Второй оказался то ли умнее, то ли наглядный опыт напарника подействовал отрезвляюще, и подставляться не пожелал. Вместе этого коротко махнул невесть откуда мгновенно взявшейся дубинкой, и со всем усердием шарахнул меня по кисти руки. От невыносимой боли я взвыл, выронил "Беретту", и уже левой рукой схватив злодея за снование шеи, попытался прокрутить его в воздухе, и припечатать спиной к полу. Как правило, это у меня получалось безотказно. Но только с противником не такой весовой категории. Этот бугай весит килограммов сто двадцать, никак не меньше. Нажрался, паразит, протеина, накачал гору мышц на тренажерах. А мне теперь что делать? Этому монстру мой захват, - как "БЕЛАЗу" удар "Оки" в задницу. И реакция у негодяя отменная. Перехватив мою правую руку, он резко вывернул ее, я оказался к нему спиной, и тут же горло как тиски сжали две огромные ручищи. С полминуты я безуспешно пытался ослабить захват, долбил гада локтем под ребра, пытался выдавить глаза, но он оставался непробиваемым. По-моему, у него даже веки накачаны. С таким же успехом я мог нажимать на сосновую доску. А у меня в глазах уже мутнело. Нет, насмерть он меня не задавит, пожалуй. Придушит немного, и только. А потом спеленает меня вместе с напарником, который очень скоро придет в себя, и отвезут нас с Ульянкой на какую нибудь заброшенную стройку. Где Карен вынудит меня написать явку с повинной, а потом и сдаст ментам под аплодисменты прокуратуры.
А вот шиш вам ребята. Не хотел я поначалу стрелять, чтобы шумом внимания не привлекать, да видно, тихо уйти не получится.
Сжав подошвами кроссовок "Беретту", я подкинул ее вверх, очень удачно подхватил правой рукой, и стремительно ткнул себе под локоть левой, прижимая срез ствола к обширному чреву своего душителя. Чтоб звук выстрела глуше был. И на спуск нажал бы не задумываясь, но услышал раскатистое "бум-м-м-м", хватка на шее ослабла, спала пелена с глаз, и дышать сразу стало легче. Потом туша стала сползать на пол, и послышался звук удара головой о стену. Как пеньком. Видно, башка у этого монстра тоже деревянная.
Обернувшись, я увидел взъерошенную Ульянку с горящими глазами, и объемной чугунной сковородой в руках, на которой я так любил жарить картошку. Вот и здесь сгодилась утварь. Потирая шею, я прохрипел:
- Спасибо, родная. Что бы я без тебя делал?
Протянув руку, я выдернул сковороду из Ульянкиных рук, просветив:
- По статистике, самыми распространенными орудиями убийства в России являются кухонный нож и сковорода. Теперь понимаешь, почему? И что же вы, женщины, такие кровожадные то, а?
Объяснить, почему женщины такие кровожадные, Улька не успела. Зашевелился первый из налетчиков, приходя в себя, и я, минуя условности, с короткого размаха врезал ему по кумполу все той же сковородой. Прокомментировав при этом:
- Вот так надо бить, солнышко. Теперь на полчаса, не меньше.
Ульянка открыла, было, рот, чтоб огрызнуться, но тут зашевелился мой душитель. Этому я врезал по черепушке с двойным усердием. Такому явно нужна усиленная дозировка. И снова сказал своей Ульке-роднульке:
- И вот так.
Улька, мрачно кивнув, ответила:
- Ага. Теперь понимаю. Учту на будущее.
И многозначительно, явно оценивающе, посмотрела на мою макушку. Верно истолковав ее хищный взгляд, я, на всякий случай, отвел руку со сковородой за спину, и предупредил:
- Я не к тому, не прицеливайся.
Хмыкнув, Ульянка набросила на плечо ремень сумки:
- Я готова.
