Инспектор засмеялся, слегка поперхнулся чаем и тоже поставил свою чашку на стол. Кряхтя, он приподнял свое большое тело с маленького диванчика, перегнулся и поднял стоявший рядом толстый портфель. Порывшись в нем, он достал тонкую пластиковую папку с газетной вырезкой внутри.
- Вот. Взгляните, пожалуйста, графиня.
Апраксина рассмотрела вырезку, не вынимая ее из прозрачной папки.
- Да, - сказала она, - это русский текст. К сожалению, только три слова прочитываются совершенно ясно: "опытная", "больной" и "оплата". Но у меня нет сомнений, что перед нами газетное объявление. Шрифт похож на "Русскую мысль": это русская газета, выходящая в Париже.
- В Париже? Вы уверены, что это не немецкая русская газета?
- Таковых пока не имеется, у здешних "новых русских" еще руки не дошли. А эту же газету выписывают, покупают и читают по всей Европе и за океаном, она такая одна на всю русскую эмиграцию; часть тиража теперь даже в Советский Союз попадает. Ну-с, пройдемте в мой кабинет - я попытаюсь разглядеть остальной текст с помощью лупы.
Они покинули террасу, прошли через гостиную и расположились в просторном кабинете Апраксиной, занимавшем половину первого этажа ее дома. Инспектор привычно достал с полки со справочной литературой большую хрустальную пепельницу, уселся в кожаное кресло, поставил пепельницу на подлокотник, закурил и приготовился терпеливо ждать.
Апраксина достала из футляра лупу, расстелила перед собой кусочек плотного сукна, пинцетом извлекла газетную вырезку из пакета, разложила ее на сукне, расправила ее и закрепила портновскими булавками. Затем она набрала на компьютере отчетливо видные слова и буквы объявления, заполняя точками места стершихся знаков. Получилось у нее следующее:
…я опытная си…
…и больной со…
…д. комн. в з…
…Г. Оплата по…
Затем она взяла лупу и углубилась в изучение текста, сразу же внося разобранные знаки на компьютер. Через полчаса текст на экране монитора имел уже следующий вид:
…уется опытная сидел…
…елой больной со зн…
…я отд. комн. в загор…
…м, ФРГ. Оплата по с…
Все остальные знаки стерлись. Инспектор объяснил, почему это случилось:
- Бумажка лежала в заднем кармане брюк несчастной девушки и была, видимо, случайно выстирана вместе с ними в стиральной машине. Но бумажка с объявлением была сложена втрое, текстом внутрь - это и спасло середину текста. На оборотной стороне текст полностью стерт.
- Понятно, - кивнула Апраксина. Она продолжила восстановление текста уже просто по смыслу, и у нее получилось следующее:
…срочно требуется опытная сиделка…
…к престарелой больной со знанием…
предоставляется отд. комн. в загородном доме
…м, ФРГ. Оплата по соглашению
Она перевела получившийся текст инспектору.
- Браво! - воскликнул тот.
- Погодите. Это не стопроцентно достоверно, у меня есть сомнения. При составлении подобных объявлений делают совершенно немыслимые в других текстах сокращения.
Она подумала еще и кое-что изменила в тексте. Теперь первая и вторая строчка выглядели так:
Срочно требуется опытная сиделка по уходу
за престарелой больной со знанием…
- Здесь мог быть указан любой язык: румынский, мальгашский, но, скорее всего, конечно, немецкий или русский или даже оба.
Инспектор следил за нею, напряженно хмуря лоб.
- Графиня! - взмолился он. - Неужели вы всерьез думаете, что моих убогих случайных познаний в русском языке хватает, чтобы следить за цепью ваших рассуждений?
- А от вас никто этого и не ждет, инспектор. Вы присутствуете, ждете от меня чудес, как всегда, и этого вполне достаточно, чтобы стимулировать мою мысль. Вы ведь верите в то, что мы найдем убийцу?
- Конечно, без всяких сомнений!
