Нет, не все. Взгляд прямо таки притягивал брошенный мной на пол пистолет. Все же у оружия на мужчин имеется магическое влияние. А в моей ситуации - тем более. Но брать паленый "тетешник" было бы верхом безумия. Но и без оружия в такой ситуации лучше не оставаться. Кто его знает, как все еще повернется? Чутье мне подсказывало, что все еще только начинается, и следует быть предусмотрительным. Поэтому я без зазрения совести позаимствовал ствол у одного из охранников Дамира, который тот так и не успел вынуть из наплечной кобуры. На мое счастье, у обоих оказались классические итальянские "Беретты-92" с магазином на пятнадцать патронов. Так что с учетом запасных у меня солидный боезапас аж в шестьдесят патронов. Которые, хочется надеяться, мне не понадобятся. Ну, и чтобы обезопасить себя от возможных притязаний ментов, на случай задержания и проверки, я тут же накатал на листке из блокнота заявление, что ствол нашел, несу сдавать… Ну, и так далее. Безотказный прием с середины девяностых. От уголовной ответственности освобождает начисто. Бандюки его очень широко использовали. Тут главное не забывать каждый день писать свежее заявление с новой датой.
Все. Пора сваливать. Менты появятся вот-вот, если верить Карену. А не верить ему нет оснований. Бросив прощальный взгляд на Дамира, я тяжело вздохнул. И не потому только, что потерял такого союзника, с которым можно было бы дружить против Карена. Все же он мне стал немного симпатичен, хоть и бандит. Прими Аллах его душу…
Прежде чем выйти из дома, я оглядел ухоженный дворик перед коттеджем Дамира. Никого. Возле гаража на площадке стоили два "Мерседеса". Машины "скорой", конечно же, нет. Оно и понятно. Зачем бы бойцы Дамира повезли меня на ней прямо до дома Дамира? Перегрузили в "Мерседес" где-нибудь в городе, а "скорую" бросили в переулке. Наверняка была угнана.
Что происходило на улице, я видеть не мог из-за глухого, почти двухметровой высоты, кирпичного забора. Но, судя по тишине, там еще не суетились опера и "омоновцы". Проскользнув через двор, я выглянул в щелку между створками ворот. Пусто и тихо. Распахнув ворота, запрыгнул в свою "Ниву", завел движок, и неторопливо выехал со двора. Если кто и увидит, так все равно увидит. А давать пищу для размышлений паническим бегством ни к чему.
Выруливая из поселка на трассу, я соображал, что необходимо сделать в первую очередь. Хотя чего тут соображать? Конечно же, прежде всего, следует обезопасить Ульянку. Потому что она единственный дорогой мне человек в этом городе, которым Карен может на меня надавить. Отправить ее, как и планировал, к тетке, под Питер. Пока одну. Потому что сам я сейчас уехать никак не могу. Во-первых, с таким хвостом. И, во-вторых, кто же тогда остановит Карена? Тут, как нельзя кстати, подходит девиз родных войск: "Никто, кроме нас". Вот только с Ульянкой ох как непросто. Поперечная она до ужаса. Начнет расспрашивать, отнекиваться, характер свой показывать. Еще и на дыбы встанет. Дескать, у меня работа, карьера…
Люблю эту женщину до слез, до сердечной дрожи, но вот с ее характером ну никак не могу примириться! Недаром в ней вперемешку с русской кровью течет мордовская. Одно слово - мордва поперечная, как ее мама называла в минуты раздражения. Придется с ходу ломать, чтоб вникла насколько все серьезно. А пока следует заранее заказать билеты на ближайший поезд. Самолетом не с руки. Потому что уже через пару часов люди Карена будут нас искать. И по регистрации определить пункт прибытия - пара пустяков. Сейчас Карен уверен, что я до сих пор лежу в отключке, и меня возьмут тепленьким, с пистолетом в руке. Или, как минимум, ползаю на карачках по дому, плохо соображая, что произошло, и какого хрена я делаю в чужом жилище. И будет ждать звонка от своего человека. С сообщением, что меня повязали. Ну не может не быть такого человечка. Не тот гусь Карен, чтобы пустить такое дело на самотек, обязательно подстрахуется. Вот только глупость он все же совершил. Дал мне десять минут форы, и они стали решающими. Потому что на старте этим минутам цены нет. Так что своим мобильником я еще могу воспользоваться. Не думаю, что Карен уже фиксирует звонки с него. А что для Карена это сделать не сложно - к бабке не ходи. Как пить дать в сотовой компании у него есть свой слухач, и каждый звонок с интересующего Карена мобильного фиксируется. Не исключено, что и прослушивается. Не бином Ньютона. Да и пеленгуется наверняка с легкостью. Если уж в Интернете предлагаются услуги по определению места нахождения абонента, достаточно только номер указать, то оператору сотовой связи это сделать - как два пальца об асфальт.
