- Между прочим, мне скучно, - капризно протянула девушка. - Кроме телевизора, нечем развлечься. Я заглянула в бар…
- И думать не смей, - машинально заметила Валерия, продолжая разглядывать фотографии. - Так, так… Отлично! Паспорт я пока возьму с собой.
- А что я, по-твоему, должна есть?
- Что хочешь…
- Лера!
- Хорошо. Я дам тебе денег, - сказала Валерия, оторвавшись на минуту от фотографий.
- Сколько? - жадно спросила девушка.
- Пятьдесят долларов.
- Так мало?!
- Если дать тебе больше, завтра ни тебя, ни денег не найдешь. Вот сделаем дело, получишь много и сразу. И катись на все четыре стороны. А до того момента я буду тебя подкармливать. Но не больше.
- И как долго я должна сидеть на голодном пайке?
- Ну, полгодика придется, - усмехнулась Лера.
- Да ты что, с ума сошла? - взвизгнула блондиночка. - Полгодика!
- А как ты хотела? Люди и больше ждут.
- И зачем я с вами связалась! - простонала девушка.
- А затем, милая, что деваться тебе некуда. Или тебя не выкинули с последней работы? Или тебя не оставил с носом последний так называемый жених? Или у тебя долгов мало? Одеваться красиво любишь? Это что? Это? Сколько стоит? - Валерия швырнула ей в лицо кружевной бюстгальтер, который подобрала недавно с пола.
- Ты что?!
- На полу валялся, между прочим! Таких денег стоит!
- Это подарок!
- Ты будешь делать то, что я скажу, и ждать столько, сколько я скажу.
- Ненормальная!
- И сидеть здесь, в этом доме. Изображать глубокую скорбь. Если хозяин все-таки объявится, первое, что ты сделаешь, наберешь номер моего телефона. Который я сейчас запишу. На твоем лбу.
Валерия вытащила из сумочки авторучку, встала с кресла и подошла к кровати, на которой сидела девушка. Та удивленно вытаращила глаза. Валерия же ткнула авторучкой в гладкую, без единой складочки кожу на крохотном лобике, явно собираясь вывести на нем первую цифру.
- Ты что?! - взвизгнула блондиночка.
- Я же сказала, что запишу это на твоем лбу, - странно усмехнулась Валерия.
Девушка вскочила с кровати и опасливо попятилась к дверям.
- Пошутила. Здесь есть записная книжка. Которую ты целыми днями будешь самым тщательным образом изучать. И поскольку делать тебе все равно нечего, я завтра привезу кассеты, которые ты будешь слушать.
- Какие кассеты? - наморщила лобик блондиночка.
- Уроки английского языка. И на всякий случай испанского.
- Еще чего!
- Надо заняться самообразованием, милая. Давно пора. Полгода ты будешь умной, прилежной, послушной девочкой, а потом… Потом посмотрим. - Говоря все это, Валерия достала записную книжку в черном кожаном переплете, на картонной обложке, с внутренней стороны, огромными цифрами записала номер своего телефона. Потом книжку отдала девушке.
- Я не выдержу, - вздохнула та.
- Выдержишь. Куда ты денешься? И если Павел Мошкин все-таки объявится, не пытайся первым делом затащить его в постель. Только когда я тебе это разрешу.
Блондиночка хихикнула. Потом загадочно спросила:
- По-твоему, я полгода должна жить вообще без мужчин?
- Тебе давно пора сделать перерыв. Ну-ну, не скули! Я подумаю над этим вопросом. К сожалению, у меня дела сегодня. Не могу остаться ночевать. А утром надо ехать в больницу к сестре. Поужинай одна. Из дома не высовывайся. Завтра позвоню, ты выйдешь и будешь ждать меня на перекрестке. Займемся делами. Ну, иди сюда, мое светлое будущее! Я тебя поцелую!
Когда блондиночка подошла с некоторой опаской, Валерия обняла ее и чмокнула в гладкую розовую щечку:
- Держись, девочка! И все у нас будет хорошо. Мы ведь делаем все это для нашей семьи. Для тебя, для меня, для него. Чтобы жить всем долго и счастливо, не думая о том, где взять денег на наши маленькие радости. Держись.
