- Тьфу! Я думала, кого приличного предъявишь! - презрительно сказала женщина. Панин догадался, что она когда-то уже имела дело с законом. Словечко "предъявишь" прозвучало вполне профессионально.
- Знаете его?
- А то?! Он мне тут каждый день глаза мозолит. Жилец наш, Вобликов Константин Демьяныч.
- Он сейчас дома?
- Через две недели явится. Отпускник. В свой солнечный скобаристан укатил. На Псковщину,- добавила она, посчитав, что посетитель может и не знать, что это за скобаристан такой.
- К вам передо мной никто не заходил? Не показывал такую же фотографию?
- Звонился какой-то охламон, Марию Васильевну спрашивал.
У капитана отлегло от сердца. Он даже не обратил внимания на нелестный эпитет, которым наградила его женщина.
- А вас как зовут?
Женщина посмотрела на него подозрительно:
- Вера Степановна Хомякова.
- Вера Степановна,- с трудом удерживаясь от улыбки, сказал капитан,- вы не знаете точного адреса, куда ваш Вобликов уехал?
- Вот чего придумал - ваш! Да мне этот Вобликов со всей его новой обстановкой в придачу ни на черта не нужен!
Похоже, в отношениях между Верой Степановной и Вобликовым существовала одним им известная тайна, но не это интересовало в данный момент капитана, и он переспросил:
- Ну так как, знаете?
- Адрес-то?
- Адрес.
- Невельский район, деревня Опухлики.
- Спасибо. А где он работает?
- Вобликов? - спросила она, как будто разговор шел о нескольких людях сразу.- Этот в шестнадцатом стройтресте прорабом работает. Все получками хвастается. А мне получки без интереса.
Панин не помнил точно, когда уходит поезд на Псков, но был уверен, что не так рано, как вышел Вобликов в то утро из дома. И потому спросил:
- Почему Константин Демьянович так рано на поезд ушел? И с одним портфелем?
- Да не на поезд. У них с треста грузовик катил в Великие Луки. Вот он и сговорился. Вещи с вечера на проходной оставил. А портфельчик с собой. Водку нынче и родному брату не доверишь.
Вот, оказывается, что нес прораб в портфеле через Дворцовую площадь!
- Я вас, Вера Степановна, хочу предупредить: кто бы ни пришел к вам расспрашивать про Вобликова, никому ни слова не говорите. Я вам телефон дам - звоните мне.- Он вырвал листок из записной книжки, написал свою фамилию, номер телефона.- Даже если в милицейской форме придут, ни слова! В крайнем случае попросите подождать и звоните мне. Поняли? Могут быть опасные люди.
- А то? Нынче все люди опасные. Все так и сделаю, как говоришь.- Похоже, что она совсем не испугалась.- Только ты, парень, наговорил мне с три короба, а документ не предъявил.
- Извините. Вы так долго меня не впускали, что я забыл про документ.- Панин достал удостоверение и показал женщине. Вера Степановна все прочитала и сверила фамилию с тем, что было написано на листе бумаги.
- Теперь ажур! - сказала она, возвращая документ.
- У вас в квартире телефон есть?
- Считай что нет. Воблик у себя в комнате держит.
- А на работе?
- Я женщина свободная. Не работаю.- Скорее всего, она была пенсионерка, но Панин не стал уточнять. Никогда не знаешь, как отреагирует женщина на такой вопрос.
Капитану не терпелось узнать, где успел побывать усатый парень. Раз он не заглянул к Вере Степановне, значит, начал с верхних квартир.
Дом был трехэтажный. По широкой мраморной лестнице с расколотыми ступенями и выбитыми балясинами чугунных перил капитан поднялся наверх. Ни в одной из четырех квартир последнего этажа на звонки Панина не откликнулись. Судя по тому, что у каждой двери прилепилось по нескольку звонков, квартиры были коммунальные. Капитан нажимал на все кнопки подряд. Даже стучал в двери, не очень-то доверяя звонкам. Никто не отозвался. "Пятница, все разъехались по дачам?" - подумал капитан. Но жильцы коммунальных квартир не так уж часто бывают владельцами дач. У Панина не шла из головы неряшливая Вера Степановна, ее пришедшая в запустение квартира… Такие хоромы погибают! И никому нет дела!
На втором этаже на звонки Панина откликнулись обитатели двух квартир. Заспанный лохматый мужчина в красивом махровом халате сказал, что какой-то парень недавно показывал фотографию человека с портфелем, поинтересовался, не проживает ли тот в этом доме.
- Но откуда же я могу знать? - сказал мужчина.- У нас не дом, а паноптикум. Я стараюсь ни с кем не общаться. Пришел, ушел.
Капитан спросил, как представился парень.