Первым делом я позвонил в кассу предварительных заказов на вокзал, и заказал билет на ближайший поезд до Питера. Отправление в тринадцать тридцать по местному времени, сегодня как раз нечетный день. Так что у меня есть еще три часа с хвостиком. Вполне успею, если действовать быстро и сноровисто. Главное Ульянку уломать. Билет я, разумеется, заказал не от своего имени, а от имени Рамиля Фаткуллина, местного художника. Хотя определение "местный" к нему не совсем применимо. Слава о нем, как о художнике, давно перешагнула не только границы области, но и России. И даже перевалила за океан. В Калифорнии у Рамиля собственная студия, для голливудской богемы приобрести его картину считается делом престижным. В старушке Европе у него ежегодно проходят персональные выставки. А в свой родной город он наезжает примерно раз в два года. Квартира, доставшаяся ему от родителей, практически постоянно пустует. Потому что даже в свои нечастые приезды Рамиль пропадает в здешней своей мастерской, расположенной в мансарде одного особнячка, построенного в начале прошлого столетия и которому Рамиль безуспешно, уже два года, пытается придать статус памятника архитектуры, привязывая к нему имена известных российских живописцев. Якобы останавливавшихся в этом особняке в разное время. Потому что двухэтажный домишко, явно купеческой постройки, по генплану через год должен пойти под снос. А Рамиль к нему привык, черпает в нем свое вдохновение и расстаться со своей мансардой не желает ни в какую. А парень он упертый, глядишь, и добьется своего…
В общем, следующим моим звонком был звонок Рамилю. Сегодня он должен быть в полном порядке. В запой он ушел четыре дня назад. Но есть у Рамиля одна очень хорошая черта: он не пьет больше трех суток подряд. И в этом смысле точен, как бомба с часовым механизмом. И в ответ я и впрямь услышал бодрый и даже не заспанный голос:
- Алло…
Облегченно вздохнув, и порадовавшись силе привычки Фаткуллина, я отозвался:
- Рамиль, это Антон. Мне твоя помощь нужна.
- Антон, Антон… А! Привет, Антоха! Как ты? Столько времени не виделись, может, состыкуемся?
- Позже, Рамиль. Сейчас я очень занят. У меня к тебе огромная просьба. Ты можешь подъехать на вокзал в час.
- Дня или ночи?
- Дня, Рамиль, дня.
- Ты куда то уезжаешь?
- Вроде того. Тебе же рядом совсем.
- Рядом. Конечно, могу.
- И прихвати с собой паспорт, ладно? В кассе предварительных заказов выкупи билет на питерский поезд на свое имя, и жди меня. Сделаешь?
- Без вопросов.
- Спасибо, Рамиль. И еще. Купи в ближайшем салоне сим-карту для мобильника. Любую. Оформи на свое имя. Я позже верну ее тебе, лады? Только не забудь, и не опоздай. Это очень важно. До встречи.
Ну, вот. Одно дело сделано. Теперь к Ульянке на работу. Дай то Бог, чтобы она была в редакции. Набрав номер, я услышал немного резковатое Ульянкино: "Да", и скис. Она явно не в настроении. А поднимать мне ее настроение сейчас некогда, да и нечем. Господи, только бы не стала ерепениться, как обычно!
- Улька, это я. Ты в редакции?
