ПИКИ: СЕМЬ, ВОСЕМЬ, ДЕВЯТЬ…
Что же произошло за те пятнадцать минут, пока шофер сидел в гостиной, листая журналы?
Поднявшись наверх и открыв дверь каминного зала, Даниил Грушин увидел, что гости чрезвычайно взволнованны. Артем прохаживался взад-вперед. Инга нервно покусывала губы. А Валентин просто оцепенел.
Инга страдала из-за того, что шампанское во второй бутылке закончилось, а третьей на столе не наблюдается. Ее колотила дрожь. Нет, Грушин так просто из дома не выпустит! Ну зачем она приехала? Зачем?!
Артем пытался вспомнить, что же за человек его личный шофер. Можно ли ему доверять? Ну, узнает он о присутствии шефа в доме, где произошли два убийства. И что? До сих пор Ваня никак себя не проявил. Прозрачен, как стекло. Глупость сделал, что не спустился вниз и не отослал его отсюда ко всем чертям. А с другой стороны - кто поведет машину? Артем чувствовал, что перебрал спиртного. И теряет над собой контроль. Вспомнил, как, будучи студентом первого курса, почуяв свободу, принял участие в коллективной пьянке, и кончилось это печально. Артему было плохо, и еще он затеял драку с местными.
Между местным населением мужского пола и студентами престижного вуза издавна была вражда. То местные поймают студента и поколотят, то те в отместку изобьют кого-нибудь из обидчиков. Артем вообще-то был тихим, но тут впал в буйство и пошел искать приключений на свою голову.
Голову ему разбили, а заодно сломали руку. Хорошо, что левую. Писать он мог, на лекции ходил по-прежнему, но урок запомнил на всю жизнь. Ни в коем случае не напиваться! Иначе клапан сорвет и ярость вырвется наружу. Но сегодня Реутов выпил уже не одну рюмку водки, и не помогло. Боль в груди не утихала, напротив, там разгорался пожар.
Сид, который не отличался острым умом, все еще раздумывал над словами Грушина. Насчет ошибки убийцы и о том, что Грушин был лучшего мнения о его жене. О Прасковье. Что мать натворила? Почему этот гад позволяет себе намеки?
Сама писательница думала о том же. Нечего было распускать язык! Да еще и мерзавка Кира, которая бегала сюда за очередной дозой героина! И наверняка наболтала лишнего. Но Даня! Каков? Это же провокация! Теперь она поняла!
Валентин Борисюк чувствовал себя хуже всех. Он тоже сообразил: это ловушка. Пока не раздался звонок в дверь, надежда еще оставалась - Грушин ничего не знает. Это ошибка, случайность. Его, Валентина Борисюка, приняли за кого-то другого! Но теперь он понял: так просто из этого дома не выпустят. Что? Неужели в тюрьму? Он был наслышан об ужасах, которые там творятся. Валя рос в уютной квартирке со всеми удобствами, обихоженный и обласканный. Да, родители постоянно ссорились из-за денег, которых не хватало, но на качестве приготовленной пищи и чистоте постельного белья это не отражалось. Мама готовила великолепно, а белье пахло лавандой.
Теперь же кандидатки в жены, сменяя друг друга, поддерживали порядок в его квартире, а мама по-прежнему приносила знакомые с детства кастрюльки с едой, которую оставалось только разогреть. И регулярно забирала грязное постельное белье, принося взамен то, что знакомо пахло лавандой. Тюрьма - это ужас! Кошмар! Вонь, грязь, нечистоты. Нет, в тюрьме ему не выжить!
А как же карьера? Валентин был в шоке. Сначала следователь, а теперь - этот… Свидетель. Но, может, Грушин ошибся?
Вот он, стоит на пороге. Улыбается.
- Прикройте, пожалуйста, дверь, - попросила Прасковья Федоровна. - Дует.
- И этот… как там его? Может услышать голоса, - напомнил Сид.
Грушин послушался и плотно прикрыл за собой дверь.
- Ну что, гости дорогие? Созрели?
- Созрели для чего? - презрительно спросила Инга.
- А ты, я вижу, маешься? Шампанское кончилось, а тебе стыдно признаться Артему, что ты употребляешь и крепкие спиртные напитки. И пивком балуешься. И дымишь, как паровоз.
- Что ты несешь? - пробормотала Инга.
- На спор: у нее в сумочке пачка сигарет. Сейчас она мечтает о том, чтобы выйти на чердак и тайком покурить. Хоть одну затяжечку! Ну что, Инга? Угадал? Артем, да перестань маячить!
- Все-таки я пойду отправлю шофера, - сказал тот.
- А может, это не он? - спросила Прасковья Федоровна. - Может, соседи?