- Сказал, из Общества милосердия…
Посланцем Общества милосердия представился парень и в соседней квартире. Здесь собрались на вечеринку, и на звонок Панина выскочили сразу несколько юношей и девушек, разгоряченных вином и танцами. Похоже, они кого-то поджидали, потому что, увидев Панина, были явно разочарованы.
- Минут пятнадцать назад заходил молодой парень? - спросил капитан.- Здоровяк.
- Да! Возникал амбал! - проинформировал капитана блондин в белой майке с надпечаткой "КГБ", щитом с двумя мечами.
- Клевый усан,- восхищенно сказала девушка.- Брат милосердия! Ленка хотела его подкадрить,- она показала на тощую и загорелую до черноты подругу.- Только он на крючок не сел.- Девица рассмеялась хриплым смехом.
- Чего хотел усан?
- Вы тоже брат милосердия? - спросила загорелая и неумело состроила капитану глазки.
- Нет. Я его двоюродный дядя,- усмехнулся капитан и спросил требовательно: - Кто из вас живет в этой квартире?
- Все! - нестройным хором ответили молодые люди.
- Наверное, ты? - спросил Панин блондина в экстравагантной майке. Ему еще ни разу не приходилось видеть, чтобы в таких майках разгуливали по улицам, да и держался парень по-хозяйски.
- Не-е-ет! - опять хором ответили ему.
- Ребята, у меня нет времени шутить! - начал сердито Панин.
- И у нас нет времени! - похоже, это забавляло подвыпивших молодых людей и могло продолжаться бесконечно. Панин решился на крайний шаг.
- Вы певца Леонида Орешникова знаете?
- Знаем!
- Мы его фанаты! - с гордостью сказала девица со злым лицом.
- Знаете, что он пропал?
- Слышали,- буркнул блондин. Хоровое исполнение кончилось.
- Вот я и занимаюсь его поисками.- Он произнес эту фразу и тут же подумал, что сейчас посыплются вопросы. Но ошибся. Лишь загорелая девица спросила:
- Так вы из милиции?
- Помолчи, Светка! - цыкнула на нее подруга.
- Да, я из милиции.- Панин показал удостоверение.- Хозяин все-таки ты? - кивнул он блондину.
- И я тоже.
- Что же хотел усач?
- Фотку показывал,- не утерпела загорелая Светка.
- Правда,- подтвердил блондин.- Показывал фотографию, а на ней Демьяныч из второй квартиры. Идет по Дворцовой площади с портфелем.
- О чем еще спрашивал?
- Где Демьяныч работает, когда бывает дома…- продолжал блондин.- Ему какая-то помощь положена, а вручить не могут.
- Вручили бы нам,- сказала Света.
- Ты рассказал ему, где сейчас Демьяныч?
- Откуда я знаю?! Я даже не знаю, где он работает и как его зовут. Слышал от отца - Демьяныч да Демьяныч! А кто, что - мне без интереса.
- А где отец?
- В Выборге. На похороны с матерью уехали. Там у матери сестра умерла.
- Понятно.
Блондин нахмурился.
"Не дают родители парню разгуляться,- подумал Панин.- Вот он и устроил гулянку в день теткиных похорон".
- Кто-нибудь из других жильцов сейчас дома?
- Светкина бабушка.
- Твою бабушку усач про Демьяныча не расспрашивал? - обратился Панин к девушке.
- Мы сказали, что, кроме нас, никого нет дома.
- В квартире есть телефон?
- Есть.
Капитан записал номер телефона и имя парня.
- А что с Ленчиком? - спросил хозяин. - Найдете?
- Стараемся.- Панин попрощался и быстро сбежал по лестнице. Младший лейтенант стоял рядом с парадной, внимательно читал список видеофильмов соседнего клуба. В списке из десяти фильмов только против названия одного не стояло слово "эротический". Это был фильм ужасов "Ад".
16
Никитин добирался до Великих Лук самолетом, а в Опухлики его довезли на стареньком "Москвиче" городского Управления внутренних дел.
Такого количества озер младший лейтенант не видел даже на Карельском перешейке. А стоя на берегу озера Большой Иван, он даже не нашел подходящих слов, чтобы высказать свое восхищение водителю "Москвича". Только поцокал языком.
Густой настой распаленной полуденным солнцем сосны висел над поселком. Песок, сосны да чуть поскрипывающая лодка у деревянных мостков - таким запомнился Никитину чистенький поселок со странным, одновременно и ласковым и коварным названием Опухлики.
Константина Демьяновича Вобликова младший лейтенант застал в саду возле небольшого и очень уютного домика с резными замысловатыми наличниками и лучистым, выкрашенным в голубой цвет солнцем на фронтоне. Вобликов собирал с грядок клубнику.
