– Да. Он приходит раз в неделю на ужин. – Рико приподняла бровь, ее рот открылся от удивления. Она поднесла руку, чтобы прикрыть его и хихикнула. – Но это не то, о чем вы подумали. Он слишком стар для девушки моего возраста.
Хиро сомневался, что большинство мужчин сочли бы ее возраст такой уж проблемой, но промолчал. Рико вопросительно посмотрела на Окию. Та кивнула.
– Судья Ишимаки мой дедушка, – сказала Рико. – Его сын был покровителем моей матери.
– Ваша мать Маюри? – спросил Хиро.
У гейш часто рождались дети вне брака. В основном мужчины не горели желанием жениться на любовнице, поэтому девочки обычно следовали по стопам матерей.
– Нет, – сказала Окия – Это я. Но я заранее благодарю вас за благоразумие.
Хиро попытался скрыть удивление. Окия выглядела старше, чем ее соседки, но недостаточно взрослой, чтобы иметь дочь возраста Рико.
– Конечно. – Чуть помолчав, Хиро спросил: – Вы тоже встречались с судьей?
Она отрицательно покачала головой:
– Не то чтобы он меня ненавидит, но я не его крови. Честно говоря, его интерес к Рико стал для меня неожиданностью.
– Он признал ее официально?
– Ой, нет, – потрясенно ответила Рико. – Он и не мог. Но я рада, что знакома с ним. Он милый.
Хиро повернулся к Ёко:
– Какие гости были у вас?
– Лишь один, – ответила девушка. – Торговец. Я никогда раньше его не видела.
– Имя помните?
– Мне не нужно было запоминать, – сказала Ёко. – Он приехал в Киото по делам и всего на один день.
– Какого рода дела?
– Рис. – Ёко скорчила гримасу. – Только о нем и говорил. Он был скучным и остался допоздна. К тому времени когда я поднялась наверх, Рико уже спала.
– Он упоминал, откуда приехал?
Ёко задумалась:
– Нагоя? Мне кажется, из Нагои. Ему не очень понравилось, что у нас не было красного мисо.
– Он платил заранее?
Ёко кивнула:
– Он дал мне золотой кобан и сказал, что я могу купить себе подарок.
Вечер с гейшей стоил лишь малую толику от этой суммы, даже в дорогих чайных домах.
– Он заплатил золотом? – уточил Хиро. Торговцы Киото пользовались серебром.
– Да. – Глаза Ёко округлились, когда она подняла подтекст. – Вы думаете... я развлекала убийцу? Духи будут преследовать меня!
Она вся сжалась и была готова заплакать.
– Не беспокойтесь, – сказал Хиро. – Духи не слишком жалуют чайные дома.
– Правда?
Он кивнул. Хиро не волновали ее переживания, но он терпеть не мог женских слез и ненавидел, когда время тратилось понапрасну.
– Кто-нибудь из вас знает имя ее гостя?
– Шутаро, – сказала Окия. – Он пришел перед моими гостями, я слышала, как он представляется.
Хиро встал:
– Спасибо, что поговорили со мной. Я благодарен за уделенное вами время.
Когда остальные вышли, Окия вернулась. После того как звук шагов остальных девушек затих, она сказала:
– Шутаро был последним, кто уходил... за исключением Хидэёши, конечно.
– И он заявил, что приехал из Нагои? – уточнил Хиро.
После того как Окия кивнула, он продолжил:
– Господин Ода Нобунага управляет провинцией Овари, включая и Нагою. Господин Ода очень хочет стать сёгуном. Он не позволил бы своим торговцам привозить рис в Киото.
Женщина кивнула:
– Мне это тоже показалось странным. Поэтому я и запомнила.
– Спасибо, – сказал Хиро. – Я понимаю, что, рассказав мне это, вы нарушили правила этикета.
– Справедливость оправдывает подобное нарушение – понизив голос, сказала Окия. – Отблагодарите меня, отыскав убийцу. Я не знаю, что произошло здесь прошлой ночью, но Саюри никого не убивала. Она не заслуживает смерти за чье-то преступление.
