- Вахтанга Махарадзе? Но он же… Пройдите и обождите в гостиной, я спрошу княгиню.
Через просторную прихожую с двумя большими зеркалами она провела их в гостиную, темную из-за дубовой обшивки стен и потолка, указала на кресла в проеме окон и попросила обождать, а затем простучала каблучками в глубь дома.
- Она спросит княгиню! - уважительно повторил Миллер, глядя вслед горничной. Апраксина слегка улыбнулась, зная его благоговение перед всякими титулами: никто с таким удовольствием не именовал ее "графиней" через каждые три слова. Особенно при посторонних.
Через минуту-другую горничная вернулась и объявила, что княгиня примет их и сама все объяснит. Что именно должна объяснить княгиня, оставалось пока непонятным.
В ожидании хозяйки Апраксина обратила внимание на паркетный пол в гостиной: он был натерт воском, а не покрыт легко моющимся лаком. Старинная мебель была также в прекрасном состоянии и явно тоже регулярно натиралась воском и полировалась. Через высокое окно была видна все та же парадная часть сада, через которую они только что прошли.
Раздалось легкое поскрипывание, и в гостиную въехала инвалидная коляска, а в ней Апраксина и Миллер увидели редкой красоты старую женщину: у нее были белоснежные волосы, уложенные в пышную прическу, высокие и тонкие темные брови и под ними такие большие черные глаза, которых хватило бы на двух итальянских красавиц, - блестящие, нежные и в длиннейших ресницах.
- Здравствуйте, господа. Не вставайте, не вставайте! - Она помахала Миллеру сухой смуглой рукой, унизанной перстнями. - Скажу вам сразу, что если вас интересует доктор Вахтанг Махарадзе, то вы решительно опоздали: профессор скончался семь лет тому назад. И, признаться, я удивлена: полиции должен был бы быть известен этот факт, ведь мой муж был не последним человеком в этом городе.
- Видите ли, княгиня, мы не из местной полиции. Мы из криминального отдела мюнхенской полиции. И дело у нас в таком случае к вам, а не к вашему мужу, профессору Махарадзе.
- Я слушаю вас.
- Известно ли вам о преступлении, случившемся в вашем городке в прошлую субботу? Об этом наверняка писали в местных газетах.
- Понятия не имею, о чем вообще пишут в местных газетах. У меня, слава богу, сохранилась моя библиотека и мне есть что читать, кроме газет.
- В таком случае я расскажу вам об этом, княгиня.
- Большое вам спасибо, но я не уверена, что вам стоит трудиться: если даже в городе совершено какое-то преступление, то я навряд ли могу иметь к этому отношение, так почему это должно меня волновать? Я уже много лет практически не покидаю свой дом и веду весьма замкнутый образ жизни.
- Ваше имя Кето Махарадзе?
- Да.
- Выходит, что это преступление имеет к вам некоторое отношение. Возможно, совершенно незначительное, косвенное, но выяснить эту связь мы просто обязаны по долгу службы.
- Присутствующая здесь дама - ваша коллега?
- Да. Переводчица. Но я вижу, она нам не понадобится - вы говорите на прекрасном немецком языке.
- Благодарю за комплимент. Так я слушаю вас, господин инспектор!
Миллер поднял с полу портфель, уложил его на колени и начал:
- В прошлую субботу в садовом магазине "Парадиз" был обнаружен в пруду труп молодой женщины. Ее утопили. Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию! - Миллер вынул из портфеля и протянул фотографию хозяйке. Та подъехала к нему чуть ближе и с явной неохотой ее взяла, посмотрела, покачала головой и вернула обратно.
- Как жаль, такая молоденькая! Но я этой девушки никогда не видела.
- Понятно. Тогда следующий вопрос. Вы когда-нибудь давали объявление в газету "Русская мысль"?
- Я? Какое объявление? - И без того высокие, выщипанные снизу, брови хозяйки поднялись еще выше.