- Вот и отлично. Пока это все, что требуется от вас на данном этапе. Теперь я должна буду отправиться в русскую библиотеку и просмотреть все номера "Русской мысли" за… Понятия не имею, за какое время! На нашей "русалочке" были светлые летние брюки, как помнится?
- Да, узкие спортивные брюки из плотной холстины.
- Она могла носить их постоянно, могла надеть их в первый раз в этом году, и тогда это прошлогоднее объявление, но могла не носить их вообще год или два, и тогда моя задача усложняется. Современная одежда - это нечто непредсказуемое! Начнем с того, что у всех ее просто слишком много: я знаю дам, которые понятия не имеют, что именно хранится у них в шкафах с одеждой!
- С моей женой точно такая же история, - кивнул инспектор.
- Ну вот видите!.. И даже молодежь не так уж слепо следует сезонным и годовым изменениям моды. Кстати, а сколько лет было этой девушке, что на этот счет говорит экспертиза?
- Лет двадцать пять - двадцать восемь.
- Если она недавняя эмигрантка из Советского Союза, можете смело сбросить лет пять.
- Почему?
- Эти девушки, как правило, быстрее взрослеют. Ей может быть всего лет двадцать с небольшим, а по виду и состоянию организма она будет похожа на западную женщину под тридцать. Это объясняется как неправильным питанием и хронической нехваткой витаминов, так и психологическими перегрузками, которым они почти все подвержены.
- Понимаю. Ну что ж, графиня, к сожалению, это все, что у нас пока есть, и потому разрешите мне откланяться. Желаю вам успеха с просмотром газет и жду вашего звонка.
- Да, я сразу же позвоню, если найду это объявление, а там мы с вами решим, что делать дальше. Не торопитесь! Мы выйдем вместе. Можете подождать меня здесь или внизу в гостиной, я должна переодеться.
Инспектор спустился вниз, а графиня поднялась наверх, где под крышей дома была ее спальня. Там стоял огромный платяной шкаф, Апраксина подошла к нему, распахнула дверцы и задумалась.
- Совершенно не представляю, что мне сегодня надеть? Надо бы навести тут порядок и куда-то пристроить лишнюю одежду, - сказала она себе вслух, задумчиво глядя на плотно притиснутые друг к другу ряды вешалок с одеждой. Сбросив с себя голубой спортивный костюм, в котором она запросто принимала инспектора, Апраксина принялась рассеянно трогать вешалки указательным пальцем.
- Это? А может быть, это? А что это за серенький костюмчик? Ну совершенно не представляю, откуда он у меня! По-моему, он довольно мил. Вот его-то я и надену.
Глава 4
У каждого детектива свои методы, и чем их больше в его арсенале, тем лучше, считала Апраксина. Один из ее приемов носил кодовое название "По секрету всему свету" и означал, что она рассказывает об очередном своем деле как можно большему числу своих знакомых, а то и незнакомых. Ее совсем не беспокоило, что таким образом и преступник может быть извещен о том, что им интересуется "сама графиня Апраксина". Она полагала, что это вовсе неплохо для дела, если преступник будет встревожен и деморализован: он может впасть в панику и, стараясь спрятать улики, вдруг обнаружит себя самым неожиданным образом. Она прибегала к этому методу особенно в тех случаях, когда у нее не было никаких улик; вот и в деле о "русалке в бассейне" она решила поступить именно таким образом.
Придя в русскую библиотеку Толстовского фонда, графиня тут же рассказала обеим библиотекаршам, что именно она намерена искать в "Русской мысли". Танечка, уже довольно давно работавшая в библиотеке, понимающе кивнула головой и пошла за подшивками газет. Зато второй библиотекарь Виктория, недавно приехавшая с Украины (ИЗ Украины, как она говорила, - совершенно непереносимый на слух Апраксиной демократический "новояз", уже подхваченный радио Свобода и новоэмигрантской прессой) слушала Апраксину с огромным интересом. Увидев ее широко распахнутые черные глаза и слегка приоткрытый рот, Апраксина уселась поудобнее и стала рассказывать подробнее.