- Да. И очень раздражена.
- Я догадался. Проблемы?
- Антон! Ну, ты же знаешь, в редакции всегда проблемы. Когда газета выходила в штатном режиме? Материалы вернули на доработку, все к чертовой матери перемешали, сижу, пытаюсь понять: мой это текст, или же нет?
Понятно. Ульянка на взводе. А вот времени то на уговоры у меня и нет…
- Улька, я тебя очень прошу, закончи с материалами до моего приезда. Я буду через полчаса. И тебе придется уехать со мной. Сегодня пятница, с понедельника ты в отпуске, насколько я помню? Отпросись на репортаж, и исчезни.
- Да ты сдурел, Антошка?! Какие полчаса? Тут работы до конца дня!
- Надо, Ульянка. Поверь мне на слово, хоть раз! Все, буду через полчаса.
Отключившись, я зримо представил, как она сейчас швырнула трубку на стол, поминая меня нехорошим словом. Ничего, переживем. Она все же молодец. В нужный момент умеет сконцентрироваться, и уложиться в кратчайшие сроки. Недаром ей удалось пробиться в региональный корпункт "Известий". Ей, девчонке из районной газеты, практически без опыта работы. И за полтора года выросла так, в профессиональном плане, что мэтрам иной раз носы утирает. Воли и целеустремленности у нее хоть отбавляй. Ничуть не меньше, чем упрямства.
Через полчаса, как штык, я ждал Ульянку возле входа. Она вышла стремительно, размашисто зашагала к моей "Ниве", и даже по походке было видно, что зла на весь божий мир до предела. Похоже, разговор с главредом был не из приятных. И стрелочником, конечно же, стану я. Так всегда было, и я к этому стал привыкать уже. Но только не сегодня.
Едва только Улька села в машину, и открыла рот, чтобы отчитать меня, я с ходу перебил:
- Тихо, Улька. Выслушай меня молча, не перебивай.
И повернулся к ней лицом. Заметив огромный синячище у меня под глазом и рассеченную бровь, Ульянка охнула, прикрыла рот ладошкой, и на глаза навернулись слезы. Нет, все же не все еще потеряно, если ревет из-за меня. А Улька, замотала головой, и едва не заголосила:
- Опять?! Опять во что-то ввязался? Да что ж ты неугомонный какой, Антошка? Что это? За что?
Погладив любимую по руке, я для начала коротко сообщил:
- Все хреново, барышня. Это, - я покрутил пальцев вокруг глаза, - только бледная иллюстрация реальности. Улька, я сейчас шагаю по лезвию бритвы, и рискую ежеминутно рассыпаться на две половинки. Но даже не это хреново…
- Во что ты ввязался?
- Меня ввязали, а не я ввязался.
- Антон! Перестань играть словами! Я бросаю все, срываюсь в разгар рабочего дня, обещая главреду репортаж. А что я ему предложу?
- Будет тебе убойный материал, гарантирую. Но позже. А сейчас слушай. Меня втянули в нехорошую историю. Очень нехорошую. Намного хуже той, из-за которой я погорел в последний раз. Тут уже не потерей работы пахнет. По этому делу только за последние два дня убиты уже четверо. Один из которых - крупный криминальный авторитет. Фамилия Салихов тебе о чем-то говорит?
- Ну… Я же не по криминалу, как ты. Ну, слышала. Только все больше как о крупном бизнесмене.
- Одно другому в нашей стране не помеха. Так вот. Если уж его положили под каток, то представь, что могут сделать со мной. Пока меня только подставили ментам, как убийцу Салихова. Его конкурент подставил. И надеется, что сейчас меня в наручниках везут в Гоголевский тупик. Очень скоро он узнает, что это не так. Тогда на меня начнется охота. Загонять будут по всем правилам. И если найдут - в живых возможно не оставят. И по тебе это может, даже не может, а ударит обязательно…
- А, как бы, ничего, что мы с тобой уже расстались?
