в его лексикон.
- На юбилейном вечере у Маврина вы пиво пили? - спросил Фризе. Ему хотелось, чтобы Убилава сказал: "пил". Тогда ему можно было подкинуть информацию о том, что одна из банок была с отравленным пивом. Почему-то у Фризе сложилось впечатление, что если этого заторможенного свидетеля слегка напугать, он начнет соображать быстрее и многое может вспомнить.
- Не знаю,- сказал Убилава.
- Не помните?
- Не помню, не знаю, ничего не слышал, не видел, не, не, не. Все "не". Такая женщина! Соски сквозь кофточку темнеют, как вишенки! Если бы не дети в Сухуми…- он подумал и добавил: - И в Гагре. Ей-Богу, женился бы! Ты можешь меня понять? Видел я что-нибудь кроме нее?
- Не видел,- согласился Фризе и отключил магнитофон.
- Вот видишь?! Только она не согласится. В Сухуми дети. В Гагре дети.
- Что ж, желаю успеха. Попытка не пытка.
- Ты, прокурор, хороший человек.- И добавил: - Вы.
Осторожно прикрыв за собой дверь, он вышел. Фризе настроился сварить себе кофе, как дверь открылась и снова возник Убилава.
- Про пиво слушай, такая история. Сигареты я в дубленке забыл. "Мальборо" курю. Пошел в коридор, нашел дубленку, сунул руку в карман, там банка пива.
- Ну-ка, ну-ка, дорогой! - Фризе вскочил и чуть ли не за рукав втянул писателя в кабинет. Подвинул кресло, включил магнитофон.
- Теперь подробнее.
- Я тебе все сказал.
- А ты повтори, с подробностями. Что за пиво, чья дубленка?
Оказалось, что Убилава залез не в свою дубленку:
- Точно, как у меня, знаешь? В "Березке" столько долларов отдал! Что за пиво лежало - не помню. Эта женщина перед глазами, понимаешь. Белый свет не вижу, неделю писать не могу. Говоришь - пиво!
Потом они вместе спустились в вестибюль и Фризе помог Убилаве надеть его импортную дубленку. Длинную - чуть ли не до пят,- с голубоватым мехом, покрытую снаружи каким-то сопливым составом. Наверное, чтобы кожа не мокла. Такую же дубленку Фризе видел на авторе детективов Огородникове.
Кофепитие так и не состоялось, потому что вслед за Убилавой в дверь постучал Борисов. Он оказался первым, кто спросил о причине вызова в прокуратуру.
- У нас есть основание подозревать, что была попытка отравить Маврина.
- В слове попытка уже заложен признак неудачи,- спокойно прокомментировал Борисов.- Значит, жертвы нет. И преступления не было?
- Преступный замысел тоже считается преступлением. В случае, о котором идет речь, жертва есть. Санитар из малого предприятия "Харон".
- "Харон"?! Какая прелесть! И само словосочетание: малое предприятие "Харон"! Это что же, бывшие "Похоронные услуги"? Ведомство Безенчука?
Ничто в этом человеке не указывало на его принадлежность к изящной словесности. Сухой, подтянутый, хорошо подстриженный. С приятным лицом, при взгляде на которое тебя посетит мысль: где-то мы с этим человеком уже встречались! Хороший темно-серый костюм, умело подобранный галстук… Все удивительно в меру, и в то же время ощущение незавершенности, отсутствие последнего штриха. Идеальный тип государственного чиновника, которому пора на пенсию, несмотря на то, что он хорошо сохранился.
- И как же умер санитар?
- Разве Алина Максимовна вам ничего не говорила?
- Нет. Мы виделись с нею только на похоронах. На поминки я не пошел. Должен сказать, что у нас с Алиной контры. Это может быть слишком сильно сказано. Я отговаривал Маврина от брака. Алина знает и не может простить. А брак получился удачным. Так как же, все-таки, он умер?
- Выпил банку датского писа "Туборг".
- Вот так штука! - удивление его показалось Фризе искренним.- Я подарил покойному целую упаковку! Значит, я и отравитель?
- После - не значит поэтому.
- Известный постулат Римского права. Но у нас в большем почете другой постулат: я так считаю - значит, так и есть на самом деле.
- Давайте вернемся к теме разговора,- предложил Фризе.- Где и когда вы покупали пиво?
- По известным, наверное, вам обстоятельствам, я подозреваемый номер один?
- Я задал вопрос! - Фризе начал терять терпение.
- Хорошо, хорошо! Где и когда? - Борисов секунду подумал.- Накануне юбилея. В субботу, в магазине на Профсоюзной улице. Я живу рядом.