Глава 12
Как только Окия ушла, Хиро пошел в комнату Саюри. Отец Матео стоял на коленях возле токонома спиной к двери. Саюри расположилась напротив него. Их головы были склонены в молитве.
Рядом с девушкой на полу лежал сямисэн. У инструмента был гриф длиной с человеческую руку, который соединялся с круглым корпусом, обтянутым кожей животного. Она, в свою очередь, была натянута так же туго, как на барабане. От основания до верха были протянуты три шелковые струны.
Чтобы научится играть на сямисэне плохо, требовались годы, чтобы научиться играть хорошо – гораздо больше времени. Только женщинам с истинным талантом поддавался этот непростой инструмент.
Хиро опустился на колени рядом с отцом Матео. Когда священник произнес: "Аминь", Саюри подняла глаза.
Хиро кивнул в сторону сямисэна:
– Вы играете?
– Немного. – Уверенность в ее голосе свела на нет все ее смирение.
– Не сыграете сейчас что-нибудь?
Саюри взяла в руки сямисэн. Левой рукой она обняла инструмент за гриф, а корпус поставила на правое колено. Когда позиция ее полностью устроила, девушка взяла медиатор из слоновой кости и прошлась по струнам.
Она играла правой рукой в традиционном стиле. И играла очень хорошо. Хиро узнал колыбельную. Ее ему очень часто играла мама и тоже играла хорошо, хотя он и сомневался, что в сямисэне Саюри скрывается тайное оружие в виде острого клинка.
Когда последняя нота увяла, Саюри опустила инструмент на пол, словно спящего ребенка. Хиро почувствовал укол сожаления. На какое-то мгновение музыка снова вернула его в Ига.
– Благодарю, – сказал он.
– Окия и другие девушки слышали что-нибудь? – спросила Саюри. – Маюри говорила, что нет, но я надеялась...
– Они не слышали никаких незваных гостей, – сказал Хиро.
Шелестя, открылась дверь. Маюри опустилась на колени у порога.
– Вы закончили? – спросила она.
Отец Матео встал. Хиро поборол желание подразнить женщину и попросить разрешения остаться. Не то, чтобы она ему не нравилась, просто синоби не выносил, когда кто-то позволял себе невежливые замечания.
– Веруй, – обратился к Саюри отец Матео. – Господь защитит тебя, а мы найдем убийцу.
Она кивнула:
– Я буду молиться.
Как только они вышли из комнаты, Хиро наклонился к отцу Матео и прошептал:
– Тебе нужно в уборную.
– Нет, не нужно, – покраснел священник.
Как обычно, Хиро нашел его реакцию весьма забавной. Он никогда не мог понять, почему иезуит смущается, когда речь заходит о естественных потребностях организма.
Хиро громко сказал:
– Маюри, отцу Матео нужно посетить уборную.
Священник покраснел как помидор. Его рот открылся и закрылся, как у его любимых кои.
Маюри наклонила голову и перевела взгляд с одного мужчины на другого.
– Значит, говорите, что ему нужно в уборную?
– Причем срочно, – сказал Хиро.
Женщина и священник обменялись взглядами. Хиро не смущала неловкая ситуация, в которой оказался отец Матео, и он прекрасно знал, что Маюри не откажет в просьбе.
После очень долгой паузы Маюри кивнула:
– Идите за мной.
Она провела их через гостиную и узкий, в четыре мата, чулан. В восточном направлении от кладовки шел коридор, который заканчивался деревянной лестницей, ведущей на второй этаж.
Маюри махнула на раздвижные двери на северной стене кладовой.
– Уборная во дворе... слева от дома. – Она помолчала. – Прошу меня простить, но я не стану вас туда провожать.
– Конечно, – ответил Хиро. – Спасибо.
Когда он пересек комнату и открыл дверь, Хиро задумался о том, что могло находиться за раздвижной дверью в западной стене чулана. Еще одна кладовая или, возможно, личный кабинет.