Пилюлю я проглотил молча. Хотя и было очень неприятно. Все же на что-то еще надеюсь, наивный человек…
- Ульянка, Карену это без разницы. Для него это несущественные нюансы. Для него важнее то обстоятельство, что ты единственный по настоящему близкий мне человек в этом городе. Только это он и возьмет в расчет. И только тобой он может на меня надавить. Потому что знает, что я скорее сдохну, чем подставлю тебя…
Улька промолчала. Мне говорить тоже больше не хотелось. Тошно было. Пока и этого достаточно. Пусть переваривает, и осознает серьезность угрозы. И рулить в потоке машин я продолжил молча.
Остановился я у ближайшего банкомата "Сбербанка". Деньги, полученные от Карена, я еще в день нашей встречи положил на счет, теперь пришло время их изъять. Снял все под чистую, опустошив банкомат. Ну, и черт с ним, заправят заново. Мне сейчас не до альтруизма. И с пухлой пачкой купюр я удалился, под недовольный ропот тех, что ожидали своей очереди за мной.
Все так же молча сев в машину, я врубил первую, и рванул с места. До дома Ульянки долетел минут за двадцать. Коротко велел ей "Выходи", и первым шагнул к двери подъезда. Если нас ждут, то уж лучше я первым получу взбучку. Хотя надеюсь, что еще не караулят. А на разведку ну просто нет времени. Можно было бы и не заезжать, конечно. Но документы Ульки дома, а спроваживать ее в другой город без документов нельзя. Неизвестно еще, когда она сможет вернуться.
Нас и впрямь не ждали. Или Карен так беспечен, чего я от него не ожидал, или человечек его в ментуре не слишком расторопен, и не сообщил еще работодателю, что я гуляю на свободе. Хотя, если реально, не так уж и велики возможности Карена. Он не Дед Мороз, по стуку его посоха чудеса не случаются. Чтобы организовать тотальный поиск меня любимого нужно время. Видимо Карен был уверен в успехе подставы, и с этим вариантом лопухнулся. Сейчас он, наверняка, уже понял это, и лихорадочно заряжает своих людей на поиски. И подтверждение этому сразу же и нашлось.
Едва мы вошли в квартиру, как затрезвонил Ульянкин мобильник, и после минуты внимательного прослушивания, она недоуменно пожала плечами:
- В редакцию приходил человек, мной интересовался. Лерка позвонила из отдела информации. Сказал, что я назначала встречу. А я никого не ждала сегодня. Да и рожа у посетителя, Лерка сказала, явно не ангельская.
Протянув руку, я велел:
- Дай телефон.
Улька, все еще под впечатлением звонка, безропотно отдала трубку. Но когда я вынул симку, и сломал ее, возмутилась:
- Ты что делаешь? Я только вчера тысячу на телефон положила! Я что без связи делать буду?
В ответ я жестко сказал:
- Все, Уля. Шутки кончились. Это был человек Карена. Он уже знает, что я слинял с места убийства, и не сижу в СИЗО. Потому и ищут тебя. С этой симки ты пока звонить не будешь. После ее восстановишь. По приезде купишь новую, и не на свое имя. На тетку мою оформишь. Сейчас в темпе собирай только самое необходимое, и едем на вокзал. Через час двадцать у тебя поезд на Питер. Оттуда поедешь к моей тетке в Кировск, поживешь какое то время у нее.
- А ты?
- А я останусь здесь. Мне надо дело завершить. И на мой телефон не звони. На вокзале я дам тебе новую симку, пиши только эсэмэски. Ты поняла? Только эсэмэски. Мой телефон будет отключен, но пару раз в день я буду проверять сообщения. Пиши редко. Одно-два сообщения в день. И коротко. Только "Я в порядке" и все. Поняла? Давай, собирайся. Бери только документы, зубную щетку и запасные трусики. Тебе двое суток в поезде трястись. Вот деньги. Здесь сто двадцать тысяч.
- Зачем так много?