- Вы часто бываете в этом магазине?
- Редко. С нашими-то гонорарами? Иногда себе позволяю купить хорошего чаю, конфеты жене. Вас интересует, запомнили ли продавцы, как я покупал пиво?
Владимир молчал.
- Продавщицу зовут Валентина. Странное совпадение - я всегда прихожу в ее смену. Не сомневайтесь, она меня узнает.
- В упаковке было тридцать банок?
- Да.
- Полиэтиленовая оболочка не нарушена?
- Кажется, нет. В девственном виде привез все Алексею. К банкам не притрагивался.
- Где вы оставили пиво?
- Спрятал на веранде, подальше от глаз хозяйки. Алина считала, что у мужа больная печень. А он взял и умер от сердечного приступа.
Борисов внимательно смотрел на Фризе. Может быть, ожидал, что следователь опровергнет его диагноз?
- Вам известно, кто отнес пиво в кабинет?
- Об этом поэт Лис может подробнее рассказать.
- Расскажите вы.
- Лис отнес пиво наверх. Наверное, по просьбе Маврина.
- Вы это сами видели?
- Конечно. Он был изрядно подшофе и так торжественно прошествовал наверх, что не заметить этого было невозможно.
- Видел это кто-то еще из гостей?
- Все видели. Он еще пробурчал сам себе под нос какой-то марш. Большой любитель подурачиться, когда сильно разогреется.
- А хозяйка?
- Что хозяйка?
- Видела пиво?
- Ни Алина, ни Алексей не видели. Они сидели спиной к лестнице.
- А кто сидел лицом?
- Мы с женой, какой-то генерал, детективщик Огородников, Убилава.
- Но ведь пиво было хорошо упаковано. Вы знали, что в коробке, а другие могли и не знать?
- Верно. Можно было подумать, что он возносится с большим тортом. Кто-то мог и догадаться. Огородников знал, он видел, как я покупал упаковку.
- Он тоже клиент "Березки"?
- Еще бы! Его бесконечные криминальные опусы печатают по всей Европе.
- Когда вы с Огородниковым встретились в магазине, вы сказали, что пиво Маврину в подарок?
- Нет. Огородник мне не симпатичен. А его творения…- Борисов пренебрежительно махнул рукой.- Детективы я не читаю. Это не литература. Поделки на продажу.
"Куда же это мы идем семимильными шагами? - подумал Фризе, распрощавшись с Борисовым.- Неужели моя шутка при первой встрече с Огородниковым оборачивается попаданием в десятку?" Он вспомнил, как побледнел Герман Степанович при упоминании, что заветная мечта убийцы - знать, какими уликами располагает следователь. "Вы не боитесь, что я могу вас заподозрить?" - спросил тогда Фризе. И поступил глупо, просто потому, что разозлился на шефа, подославшего к нему известного писателя в тот момент, когда следствие только начиналось. Огородник, как его называет Борисов, мог бы пожаловаться и был бы прав".
Он вспомнил, что прокурор просил заглянуть к нему, когда будут закончены допросы. Но идти не хотелось. Фризе боялся, что не сумеет сдержать себя и выдаст непроизвольной интонацией, взглядом. "Начнем со звонка",- решил он.
- Здравствуйте, Олег Михайлович. Вы сказали зайти?…
- Ты освободился?
- Нет еще. Через час не будет поздно?
- Горячо? Люблю, когда все трудятся на полных оборотах. Зайдешь завтра утром.
Фризе с облегчением положил трубку. Завтра будет видно. Сейчас наступил долгожданный момент. Он захлопнул дверь на запор и стал готовить кофе. Подумал о том, что теперь надо ждать Ерохина. У того было седьмое чувство - "чувство кофе". Он всегда безошибочно подгадывал к торжественному моменту созревания напитка. Не оплошал и сегодня. Едва Фризе стал наливать кофе в чашку, как раздалась барабанная дробь в дверь.
- Прекрасно,- откомментировал Дима ситуацию в кабинете. Быстро снял куртку и, даже не потрудившись повесить ее в шкаф, полез за чашкой.
- Допросы ты, конечно, провел с блеском? - спросил он после первого глотка.
- Естественно.
- Чью фамилию впишешь в ордер на арест?
- Это зависит…- Фризе хитро посмотрел на товарища,- от того, по какой причине сдохла собака у Германа Огородникова.
- А у него сдохла собачка? - осторожно спросил Ерохин.
- Да. И еще - Убилава нашел в кармане дубленки Огородникова банку "Туборга".