…Когда Валерия выходила из дома, девушка, распахнув окно на втором этаже, грустно смотрела ей вслед. Налетел порыв ветра. Высокие тополя старели на глазах, целыми пригоршнями роняя на землю желтые листья. Валерия Летичевская шла, не оборачиваясь. В руках у нее по-прежнему была черная сумочка, и еще… Еще сверток, где лежали фотографии. Этим вечером предстояло как следует поработать.
ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА
Раздался телефонный звонок. Секунд десять Валерия слушала, как верещит аппарат. Хотя надо было только руку протянуть. Веселый чертик, хихикая, строил рожицы.
- Пошел к черту, - вслух сказала она. Черт, убирайся к черту. И протянула руку к телефонной трубке:
- Да?
- Валерия? Это Саша.
- Саша? Какой… Ах, да! Конечно!
- Как Соня? - поинтересовался он.
- Лучше. Уже лучше. Но, кажется, впала в глубокую депрессию. Лежит, отвернувшись к стене. Со мной, естественно, разговаривать не хочет. Не хотите ее навестить?
- Сегодня?
- А почему бы нет? - "И в самом деле. Почему бы не сегодня? Депрессия - это хорошее состояние. Весы ведь можно качнуть и в другую сторону".
- Во сколько мне подъехать?
- Я как раз собираюсь в больницу. Встретимся там через час.
Она не стала торопиться. Подошла к зеркалу, начала внимательно изучать свое лицо. Загорела, похудела. В общем-то это хорошо, но синие круги под глазами стали заметнее. Если внимательно приглядеться, видны тоненькие морщинки в уголках глаз. Столько переживаний из-за этой девчонки! Но надо сломить ее упрямство.
…В белом халате он ей не нравился. Красивый мужчина, надевающий белый халат - это вызов. Сразу возникают противоречивые чувства: с одной стороны, надо рассказать ему о своих неприятностях, о которых и близким-то людям говорить не хочется, а с другой… - "О чем это я? Он пришел не ко мне".
- Ну как наша больная?
"А ты об этом сегодня уже спрашивал! Надо бы, милый, потихоньку двигаться дальше…"
- Что касается физического состояния, то гораздо лучше. Анатолий Борисович говорит, что Соня идет на поправку. Кости скоро срастутся… Наша беседа состоится там же, где и в прошлый раз?
Валерия очень удивилась, когда в больнице объявился оперуполномоченный. И невольно напряглась. В чем дело?
- У меня есть кое-какая информация. У врача хотел спросить: надо больной об этом знать или не надо?
"О чем?" - вцепилась в него взглядом Валерия.
- Александр Сергеевич, отойдемте в сторонку, - позвал психиатра оперуполномоченный.
Они о чем-то шептались, Валерия места себе не находила. Напряженно прислушивалась, надеясь уловить, о чем идет разговор. "Я думаю, можно", - была последняя фраза, которую сказал молодой врач. Что можно? Принесла же тебя нелегкая! И чего неймется?
Наконец в сопровождении медсестры появилась Соня. Она казалась полусонной и вела себя спокойно. Никакого всплеска эмоций при виде старшей сестры не последовало.
- Здравствуй, Сонечка, - ласково улыбнулась Валерия. - Как ты себя чувствуешь?
- Не знаю. Я сяду?
- Конечно, конечно, - засуетилась Валерия и схватилась за стул. Словно хотела посадить сестру там же, у порога.
- Или лягу на кушетку? - спросила Соня. - Как хотите.
- Вам уже лучше? - подошел к ней молодой врач.
- А этот? Опять здесь? Зачем? - покосилась Соня на оперуполномоченного.
- У Валентина Сергеевича есть какая-то важная информация, - сладким голоском протянула Валерия.
Соня на это сообщение никак не отреагировала, только обвела глазами присутствующих и наморщила лоб:
- Кого-то не хватает.
Анатолий Борисович сегодня занят.
- Ах, да! Этот старый зануда! - Соня впервые позволила себе хоть какую-то эмоцию. Но потом равнодушно переспросила: - Ну так что? Мне лечь на кушетку?