Вздохнув, я сообщил Ульянке самое неприятное:
- Улька, я не знаю, когда ты сможешь вернуться. Может через месяц, может через полгода. Не перебивай! Я все понимаю: работа, карьера… Но на хрена тебе это будет нужно мертвой? Поверь, все предельно серьезно. Если ты сейчас не исчезнешь из города, я не смогу тебя защитить. Для этого мне нужно быть свободным и мобильным. Я не сомневаюсь, что скоро и менты станут меня искать. Уже ищут. Вопрос только в том, как быстро сумеют распространить мои фотографии по всем службам. А уж про людей Карена и говорить нечего. И что-то мне подсказывает, что стрелять они могут начать без предупреждения. На мертвого все и спишут. Карен и в таком случае свое получит. А я должен его остановить.
- Кто такой Карен?
- А ты не знаешь? Карен Рубикович Багдасаров…
- Тот самый? Но, послушай, крупный бизнесмен, владелец двадцати процентов акций всей областной нефтянки. Сеть автозаправок и автосервисов, свое автотранспортное предприятие, весьма успешно конкурирующее с ГУП "Автотранс". Недавно откупил парфюмерную фабрику…
- Ага. А еще он контролирует рынок сексуальных услуг, проституток, в просторечии, а так же является владельцем пятнадцати игорных заведений, не так давно запрещенных, но продолжающих успешно выкачивать деньги из карманов идиотов, и между делом валит конкурентов, и вообще всех, кто хоть как-то может помешать ему. Ты поинтересуйся, откуда у него капиталы? Каково происхождение его нынешней респектабельности? И хрен что узнаешь. Потому что на него работает целая армия адвокатов, и во всех госструктурах у него есть свой человечек. И не последняя сошка, как правило. Ты вот про парфюмерную фабрику упомянула. А что ее рейдеры захватили, не слышала? Угадай с трех раз, кто за этим стоит?
Слушая меня с широко раскрытыми глазами Улька, похоже, только сейчас стал понимать в какую паскудную историю я ее невольно втравил. И уже открыла было рот, чтобы высказать все, что обо мне думает, но я, еще жестче, рявкнул:
- Собирайся, твою мать!!! Счет идет на минуты.
Подействовало. Сорвавшись с места Улька вихрем забегала по квартире, как попало забрасывая в спортивную сумку вещи. А я опустился на пуфик, и устало закурил, чувствуя, как накатывает напряжение, аж мышцы рук сводит судорогой. Только тут обратил внимание, что ручонки у меня предательски дрожат, и пепел валится прямо под ноги. Раньше бы Ульянка за такое свинство шпыняла меня до вечера. Но сейчас не до условностей…
От звонка в дверь я невольно вздрогнул, и мысленно выругался. Совсем психом становлюсь, трясусь как заяц под кустом. Еще совсем не факт, что это по нашу душу. Мало ли кто может позвонить? Хотя чего уж самообманом заниматься? Наверняка это от Карена. Или, что еще хуже, менты. Тогда нам обоим крышка. Воевать с ментами в мои планы не входит.
Ульянка осторожно выглянула в прихожую, вопросительно глядя на меня. Я приложил палец к губам, показал ей рукой на пол, и махнул рукой вниз. Сообразив, она опустилась на корточки возле стены. А я осторожно, стараясь не скрипнуть половицами, шагнул к двери, на ходу подхватив с журнального столика толстый телефонный справочник. Встав сбоку от двери, прижавшись к стене спиной, приложил справочник к глазку. Мало ли. Если это люди Карена, то запросто пальнут и через дверь. Тихо. Но ведь не я один знаю такую уловку. Поэтому смотреть я все же не стал, и спросил через дверь:
- Кто?
И почти сразу, вместо ответа, в дверь долбанули как бревном. Так, что не только замок вылетел к чертовой матери, но и сама дверь полетела с петель. Хорошо, что я стоял сбоку, и меня не накрыло. Рассуждать было некогда, и не о чем. В гости так не ходят. Рявкнув Ульянке: "В кухню!!!", я выхватил из-под ремня "Беретту" с заранее загнанным в ствол патроном, и с ходу приголубил первого ворвавшегося в прихожую мордоворота по затылку, придав ему дополнительное ускорение. Тот без звука полетел дурной башкой вперед, впечатался ею же в стенку, усилив действие моего удара, и отключился.