- Неужели бедную утопленницу обнаружила САМА Марго Перес? - спросила потрясенная слушательница. Конечно, новенькая библиотекарша уже познакомилась с Птичкиными творениями, благо стараниями автора они занимали в библиотеке целых три полки. Читатели библиотеки с удовольствием брали читать ее книги, хотя выходили они по-немецки; ведь это же была своя, мюнхенская писательница, да еще и до сих пор живая! - ну, значит, и немецким ее книгам было самое место в русской библиотеке.
- Представьте себе! И именно она первая сообщила об этом сотрудникам "Парадиза", ну а уже те, естественно, пригласили полицию.
Поскольку народу в залах было немного, Татьяна вызвалась помогать Апраксиной, оставив напарницу разбираться с читателями. Графиня дала Тане копию объявления, и они обе склонились над подшивками. А тем временем Виктория, исполняя невысказанное поручение Апраксиной, щедро сеяла информацию среди читателей: вручая им выбранные книги, она в качестве приложения выдавала каждому свежую новость: в пруду под Мюнхеном утоплена русская девушка.
- Оказывается, и на Западе жить совсем не так уж безопасно! - скорбно заметила эмигрантка из новых.
- Как испортилась российская эмиграция! - вздохнул старичок-эмигрант. - Когда-то у нас, русских, был самый низкий процент преступности из всех перемещенных лиц.
- А теперь одни бандиты едут! - вздохнула полная смуглая дама. - Стреляют и топят кого хотят, от них и в Израиле не было спасения. Что вы хотите, - русская мафия!
Чихая от пыли, Апраксина и Татьяна внимательно проглядывали все объявления на последних страницах "Русской мысли". Час проходил за часом, гора просмотренных подшивок поднялась уже выше метра, когда Татьяне повезло.
- Вот оно, это объявление, Елизавета Николаевна! Вика, мы нашли его!
- Да неужели? - Виктория оставила работу и разговоры, бросилась в читальный зал и взволнованно склонилась вместе с Апраксиной над развернутой Таней газетой.
"Требуется опытная сиделка по уходу
за престарелой больной со зн. рус. яз.
Предоставляется отд. комн. в загор. доме
под Мюнхеном, ФРГ. Оплата по соглаш."
Газета была двухлетней давности. Апраксина списала объявление, спрятала листок в сумочку и пошла мыть руки в туалет.
- Прямо не знаю, как и благодарить вас, дорогие мои! - сказала она, вернувшись, обеим библиотекаршам. Она и вправду была благодарна Татьяне за помощь, но еще большие надежды возлагала она на общительную Вику. - Давайте я схожу в кафе и принесу пирожных!
- Не надо нам пирожных, мы худеем! - заявила Татьяна. - Вы лучше пообещайте нам, что вы, когда найдете убийцу, придете в библиотеку и все- все нам расскажете!
- Обязательно! Но и вы тоже, если вдруг услышите что-нибудь интересное от читателей или знакомых, звоните мне сразу же. Вдруг кто-нибудь что-нибудь расскажет о пропавшей девушке. Обещаете?
- Обещаем! - с воодушевлением сказали обе библиотекарши.
Апраксина отправилась домой и оттуда сразу же позвонила в Париж, в газету "Русская мысль" и спросила, не могут ли ей дать справку об одном объявлении двухгодичной давности. Секретарша тут же заявила, что найти квитанцию на объявление такой давности практически невозможно и вообще они таких справок не дают. Тогда графиня запоздало представилась, и тон секретарши мгновенно изменился, она пообещала "попробовать поискать" и даже записала текст объявления. Апраксина эту перемену в отношении взяла на заметку, но обещанию секретарши почему-то не очень поверила и попросила пригласить к телефону Александра Гинзбурга, своего старого приятеля. Нехотя секретарша ее переключила.
- Алик, здравствуйте, мой дорогой! У меня к вам огромная просьба. Я в Мюнхене ищу убийцу, прикончившего русскую девушку. По ходу дела мне бы надо выяснить, кто и откуда давал два года назад одно объявление в вашу газету…
- Да нет проблем, Елизавета Николаевна! Телки наши не найдут - сам разыщу! Давайте текст.
