- Уверен, - твердо ответил Реутов. - Потому что ты дашь мне сейчас ключ от буфета.
- Значит, вы предлагаете мне открыть еще две карты, - задумчиво сказал хозяин дома. - Шантажируемого и шантажиста. А что мне тогда останется?
- Мы не предлагаем, - поддержала Артема Инга. - Мы требуем. Комедия окончена. Ты запираешь буфет от греха подальше. И вызываешь милицию.
- Предлагаю после полуночи, - сказал Грушин.
- То есть? - уточнил Артем. - После полуночи запираешь буфет? После полуночи нам все рассказываешь? Или милицию вызываешь после полуночи?
- А что решает один час?
- Ничего не решает. Но буфет ты запрешь сейчас, - велел Артем. - Инга права. От греха подальше. Кстати, проверьте - ампула на месте?
Прасковья Федоровна подошла к буфету, протянула руку.
- Стоять! - выкрикнул Артем. - Руки! Руки назад!
- Что? Что такое? - испугалась писательница, отдернув руку.
- Это мы уже проходили. Каждый задерживается у буфета как бы невзначай, а потом выясняется, что пропало орудие убийства! - сказал Реутов.
- Но я ничего отсюда не брала!
- Вот и отойдите от буфета! Грушин, ключ!
Тот безропотно полез в карман со словами:
- В конце концов, если у кого-то возникнет потребность, в доме полно тяжелых предметов, которыми можно было бы…
- Заткнись, - сказал Артем, забирая у него ключ.
Он подошел к буфету и обратился к присутствующим:
- Минутку внимания. Ампула с ядом лежит на месте, целая и невредимая. Кто не знает: цианистый калий на свету разлагается, отсыпать его нельзя. То есть бесполезно. Прасковья Федоровна, ампула на месте?
- Да. Лежит, - кивнула писательница.
- Целая?
- Да. Абсолютно!
- Я запираю буфет.
Артем повернул ключ в замке, потом для убедительности подергал ручку. Мол, все надежно.
- Замочек-то можно взломать, - задумчиво сказал Сид.
- А ключик сунуть к себе в карман, - усмехнулся Грушин.
В ответ на его слова Артем подошел к балкону и отдернул тяжелую портьеру. Открыл дверь, благо Сид уже поработал над шпингалетами, и они свободно проворачивались в пазах. И зашвырнул ключ на участок. Внизу еле слышно звякнуло.
- Вот так, - с удовлетворением произнес Артем, закрыл балконную дверь и задернул портьеру.
- Ущерб домашнему имуществу, - заметил хозяин дома. - И как я теперь отопру буфет? Вещь-то старинная! Ценная! Красного дерева!
- Уверен - где-нибудь лежит дубликат. Но не у тебя в кармане. А с тебя я теперь глаз не спущу. Теперь насчет тайны, которую ты собираешься открыть: немедленно! Ты слышишь? Тогда мы подумаем, можно ли отложить визит милиции до полуночи.
- Решительно же ты взялся за дело! - рассмеялся Грушин. - Сразу видно - начальник! Птица высокого полета! Но не все здесь твои подчиненные. Надо бы спросить у них согласие. Доверяют тебе или не доверяют? Проголосуем, господа?
- Лично мне нравится, какдействует этот… гм-м-м… руководитель, - сказала Прасковья Федоровна, не решившись назвать Артема "молодым человеком".
- Ничего не имею против, - пожал плечами Сид.
- Артем знает, что делает, - высказалась Инга.
- А ты? Валентин? - обратился к лежащему на полу Грушин.
- Да пошли бы вы все…
- Тренируется, - вздохнул хозяин дома. - Осваивает ненормативную лексику. В тюрьме пригодится. Итак, большинством голосов мой друг получил вотум доверия. Вопрос первый: что делать с Борисюком?
- Его и в самом деле лучше отвести наверх и закрыть в одной из спален, - принял решение Артем. Получив поддержку большинства, он без колебаний взял бразды правления в свои руки. - Пойдут Грушин и Сид.
- Ты же сказал, что отныне глаз с меня не спустишь, - напомнил хозяин дома.
- Сид за тобой присмотрит. А я - за дамами.
- Принято, - кивнул плейбой и подошел к лежащему на полу Борисюку. - Ну, поднимайся! Давай!