- Вот это. - Миллер протянул ей полную копию текста объявления.
Княгиня внимательно и неспешно прочитала текст и задумалась, склонив свою красивую благородную голову.
- Да, если мне не изменяет память, именно такой текст я посылала в "Русскую мысль" года два тому назад.
- Совершенно верно, оно была напечатано именно два года тому назад. Вы не помните, кто-нибудь на него тогда откликнулся?
- О, довольно много женщин из разных стран! Я выбрала одну, и она до сих пор работает у нас в доме, ухаживает за моей свекровью.
- За вашей свекровью? - удивился Миллер.
- А что в этом странного? Мы, грузины, известные долгожители, у нас редко кто до ста лет не доживает. Но, к сожалению, свекровь моя очень хворает, больше даже, чем я: я не выхожу за пределы нашего сада, а она и вовсе никогда не спускается из своих комнат наверху. Впрочем, мы можем подняться к ней, если вы хотите с ней познакомиться… По долгу службы, я имею в виду.
- Да нет, знакомство со свекровью можно пока отложить. А вот с сиделкой, которая за нею ухаживает, я бы поговорил.
- К сожалению, вот это как раз невозможно: она в отпуске. Ее временно замещает сиделка из местной больницы.
- Понятно. В таком случае я хотел бы узнать ее имя.
- Постоянной сиделки или больничной?
- Постоянной. Той, что явилась к вам по объявлению.
- Ее зовут Авива Коган по паспорту, но представилась она как Анна, так мы ее и зовем.
- А где она проводит свой отпуск?
- У себя на исторической родине, в Израиле.
- И когда она вернется на работу?
- Я жду ее первого июля. Если ничего не случится непредвиденного.
- А что может с нею случиться?
- Не только с нею, с любой молодой девушкой, когда она надолго покидает место службы. Она может, например, выйти замуж, найти более подходящую работу или пойти учиться в университет. Мало ли что им взбредет на ум, этим молодым!
- А у вас есть ее адрес в Израиле?
- Конечно, нет. Зачем он мне? Я не веду дружеской переписки с моей прислугой.
- Так у вас еще кто-то работает?
- Простите, но вас, кажется, интересовало мое объявление о найме сиделки? Про сиделку я вам все рассказала. Можете поговорить о ней с моей горничной, вы ее видели. - Она взяла с круглого столика серебряный колокольчик с фарфоровой ручкой и позвонила.
Вошла горничная.
- Вот это, господа, моя горничная Лия Хенкина. Лия, вот эти господа из полиции хотят с тобой поговорить. Правда, я не успела их предупредить, что ты работаешь у меня недолго и еще проходишь испытательный срок, а потому мало что знаешь о пашем доме. Но их главным образом интересует Анна.
- Анна? Но она же в Израиле!
- А вы не знаете адреса, по которому ее можно там найти?
Девушка почему-то замешкалась.
- Ты же знаешь адрес ее родных, Лия! - напомнила княгиня.
- Конечно, знаю, ведь мы двоюродные сестры.
- Так что же ты стоишь как истукан? Пойди в свою комнату, найди адрес и принеси сюда.
Горничная слегка пожала плечами и ответила:
- Да мне не надо искать, я его и так помню. Пожалуйста: Нахумнир 29, Бат-Ям, Израиль. Только…
- Что еще? - строго спросила княгиня.
- Да нет, ничего. Просто Анна может быть и где-нибудь еще, у друзей, например.
Но и Миллеру, и Апраксиной показалось, что горничная чего-то не договаривает. Миллер адрес записал и спросил:
- Скажите, а у вас случайно нет фотографии нашей двоюродной сестры?
- Да сколько угодно! Но это такие фотографии, где мы сняты вместе.
- Можно нам на них взглянуть?
- Да, я сейчас принесу мой альбом.
Девушка вышла из комнаты. Хозяйка молча сидела в кресле, утомленно прикрыв свои прекрасные глаза.