- Как вам удобнее, - сказал начинающий психотерапевт. - Ну что, приступим?
Соня расположилась на кушетке.
- Задавайте ваши вопросы.
- Начнем, пожалуй, с детства. Соня, с каких лет вы себя помните?
- Пожалуй, лет с пяти. В детском саду я была влюблена в мальчика, которому родители подарили новенький двухколесный велосипед. Мальчику было девять, он жил в нашем дворе. Я любила его целых три года. Но я не уверена. Может быть, мне все это приснилось? Последнее время все воспоминания словно в какой-то дымке. Туман в голове. Я ведь употребляла наркотики. Несколько лет. И то, что происходило между яркими вспышками образов, которые невозможно передать словами… Все это смутно. Я не умею объяснить.
- Валерия Алексеевна?…
- Соня росла болезненной девочкой. Из-за этого она не ходила в детский сад. Вернее, поначалу ее туда отдали. Но потом начались проблемы. Бесконечные болезни, болезни… Я сама ее пару раз водила, прекрасно это помню. Я ведь была уже взрослая. А насчет того мальчика… Да, было. Она из-за этого и не хотела ходить в сад. Он ездил по двору на новеньком двухколесном велосипеде, и вытащить Соню со двора было невозможно.
- Ты помнишь мальчика на велосипеде? - удивилась Соня. - Значит, ты была в моей жизни раньше? Это не сон?
- Милая, помнишь, как ты полезла на дерево и упала? Как раз из-за этого мальчишки. Хотела доказать ему, какая ты храбрая. У тебя на плече остался шрам. На левом плече. Тебе наложили шов.
- Соня! Что с вами? - заволновался врач, увидев реакцию Сони.
- У меня, действительно, есть шрам на левом плече, - успокаиваясь, сказала она. - Но я не лазила ни на какое дерево. Упала с качелей. В детстве я любила прыгать с качелей. Раскачивалась чуть ли не до "солнышка" и спрыгивала. Упала неудачно. На какую-то железку. Слишком далеко улетела. Распорола плечо. Но это было… Да, из-за него. Из-за мальчишки на велосипеде. Но… Какое еще дерево?
- Валерия Алексеевна?
- Соня вообще-то была жуткой трусихой. Не могу себе представить, чтобы любимым ее развлечением было прыгать с качелей, раскрутившись до "солнышка".
- Я была трусихой? Да я никогда ничего не боялась!
- Соня, вы опять волнуетесь.
- Я просто не могу понять, как так выходит. Все мои слова она словно выворачивает наизнанку!
- Ну хорошо. Оставим детские воспоминания. По-вашему, почему вы стали употреблять наркотики?
- Почему? Да они же сослали меня за границу! С глаз долой! Когда я стала им мешать! Мама бросила отца, чтобы выйти замуж за богатого. То есть, сначала мы жили хорошо. У меня было все. Отец работал на стройке, мама официанткой в ресторане. Она приносила продукты. Дефицитные продукты. Как раз были времена страшного дефицита. В магазинах выстраивались огромные очереди. За всем. Отец доставал дефицитные стройматериалы, потом продавал их, и были деньги. Мы жили в маминой квартире. То есть… Моя бабушка рано умерла, а она воспитывала маму одна. Сначала мы жили вчетвером: бабушка, папа, мама и я. В двухкомнатной квартире, в старом доме. Во дворе которого катался на двухколесном велосипеде тот самый мальчик. В которого я была влюблена. Меня водила гулять бабушка. Мама работала, папа работал, а бабушка водила меня в садик и во двор гулять. Ну, вот видите! Видите! Я же прекрасно все помню!
- Продолжайте. - Врач переглянулся с оперуполномоченным.