Подняв руку, я остановил ее:
- Момент…
Присев на корточки, обшарил карманы обоих "гостей". У одного обнаружился хороший электрошокер, который я запасливо сунул в карман. В хозяйстве пригодится. У второго нашлись фотографии Ульянки, явно скопированные с личного дела. Хреново. Раз уж у одного типа их в кармане аж шесть штук, значит, уже успели размножить, и раздать всем заинтересованным лицам. Показав фото оригиналу, я многозначительно спросил:
- Теперь понимаешь?
"Оригинал" недовольно наморщил носик, и чихнул. Нет, не на опасность, слава Богу. Просто у Ульянки это нервное. Когда волнуется, начинает слегка заикаться, и чихать. Уж как все это связано я не знаю, но Ульянка вообще личность неординарная. Может, у нее и анатомия отличается от нормальной женщины? Иногда мне кажется, что она вообще существо с другой планеты.
Но одно обстоятельство меня все же порадовало. Моих фотографий у них пока нет. А поскольку рожи двух налетчиков мне незнакомы, значит, и они меня прежде видеть не могли. Похоже, у них была четкая инструкция повязать Ульянку, фото которой имеется, и того, кто рядом с ней. То есть, - меня. Карен не озаботился подготовить мой портрет, уж больно надеялся, что меня повяжут прямо в доме Дамира. Облажался. Значит, и у ментов пока моих фото нет. По хорошему, человеку Карена, чтоб не насторожить никого из опергруппы, следует подкинуть идею для начала установить личность владельца "Нивы", которую кто-то наверняка видел отъезжающей от дома Салихова через несколько минут после убийства. И только потом раздобыть мои фото, размножить, и объявить в розыск. А раз так, то еще пара часов у меня есть.
Прошагав в комнату, я осторожно выглянул в окно. Машин во дворе по дневному времени стояло немного. Свою "Ниву" я оставил в соседнем, чтоб не светиться. Так что на площадке притулилась пара знакомых мне "Жигулей" и "Ниссан" мужика с пятого этажа Ульянкиного подъезда. А вот синий микроавтобус "Фольксваген" мне незнаком. И сидящий за рулем мужик тоже. Но уж больно он похож на тех двоих, что мирно посапывают в прихожей. Все они какие-то у Карена однояйцевые. Значит, из одного подсолнуха семечки. И уходить надо так, чтобы тот, что за рулем "Фольксвагена", не успел о нас с Ульянкой сообщить. А как это сделать? Увидев меня с ней, он первым делом наберет номер хозяина.
Однако не зря говорят, что творческие люди малость с сумасшедшинкой, и зачастую совершают поступки, которые адекватными трудно назвать. Но именно эти и поступки в итоге и оказываются самыми правильными. И я пошел по парадоксу…
Через пару минут из двери подъезда как угорелая выскочила Ульянка, без сумки, естественно, пулей подлетела к "Фольксвагену", и заколотила кулачком в стекло. "Кинг-Конг" за рулем малость ошалел от такой наглости. Он то ожидал, что нас выведут, держа за руки. Или вынесут спеленатых. Как там они планировали? А тут эта сумасшедшая баба сама ломится в кабину, и не пытается бежать. А что водитель Ульянку узнал, по его роже видно было отчетливо. И потому он растерялся на несколько секунд, и отвлекся от наблюдения за подъездом. Их мне как раз хватило, чтобы выскользнуть наружу незамеченным, и зайти к "Фольксвагену" с другой стороны. Ульянка в это время без остановки трещала, и дергала за рукав мордоворота, уже открывшего дверцу:
- Пойдемте, скорее! Там ваши ребята помощи просят. По-моему этот дебил Полетаев одного из ваших друзей покалечил. Он же зверь, я боюсь его! Помогите мне, пожалуйста! Он меня силой увезти хочет!!!
Ну, и далее, в том же духе. Хмыкнув, я распахнул дверцу со стороны пассажира, рывком запрыгнул на сиденье, и смачно всадил затрещавший электрошокер громиле в прикрытое рукавом футболки плечо. Тот немного подергался, захрипел, пустил густую слюну, и сник. Дай Бог, не навсегда. Кажется, я перестарался, включив полную мощность.