- Понятно,- сказал майор. Правда, выражение его лица свидетельствовало об обратном.- По какой же причине нынче прозаики друг другу в карманы лезут?
- Ладно, Дима, допивай кофе. Я тебе по дороге все объясню.
Владимир снял трубку, позвонил в приемную. Марго проинформировала, что все машины в разъезде. Владимир поморщился и набрал номер прокурора.
- Олег Михайлович, опять Фризе беспокоит. Срочно нужно попасть в Переделкино, допросить свидетеля. Машины все в разъезде. Не дадите своей?
Шеф посоветовал вызвать свидетеля повесткой.
- Очень тороплюсь.
- Festina lente, - продекламировал прокурор из своей любимой латыни.- Не забыл университетские азы? Кто свидетель?
- Огородников.
- Хорошо. Машина у подъезда.
- Почему Огородников? - насторожился Ерохин.- А Лис?
- Потом и Лис.- Фризе встал из-за стола.
- Возьми оружие, я сегодня пустой,- предупредил Ерохин.
- Что-то трусоват ты стал, полицейский,- сказал Фризе.- Запомни: лев состоит из переваренной баранины.- Но пистолет из сейфа достал.
Всю дорогу Ерохин ворчал: зачем следователю понадобился Огородников? Фризе отмалчивался.
Точного адреса Германа Степановича Фризе не знал. Помнил то место, где они расстались несколько дней назад, и направление, в котором пошагал детективщик. "Спросить или заглянуть к Алине Максимовне?" - думал Фризе.
Увидев на дороге мужчину с большим заплечным мешком, Владимир попросил шофера остановиться и вышел из машины.
- Подскажите, где дача писателя Огородникова?
Мужчина остановился. Одет он был в потертый ватник и старенькую шапку со спущенными ушами.
- Это вы тут разъезжаете? - сказал мужчина знакомым голосом и Фризе узнал популярного детективщика.
- Здравствуйте, Герман Степанович! - Владимир улыбнулся. Так непохож был этот мужичок на одетого в модную джинсу лауреата всех милицейских наград, каким он впервые предстал перед следователем в его кабинете.
- Не узнали? Богатым буду. Ходил за комбикормом для кур.- Огородников дернул головой, показывая на заплечный мешок.- Вы действительно ко мне?
- Так точно.
- Тогда подвезите. Плечи уже затекли. Этот комбикорм такой тяжелый, словно камни.- Он стал снимать со спины мешок. Сообразив, что новый пассажир собирается водрузить свою ношу на светлое плюшевое кресло, шофер запротестовал:
- Стоп, стоп. Я сейчас багажник открою.
В машине Фризе познакомил Огородникова с майором.
- Вы ко мне целой компанией,- не очень приветливо прокомментировал Огородников и спросил Ерохина: - Значит, из уголовного розыска?
- Да, Герман Степанович.
- С Петровки?
- Нет. Из районного управления.
- Я с ними мало общаюсь. Вот на Петровке знаю всех. Начиная с Мурашова. И в министерстве тоже. Я у них постоянный гость. Помолчав, он добавил: - Впрочем, и не гость. Свой человек.- Он хотел еще что-то сказать, но вместо этого требовательно бросил шоферу: - Тормозни. Прибыли.
Дача Огородникова оказалась попроще, чем у покойного Маврина. Одноэтажная, не такая вычурная. Зато забор был на славу: глухой, высокий, с двумя нитками колючей проволоки, пущенной по верху. Рядом с дачей стоял большой гараж. Подъезд к нему был расчищен от снега, виднелись следы протекторов. "Почему же он комбикорм таскает на собственном горбу?" - подумал Фризе и, словно отвечая ему, Огородников сказал:
- На машине теперь езжу в крайнем случае. Бензинчик-то кусается. Не разъездишься. Особенно на короткие расстояния. Пока мотор разогреваешь - червонца как не бывало.- Он посмотрел на мешок, стоящий рядом, и спросил: - Не подождете пять минут? У меня куры не кормлены.
- Конечно, подождем,- согласился Фризе и бросил короткий взгляд на хмурое лицо майора.
- Большой у вас курятник?
- Хотите посмотреть? - обрадовался Герман Степанович. Его совсем не смущало то обстоятельство, что его застали за таким прозаическим занятием, как кормление кур.