Хиро подождал, пока отец Матео выйдет на веранду, потом прошел следом за ним и закрыл дверь.
Во двор вели три широкие ступени. Гравийная дорожка соединяла чайный дом с двумя зданиями. Отхожее место находилось в десяти метрах с левой стороны от дома. Его Хиро уже видел с веранды немногим раньше.
Второе, более крупное здание, стояло чуть впереди справа. У него была соломенная крыша, деревянные стены и два входа: один в конце гравийной дорожки, другой – с противоположной стороны. Ко второму входу, который был чуть меньше, по траве вела притоптанная дорожка. Решетчатые ставни закрывали три узких окна, давая достаточно света, но скрывая происходящее внутри. Подобная конструкция предполагала, что в здании расположена баня, и поленница у маленькой двери это подтверждала.
Хиро почувствовал укол зависти. Как и большинство жителей Киото, он мылся несколько раз в неделю, но делать это ему приходилось в общественной бане. Только очень богатые могли позволить себе собственную баню. Это означало, что дела у Сакуры идут прекрасно.
Отец Матео прошипел:
– Я не хочу в уборную.
– Иди понарошку. – Хиро махнул в сторону строения, стоявшего слева. – Мне нужно пять минут.
– Ты чего задумал?
– Нет времени. – Хиро поспешил вниз по лестнице и дальше через двор к бане. Дойдя до маленькой двери, он оглянулся, удовлетворенно отметив, что отец Матео направился в уборную.
Хиро схватился за деревянную ручку и открыл дверь. Как он и подозревал, она вела в растопочную, примыкающую к большой купальне. В этой маленькой комнате почти все место занимала печь. Она была выложена из кирпича и побелена, хотя из-за пыли и пепла потемнела с боков. На печи стоял огромный железный котел, от него расходились трубы, подававшие пар и горячую воду в купальню за стеной.
Это впечатлило Хиро. Подобная конструкция была гораздо эффективнее, чем он видел в старых банях, где горячую воду приносили слуги.
Железная дверца топки была теплой, но не горячей. Хиро взялся за ручку и открыл печь.
В глубине сверкали угли, хотя открытого огня не было. Они вспыхнули красным от притока свежего воздуха, но сразу же потухли. На кучке пепла в центре топки лежали полусгоревшие предметы, очень похожие на книги... как Хиро и ожидал. Листы из хрупкого пепла веером расходились от наполовину сгоревших корешков.
Кто-то бросил книги в огонь, но не стал дожидаться, когда они полностью сгорят. Книги, оказавшиеся внизу, были полностью уничтожены, но верхняя частично уцелела. Кожаный переплет и плотная бумага сдержали огонь, да и закрытая дверца не пустила внутрь много воздуха.
Опытный человек оставил бы дверцу открытой, но Хиро подозревал, что у Маюри было мало опыта в использовании огня и еще меньше в уничтожении улик.
Он взял щипцы и вытащил полусгоревшую книгу. Некоторые страницы с мягким шелестом, словно скрип снега под ногами, разлетелись. От легкого дуновения воздуха угли снова засветились.
Хиро потрепал книгу и понял, что она все еще горячая, поэтому снова взялся за щипцы, чтобы ее перевернуть. Обложка треснула и покрылась сажей, края страниц подгорели, но внутри страницы казались нетронутыми. Как только книга достаточно остыла, чтобы ее можно было взять в руки, Хиро раскрыл ее. Жар уничтожил или затемнил чернила почти на всех страницах. На нескольких из них, где надписи еще остались, их, казалось, невозможно было разобрать.
Хиро надеялся, что при лучшем освещении у него получится хоть что-то прочитать.
Он вырвал страницы, которые сохранились лучше всего, и засунул их в рукав. Хиро надеялся, что там будет достаточно информации, которая расскажет ему, что Маюри, рискуя своим здоровьем, пыталась уничтожить.
Глава 13
– Ты нашел, что искал? – спросил отец Матео. – И зачем ты спрашивал, где найти Нобухидэ? Я думал, он последний, кого ты хотел бы видеть.