- Записывайте! - И она снова продиктовала объявление, текст которого уже знала наизусть.
- Записано.
- А чего это голос у тебя какой-то… нездоровый!
- А я и сам нездоровый, Елизавета Николаевна.
- Что с тобой, Алик?
- Легкие…
- Простыл и запустил?
- Вроде того. Ну, ждите обратного звонка!
Через полчаса позвонила секретарша и подчеркнуто вежливым голосом сказала:
- Объявление, которым вы интересовались, госпожа Апраксина, опубликовала госпожа Кето Махарадзе из Германии. Дать вам ее адрес?
- Да, пожалуйста.
- Кето Махарадзе, Блюменштрассе 29, Блаукирхен, ФРГ. Еще должна вам сказать, я очень извиняюсь…
Но Апраксина извинений слушать не стала, коротко поблагодарила и опустила трубку. Тут же она набрала номер криминальной полиции.
- Говорит Элизабет Апраксин. Соедините меня с инспектором Рудольфом Миллером.
- Один момент, графиня! - ответил дежурный.
- Инспектор Миллер у аппарата.
- Дорогой инспектор, у меня две новости!
- Так скоро и так много! - обрадовался Миллер.
- Представьте! Новость первая - теперь у нас есть на руках полный текст объявления, и новость вторая - у нас имеется имя и адрес хозяина объявления.
- Прекрасно! Диктуйте, и я завтра же с утра займусь этим человеком.
- Нет, дорогой инспектор, не завтра, а сегодня, сейчас и немедленно! Слухи о том, что полиция вышла на след, уже идут по Мюнхену и окрестностям, и мы должны спешить.
- Бог мой! Да кто же их распускает, эти слухи? Мы ничего не давали в газеты.
- Слухи распускаю я, с помощью моих знакомых. - Инспектор только присвистнул в ответ. - А хозяйка объявления живет в Блаукирхене, неподалеку от имения моих лучших друзей, и я не исключаю, что они знакомы; это может быть очень хорошо, а может - и наоборот, поэтому давайте на всякий случай поспешим. Когда вы заедете за мной?
- Через двадцать минут, максимум через полчаса. Будьте готовы и ждите меня у ваших ворот на улице. Вы правы, в Блаукирхен надо ехать немедленно, и поэтому мы поедем на полицейской машине, чтобы не застрять на автобане.
Уже через четверть часа полицейская машина с Миллером за рулем, меланхолически подвывая, зарулила на тихую Будапештскую улицу. Инспектор лихо затормозил, выскочил из машины и галантно распахнул перед Апраксиной дверцу со стороны пассажирского сиденья.
- Вы мальчишка, инспектор! Вашими кинодетективными эффектами вы нервируете моих бедных соседей! - сказала она, посмеиваясь и пристегивая ремень безопасности.
- Это чтобы не терять время, - пояснил инспектор. Он тут же тронул с места и опять включил звуковой сигнал.
- А эту русскую графиню опять арестовала полиция! - сказала своему дремавшему на веранде за чтением газеты мужу копавшаяся на клумбе соседка: они недавно купили дом на Будапештской и еще не успели привыкнуть к экстравагантному соседству.
- Ее все равно отпустят. Это же русская мафия! - пробурчал муж.
Распугивая на своем пути автомобили и автобусы, прижимая их к тротуару, они промчались по Баланштрассе, затем свернули на Химгауштрассе и выскочили на автобан № 8 Мюнхен - Зальцбург; час пик еще только приближался, машин на автобане было немного.
- Рудольф, да выключите же наконец эту вашу визжалку, ведь на дороге почти пусто! - взмолилась Апраксина.
Инспектор послушался, отключил сигнализацию, но скорости не сбавил.
- Как мы будем вести себя в доме княгини Кето Махарадзе, если, конечно, застанем ее по этому адресу? - спросила Апраксина минут через пять.