Выпрыгнув из салона, я подхватил Ульянку за руку, и почти поволок за собой следом, к своей "Ниве". Распахнув дверцу, кивнул Ульянке, и плюхнулся на сиденье. И уже повернул, было, ключ в замке, но замер, от неожиданно посетившей меня мыслишки. А вот интересно, почему так быстро бойцы Карена оказались здесь? После звонка Лерки из редакции прошло не более десяти минут. Не успели бы доехать оттуда. Значит, посетила Ульянку другая бригада. Нет, конечно, логично предположить, что Карен направил две группы одновременно и в редакцию, и домой к Ульке. Но… Смысл? Пятница, разгар рабочего дня. Наивно думать, что фанатично преданная своему делу журналистка в такое время мирно печет дома пирожки. Стало быть, Карен наверняка знал, что она дома. А в редакцию послал человека на всякий случай…
Выбравшись наружу, я присел возле машины, засунул руку под днище, и стал ощупывать, двигаясь от переднего колеса к заднему. Долго искать не пришлось. Примерно на уровне средней стойки обнаружился небольшой предмет, явно не предусмотренный конструкцией автомобиля. Нагнувшись ниже, я подсветил карманным фонариком, болтавшимся у меня на связке ключей вместо брелока, и заметил прилепленную под порожком железяку, по форме и размерам с хоккейную шайбу. Похоже, на магнитной присоске. Бомба? Вряд ли. Маловато для хорошего взрыва. Да и ни к чему Карену разносить меня на куски. Я ему нужен живой. В крайнем случае, - в виде тушки, которую можно опознать, и с которой удобно будет снять отпечатки пальцев. А, была, не была!
Отлепив "шайбочку" от порожка, я забрался в салон, и стал задумчиво рассматривать находку. Ульянка, побледнев, спросила:
- Это бомба?
Покачав головой, я успокоил:
- Не думаю. Скорее всего, радиомаяк. Вот и антенна торчит. Если б люди могли улавливать радиоволны на слух, мы бы с тобой и характерное "пи-пи-пи" услышали. Карену нет смысла убивать меня. Пока, во всяком случае. Я ему нужен как убийца Салихова.
О том, что меня могут опознать как убийцу, и закрыть дело за смертью, что вполне устроило бы Карена и следователя, я Ульянке, понятное дело, не поведал. Ни к чему ее пугать раньше времени. А маячок, судя по слою грязи, прилеплен был дней несколько назад. Точнее - три дня. Как раз в тот день, когда я впервые посетил Карена. Тогда же мне его секретарша и "жучка" в воротник куртки вколола. Вот почему за мной глаза и уши Карена следовали неотступно, не теряя меня из вида. И к Салихову Карен с компанией приехал, ориентируясь по маячку. Потому что слышать на таком расстоянии никак не могли. Это они, уже подъехав поближе, стали слушать мой с Дамиром разговор. И теперь Карен, уже зная, что я улизнул от ментов, велел определить, где находится моя "Нива". Вот такой я Колобок. И от дедушки ушел, и от бабушки ушел, а от тебя, лиса, и подавно уйду. Не стану я тебе на нос садиться. Оторваться сейчас от людей Карена, имея такую шикарную фору, это задачка для начинающих…
Вырулив со двора, я рванул в сторону Северного автовокзала. План созрел, и был он прост до безобразия. Но наверняка даст мне еще часа два свободы передвижения. Пусть даже и относительной. А за это время я успею посадить Ульянку на поезд, и сам затаиться. А там решу, что делать дальше.
На автовокзале я первым делом присмотрел подходящий автобус. Тот, что должен отправиться в ближайшие минуты. Самым удачным оказался маршрут до Челябинска. Рейс длинный, автобус отходит через три минуты, если верить расписанию. Пройдясь вдоль борта междугороднего красавца, я присел возле заднего колеса, как будто завязать шнурок кроссовки, и довольно ловко прилепил маячок под крыло. Никто ничего не заметил. Всем в этой предотъездной суете было по фигу. Вот и ладушки. Пусть теперь бойцы Карена догоняют автобус, полагая, что гонятся за моей "Нивой". Час времени мне обеспечен. Теперь оставалось выполнить вторую часть плана.