Лия вернулась с альбомом и, полистав его, показала Миллеру и Апраксиной несколько фотографий, на которых она была снята рядом с высокой черноволосой девушкой, очень похожей на Лию и не имевшей ни малейшего сходства с "русалкой из бассейна".
Инспектор вежливо поблагодарил девушку и хозяйку дома и встал с места.
- Похоже, что мы напрасно вас потревожили, - сказал он чуть виновато. Апраксина, не произнесшая за всю беседу ни единого слова, согласно кивнула. Кивком она и попрощалась, когда инспектор вежливо раскланялся и простился с хозяйкой и горничной.
Они вышли из дома.
Проходя по саду, Апраксина вдруг замедлила шаг и негромко сказала Миллеру:
- Инспектор! Попробуйте совсем незаметно взглянуть направо: видите там молодого человека возле большого розового куста? Это садовник!
- Вижу. И что?
- Пока ничего. Остальное я вам скажу в машине.
Когда они спустились по каменной лестнице, сели в автомобиль и направились через город к выезду на автобан, Апраксина спросила:
- Дорогой инспектор, у вас у самого когда-нибудь были слуги?
- Слуги?! - удивился инспектор. - Конечно, нет! Впрочем, как сказать… К нам раз в неделю приходит женщина помогать моей жене с уборкой по дому, а когда дети были маленькими, мы иногда нанимали бэбиситтера, чтобы сходить в кино или в гости. Но это вряд ли можно назвать наличием слуг…
- А многие из ваших знакомых имеют возможность держать постоянных слуг в доме? Ну, хотя бы домработницу или няню?
- Практически никто. Все, знаете, как-то устраиваются… Хотя вот у младшего инспектора Зингера есть няня: его жена-учительница так любит свою работу, что отдает половину зарплаты няне, лишь бы сохранить место в школе.
- Вот видите - половину зарплаты учительницы! А моя подруга баронесса…
- Альбина фон Ляйбниц, - вставил инспектор.
- Да, она. Так вот баронесса не может себе позволить чаще двух раз в году приглашать садовника на пару недель. Хотя сад у нее куда больше, чем садик княгини Махарадзе. А мы с вами видели у княгини горничную, садовника и слышали о сиделке. Возможно, что есть еще и шофер: на столике в прихожей я видела пришедший по почте проспект автомобильной страховой компании "Гаранта": они присылают подобные проспекты вместе со счетами за страховку автомобиля. Но я не думаю, что княгиня сама водит машину. Бы, кстати, заметили, какие у нее руки?
- Очень красивые руки. А перстни какие!
- Да, руки красивые, с длинными, утонченными на концах пальцами и очень холеные. Но одна из них почти не действует: в какой-то момент левая рука княгини упала с подлокотника, и она водрузила ее обратно правой рукой. Хотя пальцы и на левой руке подрагивали, когда княгиня начала волноваться. Интересно, а почему она волновалась, когда мы задавали вопросы горничной? Но я хотела только сказать, что шофер весьма вероятен. Хорошо бы нам выяснить в полиции Блаукирхена, сколько точно слуг прописано в доме вдовствующей княгини Махарадзе? Кроме того, хорошо бы установить наблюдение за горничной Лией. Если я правильно поняла взгляд горячих черных глаз княгини, она была чем-то в ее поведении очень недовольна, и весьма вероятно, что сегодня был последний день работы Лии Хенкиной в этом доме: может быть, сейчас она уже собирает вещи, чтобы лететь на историческую родину вслед за сестрой.
- Может быть, нам стоит вернуться и заглянуть в полицию Блаукирхена?
- Да нет, до завтра она из городка никуда не исчезнет! В приличных домах не выставляют горничных на улицу на ночь глядя.
- Так вы думаете, княгине есть что скрывать?
- Несомненно! Но вот имеет ли это отношение к нашей "русалке", этого я вам пока сказать не могу.