- В одиннадцать ночи? - фыркнула Инга.
- Нет, это не соседи, - сказал Грушин. - Это действительно мой бывший личный водитель, который вот уже с год возит Артема. Я его вызвал, и он приехал.
- Постой-ка… С год! - Артем остановился и хлопнул себя по лбу. - Вот оно! Еще один человек, который работает на моей фирме со дня ее основания! То есть с того момента, как мы разделились! И как я раньше не сообразил? Ведь он тебе в рот смотрел! Ольга потому и избавилась…
- А ты не спеши с выводами, - улыбнулся Грушин. - Тебе бы только крайнего найти. Между прочим, в отличие от остальных, у тебя богатый выбор. Ты только посмотри! Инга, Валентин, теперь еще и шофер!
- Грушин, ты на что намекаешь? - вскинулась Инга.
- На то, что Артема Дмитриевича Реутова вот уже около года шантажируют. Да, я открываю одну карту. Позиция минус один.
- Я так и думала, - с удовлетворением кивнула писательница. - Между прочим, Даня, ты нам не Америку открыл. Представить себе владельца фирмы, богатого человека, у которого шикарная машина, квартира и немалые деньги в роли шантажиста… Это просто смешно!
- А представить Киру в роли шантажируемой? - тихо спросил Грушин.
- Еще смешнее!
- Тогда кого же она шантажировала? Может быть, Артема? Раз один шантажируемый открылся? - предположил хозяин.
- Мы никогда с ней раньше не пересекались, - пожал плечами Артем.
- Ну, пути Господи неисповедимы.
- Может быть, хватит? - влез в разговор Сид. - Чего делать с шофером? Он же сейчас поднимется сюда!
- Ну, наш Ваня человек терпеливый, - усмехнулся Артем. - Может всю ночь просидеть на диване, пока не позовут.
- Валентин, а ты почему молчишь? - обратилась к заму по рекламе Инга. - Да что это с тобой?
- Господин Борисюк догадался, что для него все кончено, - рассмеялся Грушин. - И думает о тюрьме. Там такие ужасы! Представьте себе: ведь его будут бить! Возможно, ногами. А может, и чего похуже. Через несколько лет он выйдет оттуда калекой. Если выйдет. Следователь тебя просветил перед смертью, Валентин? Что бывает в тюрьме с такими, как ты?
Борисюк не ответил. Он впал в болезненное состояние, когда единственная мысль, оставшаяся в голове, бегает по кругу, словно мышь в клетке. Мечется лихорадочно, в поисках выхода. А выхода нет.
- Может быть, мне спуститься к Ване? - вызвалась Инга. - Я бы могла с ним поговорить.
- Но тогда он увидит тебя здесь, ночью, и подумает… Он что, знает? - спохватился вдруг Артем.
- Знает о чем? - упавшим голосом спросила Инга.
- Если твое появление ночью, в этом доме, в отсутствие хозяйки не удивит Ваню, то…
Инга спохватилась: сказала глупость! Выдала себя с головой! А Прасковья Федоровна откровенно рассмеялась. И сказала с торжеством:
- Ну что, милочка? Попалась! И в самом деле! Обманывать такого приличного человека! Ай-яй-яй!
- Значит, все-таки было.
И Артем уставился на Ингу тяжелым взглядом…
ПРОДОЛЖЕНИЕ НА ПИКАХ: ДЕСЯТЬ, ВАЛЕТ…
- Ну и что такого? - начала оправдываться Инга. - Я целый год здесь работала! Может быть, меня по старой памяти попросили помочь по хозяйству!
- Кто попросил? - не отрывая от нее взгляда, негромко поинтересовался Артем.
- Ольга! Она мне доверяет!
- А если я ей сейчас позвоню? Грушин - телефон!
- А почему ты мною командуешь? - разозлился тот.
- Я сказал! Телефон! Быстро!
И Артем, сжав кулаки, пошел на бывшего друга. Неизвестно, чем бы закончилась сцена, но в этот момент произошло нечто неожиданное.
Стеллаж с книгами, за которым находилась потайная дверь, вдруг поехал в сторону. Бесшумно, но заметившая это краем глаза Прасковья Федоровна развернулась всем телом, вытаращила глаза и вдруг отчаянно завопила:
- Смотрите, смотрите!
Артем повернул голову и замер. Его кулаки невольно разжались. Грушин тоже опешил. У Сида отвисла челюсть.
- Трупы живые! - взвизгнула писательница. - Они живые!