- Постойте-ка! - спохватилась вдруг Прасковья Федоровна. - А пистолет?!
И тут все вспомнили, что "Магнум", из которого Валентин стрелял в Ваню Смирнова, по-прежнему лежит на краю стола.
- Черт! - хлопнул себя по лбу Артем. - Ив самом деле! Сколько патронов осталось в обойме? Грушин?
- Достаточно.
- Хватит паясничать! Отвечай!
- Магазин шестизарядный. Валентин выстрелил три раза.
- Значит, в нем осталось еще три патрона. И в самом деле, достаточно!
- Чтобы нас всех поубивать! - взвизгнула Прасковья Федоровна.
- Черт! - повторил Артем. - А я уже запер буфет!
- И выбросил ключ в окно, - напомнил Грушин.
- И куда девать пистолет? - обратился Артем к гостям. - Какие будут предложения?
- Лично я вам доверяю, - сообщила писательница. - И только вам. Возьмите пистолет и спрячьте его. Где-нибудь. Чтобы никто не знал.
- Мать, а вдруг он того? - высказался Сид. - Убийца?
- Но ведь нам и так все уже ясно, - жалобно сказала Прасковья Федоровна. - Убийца известен. Ты и Даня ведете наверх Валентина, наш руководитель идет вниз и прячет пистолет. А мы с Ингой остаемся здесь.
- Итак, без присмотра Артем, - констатировал Грушин. - Ибо мы теперь не можем разбиться на пары. Кстати, моя спальня запирается только изнутри. И Ольгина тоже. Снаружи можно запереть только санузел.
- Ну и оставьте его в ванне! - посоветовала Прасковья Федоровна.
- Ну? Ты встанешь, наконец? - вновь обратился Сид к неподвижному Борисюку. Тот нехотя поднялся с пола. И зло сказал:
- Сволочи! Вы все отмажетесь, да? Сухими из воды выйдете! Так и знал! Я сегодня крайний! Сволочи!
- Но ведь никто не заставлял вас стрелять в шофера! - напомнила Прасковья Федоровна.
- Это Грушин, - сказал Валентин. - Он все подстроил. И вас дожмет. Предупреждаю. У него все рассчитано.
- Поменьше разговаривай, - сквозь зубы процедил Артем. - Пока все видели, как ты стрелял в Ваню. И следователь, с которым ты беседовал, мертв. И Киру ты мог задушить. Вполне! Пока бродил по дому. Так что давай шагай!
В сопровождении Сида и Грушина Валентин, руки которого были связаны брючным ремнем, вышел из каминного зала.
Артем подошел к столу и с опаской взял пистолет. Только что на его глазах из этого оружия убили человека. Впечатляет.
- Осторожнее! - выкрикнула Прасковья Федоровна. - Вы умеете обращаться с оружием?
- Что? Да, разумеется, - кивнул Артем. - Я же сказал: у меня коллекция. Между прочим, это ценная вещь. У меня есть нечто похожее. Тоже "Маг-нум", но модель другая. Ствол четыре дюйма, а не шесть с половиной. Мощное оружие! Прав Грушин! Ну, разумеется, я умею с ним обращаться! Ждите меня здесь, дамы.
Реутов не оглядываясь вышел. Прасковья Федоровна и Инга остались наедине. Писательница глянула на бывшую модель и живо спросила:
- Вина? Или водки?
- Что?
- Нам срочно надо выпить. Пока мужчин нет. Милочка, меня можешь не стесняться.
- Вина, - вздохнула Инга.
Прасковья Федоровна ловко взяла бутылку и наполнила оба бокала щедро, до краев.
- Надеюсь, Даня не обеднеет. Кстати, давно хотела тебя спросить: и как он?
- То есть? - Инга сделала несколько внушительных глотков. Попав в организм, закаленный в походах по ресторанам, две бутылки шампанского ушли, словно в зыбучий песок. Выпить она могла много.
- В постели. А? - жадно спросила писательница.
- Вам-то что? - усмехнулась Инга.
- Ну, все-таки! Такой мужчина! Ведь Даня потрясающе красив! Фантастически! У него такие руки!
- Да-а… - протянула Инга. И неожиданно сказала со злостью: - Да вы бы молились на своего мужа! Он-то, по крайней мере, нормальный!
