Я был почти уверен, что все эти предосторожности излишни. По всей вероятности, Ханслет возвращался с берега. Но почему же в таком случае он не взял лодку, которая болталась сзади? Может быть, кто-то убедил Ханслета съездить на берег вместе, а теперь отвозил его обратно на "Файркрест"?
Судовой мотор заработал медленнее. Его переключили на холостой ход, потом на режим "назад" и снова на свободный ход. Легкий стук о борт "Файркреста". Тихий гул голосов. Шум от ступившего на борт человека. Снова заработал мотор и стал затихать вдали.
Я услышал над собой шаги, когда прибывший прошел к рулевой рубке. Ступал он уверенно и твердо - так шагает человек, знающий, что ему надо. Это заставило меня задуматься: поступь была не Ханслета. Я прижался к стенке и вытащил "люгер". Сняв пистолет с предохранителя, я приготовился к встрече посетителя, как того требовали обычаи гостеприимных людей плоскогорья. Открылась и снова закрылась дверь рубки. Я увидел, свет карманного фонарика, когда ночной гость начал спускаться по лестнице в салон. На мгновение он остановился, пучок света скользнул по стене, нашаривая выключатель. Я вскочил и мгновенно произвел три действия: схватил человека рукой за шею, бесцеремонно упер колено ему в спину и воткнул дуло "люгера" в его правое ухо. Это было жестоко, но ведь это мог оказаться мой старый друг Квин. Исторгнутый дикий вопль свидетельствовал о том, что я имею дело не с Квином.
- Друг мой, в ухе у вас не детская игрушка, а дуло пистолета! От потустороннего мира вас отделяет всего один крошечный шаг. Не советую его делать. И не заставляйте меня нервничать.
Судя по всему, сентенция о потустороннем мире не произвела на человека большого впечатления, но он не заставил меня нервничать. Из его глотки, правда, раздавались какие-то нечленораздельные звуки - то ли он пытался что-то сказать, то ли просто вздохнуть, - но движений никаких не последовало, лишь голова слегка наклонилась.
Я немного ослабил хватку.
- Включите свет левой рукой. Только медленно и осторожно.
Он повиновался. В салоне снова стало светло.
- Поднимите руки над головой! Как можно выше!
Его поистине можно было назвать образцовым пленником. Он выполнил все в точности, как я приказал. Вытолкнув его на середину салона, я скомандовал смотреть на меня.
Это оказался человек среднего роста в пальто и в меховой казацкой шапке. Белая борода и усы были аккуратно подстрижены. Посредине бороды тянулась прямая черная прядь. Загорелое лицо побагровело - то ли от ярости, то ли от удушья. Я посчитал, что здесь не обошлось без обоих факторов. Он без разрешения опустил руки, уселся, достал монокль и, сунув его в правый глаз, в бешенстве уставился на меня. Мой ответный взгляд ничуть не уступал его. После того как мы какое-то время смотрели друг на друга, я налил порцию виски и протянул ее Дядюшке Артуру, контр-адмиралу сэру Артуру Арнфорду Джейсону и так далее, и тому подобное.
- Вам бы следовало постучать, сэр, - сказал я с упреком.
- Постучать? - В его голосе еще слышалась хрипотца. Возможно, я надавил на горло сильнее, чем следовало. - Вы всегда так встречаете гостей?
- Гости ко мне не заходят, сэр. И друзей у меня на этих западных островах нет. Здесь меня окружает одно зло. И тот, кто входит в эту дверь, - враг. Вас я не ожидал.
- Остается надеяться, что так оно и есть. Если вспомнить о том спектакле, который вы только что разыграли! - Он потер горло, отпил виски и закашлялся. - Я и сам себя здесь не ожидал. Вы хоть имеете представление, сколько золота вез "Нантсвилл"?
- Насколько мне известно, около миллиона.
- Я тоже так думал. Оказывается, на нем было восемь миллионов фунтов. Все золото, которое отправляет Европа в сейфы форта Нокс. Обычно его перевозят небольшими партиями. Слитки весят по двадцать восемь фунтов. По соображениям безопасности. Но на этот раз банк был уверен, что ничего страшного не случится, потому что на борту корабля находились наши агенты. Задержали переводы и на корабль погрузили шестьсот пятьдесят слитков, не поставив в известность ни единого человека. Сейчас банк в полной панике. А я должен эту кашу расхлебывать.