Инга громко ахнула. Стеллаж с книгами остановился. В открывшемся проеме стоял Ваня Смирнов. Лицо у него было зеленое. Похоже, что Ваню тошнило. За спиной шофера откинулся в кожаном кресле следователь Колыванов. Из груди у которого по-прежнему торчал нож с рукояткой из слоновой кости. На крюке висела мертвая Кира. Не удивительно, что Ване стало плохо, когда он все это увидел.
Поднявшись на второй этаж, Смирнов задержался у двери каминного зала. Но дверь была плотно прикрыта, и Ваня по старой привычке толкнулся в следующую. Та была не заперта. Очутившись в кабинете Грушина, он первым делом подумал: а почему так темно? Почему горят свечи? И что за человек сидит в кресле хозяина? Потом Ваня сообразил, что под потолком что-то висит. Или кто-то. Подошел к столу, чтобы рассмотреть. И тут увидел, что сидящий в кресле незнакомый ему человек мертв. И женщина, висящая на люстре, тоже. На рычаг он нажал машинально. Чтобы поскорее отсюда выйти. Ибо его затошнило.
Немая сцена. Ваня, переживший неподдельный ужас при виде двух трупов, уставился на сидящих за столом людей. Те - на него. Ваня постепенно начинал соображать, что присутствующие в каминном зале ему знакомы. Кумир Грушин, нынешний босс Артем Дмитриевич, Инга и Валентин. А эти двое - семейная пара, соседи по поселку. Сталкивались не раз.
Что же здесь происходит? Ваня посмотрел на бывшего хозяина и, заикаясь от страха, невразумительно произнес:
- Это… это… это…
Договорить ему не дали. Неожиданно для всех Валентин Борисюк вскочил и кинулся к буфету. Выхватил оттуда пистолет, держа его двумя руками, наставил на Ваню Смирнова и несколько раз нажал на курок. Раз, два, три…
Раздался страшный грохот! Женщины закричали, зажали руками уши. Грушин кинулся к Валентину. Артем отчего-то кинулся к Ване, который рухнул как подкошенный на пороге. Сид замер на мгновение, что-то соображая, потом тоже кинулся к Валентину.
На пару с Грушиным они принялись отбирать у того пистолет. Валентин не сопротивлялся. После нескольких выстрелов руки у него дрожали. Пистолет и в самом деле был очень тяжел. Наконец Грушин выхватил его и положил на край стола.
- Надо его связать! - закричал Сид и принялся выкручивать Валентину руки.
- Господи, чем?… - простонала Прасковья Федоровна.
Хозяин дома принялся стаскивать с Валентина его же брючный ремень. А Артем закричал:
- Я же говорил! Да заприте наконец этот чертов буфет!!!
- Хорошо, хорошо, - пробормотал Грушин, скручивая Валентину руки за спиной. Впрочем, тот и не сопротивлялся.
Борисюка связали и оставили на полу. Тот со стоном повалился на бок. Грушин, тяжело дыша, поднялся с колен. Сид отер рукой мокрый лоб и тоже выпрямился.
- Ваня… Ваня, может, он жив? - с надеждой прошептала Инга.
- Какое там! - отозвался Артем из кабинета. - Две пули в грудь, одна в голову! Полчерепа ему снес, придурок! И где только стрелять научился?
- С пяти метров сложно промазать, - отозвался Грушин. - А про калибр я уже говорил. Самое мощное личное оружие. Не считая автоматических пистолетов. Ну, Валентин! Ну, удивил!
- Это у него так вышел нервный стресс, - предположила Прасковья Федоровна.
- Да вы бы заткнулись! - выругался Артем. - Если каждый, у кого нервный стресс, будет в людей палить… Валентин, за что ты его убил?
Борисюк не ответил, только застонал. И, скрючившись, уткнул лицо в колени.
- Значит, и следователя убил он? - предположила все та же Прасковья Федоровна. - И… и Киру? Но за что?!
- А вот мы сейчас разберемся, - угрожающе сказал Артем. - Я столько трупов за всю свою жизнь не видел! Черт знает что! Кого-то убивают с периодичностью в час.
- В таком случае у нас еще один час до полуночи, - мрачно пошутил Грушин.
- Но надо же выяснить… - негромко сказала Инга. - За что он их?
Борисюк скрипнул зубами.
- Такой приличный молодой человек! - покачала головой модная писательница. И вдруг сообразила: - Ведь мы же вместе с ним осматривали дом! Вдвоем! Я была в компании с убийцей! Моя жизнь подвергалась смертельной опасности! Сид!
- Парень избавился от свидетеля, - отозвался тот. - И что?
- А мы? - удивилась писательница. - Мы разве не считаемся? Ведь мы же знаем, кто убил! Неужели мы все будем молчать?
- Прасковья Федоровна, я бы вам не советовал делать поспешных выводов, - сказал Даниил Грушин.