- А Грушин? Он что? Извращенец? - с придыханием сказала Прасковья Федоровна. И ее богатое писательское воображение живо нарисовало наручники, цепи и хлысты. Как необычно! И какая пища для эротических фантазий! Надо бы срочно разговорить эту девицу. Подпоить и разговорить.
- Если бы вы знали, чего мне стоило уложить его в постель! - с отчаянием сказала Инга. - Я ведь думала: это мой шанс! Подружка так и сказала, устраивая меня к Грушиным. Не упусти, мол. Старалась… Дура! Но он же просто чудовище! Бесчувственный эгоист! О, нет! Он умеет обращаться с женщинами! Если того захочет! Но он просто обожает их унижать! Живых! А поклоняется мертвым! Чудовище!
- Он что, тебя бил? - живо спросила Прасковья Федоровна.
- Ну да. Высек. Морально, - усмехнулась Инга. - Сказал: девочка, не на того напала. Я тебя вижу насквозь. Ты дешевая шлюха, и это клеймо останется на всю жизнь. Он просто надо мной смеялся. У Грушина к развратным женщинам иммунитет. Его не поймаешь. Как же! Он сам развратен, как… как… Ему просто все уже надоело!'Вот он и бесится.
- Я так и думала! Милочка, не надо так переживать, - и Прасковья Федоровна сочувственно погладила Ингу по руке.
- Нет, вы не понимаете! Не можете понять! Когда вас используют, заранее зная, что выкинут на помойку. Что ничего не будет. Меня еще никто так не унижал. По крайней мере, в лицо не говорили. Не оскорбляли. Ведь он же меня презирает! А сам? Любит этих мертвячек. Заставлял меня под одну наряжаться. Краситься.
- Под кого?
- Под эту свою… - и Инга вдруг грязно выругалась. Не сдерживаясь больше. И с чувством сказала: - Ненавижу!
- Милочка, но ведь тебе наконец повезло! Этот богатый господин, он…
- Женат. Тесть - большая шишка в министерстве. Двое детей.
- Да, да, - покачала головой Прасковья Федоровна. - Но, может быть…
- Ничего не может быть! - отрезала Инга и одним глотком допила вино.
- Еще? - живо спросила Прасковья Федоровна и потянулась к бутылке. Инга кивнула, и писательница тут же вылила в ее бокал остатки. - А я думала, что красивой женщине легко всего добиться!
- Знаете, красивым просто не везет, - вздохнула Инга. И вновь принялась за вино. Язык ее начал слегка заплетаться: - Ну откровенно не везет! Правильно говорят: не родись красивой, родись счастливой. У меня такая внешность, что дай бог каждой! А счастья нет. И много таких. Вот моя подружка, Светка. Которая меня к Грушиным сосватала. Рыжая такая, в веснушках. Пикантная, мужики на нее западали. Увела богача из семьи. Справилась. Теперь забеременеть не может. Укрепиться. А ему уже поднадоело с ней кувыркаться. А мы, модели, такие. Простуженные насквозь. Диеты эти сумасшедшие, макияж, который выедает все краски лица. Высокие каблуки, на которых приходится ходить. Хочешь не хочешь. Но это же вредно! Может, тем, которые знамениты, и хорошо. Слава, деньги, внимание прессы. За такое все можно стерпеть. А внизу всем плохо. И моделям тоже. Не успела отвоевать место под солнцем - вышла в тираж, - неожиданно разоткровенничалась Инга.
- Скажите пожалуйста, - покачала головой Прасковья Федоровна.
- Кстати, а почему у вас детей нет? Тоже не можете? А? - спросила Инга, которая добралась, наконец, до заветного. До проблем со здоровьем по женской части.
- Почему не могу? - удивилась писательница. - Просто я поздно вышла замуж. В сорок с лишним лет. По-моему, рожать уже поздно.
- А до того? Тоже аборты делали?
- До того… Ах, зачем об этом говорить! - Прасковье Федоровне стыдно было признаться собеседнице, что никто и не пытался подарить ей ребенка. Желающих просто не находилось. - Но абортов я не делала. Это кощунственно!
- Значит, у вас все в порядке? - с откровенным разочарованием сказала Инга. - По женской части?
- Ну, разумеется! Я здорова.