Глава 5
В шесть утра инспектору Миллеру позвонил сотрудник полиции Петер Зингер, наблюдавший по его поручению за домом княгини Махарадзе, и сообщил, что только что из ворот дома вышла черноволосая кудрявая девушка с дорожной сумкой на плече и чемоданом на колесиках. Она направилась к станции электрички. Инспектор велел Зингеру сняться с места и проследить за ней. Второе сообщение от него же последовало через час, уже из аэропорта: девушка ведет себя странно, билет не регистрирует, а просто сидит на скамеечке в зале ожидания в терминале "С", откуда направляются рейсы в Израиль.
- Когда первый рейс на Тель-Авив? - спросил инспектор.
- Через сорок пять минут. Все пассажиры уже давно прошли паспортный контроль, а она так и стоит возле тележки со своими вещами в терминале "С" и явно чего-то ждет.
Только тут инспектор не выдержал и позвонил Апраксиной.
- Немедленно велите увести ее оттуда под любым предлогом, пусть он пригласит ее для разговора в ресторан в терминале "В", - сказала Апраксина. - Удивительно, что ее еще не задержали израильские охранники, заподозрив в ней террористку: вот тогда уж мы до нее не скоро доберемся! Мы с вами встретимся там же, в терминале "В", возле входа в ресторан. Выезжаем, инспектор!
Графиню инспектор Миллер догнал еще на автобане: хотя она жила на окраине, как раз неподалеку от шоссе в аэропорт, но зато он ехал на полицейском автомобиле с сиреной. Узнав его машину, идущую в коридоре в потоке машин, она немедленно пристроилась сзади и прибавила газу. Разгоняя сиреной впереди идущие машины, они мигом домчали до аэропорта "Рим".
В первом зале ресторана они сразу же увидели Лию Хенкину, взволнованную, бледную и злую, напряженно сидевшую напротив застывшего на своем стуле форменным истуканом молодого полицейского. Видно было по всему, что, не будь он в форме, девушка ни минуты не оставалась бы на месте, просто встала бы и ушла.
- Какая приятная неожиданность! - пропела Апраксина, подходя к ней. - Здравствуйте, Лия!
- Ой, это вы! И господин инспектор с вами… Вот это замечательно! Послушайте, помогите мне: вот этот тип задержал меня и приказал следовать за ним. Привел в ресторан, посадил за столик, сел напротив - и вот уже полчаса молчит, как рыба об лед! И никак я не могу добиться, чего ему от меня надо?
- Но тем не менее подчинились его требованию и скандалить не стали. Похвально!
- Так он же молчит при исполнении обязанностей! - фыркнула Лия. - Поскандалишь тут в моем положении.
- А мы его сейчас отпустим, - успокоил девушку инспектор и кивнул Зингеру: - Можете идти, Петер, с этой девушкой все в порядке - мы ее знаем и видели ее документы.
Полицейский козырнул, встал и пошел к дверям. На девушку он даже не взглянул - видно, они друг другу надоели взаимно.
- Спасибо вам! - с облегчением произнесла девушка. - Он меня страшно напугал: привел сюда, усадил за стол, даже предложил кофе и - замолчал! Если бы он хоть документы потребовал или стал бы о чем-то спрашивать… Почему он меня задержал? Вы не знаете?
- Догадываюсь. Ему показалось подозрительным, что вы приехали с вещами в аэропорт, а билет не регистрируете и багаж не сдаете. Кстати, ваш самолет уже улетел, вы это знаете?
- Мой самолет? - удивилась девушка. - Но я никуда не лечу!
- А зачем же вы тогда приехали в аэропорт и сидели возле блока "С", откуда летят самолеты в Израиль?
- Но они же не только летят туда, но и прилетают оттуда! Я просто встречаю мою сестру. Ее самолет приземлится через полтора часа.
- А ваш багаж?
- Да это никакой не багаж, это просто мои вещи! Не бросать же мне их было у княгини? А сдавать в багаж - дорого.