Никитин сразу узнал его, хотя сейчас, когда на Константине Демьяновиче были надеты одни лишь ярко-красные трусы, он уже не имел даже отдаленного сходства с актером Пуговкиным. Среднего роста, мускулистый, загорелый, Вобликов выглядел в жизни значительно моложе, чем на фотографии. "Отдохнул недельку - и преобразился",- подумал Никитин, направляясь по узенькой, заросшей подорожником тропинке к прорабу-отпускнику. Заметив гостя, Вобликов выпрямился и внимательно разглядывал его. Миску с крупными, спелыми ягодами он держал, прижимая к загорелому животу.
- Бог в помощь! - весело сказал младший лейтенант, радуясь, что так быстро отыскал важного свидетеля.- Младший оперуполномоченный уголовного розыска Никитин! Из Ленинграда.
Если бы жаркое полуденное солнце не слепило Женю Никитина да был он чуть повнимательней, то заметил бы, как насторожился прораб, как закаменело его лицо.
- Что-то на стройке случилось? - спросил Вобликов.
- На стройке? - удивился Никитин и тут же сообразил, что прораб, наверное, забеспокоился о своей строительной площадке.- Нет, у меня к вам другое дело.- Он оглянулся, примериваясь, где бы удобно сесть, и заметил под яблоней стол и несколько красиво обработанных и покрытых лаком пней.
- Может быть, присядем? - предложил он Вобликову.
- Можем и присесть,- не слишком радушно согласился Константин Демьянович.
Они сели на лакированные пни. Миску с соблазнительной клубникой Вобликов поставил на стол. Отводя взгляд от ягод, Никитин спросил:
- Константин Демьянович, вы уезжали из Ленинграда шестнадцатого июня, рано утром?
Вобликов задумался, словно производя в уме какие-то сложные подсчеты. Младший лейтенант достал из своего "дипломата" бланк допроса и авторучку. Прораб все молчал.
- Может быть, я ошибаюсь? - сказал Никитин.
- Нет. Шестнадцатого, утром. Все правильно.
- Тогда вы должны нам помочь. Скажу по секрету: ну и побегали мы, разыскивая вас! - Никитин все время улыбался, пытаясь расположить к себе свидетеля, но лицо Константина Демьяновича оставалось настороженным.
- Я заполню сейчас бланк, и поговорим обо всем подробно.
- О чем говорить? Может, и бумага ваша будет ни к чему?
- Поговорим о том, что вы видели в то утро.- Никитин быстро начал заполнять бланк.- Значит, так: Вобликов Константин Демьянович, тысяча десятьсот…
- Тридцать девятого, русский, член КПСС, родился в Великих Луках,- машинально продиктовал прораб.- Не судился, не привлекался… Вы мне лучше скажите, зачем такую дорогу отмахали? За казенный счет.
- Константин Демьянович, шестнадцатого июня утром, выйдя из дома, вы пошли по улице Халтурина к Дворцовой площади? Так?
- Так.
- В каком месте вы перешли на противоположную сторону улицы?
- Ну разве такие мелочи запомнишь? Может быть, и вовсе не переходил!
- Ну как же не переходили? На Дворцовой площади вы появились из-за угла Морского архива.- Младший лейтенант достал из кармана фотографию, где Вобликов, только-только появившийся на площади, оглядывается назад.
- Сюрприз,- с сомнением в голосе сказал Константин Демьянович, разглядывая фотографию.- Похоже, что это я.
- Вы, Константин Демьянович. На Дворцовой площади снимали фильм, и вы случайно попали в кадр. Здесь вы оглядываетесь, потом поворачиваетесь лицом к аппарату. Вы ведь заметили съемочную группу?
- Заметил. Стояли табором у Александровской колонны.
- А что вы заметили на улице Халтурина?
Вобликов опять задумался. На щеках у него забугрились и тотчас же опали желваки.
- В такую рань на улицах пусто,- наконец заговорил прораб.- Я торопился, по сторонам не оглядывался…
- И вы ничего не видели… там… за углом? - Никитин не мог скрыть своего изумления.
- Ничего.
- Но вас даже спросили на съемочной площадке… Режиссер спросил: не видели ли вы актера на велосипеде? И вы ответили - актера не видели, а велосипед на асфальте лежит!
- Вас как зовут, молодой человек? - спросил вдруг Вобликов.
- Евгений Петрович.
- Евгений Петрович, у вас в чемоданчике магнитофон? - Он показал глазами на "дипломат", который Никитин положил на свободный пень.
- Да что вы! Нет там никакого магнитофона. Мы с вами потом запишем ваши показания - вот и все.
- Покажите!