Они шли на север по западному берегу реки Камо. Двухэтажные дома и купеческие лавки теснились вдоль дороги.
– Потому что нам нужно с ним увидеться, – ответил Хиро. – Прямо сейчас.
– Сейчас? Зачем?
– Убийца Хидэёши может попытаться убить и Нобухидэ, – сказал Хиро. – Он заслуживает того, чтобы его предупредили об этом.
– Почему ты... – Глаза отца Матео широко распахнулись. – Ты же сказал, что другие женщины ничего не слышали.
– Я сказал, они не слышали злоумышленников, – сказал Хиро. – Возможно, они развлекали убийцу, даже не подозревая об этом.
– Зачем предупреждать Нобухидэ? – спросил отец Матео. – Ты правда думаешь, что ему грозит опасность?
– Возможно, – сказал Хиро. – Пока мы не знаем наверняка, мы можем лишь предполагать.
Отец Матео остановился на полушаге. Хиро сделал еще пару шагов, прежде чем понял, что иезуит за ним не идет.
– Что случилось? – поинтересовался Хиро.
– Ты обычно так к своим врагам не относишься.
– Нобухидэ мне не друг, но и не враг. Высокомерие – это не преступление. Вряд ли справедливо осуждать человека за его реакцию на смерть отца. – Хиро косо посмотрел на священника. – Разве не об этом ты вечно твердишь?
– Примерно об этом, – сказал отец Матео. – Но с чего такая обеспокоенность его безопасностью? Что ты узнал в чайном доме?
– Тебе известно такое имя, как Ода Нобунага?
Они дошли до дороги Марутамати, но вместо того, чтобы повернуть направо в сторону дома, Хиро повернул налево, где к юго-востоку от крепости сёгуна и императорского дворца лежали богатые поместья.
– Господин Ода управляет провинцией Овари, что находится на юго-востоке, – Отец Матео задумался на мгновение, потом кивнул. – Он вассал сёгуна, верно?
– Формально да, – сказал Хиро, – как и другие даймё. Но некоторые считают, что господин Ода планирует убить Асикагу Ёситеру и объявить сёгуном себя.
– А он может так сделать? – удивленно спросил иезуит. – Разве не император выбирает сёгуна?
Хиро рассмеялся:
– Император так, конечно, говорит, и сёгун с этим не спорит на публике, но на самом деле сёгун правит единолично. Если другой даймё захватит Киото, император объявит его сёгуном вместо Ёситеру.
– А какое отношение это имеет к Нобухидэ?
– Вчера вечером в чайный дом пришел незнакомец. Он назвался торговцем рисом из Нагои, которая находится в провинции Овари.
– Если человек, убивший Хидэёши действует от имени господина Оды, это убийство может стать началом нападения на подданных сёгуна и их семьи. Чтобы ослабить его поддержку.
– Так поступил бы я, если бы хотел свергнуть сёгуна.
– Но Хидэёши уже был в отставке.
– Идеальная проверка бдительности сёгуна. Организовать покушение на отставного генерала и смотреть, заметит это кто-то или нет.
Хиро остановился перед большим деревянным домом с островерхой крышей и круговой верандой, окруженной ухоженным садом. Отхожее место и амбар виднелись в задней части двора, где высилось еще одно здание, похожее на конюшню. Следы копыт шли по грунтовой дороге, которая располагалась рядом с гравийной, ведущей от улицы до входной двери.
По всей территории были разбросаны деревья, но некоторые ветви были срезаны таким образом, чтобы расстояние до крыши составляло не меньше полутора метров. Зажившие шрамы говорили о том, что в таком виде деревья стоят уже достаточно долго. Кто-то был очень осторожен, но совершенно невежественен. Полтора метра могут остановить обычного человека, но тренированный синоби с легкостью перепрыгнет расстояние вдвое больше этого. Даже если прыгать придется с ветвей деревьев.
Отец Матео посмотрел на дом:
– Я думал, ёрики живут в полицейских казармах.