И приехал поделиться ею со мной.
- Вы должны были предупредить меня. Я имею в виду ваш приезд.
- Я пытался. Но сегодня в полдень вас не было у передатчика. А это одна из элементарных, но самых серьезных оплошностей, Калверт! Вы прозевали время передачи. Вы или Ханслет. В то время я знал, что мне придется самому возглавить операцию, поэтому взял самолет и спасательную лодку Королевских воздушных сил. - Видимо, это была та самая яхта, которую мы видели в зунде и которая так отважно боролась с волнами, когда мы летели к бухте. - Где Ханслет?
- Не знаю, сэр.
- Не знаете? - Он говорил тем спокойным, бесстрастным голосом, который я терпеть не мог. - Вы что, Калверт, больше не хозяин положения? Так, что ли?
- Да, сэр. Боюсь, что Ханслета силой увезли с судна, но как это им удалось, я еще не знаю. Что вы делали последние два часа, сэр?
- Сперва вы!
У меня было только одно желание: чтобы он наконец вытащил из глаза свой проклятый монокль; его благополучный вид меня раздражал.
- Спасательное судно РАФа, которое вас высадило, должно было быть здесь еще два часа назад. Почему же вы не поднялись на борт?
- Мы подходили к "Файркресту" в темноте и чуть не столкнулись с ним, когда приплыли с материка. Но на нем никого не было. Поэтому я снова отправился на землю, перекусить. Ведь на этом проклятом судне нет ничего, кроме вареных бобов, насколько мне известно.
- Отель "Колумбия" тоже не отличается богатством кухни. Ну съели бы там сухарь с теми же самыми бобами - и все! - "Колумбия" был единственным отелем на Торбее.
- Я ел копченую форель, филе миньон и пил отличный рейнвейн. Дело в том, что я ужинал на "Шангри-Ла". - Он сказал это с той едва заметной улыбкой, которая всегда выдавала его слабое место, так сказать ахиллесову пяту. Для него слово "лорд" было самым приятным в родном языке, а барон с семизначной цифрой годового дохода значил примерно то же самое.
- На "Шангри-Ла"? - Я уставился на него, но в следующий момент опомнился. - Ах да! Вы же говорили, что хорошо знаете леди Скурас. Даже больше: вы говорили, что знаете ее очень хорошо, а ее мужа – отлично! Кстати, как поживает милый сэр Энтони?
- Прекрасно, - сказал Дядюшка Артур холодно. Он понимал юмор, но на презрительные замечания, касающиеся сильных мира сего, реагировал достаточно кисло.
- А леди Скурас?
- Ну, хорошо…
- Совсем не так. Бледная, замкнутая, несчастная, с темными кругами под глазами. Не то, что я. И ее супруг обращается с ней крайне плохо. Как с психологической, так и с физической точки зрения. Прошлой ночью он унизил ее перед целой группой мужчин. А на ее руках я заметил синяки и кровоподтеки от веревок. Как вы думаете, откуда они взялись, сэр Артур?
- Этого не может быть! Просто невероятно! Я знавал и первую леди Скурас. Имею в виду ту, которая умерла в этом году в больнице. Она…
- Она находилась на лечении в санатории для душевнобольных. Так мне об этом сказал Скурас.
- Это не играет роли. Она боготворила его. А он ее. Мужчина не может так измениться. Сэр Энтони… Сэр Энтони - джентльмен!
- Вот как? В таком случае расскажите мне, каким путем он заработал свой первый миллион. Вы ведь видели леди Скурас?
- Видел, - медленно согласился он. - Она пришла позднее. Как раз подали филе миньон. - Он не нашел ничего смешного в этом сопоставлении. - Выглядела она не очень хорошо, и мне показалось, что у нее шрам на правом виске. Поднимаясь на борт, она упала и стукнулась головой о поручень.