- Старый двор, старый дом. Двухкомнатная квартира на третьем этаже. Бабушка умерла, и мы остались втроем. Да, я ведь помню, как она была против отца! Я прекрасно это запомнила. Она сказала что-то вроде: "Не могла найти себе москвича". И еще: "Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу. Слава богу, у меня хватило ума развестись". Я так поняла, что она все время подталкивала маму к разводу. Хотя они с отцом очень любили друг друга. Но все равно в итоге разошлись. Строить стали меньше, было такое время. У отца возникли сложности с работой. А тут подвернулся этот вдовец. Да-да! Меня тогда больше всего поразило то, что он вдовец. Я не могла простить своему отчиму, что он вдовец. Мама работала официанткой в ресторане, где он обычно обедал. Они столько лет встречались почти ежедневно и ни разу не заговорили о чем-нибудь, кроме меню и чаевых! И вдруг… Правда, мама была красавицей. Возможно, что все эти годы он просто не решался. К тому же был женат. А когда овдовел, пришел в ресторан и первому же человеку, который посмотрел на него сочувственно, начал изливать душу. Роман крупного бизнесмена и официантки. Смешно!
- Соня, можно задать вопрос? - осторожно перебил ее врач.
- Да, конечно.
- Какую сказку вы больше всего любили слушать в детстве?
- Сказку? Конечно сказку о Золушке! Какую же еще? И причем здесь это?
- Продолжайте.
- На чем я остановилась? Ах, да! На том, что мать бросила отца, которого любила, и вышла замуж за богатого вдовца. Который был старше ее лет на двадцать. Уж этого я пережить не могла! Кстати, у отчима не было детей, и он отчего-то возомнил, что должен относиться ко мне как к родной дочери. То есть, воспитывать. Старый зануда! Я его сразу же возненавидела!
- А сколько вам было лет?
- Пятнадцать. Когда они поженились. Отец уехал в тот город, где родился, от алиментов мать, естественно, отказалась, как и от всякого общения с ним. И мне было категорически запрещено с ним общаться. У меня же теперь был папа Толя! А он все время норовил залезть ко мне под юбку. Это становилось невыносимо. Денег в доме было полно. Эта сволочь тоже занималась строительством. Он брал подряды на строительство, скупал участки под застройку, возводил огромные дома, а потом продавал квартиры. Послушайте, это смешно! Мама сменяла одного строителя на другого! Выходит, она всю жизнь специализировалась на строителях! Ха-ха!
- Соня, с вами все в порядке? Может быть, мы прервемся?
- Нет, зачем же? Помню, как я их всех ненавидела! За время, что принимаешь наркотики, можно и позабыть. Короче, я стала грубить, скандалить, приходить домой пьяной. Потом… Да зачем об этом? Они решили от меня избавиться. Сослать. За границу, изучать язык и современное искусство. Так это называлось. "Сонечка едет изучать современное искусство…" Чего его изучать? Это же полный бред! Ненавижу!
- Соня…
- Они отправили меня одну. В чужую страну. Из первого колледжа я просто-напросто сбежала. Потом был второй. Третий. К восемнадцати я поняла, что они от меня не отстанут. И на родину не пустят. Хотя прописана я была по-прежнему в бабушкиной квартире. Эта двухкомнатная квартира теперь моя. Оформлена на меня, чтобы он ни говорил…
- Кто это он?
- Никто. Я стала их обманывать. Звонила и говорила, что теперь я послушная девочка, изучаю современное искусство, только денег побольше присылайте. И у современного искусства будет гораздо меньше проблем. По крайней мере, одной точно меньше: я не буду его изучать. Ха-ха! Но этого я им, конечно, не говорила. На самом-то деле я давно уже не жила в студенческом городке, при колледже. У меня была банковская карта, спасибо папе Толе! Он регулярно переводил на счет деньги. Я могла снимать их в любой точке земного шара. Какой гений изобрел эти банковские карты? Звонишь из любой страны и говоришь: "Мама, я по-прежнему изучаю современное искусство. Еще каких-нибудь пара лет, и можно будет поступить в аспирантуру". Два года назад отчим умер и оставил маме все свое огромное состояние. Но она тоже была к тому времени больна. Вот этого я не могу понять. Откуда в ней завелся рак? Она сгубила себя этими сумасшедшими диетами. Я ела все подряд ей назло. Назло…
- Соня…
- Нет, нет. Все в порядке. Конечно, это наследственное! Бабушка тоже умерла рано. И тоже от рака. Значит, и я могу… Нет, со мной все кончится гораздо раньше, потому что я не хочу ждать, когда болезнь, сидящая внутри с момента зачатия, примется за свое черное дело. Сорок пять - это для женщин нашего рода критический возраст. Я не собираюсь ждать до сорока пяти… Да, о чем это я? Об учебе. Я не собиралась возвращаться в Россию. Зачем? И на его похороны не приехала. А потом и на ее. Я приехала, потому что… Это случилось в Испании. "Сеньорита, прошу прощения, но ваш счет заморожен…" То есть у меня больше не было денег. А почему? Любящая мама не хочет поделиться с любимой дочкой завещанными ей миллионами? Я поняла, что она просто хочет вернуть меня домой. Но мы с Марко уже несколько месяцев, как приехали в Испанию…
- Соня?