- Как обычно! Я буду вести допрос, а вы - выступать в качестве переводчицы, если потребуется перевод. Если же госпожа Махарадзе свободно владеет немецким, я представлю вас в качестве сотрудницы полиции.
- Понятно. Дайте мне карту, инспектор, я пока отыщу Блюменштрассе.
Инспектор не глядя нашарил в отделении для перчаток альбом с картами Мюнхена и окрестностей и протянул его Апраксиной. Открыв страницу с подробной картой Блаукирхена, графиня легко отыскала Блюменштрассе.
По почти пустому автобану до городка они домчались минут за двадцать.
- Направо. У второго светофора - налево. Четвертая улица справа, - подсказывала Апраксина, следя за дорогой по карте.
- Может быть - включить? - спросил инспектор, протягивая руку к кнопке.
- Ни в коем случае! Я думаю, нам и машину лучше оставить у перекрестка - зачем тревожить людей заранее?
Вся Блюменштрассе была застроена отдельными домами, скорее даже виллами, причем новых строений тут почти не было, а все больше старинные особнячки причудливой архитектуры, окруженные ухоженными садиками. Местность, на которой располагался городок Блаукирхен, была холмистой, и Блюменштрассе начиналась как раз у подножья холма: дом номер 29 оказался на середине склона. Забор вокруг участка был довольно высок, а сам дом прятался в глубине сада, его почти не было видно, только проглядывала сквозь зеленые кроны красная черепичная крыша. На улицу выходили узорчатые чугунные ворота, с крутым выездом на улицу сразу же за ними, и каменная лестница, ведущая к калитке. Инспектор с Апраксиной поднялись по ступеням и прочли на латунной табличке: "ПРОФЕССОР ВАХТАНГ МАХАРАДЗЕ".
- Интересно, профессор - чего? - спросила Апраксина, не ожидая, впрочем, ответа от Миллера. Тот нажал кнопку звонка: щелкнул замок, и калитка чуть-чуть отошла от каменного столбика.
- Прошу! - сказал Миллер, распахивая калитку и пропуская вперед Апраксину.
В глубь сада к дому вела аккуратная дорожка, выложенная желтым кирпичом наподобие старинного паркета - "елочкой". Вправо и влево от нее отходили такие же кирпичные дорожки, только более узкие. Апраксина по пути внимательно оглядывала растения по бокам дорожки и в глубине сада.
- Здесь живут состоятельные люди, - негромко сказала она инспектору.
- Естественно: такой дом и обширный участок!
- Да нет, дело даже не в доме, хотя он действительно большой и красивый. Но вот сад! Его можно демонстрировать как образец садово-парковой архитектуры. Я сужу по подбору растений, по уходу за ними, по состоянию газонов.
- У вас тоже очень красивый и ухоженный сад, графиня, - галантно заметил инспектор.
- Ну что вы! Здесь поместится двадцать моих садиков, а такие розы, как вон там, в розарии с периодами, мне просто не по карману! Для поддержания в порядке такого сада требуется как минимум работа двух-трех садовников, причем хотя бы один из них должен обладать высокой квалификацией и работать каждый день.
- Любопытное наблюдение, - довольно равнодушно заметил Миллер.
- Очень! - согласилась с ним Апраксина. - Немногие люди могут содержать даже одного постоянного садовника.
- Скажите, графиня, должен ли я вас сразу представить как русскую графиню?
- Ни в коем случае! Возможно, не зная об этом, хозяева начнут между собой переговариваться по-русски или по-грузински. Махарадзе - грузинская фамилия.
- А вы и грузинский знаете?
- Я знаю много такого, что и сама не упомню, - уклончиво ответила Апраксина, но Миллер ее ответ принял как положительный и уважительно кивнул. - Но нас уже встречают! - предупредила его Апраксина.
В дверях дома стояла молодая девушка в синем платье, белом передничке и белой же кружевной наколке на темных кудрявых волосах.
- Горничная, - почтительно заметил Миллер. Впрочем, почтение относилось не к горничной. Ей он сказал довольно строго: - Мы из криминальной полиции Мюнхена. Могу я видеть господина Вахтанга Махарадзе?