- Не о поручень, а о кулак своего супруга. Я выражусь четче. И еще вопрос: вы осматривали "Файркрест", когда поднимались на него в первый раз?
- Осматривал. Все проверил, за исключением кормовой каюты. Она была заперта. Я предположил, что там находится нечто, что вы хотели скрыть от посторонних глаз.
- Там было то, что вы не должны были видеть, - ответил я неторопливо. А именно: Ханслет. И он находился под охраной. Они ждали известия о моей гибели, а потом убили или увезли его с собой. А если бы они узнали, что я жив, то дождались бы моего возвращения и тоже захватили бы. Или убили нас обоих. К тому времени они должны были понять, что я слишком много знаю, чтобы оставаться в живых. Необходимо время, много времени, чтобы открыть сейф и вытащить оттуда столько тонн золота. Они понимают, что время - их злейший враг, и это их здорово беспокоит. Тем не менее они продолжают действовать: очень разумно, продумывая каждую мелочь.
- Они ждали известия о вашей гибели? - механически переспросил Дядюшка Артур. - Не понимаю.
- Вертолет, который вы выслали на встречу со мной, был сбит сегодня вечером, сразу после захода солнца. Пилот убит, а вертолет покоится на дне морском. Они посчитали, что я тоже погиб.
- Теперь ясно. Дьявольское дело, Калверт! - При этом он не проявил никаких эмоций. Возможно, Дядюшка был немного не в себе от выпитого за ужином. Правда, более вероятным мне показалось то, что он в данный момент обдумывал точную формулировку предложения о моем увольнении. Он закурил длинную тонкую черную сигарету и задумчиво выпустил дым. - Когда вернемся в Лондон, напомните, чтобы я показал вам отчет, касающийся вашей личности.
- Хорошо, сэр. - Значит, вот как это будет выглядеть.
- Два дня назад я имел удовольствие ужинать с помощником государственного секретаря. Он спросил меня, какая из стран Европы имеет лучших агентов. Я ответил, что понятия не имею. Но я сказал, кого из агентов считаю лучшим: Филиппа Калверта.
- Это мило с вашей стороны, сэр. - Если бы я только мог убрать бороду, виски и монокль - то есть те предметы, которые на данный момент скрывали его лицо, - тогда по выражению лица я смог, хотя бы в отдаленной степени, понять, какие мысли таились в его мозгу. - А ведь тридцать шесть часов назад вы собирались выбросить меня на улицу.
- Если вы этому поверили, значит, вы способны поверить всему, чему захотите. - Он выпустил изо рта густое облако дыма и продолжил: - Одна из фраз в моем отчете выглядит приблизительно так: "Непригоден для обычной работы, быстро теряет к ней интерес, начинает киснуть. Зато в сложнейших ситуациях работает лучше всех. В этих условиях незаменим". Это написано в официальных бумагах, Калверт. Не стану же я ампутировать себе правую руку.
- Знаете, сэр, кто вы такой?
- Старый дьявол в духе Макиавелли, - ответил Дядюшка Артур с удовольствием. - Вы знаете, что здесь, собственно говоря, происходит?
- Да, сэр.
- Дайте мне еще виски, мой мальчик, да побольше, и расскажите, что произошло, что вы знаете, а что предполагаете, что знаете.
Я налил ему виски, а потом рассказал, что произошло, о чем знал и о чем только догадывался, - ровно столько, сколько мог выложить с чистой совестью.
Он внимательно выслушал меня, а потом сказал:
- Значит, вы считаете местом действия Лох-Хоурон?
- Да, Лох-Хоурон. Я ни с кем об этом не говорил, и, насколько понимаю, меня никто не мог видеть. Значит, следует предположить, что меня кто-то узнал. Или передали описание моей личности по радио. Судно, которое, поджидало нас с Уильямсом, пришло из Торбея или из местечка, расположенного поблизости. За это время из Лох-Хоурона оно бы не смогло добраться. Даже самое быстроходное потратило бы в пять раз больше времени, чтобы преодолеть расстояние, которое мы покрыли на вертолете. Где-то поблизости отсюда, на суше или на море, имеется передатчик. А в районе Лох-Хоурона - второй.