Вернувшись к "Ниве", я сунул Ульянке в руки пачку денег, и велел, выруливая со стоянки:
- Сейчас проедем до Южного автовокзала. Там ты купишь билеты на любой ближайший рейс. Неважно куда, главное чтобы автобус уезжал прямо сейчас. И еще. Сделай так, чтобы тебя там хорошо запомнили.
Ульянка, не сообразив сразу, уточнила:
- Как это? Зачем? Нам же тихо надо. И ты сказал поезд…
- Улька, ты и поедешь поездом. Но для этого надо совершить отвлекающий маневр. Для начала пусть Карен думает, что мы с тобой катим на "Ниве" в Челябинск. Автобус с маяком его бойцы нагонят через час, примерно. Поймут что к чему. Отзвонятся хозяину. Тот велит проверить Южный автовокзал, аэропорт и железнодорожный вокзал. Да, да. И жэдэ вокзал тоже. Но ты уже будешь в пути, и в кассе твой паспорт не будет засвечен. А на Южном устрой небольшой скандальчик, что ли. Ну, ты же женщина, не мне тебя учить. Вырази недовольство сервисом, пусть тебя кассир хорошенько срисует. А потом и опишет нервную клиентку, кому следует.
Хмыкнув, Улька хищно улыбнулась, и я мысленно посочувствовал неведомой пока мне кассирше на вокзале, которой предстояла встреча с раздраженной Ульянкой. Уж я то знаю, какова она бывает в гневе…
Все прошло как по маслу. Из кассы Ульянка вернулась всклокоченная, красная от возбуждения и довольная. Явно оторвалась по полной, сорвав на бедной кассирше все раздражение накопившееся за день. Можно было и не спрашивать о результате, но я все же осторожно уточнил:
- Запомнили тебя?
- Ха! На всю оставшуюся жизнь.
- Хорошо. Автобус когда, и куда?
- В Оренбург. Уже ушел. Я минут пять у входа стояла, отдышаться не могла. Видела, как автобус ушел точно по расписанию.
- Отлично. Теперь у нас есть еще с час времени. Проверив челябинский маршрут, кинутся сюда. Начнут махать нашими фотками, и расспрашивать. Кассирша и подтвердит, что "вот эта самашачея, утюхала в Оренбург". Все, едем на вокзал. Рамиль ждет уже. Выходи.
- Зачем? Мы не на машине?
Вздохнув, я погладил свою старушку по рулю:
- Нет, Улька. Машиной пока придется пожертвовать. Поедем на такси. А "Ниву" очень скоро обнаружат. Мы же с тобой "уехали", где ж моей машине быть, как не брошенной возле вокзала? Потом как-нибудь заберу со штрафстоянки.
Выбираясь, Ульянка уточнила:
- Это который Рамиль? Художник?
- Да. Я попросил его купить билет на свое имя. Если проводник придерется, скажешь, что перекупила в последний момент, на перроне. Ехать надо срочно, до отправления минуты, и в кассу бежать некогда. А тут у человека лишний билет образовался. Ну, сунешь ей на лапу пару тысяч. Делов то?
Бросив последний взгляд на свою "Ниву", я печально вздохнул. Нет, я, конечно, не прощался с ней навсегда. Все же я оптимист, хотя и учитываю жизненные реалии, и надеюсь на благополучный исход. Просто представил, что с ней будет, когда я до нее доберусь в следующий раз. Раскурочат, сволочи, и не докажешь ничего. Тем более что ее обнаружат, конечно же, менты. И отгонят на штрафстоянку как машину находящегося в розыске преступника. Кто с моей старушкой станет церемониться? Если вообще отгонят на стоянку. Скажут, не было машины. Может ее угнали, пока стояла бесхозная?