- Почему поспешных? Ведь мы же все видели! Своими глазами! Боже! Соседи могли услышать выстрелы!
- Кого здесь волнуют звуки выстрелов? - с иронией произнес Даниил Грушин. - Уверяю вас: никто даже не дернется. И в милицию не позвонит.
- А мы? - с надеждой спросила Прасковья Федоровна.
- Мать… - тронул ее за руку Сид. - Ты бы тоже не дергалась.
- Я не совсем поняла…
Артем вышел из кабинета и спросил:
- Что делать? Оставить как есть? Я закрываю дверь. Меня от этого зрелища мутит.
Он потянулся к рычагу, и стеллаж с книгами поехал на свое место. Инга вдруг начала смеяться:
- Ха-ха-ха! Три трупа, и все в одной комнате! В доме, где двадцать комнат! Не меньше! Ха-ха! И бассейн! И гараж! И сауна! Ха-ха! В огромном доме убивают почему-то в одной комнате! В кабинете Грушина! Ха-ха! Почему вы не смеетесь?!
- Дайте ей воды, - посоветовала Прасковья Федоровна.
- Лучше пощечину. Так в кино делают, - ухмыльнулся Сид.
Артем подошел и легонько потряс женщину за плечо:
- Инга! Эй! Ты меня слышишь? Перестань, ну же! Перестань!
Она вдруг вскинулась, перестала смеяться и со злостью сказала:
- Отойди от меня!
- Что? - опешил Артем.
- Отойди! Вы все здесь! Маньяки! Уроды!
- Истерика, - констатировал Грушин. - Срочно надо шампанского.
- И ты урод! Самый урод из всех уродов!
- Может, она одновременно была еще и любовницей этого молодого человека? - предположила Прасковья Федоровна.
- Какого молодого человека? - удивился Артем. И через плечо кивнул на стеллаж: - Того, которого только что убили?
- Нет. Того, который убил, - трагическим шепотом сказала писательница.
Инга вновь начал смеяться. Валентин Борисюк поднял голову и громко сказал:
- Да пошли бы вы все…
- Слава богу! Он приходит в себя! - вздохнула Прасковья Федоровна.
- Скажем, выходит из шокового состояния, - заметил Грушин.
- А можно сказать, что он убил Ваню в состоянии аффекта? - задумчиво спросил Артем.
- А остальных? - удивилась писательница. - Остальных в каком состоянии убил?
- Да пошли бы вы все… - повторил Валентин.
- Знаете что? Надо его запереть! - решила
Прасковья Федоровна. - Для пущей безопасности.
- Где? С трупами? - с иронией спросил Грушин.
- Ну зачем же с трупами? В доме что, мало комнат?
- Именно с трупами, - высказался Артем. - Чтобы дошло.
- Но, может быть, он нам сначала все расскажет? - Инга перестала смеяться и вернулась к интересующей ее теме.
- Ты-то почему так волнуешься? - уставился Артем на свою любовницу.
- Потому. Меня обвинили в шантаже. А убийца - он, - кивнула Инга на лежащего на полу Валентина. - Я хочу справедливости.
- Или спихнуть все на того, кто невзначай себя выдал, - вмешался Грушин.
Артем подошел к Борисюку и, нагнувшись, спросил:
- Валентин, эй! Ты нам расскажешь?
- Я вам уже рассказал, - отозвался вдруг Борисюк.
Он и в самом деле постепенно начинал приходить в себя. И почувствовал боль в связанных руках. Голова тоже болела. Только теперь он сообразил, что сделал еще хуже, чем было, вместо того чтобы исправить положение. Но когда бросился к буфету за пистолетом, не отдавал отчета в своих поступках. Это был импульс, толчок изнутри, неведомая сила, которая и кинула его к буфету. И заставила стрелять в Ваню Смирнова.
- Когда рассказал? - удивился Артем. - Там? Внизу?
- Да. Только вы не поняли.
- Постой-ка… Ты сочинил какую-то нелепую историю. Дай-ка припомнить… Я даже в нее не поверил. Мол, кто-то тонул, а ты не спас. Убил, но не нарочно.
- Это я потом сочинил. Потому что испугался. И вообще… Пошли бы вы все…
- Его надо отвести наверх и положить на кровать, - вздохнула Прасковья Федоровна. - А дверь запереть. А нам все расскажет Даня.
- И в самом деле! - хлопнул себя по лбу Артем. - Я же забыл! Есть человек, который в курсе, кто, кого и за что убивает! Но теперь-то можно пролить свет на эту историю? Когда все уже закончилось?
- А ты уверен, что закончилось? - загадочно усмехнулся Грушин.