- Так княгиня все-таки отказала вам от места? - поняла Апраксина.
- Ну да! Проще сказать, выставила меня. Между прочим, из-за вас: ей показалось, что я наболтала вам лишнего. А что я такого особенного сказала? Я только отвечала на вопросы.
- Действительно, - согласился инспектор, - вчера вы ничего особенного не сказали. А вот теперь мы можем поговорить и более подробно.
- А что, разве полиция следит за нашей княгиней? - блеснув глазами, спросила Лия.
- Да. И мы хотели с вами встретиться не в ее доме, чтобы поговорить о ней, - сказала Апраксина. - Но сначала скажите мне, вы сегодня завтракали?
- Конечно, нет! Княгиня вечером приказала, чтобы утром ноги моей в доме не было. Я собрала вещи еще с вечера, а утром встала в половине шестого и сразу же отправилась сюда.
- В таком случае позвольте угостить вас завтраком.
- Ну что вы! У меня есть деньги…
- Они вам еще пригодятся. Вы ведь не поститесь, как я понимаю?
- Нет…
Больше Лия спорить не стала, и Апраксина заказала ей стандартный завтрак из яичницы с ветчиной, свежих булочек, масла, джема, апельсинового сока и кофе со сливками. Себе она заказала двойной эспрессо, а инспектор попросил принести ему бокал темного пива.
Когда официантка принесла яичницу, Лия накинулась на нее с аппетитом молодого здорового существа. Вмиг покончив с нею, она со вздохом отодвинула тарелку и важно произнесла:
- Всякий материализм вульгарен, кроме яичницы с ветчиной на завтрак!
- О, да вы философ! - улыбнулась Апраксина.
- Угу! - кивнула Лия, уплетая теперь булочку, густо намазанную маслом и джемом и запивая ее соком. - Я почти закончила философский факультет в Тель-Авивском университете.
- Вы философ по образованию и работали горничной? Неужели для вас не нашлось работы в Израиле?
- Представьте, не нашлось! У нас каждый второй еврей философ: спрашивается, им это помогло в жизни? Я мечтала продолжить образование в Германии, но у меня нет денег.
- И вы решили заработать деньги на учебу, работая горничной у княгини?
- У нее не заработаешь! Княгиня платила мне сто марок в месяц.
- Сто марок?! - поразился Миллер.
- Ну да, как и всем. Не только мне она так платила: столько же получают и все остальные.
- Так, понятно. То есть понятно пока не очень много, но вопрос со слугами более-менее ясен, и мы его пока отложим. Что вам, Лия, вообще известно о княгине Махарадзе и ее семье?
Лия перешла к кофе, и теперь рот ее был свободен. Она начала рассказывать спокойно и обстоятельно, стараясь ничего не пропустить:
- Значит так. Хозяйка дома - княгиня Кето Махарадзе, ее вы уже имели удовольствие видеть. Но существует еще старая княгиня Нина Махарадзе, ее свекровь. Ей уже около ста лет, но сколько точно, я не знаю: вот прилетит моя сестра, и мы у нее спросим. Старая княгиня из первой русской эмиграции. У нее был сын, муж княгини Кето, врач-окулист Вахтанг Махарадзе. Он умер, как вы уже слышали от княгини Кето, но табличку с его именем почему-то не снимают. Чтят его память, наверно. Муж оставил княгине Кето большое наследство, но не дом - дом всегда принадлежал его матери, княгине Нине. А княгине Кето он оставил какой-то капитал, но живет она только на проценты с него. Она страшно жадная, экономит на всех и на всем, но старается вести аристократический образ жизни: званые вечера, слуги и все такое. Я у нее проработала только три месяца, но знаю, что летом она обязательно проводит месяц на Лазурном Берегу, в Ницце, в то самое время, когда там собирается всякая знать. А зимой она обязательно проводит две-три недели в Париже.
- И ездит она повсюду, конечно, в сопровождении слуг, ведь она инвалид? - предположил Миллер.