- Да?
- А зачем вы поехали в Испанию? Изучать современное искусство?
- Какое еще искусство? Там зацвели апельсиновые деревья. В Севилье. И мы с Марко поехали в Севилью, смотреть, как цветут апельсиновые деревья. Кто увидел это хоть раз в жизни, тот не забудет никогда! Я не забыла… На ветках еще висят несобранные плоды, яркие, оранжевые. Десятки, сотни маленьких солнц, освещающих цветущие деревья. А рядом, на тех же ветках, распускаются цветки, крупные, бело-розовые, упругие на ощупь. Их так много, апельсиновых деревьев! Весь город - огромный цветущий сад. Белое облако, которое окутывает тебя, погружая в сказочный сон. И в воздухе стоит упоительный аромат, такой сладкий, такой волшебный, что оживают любимые детские мечты. Голова слегка кружиться, но это от счастья. В Севилье цветут апельсиновые деревья…
- Но ведь это, наверное, было весной, - осторожно заметил врач.
- Что? Ах, да! Но мы с Марко решили задержаться в этом городе. Волшебный город! Там течет река, которая пахнет морем. Можете себе представить? В городе морской запах. Это когда отцветают апельсиновые деревья. Есть еще мандариновые, лимонные. Но их цветки пахнут не так. Иногда это даже противно. И тогда начинаешь искать запах моря. Он всегда там есть. Если бы не был заморожен мой счет… Да, наверное, я осталась бы в Севилье ждать следующей весны. В конце концов, современное искусство того стоит.
Она надолго замолчала.
- Валерия Алексеевна?… - осторожно спросил начинающий психотерапевт.
- Что на это сказать? Замечательный рассказ! У Сонечки всегда была богатая фантазия. Ее сочинения не раз признавались лучшими, их читали в классе как пример для других учеников. Если бы не наркотики, она могла бы многого добиться. К тому же у нее уникальные способности к иностранным языкам. Она так легко запоминала новые слова! Языки - это было ее! Мы с мамой подрабатывали, чтобы нанять ей репетитора. Соня всегда занималась дополнительно, а потом поступила в институт. На иняз. Но потом перевелась на заочное отделение. Из-за того, что подсела на наркотики, завалила сессию. Но такие способности! Не сомневаюсь, она до сих пор великолепно владеет английским. Преподаватели не раз отмечали ее безупречное произношение.
- А как насчет испанского? А? - усмехнулась Соня. - Что ты на это скажешь?
- Кто-нибудь здесь знает испанский? - Валерия оглядела присутствующих.
- Думаю, мы не сможем проверить, насколько хорошо вы владеете языками, - вздохнул молодой врач. - Ваш рассказ, конечно, замечательный…
- Но вы мне не верите? Так?
- А вы сами себе верите?
- Я? Но не приснилось же мне все это!
- Соня не объявлялась целых два года, - сказала вдруг Валерия. - Что с ней произошло за это время? Я не знаю. Никто не знает. Она рассказывает замечательную сказку про Севилью, про цветущие апельсиновые деревья. Про Марко. Кто такой Марко?
- Да, Соня? Кто такой Марко?
- А я почем знаю!
- То есть?
- Знаю только, что он сбежал из дома. Денег у него нет, это точно. Только мотоцикл, на котором мы, собственно, и путешествовали. Исколесили всю Европу, надолго нигде не останавливались. Только в Севилье. Но оба просто влюбились в этот город! Кстати, вы можете найти Марко и спросить его обо мне.
- А где он сейчас? - спросил оперуполномоченный.