- А судно университетской экспедиции, которое вы видели на южном берегу Лох-Хоурона - я имею в виду так называемую университетскую экспедицию, - ведь оно могло иметь на борту передатчик?
- Нет, сэр, это были всего лишь бородатые подростки. - Я поднялся, отдернул занавески и снова сел. - Я вам уже говорил, что судно действительно имело пробоину. Оно лежало на боку, было заякорено и полно воды. Они не могли ради конспирации сами сделать такую дырищу. Кто-то об этом позаботился. Еще один загадочный случай, которые стали так часто происходить в последнее время на западном побережье.
- Зачем вы раздвинули занавески?
- Именно из-за этих мелких несчастных случаев, убежден, что нечто подобное в скором времени произойдет и здесь. В течение этой ночи кто-нибудь обязательно попытается забраться на борт "Файркреста". Этот или эти считают, что Ханслет и я мертвы. По крайней мере, я. Ханслет или мертв, или пленник. По этой причине они ни в коем случае не оставят "Файркрест" стоять на якоре - ведь это привлечет внимание, начнется следствие. Значит, они должны залезть на "Файркрест", поднять якорь и вывести его в зунд. Их собственное судно будет следовать за "Файркрестом". После этого они учинят какую-нибудь аварию, пересядут на свое судно и будут наблюдать, как наша яхта станет опускаться на дно морское. Для всех же остальных это будет означать, что мы с Ханслетом уплыли из бухты Торбея.
- А потом погибли в непогоду, - закончил Дядюшка Артур и кивнул. - Вы уверены в себе, Калверт?
- Могу сказать, что абсолютно.
- Но зачем же все-таки вы открыли эти проклятые занавески?
- Банда головорезов, собирающаяся потопить многострадальный "Файркрест", может появиться с любой стороны. Возможно, это будет только через несколько часов. Лучшее время - отлив. Конечно, если вы хотите увериться, что это произойдет именно на том месте, где задумана акция. А отлив не наступит раньше часа. Но если мы распахнем занавески и к нам сразу пожалует какой-нибудь дикарь, то этого будет достаточно, чтобы доказать, что и передатчик, и наши "друзья" находятся где-то в этой бухте: на суше или на воде.
- Почему это будет служить доказательством? - недовольно спросил Дядюшка Артур. - И почему, как вы выразились, тут должен появиться какой-то дикарь?
- Они знают, что Ханслет у них в руках. Я полагаю, что он попался, иначе объяснить его отсутствие не могу. Также они полагают, что я мертв. Но не уверены. И вдруг они видят освещенные окна салона. "В чем дело? - спросят они. - Неужели Калверт воскрес из мертвых? Или, может быть, на яхте находится кто-то третий, и этот третий - коллега Ханслетта и Калверта, о котором мы ничего не знаем?" Так вот, кто бы ни находился на яхте - я или мои друзья, - они в любом случае должны заставить всех замолчать навеки. И немедленно. Неужели бы вы, находясь в таких обстоятельствах, не примчались на яхту сломя голову?
- Нет никаких оснований для столь легкомысленных заявлений, - пробурчал Дядюшка Артур.
- Могу процитировать ваши собственные слова, сэр: "Если вы поверили, значит, вы способны поверить всему, чему захотите".
- Во всяком случае, вам нужно было бы проконсультироваться со мной, Калверт. - Дядюшка Артур беспокойно заерзал в кресле. Но, как и раньше, лицо его напоминало маску. Он был отличным администратором, но исполнительская сторона дела, когда необходимо убивать людей или сбрасывать их с утеса, ему вовсе не нравилась. - Я же сказал, что приехал, чтобы взять дело под свой контроль!
- Мне очень жаль, сэр Артур, но в таком случае вам лучше будет изменить свой отчет. Я имею в виду - о лучшем агенте Европы.
- Ну да оставим это, - буркнул он. - И вы утверждаете, что они появятся из темноты? И, возможно, они уже в пути? Вооруженные люди, убийцы… Так не пора ли… Не пора ли подумать о защите? Черт бы вас побрал, ведь у меня нет даже пистолета!