В просторном холодном сарае, приспособленном под курятник, гуляли сквозняки. Лампы дневного света, неумело подвешенные под дырявым потолком, только усиливали впечатление неустроенности. Штук пятьдесят пестро-коричневых кур стремительно бросились к хозяину, едва он переступил порог курятника. Казалось, еще мгновение - и они расклюют его на мелкие кусочки. Фризе невольно задал себе вопрос: а если бы сегодня в магазине не оказалось комбикорма? Впрочем, не только этот вопрос возник у него при первом взгляде на хозяйство Германа Степановича. Душа Владимира, привычная к чистоте и порядку, возмутилась, соприкоснувшись с хаосом, царившим на птичьем дворе. Фризе молча смотрел, как давят друг друга породистые, но заморенные пеструшки, подбираясь к корму, который сыпал им хозяин не слишком щедрой рукой.
- И как с яйценоскостью? - хмуро спросил Ерохин, блеснув знанием специальной терминологии.
- С яйценоскостью? - переспросил Огородников, задумчиво глядя на пеструшек.- Да, знаете, что-то не сильно. Не сильно! Правда, вчера три яйца взял. А сегодня еще не смотрел. Мне сосед говорил, поэт Ермоленко, надо речного песку им в корм подсыпать. Для скорлупы. Да все не соберусь съездить - роман держит.
Фризе нестерпимо захотелось дать этому бауэру хорошего пинка. Но это было бы грубым нарушением всех процессуальных норм. Поэтому он решил приступить к делу, ради которого они примчались в Переделкино.
- Герман Степанович, отчего ваш кокер-спаниель сдох?
От неожиданности Огородников уронил алюминиевую миску с кормом и напуганные куры с диким квохтаньем разлетелись по сторонам. Потом он деловито потер ладонь о ладонь, стряхивая остатки корма, и спросил с вызовом:
- Вы что, расследуете смерть моей собаки?
- Я думаю, если мы с майором хорошо поищем, то найдем на вашем участке место, где вы ее похоронили. Эксперты выяснят, что сдохла она от яда из группы цианидов. От того же яда, которым отравили санитара Уткина.
Огородников нахмурился. Несколько секунд стоял молча. Наверное, ситуация, которую он прокрутил в своем мозгу, не показалась ему безысходной. Он усмехнулся и сказал:
- Поговорим в доме.- Писатель даже не убрал раскрытый мешок и куры с остервенением набросились на корм, воюя за место под солнцем.
В доме было уютно и тепло. Несметное количество пестрых книжек в мягких обложках - покетбукс детективных серий на английском - и грузных отечественных приключенческих библиотек в ледериновых корочках стояли на простеньких книжных полках до самого потолка. Фризе хотелось спросить, читает ли Огородников на английском, но разговор мог надолго уйти в сторону от сути.
- На юбилее Борисов подарил Алеше Маврину много хорошего баночного пива,- сказал Огородников, когда они сели в кресла.- Подарил тайком от Алины. Она запретила старику пиво, стерва. Я видел, как Борисов это пиво на веранде под газеты прятал. Потом я вышел на веранду, а там Лис - поэт я вам уже рассказывал, пиво из банки хлещет. Думаю, ему можно, а мне нельзя! Взял незаметно несколько банок и положил в карман дубленки. Решил: выпью за здоровье юбиляра дома.
- Сколько банок вы взяли?
- Четыре,- буркнул Огородников и отвел взгляд.
- Герман Степанович, вы ничего не напутали? Все произошло именно в такой последовательности?
Ерохин даже подался к Огородникову, с нетерпением ожидая ответа, а Герман Степанович отрешенно смотрел в окно на застывшие кусты сирени. Пауза затягивалась. Наконец, писатель сказал:
- Сильно дернувши я был на юбилее. А как выпью, могу и наглупить. Я, я первым взял это чертово пиво! Потом уже увидел как Лис к банке присосался. Да он от меня и не прятался.
- На прошлом допросе вы сказали, что Лис поднимался на второй этаж.
- Поднимался.
- До того, как вы взяли пиво или после?
- После.
Фризе и Ерохин переглянулись. На допросе Лис показал, что пиво пил перед застольем.
- У вас, майор, есть вопросы к Герману Степановичу? - спросил Фризе.
- Да. Всего один. Лис пришел к Мавриным с портфелем или с "дипломатом"?
- Откуда же я знаю?! - рассердился писатель и оторвавшись, наконец, от унылого пейзажа за окном, посмотрел на Ерохина.- Хотя, нет, знаю! У него была большая черная сумка! Очень модная. С лейблом "Монтана".
- Хорошо, очень хорошо,- прошептал Фризе, как ему показалось одними губами. Но Огородников услышал.
- Что хорошо?
- Хорошо, что вы живы. Не то остался бы роман незаконченным.- Фризе улыбнулся.- Что же произошло потом?