- Понятно… Вот ваш муж, - мстительно сказала бывшая модель. - Понятно, что его тянет на молоденьких. Инстинкт, тут уж ничего не поделаешь. Инстинкт продолжения рода. Потому он вам и изменяет.
- Что-о?!
- Ато вы не знали? Ладно, хватит прикидываться! Мне Кира говорила…
- Что говорила Кира? - прошипела Прасковья Федоровна, и ее лицо неожиданным образом изменилось. Писательница глянула на Ингу хищно, словно на добычу.
- А вы не такая простая… Уж я-то знаю!
- Кто много знает… - прищурилась Прасковья Федоровна.
- Ведь вы могли ее задушить. Киру. И… при чем здесь Валентин?
- Валентин? А я тебе сейчас скажу… - и писательница начала медленно подниматься со стула…
ПРОДОЛЖЕНИЕ НА ПИКАХ: ДАМА, КОРОЛЬ…
…Пока Инга и Прасковья Федоровна пили французское вино и выясняли отношения, Даниил Грушин и Сид вели наверх связанного по рукам Валентина. Тот шел, ругаясь вполголоса. Посылал проклятия всем, поочередно. Грушину, Артему, Инге…
Поднявшись на третий этаж, Даниил повернулся к Сиду:
- Ну что? И в самом деле в ванной запрем?
- А где ж еще? Там на окне - решетка. Не сбежит.
- А ты откуда знаешь? - пристально глянул на него хозяин дома. - Что на окне решетка?
- Заглядывал. Когда Киру искал.
- Ах, да! - спохватился Грушин. - Кстати, насчет Киры… Ну, да потом об этом. Сначала запрем преступника.
И, открыв дверь санузла, жестом указал Борисюку: "Прошу!" Тот шагнул через порог. Огляделся и мрачно сказал:
- Так и знал, сволочи! Все трупы на меня повесите! А сами чистенькие, в мраморных ваннах! Ненавижу!
- Ты располагайся тут, Валя, - миролюбиво посоветовал Грушин. - Кстати - спасибо. Не ожидал от тебя такой прыти. А ты молодец! Раз - и в дамки!
- Да пошли бы вы…
- Что, нервы не выдержали? Ай-яй-яй!
- Слушай, - тронул Грушина за рукав Сид. - А он не того? Ну, в смысле, на тот свет. А? Тут бритвы опасные. Халаты с поясами.
- Не покончит ли он жизнь самоубийством? Не думаю. Он, в сущности, трус. Потому и стрелял в шофера.
- Кстати, изнутри ванная тоже запирается, - сказал Сид, осмотрев замок.
- И что?
- Да так.
- У него же руки связаны, - напомнил хозяин дома. И предупредил Борисюка: - Валентин, не делай глупостей. Не играй в Монте-Кристо. Если попытаешься разрезать ремень, можешь пораниться сам. И тебе все равно отсюда не выйти.
- Да пошел бы ты…
- Ну, как знаешь. Давай. Отдыхай.
И Даниил Грушин закрыл дверь ванной комнаты. Потом нагнулся над замком, сказав Сиду:
- Вот, смотри. Хитрый замочек. Надо вот так повернуть вот эту штучку, и дверь заперта снаружи. Все.
- Понял, - кивнул Сид. - Не тупой. Ну, пошли?
- Постой-ка. Одну минуту.
- В чем дело? - набычился Сид.
- Задержись. Я хотел с тобой поговорить. Насчет Киры. Я понимаю твое благородное негодование. На твоем месте я бы тоже пришел в бешенство. Но на самом деле если с твоей ненаглядной женушкой что-нибудь случится, то наследство получишь ты.
- Не понял? - тупо переспросил Сид.
- Сам посуди: она богата. В наличии недвижимое имущество. То есть коттедж. Наверняка есть денежки на счету в банке. И немалые. Уверен: копит, скупердяйка, на черный день. Я свою соседку неплохо изучил. Она скупа до неприличия. Потому и играет в эти игры.
- В какие еще игры? - и маленькие глазки Сида злобно сверкнули.
- Силушка, ты не с того конца за дело взялся, - ласково сказал Даниил Грушин. - Ну подумай - ведь все будет твое! А если она умрет, то станет еще популярней. А если трагически погибнет - это просто праздник на твоей улице! Внимание прессы, интервью на первых полосах газет. Столько денег огребешь! Ты читал когда-нибудь закон об авторском праве?