- Раскрыть чемодан? - младший лейтенант растерялся.- Вы мне не верите?
- Покажите.
Никитин раскрыл "дипломат". Там вперемешку лежали общипанный батон, два плавленых сырка, электробритва, носовой платок и "Бойня номер пять" Курта Воннегута.
- Никаких магнитофонов, как видите,- обиженно сказал младший лейтенант. Мирила его с таким откровенным недоверием надежда, что теперь прораб заговорит. Но Вобликов оказался непредсказуем:
- Так вот, Евгений Петрович, ничего и никого на улице Халтурина я не видел. Да, ко мне кто-то обратился на Дворцовой с вопросом. Но я по рассеянности даже не понял его. А про велосипед вообще ничего не говорил. Не видел я велосипеда.
"Неужели преступники добрались до прораба раньше, чем я? - подумал Никитин.- Но как?"
- Константин Демьянович, обратите внимание на фото,- он сунул фотографию Вобликову прямо под нос.- Куда вы смотрите?
- Наверное, оглянулся на свой дом! - впервые лицо прораба осветило подобие улыбки.- Я все-таки на месяц уезжал! - Он взял крупную ягоду из миски и, оторвав листочки, отправил в рот. Никитин еле удержался, чтобы не последовать его примеру. Уж больно аппетитно выглядела клубника.
- Я, наверное, совершил ошибку, что не посвятил вас в подробности. В то утро, на улице Халтурина, можно сказать, в то самое время, когда там находились вы, совершено преступление. Похищен или убит известный певец Леонид Орешников. Вы, конечно, слышали о нем?
- Нет. Все эти крикуны для меня - на одно лицо.
Никитин чуть не прикусил язык, чтобы не выпалить какую-нибудь резкость. Чтобы так - о его любимом певце!
- Ну что ж. Кому поп, а кому попадья… Но эти, как вы выражаетесь крикуны, люди. И похищение человека - опасное преступление.
- Что вы мне прописи читаете! - недовольно сказал Вобликов и отправил в рот очередную ягоду. Он делал это, наверное, машинально, даже не вполне ощущая их вкус.
"Какое добро переводит!" - возмутился в душе младший лейтенант.
- Я вам не прописи читаю.- Он лихорадочно соображал, стоит ли намекнуть этому упрямому или запуганному человеку, что и его жизни угрожает опасность. Если преступники у него побывали - он и сам прекрасно знает об этом, если нет - можно напугать его. Когда Никитин и Панин обговаривали перед отъездом в Опухлики, как себя вести с прорабом, они, кажется, предусмотрели все варианты. Но и вообразить не могли, что свидетель откажется давать показания.- Не прописи,- повторил младший лейтенант,- а просто хочу, чтобы вы поняли: от вас зависит, сможем мы спасти жизнь человеку или нет.
- Это от вас зависит. Вы - милиция.
- Да ведь преступники видели вас! Видели! И фотография ваша у них есть. Как вы думаете, зачем?
- Вот потому я и молчу,- шепотом сказал Вобликов.- И буду молчать. И даже от этих своих слов отопрусь, если вздумаете приобщить их к делу. Поняли? Потому, что сейчас я вам понадобился, вы и за тридевять земель приехали. А когда свое заполучите, я один на один с бандитами останусь. Вы даже шагу не шагнете, чтобы меня защитить!
- Вот вы и высказались. Прекрасная речь. Яркая.- Никитин говорил очень спокойно, хотя внутри у него все клокотало от злости.- Мы так и запишем в протоколе: от дачи показаний товарищ Вобликов Константин Демьянович отказался. А за это, кстати, его могут и к уголовной ответственности привлечь.- Он протянул бланк прорабу: - Распишитесь.
Вобликов демонстративно отодвинул его, оставив на бумаге красное пятнышко клубничного сока.
- Что? И подписывать не желаете? Логично. Так и изобразим: "Подписать протокол гражданин Вобликов отказался".
Никитин вышел на дорогу. У "Москвича" были распахнуты двери, а молодой шофер спал, сладко похрапывая.
"Что же мне делать? - думал младший лейтенант.- Хоть не возвращайся. Кто мне поверит, что свидетеля не смог разговорить? Засмеют".- Он не на шутку расстроился и стоял у машины в нерешительности. Уезжать в Ленинград с пустыми руками никак не хотелось.
- Евгений Петрович! - окликнул его проснувшийся шофер.- Как охота?
- С пустыми руками,- тихо сказал Никитин. Краем глаза он заметил, что прораб подошел к калитке и смотрит на них. Показывать свое огорчение младший лейтенант не собирался.
- Едем, Коля! Мы свое дело сделали.- Он кинул кейс на заднее сиденье и сел рядом с водителем.