- А он вам и не понадобится. Но, может быть, вы другого мнения? - Я протянул ему "люгер". Он взял его и убедился, что предохранитель двигается легко. Потом Дядюшка снова сел, неловко держа пистолет.
- Может быть, нам следует что-нибудь предпринять, Калверт? Ведь мы сидим здесь, словно живые мишени.
- Придется еще какое-то время подождать. Ближайший дом или судно с восточной стороны примерно в миле отсюда. Они будут вынуждены идти с попутным ветром и прибоем и не откажутся воспользоваться мотором. Независимо от того, прибудут они на парусной лодке или на надувной, им все равно придется преодолеть значительное расстояние. Но времени у нас действительно мало. Нам надо еще многое сделать. Возвращаясь к вопросу о Лох-Хоуроне: экспедиция к этому делу непричастна. Они были не в состоянии накачать надувную лодку. Что уж тут говорить о пяти больших кораблях. Зато наш друг Дональд Мак-Ихерн вел себя довольно подозрительно. К нему стоит приглядеться. Он был до смерти напуган. Возможно, когда я с ним говорил, он находился под прицелом десятка пистолетов. Но все это слишком примитивно, чтобы быть правдой. Профессиональные преступники не стали бы вести себя подобным образом.
- Может быть, профессиональные преступники рассчитывают, что их коллега будет реагировать таким же образом? Говорите, он боялся?
- Возможно, что он связан с этим делом. Не прямо, а косвенно. Потом ловцы акул. У них есть и суда, и возможности, и, видит Бог, это действительно крутые парни. В их пользу говорит тот факт, что они там живут уже достаточное время. В тех местах море буквально кишит акулами. Наверное, будет легко установить, поставляется акулий жир на материк регулярно или нет. Ко всему прочему, их многие хорошо знают и уважают. Я убежден, что можно провести проверку в любое время. И наконец Дюб-Скейр, лорд Кирксайд и его маленькая дочь Сью.
- Леди Сьюзен, - поправил меня Дядюшка Артур. Как правило, довольно непросто выразить упрек безразличным и равнодушным голосом, но ему это удалось. - Разумеется, я знаю лорда Кирксайда. - По его тону я понял, что было бы очень странно, если бы он его не знал. - И в отношении его я уверен на сто процентов: такой человек не способен совершить бесчестный поступок.
- Я тоже так думаю. Он в своем роде жесткий человек, но воюет на стороне ангелов.
- А его дочь? Я ее ни разу не видел.
- Очень современная девушка. Одевается в соответствии с модой и разговаривает тоже: "Я тверда, я способна на многое и могу сама о себе позаботиться. Большое спасибо". Разумеется, она совсем не такая: миленькая, довольно старомодная девушка в современной одежде.
- В таком случае, они оба вне всяких подозрений, - с облегчением сказал Дядюшка Артур. - Остается университетская экспедиция, хотя вы и соизволили пошутить по ее поводу, остров Мак-Ихерна и ловцы акул. Я бы все-таки обратил внимание в первую очередь на этих рыбаков.
Мне было совершенно безразлично, на что он собирается обращать внимание в первую очередь. Мне было пора на палубу, о чем я ему и сообщил.
- Это не займет много времени?
- Трудно сказать, сэр. Мы погасим свет в салоне. Иначе у них появятся подозрения, когда они заглянут в окна и никого не увидят. Зато зажжем свет в каюте и фонарь на корме. Это лишит их возможности забираться именно там. Вся задняя палуба будет освещена, поэтому носовая часть покажется им совершенно темной. А мы там и спрячемся.
- Где? - Голос прозвучал не слишком уверенно.
- Вы - в рулевой рубке. Дверь открывается наружу. Все время держите ладонь на ручке двери. Как только почувствуете, что на нее нажимают снаружи, - можете не сомневаться, что заявились наши "друзья". Выждите, пока дверь немножко подастся, а потом ударьте по ней изо всей силы. Бейте чуть ниже дверной ручки. Если у него не сломается нос или его не выбросит за борт, а то уж новую челюсть ему наверняка придется вставлять. Могу дать голову на отсечение. А я позабочусь о другом. Или о других.