– Большинство из них, да, – ответил Хиро. – Досин сказал, что у Нобухидэ есть разрешение жить в доме отца.
Подойдя к дому, Хиро уловил запах кедра. Только богатые семьи строили дома из этого вида дерева, а не из более дешевой сосны.
Когда мужчины приблизились, резная входная дверь распахнулась.
С порога на них сердито смотрел Нобухидэ.
– Чего вам надо?
Хиро с отцом Матео поклонились. Нобухидэ остался стоять прямо.
– Что вы здесь делаете? – требовательно спросил он. – Сейчас это дом скорби!
В дверном проеме возник еще один самурай.
Он был старше Нобухидэ и немного выше. У них было одинаковое телосложение и похожие черты лица, хотя у второго самурая не было усов. Он носил серо-голубое кимоно с гербом дома Акеши. Из-за темно-серого пояса торчали два меча. Когда самурай поклонился, Хиро заметил в волосах пару седых прядей.
Что-то в нем казалось странным, но что именно, Хиро не мог уловить.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил незнакомец.
Когда самурай заговорил, Хиро понял, почему он странно выглядел.
Традиционный самурайский узел, или тенмаге, предполагал выбривание лба и вытягивание оставшихся волос в хвост на макушке. Волосы сворачивались, иногда несколько раз, и закреплялись лентой сразу за обритой областью головы.
У этого самурая волосы не были сбриты. А еще у него был мелодичный голос. Хиро моментально понял, что перед ними женщина, хоть и одета она была на мужской манер.
Хиро снова поклонился:
– Мы пришли, чтобы выразить свои соболезнования и предупредить вас: убийца Акеши Хидэёши может продолжить убивать членов его семьи.
Нобухидэ прищурился:
– Нам не нужны ваши соболезнования. Проваливайте!
– Нобухидэ! – В голосе женщины слышалось нечто большее, чем просто предупреждение.
– Ни один чужеземец не оскорбит тела моего отца! – Нобухидэ закрыл телом дверной проем и положил руку на рукоять катаны. – Я запрещаю вам заходить в мой дом!
– К счастью, это пока не твой дом. – Женщина повернулась лицом к пришедшим и поклонилась. – Я Акеши Ёсико, старший ребенок Акеши Хидэёши. Пожалуйста, заходите в дом.
Нобухидэ не сдвинулся с места.
Ёсико направилась к дому и встала настолько близко к брату, что ее губы находились в паре миллиметров от его уха. Она прошептала:
– Не заставляй меня ставить тебя в неловкое положение перед незнакомцами.
Нобухидэ напрягся, словно готовясь к бою.
Глава 14
В следующую секунду Нобухидэ убрал руку с меча.
– Я в любом случае собирался уходить, – сказал он. – Когда я вернусь, их здесь быть не должно.
Он обул сандалии, стоящие у двери, и направился в сторону конюшни.
Проходя мимо Хиро, Нобухидэ задел его плечом. В любой другой день подобное оскорбление вылилось бы в драку, но сейчас синоби предпочел не обращать на это никакого внимания. Если Нобухидэ желает противостояния, он его получит, но через два дня. До тех пор Хиро сосредоточится на поимке убийцы.
Возле двери, носками к дому, стояло еще три пары сандалий. Самые маленькие принадлежали ребенку школьного возраста. Пара, стоящая рядом, была покрыта высохшей грязью. Те, что располагались у самой двери, были сделаны из соломы и разваливались от старости. В доме на данный момент находилось, как минимум, три человека.
Ёсико поклонилась:
– Приношу извинения за поведение брата. Он опустошен смертью отца.
– А вы разве нет? – спросил Хиро.
– Конечно. Но грубость позорит его память больше, чем слезы.
Священник поклонился:
– Я отец Матео Авила де Сантос, а это Мацуи Хиро, мой переводчик. Мы пытаемся найти человека, который виноват в смерти вашего отца.
На лице Ёсико мелькнул намек на улыбку. Исчез он так же быстро, как и появился.
– Хорошо. Нобухидэ говорил о вас. Пожалуйста, заходите.