- Чего?
- Да, это слово не из твоего лексикона, - вздохнул Грушин. - Короче: деньги с переизданий тоже пойдут тебе в карман. Муж - первый наследник. А детей у нее нет.
- То есть… Если мать умрет…
- Ну да!
- Но она здорова как бык! То есть как лошадь. Я-то знаю!
- Но те люди, которые умерли сегодня, тоже были здоровы. Кроме Киры. Да и та прожила бы еще несколько лет. Но ведь не прожила!
- Я понял. Не тупой. Но мать - классная тетка. Я не хочу ее мочить. - И Сид судорожно сглотнул, глядя Даниилу Грушину прямо в глаза.
- Она же старше тебя на семнадцать лет!
- Кого волнует?
- Но ты же ей изменяешь!
- Кто тебе сказал?
- А цитата?
- Кто?
- То, что я тебе зачитал, - терпеливо пояснил Грушин. - Из ее книги.
- И что?
- Ты и в самом деле такой тупой или притворяешься? - начал терять терпение хозяин дома.
- Я-то нормальный. А вот ты… - И Сид схватил Грушина за грудки. - Зачем тебе нужно, чтобы я убил мать?
- Да с чего ты взял, что мне это нужно? - попытался освободиться тот. - Это нужно тебе!
- Что за намеки?
- Я просто даю тебе совет! Сидушка…
- Меня зовут Сид. Ты понял? Сид! - и плейбой как следует тряхнул хозяина дома.
- Пусть так. Но положения вещей это не меняет.
- Не умничай. Обойдусь… Без твоих советов… - сказал Сид, разжимая руки.
Грушин нервно поправил воротник пиджака. Признаться, от Сида он ожидал большего.
- Да, парень, - протянул он, - удивил ты меня. Сначала Валентин, теперь ты. Я почему-то думал, что с тобой будет проще.
- А за каким тебе это надо? - спросил Сид. - Чтобы мы друг друга поубивали?
- Я, признаться, ненавижу шантажистов. Давно хотел свести с ними счеты. Выловить нескольких мерзавцев, вывести на чистую воду и наказать. Вот такая у меня возникла идея фикс.
- Чего?
- Ну, одержимость, что ли. Кстати, я заходил в стриптиз-клуб. Специально ради тебя. Поговорил там кое с кем. Ты пользуешься популярностью.
- Не твое собачье дело!
- Мулатки с колечками в пупках, блондинки с выбритым сердечком в интересном месте. Богатая биография. Если все это о тебе, то я преклоняюсь!
- Заткнись! - засопел Сид.
- Но ты подумай - а свобода? Если ты будешь свободным и богатым, твоя жизнь станет гораздо интересней.
- Ты вот что. Топай, давай! Начальник велел за тобой присматривать. Правильно. Ты точно псих. Вот я ему расскажу, чего ты мне советовал.
- А я расскажу, кто убил Киру. И почему.
- Мне-то что?
- Ладно, шагай. Еще не вечер. Я за тобой.
- Ну уж нет! Иди вперед. Я тебе не доверяю.
Даниил Грушин пожал плечами и первым ступил на лестницу. Главное - бросить семя. Почва благодатная. До Сида доходит долго, но как только росток проклюнется, его уже не удержать. У парня мощный потенциал. Их осталось пятеро. Пять неразыгранных карт. Пики уже сошлись. Бубны почти сошлись. Черви и крести… Вот где загвоздка! У него в голове возникла новая идея…
…Артем спустился вниз, держа в руке пистолет. Остановился посреди гостиной, рассеянно оглядываясь по сторонам. Где бы его спрятать? В голову лезли глупые мысли: пойти на кухню и засунуть оружие в банку с крупой. Или сунуть под диванную подушку. В кадку с пальмой. В напольную вазу.
Ну в самом деле, что за бред? Кто будет искать пистолет? Ведь все и так ясно! Валентин Борисюк его шантажировал. Это он передавал информацию о фирме. Возможно, к Грушину, потому и приехал сегодня. Дня за два Артем специально пустил слух о готовящейся крупной сделке. И даже заготовил фальшивый документ. Прислал в офис факс, который лег на стол Инги. Валентин засиживается на работе допоздна. Он прочитал факс и поспешил продать информацию.