Взяв у Ульянки сумку, я забросил ремень на плечо, на другое надел ремень своей рабочей сумки с ноутбуком и небольшой любительской цифровой видеокамерой. Подхватив Ульку за руку, потянул ее к проезжей части. На обочине поднял свободную руку. И почти тут же со стоянки ко мне рванулась желтая "Волга" с колпаком такси. Резко тормознувшись возле нас с Ульянкой, водитель распахнул правую дверцу, и радостно оскалился:
- Куда, командир? Садись, с ветерком прокачу.
Я уже было шагнул к машине, но остановился, и мысленно поморщился. Не стоит садиться в первую же машину, это азбука. Неизвестно куда привезет. И потому водителю ответил кисло:
- Извини, друг. Жену в машине укачивает.
"Друг" сморщился откровенно, ругнулся вполголоса, и отвалил. А Ульянка, с малость ехидной улыбочкой поглядывая на меня, уточнила:
- Жена? Ах, Антошка. Четыре года жду от тебя этого слова, а ты как деревянный…
И нам обоим взгрустнулось. Ей потому, что четыре года ждет, и никак дождаться не может от меня заветных слов. Мне потому, что вот она уезжает неизвестно насколько, Бог весть, когда увидимся, и мне по настоящему тоскливо, что ее не будет рядом. Пожалуй, права Улька, каменный я человек. Только теряя ее, начинаю осознавать, насколько же дорога мне эта женщина, со всеми ее прибабахами и недостатками. Но в ней главное есть, чего мне не хватало всю жизнь. Я по настоящему люблю ее. Так, как никого и никогда не любил прежде…
Снова подняв руку, я остановил откровенного "бомбилу" на разбитой "шестерке", плюхнулся на заднее сиденье рядом с Ульянкой, и велел водителю:
- В аэропорт. И пулей, два тарифа плачу.
На недоумевающий Ульянкин взгляд, я коротко качнул головой. Дескать, молчи, ни звука. Она поняла, что лишние уши нам без надобности, и чуть кивнула. Вот и славно. Может, я и на воду дую, но в моем положении лучше перебдеть, чем не добдеть. Опасаться теперь следует всех и всего.
Именно по это причине через три квартала я велел водителю остановиться, сунул ему в руку, как и обещал, двойную таксу, и отпустил с миром. Если за нами кто и следил, что пока маловероятно, потому что, скорее всего уже повязали бы, то пусть поищут этого частника, прежде чем выяснить, куда он нас вез. Но прежде найдут очевидцев того, что мы с Ульянкой на вокзале сели в эту битую "шестерку". А я поймал другое такси, и указал прямой курс. На вокзал. Потому как времени до отправления поезда оставалось в обрез, и Рамиль там наверняка извелся. А звонить ему со своего мобильника я не хотел. Теперь уже, вполне возможно, мои звонки и фиксируются людьми Карена. Именно по этой причине телефон я просто выключил. Потому что включенный он тоже может служить источником радиоволн. Фиг его знает, как далеко шагнула нынешняя радиотехника? Я в этом не силен, есть такой пробел в образовании.
Рамилю я позвонил уже на вокзале. То есть, из таксофона на автобусной остановке, расположенной на возвышающемся над вокзалом пригорком. Всю привокзальную территорию давно перекурочили, снесли весь частный сектор, и разровняли неровности рельефа, но все же полностью ровную площадку перед вокзалом создать так и не удалось. Так что остановка теперь находилась метрах в пятидесяти от вокзальной площади, куда соваться для меня сейчас было бы безумием. По той простой причине, что транспортная милиция никуда не исчезла, и отдел так и базируется в одном из привокзальных строений. А телефонную карту я купил загодя.
Набрав номер Рамиля с таксофона, я с ходу остановил его возможные излияния:
- Рамиль, это Антон. Не говори ничего, все знаю. Времени в обрез. С билетом порядок?
- Конечно.
- Какой вагон?
- Восьмой, это же СВ. Поближе к вагону-ресторану.
- Отлично. Сейчас спустись в подземный переход, и жди меня на выходе к третьей платформе. Наверх не поднимайся, слышишь? Жди внизу.
Рамиль недоуменно уточнил:
- Антон, ты прячешься от кого-то? Тебе опасность угрожает?
- Есть немного.
- Я могу помочь?