Пораженный происшедшей во мне переменой, Вовчик безропотно поднялся, подошел ко мне, подал сигарету и поднес горящую зажигалку. Вид у него при этом был жалкий и растерянный. Похоже, мы снова поменялись ролями, и теперь я опять был хозяином положения, несмотря на то, что сидел прикованный наручниками.
Прикурив, я несколько раз подряд глубоко затянулся, оценивающе глядя на этого бедолагу, и жестко сказал:
- Вот что, парень. Мой тебе совет: бросай эти игры в террористов, пока еще не поздно. Не жди, пока тебя скрутят. Или, еще хуже, пока пулю не получил. Я, с твоей помощью, сегодня уже отведал эту процедуру. Скажу тебе честно, штука весьма болезненная и очень неприятная. Пойми, наконец, что уйти вам отсюда не удастся. Я слышал, вы за бугор собираетесь? Так хочу предупредить, что если даже вам удастся получить самолет и взлететь, то едва ли вы сможете пересечь границу. Наши, конечно, сбивать не станут, а иностранцы наплюют на ваши проблемы. Они сначала собьют самолет за нарушение границы, а потом извинятся с вежливой улыбкой. И инцидент будет исчерпан. А если получится где-нибудь приземлиться, то из любой страны вас выдадут обратно как политических преступников, или будут судить по своим законам, может быть, даже жестче наших. Ты что, не знаешь об этом? Но вообще-то до этого дело и не дойдет. Вас просто отсюда не выпустят. Вы даже до аэропорта не доедете. Даже отсюда, с почтамта, не сумеете выйти. Это я совершенно точно знаю. Так что тебе лучше сдаться добровольно, пока еще есть такая возможность. Освободи меня и помоги мне обезвредить этого Ханыгу. Тебе за это серьезная скидка будет. Ведь это же он все организовал, так?
Не давая Вовчику вставить и слова, я говорил напористо и уверенно, хотя сам-то совсем не был уверен в своей правоте. Сказать по совести, я толком и не знаю, выдают террористов обратно или нет? Но какое сейчас это имеет значение? Сейчас главное - с Вовчика спесь сбить, раздавить его своей уверенностью.
Теперь я дал Вовчику возможность вставить несколько слов, чтобы проверить, какое впечатление на него произвели мои слова. Кажется, я добился необходимого эффекта. Вовчик посмотрел на меня взглядом затравленного зверя и подавленно подтвердил:
- Да, Ханыга…
Я почувствовал себя увереннее. Ощущение такое, что он только и ждал этих моих слов, чтобы расклеиться. Не поймешь этих психопатов. Никогда не знаешь их реакции наперед.
Чтобы усилить произведенный эффект, я сказал как можно задушевнее:
- Ну, вот видишь… Патрульного не ты застрелил, ведь так? Это смогут все заложники подтвердить. А кассиршу…
- Я не знал, что пистолет боевой.
Не сразу поняв смысл его слов, я переспросил:
- Что? Как… не знал?
Вовчик пояснил:
- Пистолет мне Ханыга перед самым приходом сюда подсунул. Договаривались, что пистолет будет газовый, только для шухера. А он, гад… И проверить мне не дал, еще упрекнул, что не доверяю. Да и не собирался я стрелять, в любом случае. Не толкни меня кассирша в бок, и не было бы ничего.
- А то, что ты не знал про пистолет, Ведерников сможет подтвердить? Он видел?
- Видел.
- Ну, вот!
Воодушевляясь моей уверенностью, Вовчик как бы в раздумье сказал:
- И ведь заложников я не хотел брать, это Ханыга без меня провернул…
На этот раз я просто обалдел от удивления. Я-то ведь думал, что он вместе с Шариным это все…
На всякий случай я уточнил:
- Как это, без тебя?
- А ты что, не видел? Ах, да… Ты же без сознания валялся… Я, когда кассиршу… застрелил, блевал там минут десять. Или больше, не знаю точно. А потом, кажется, немного отключился. Меня так наизнанку выворачивало, что ни до чего дела не было. А когда очухался, все уже было сделано.
Изменив позу, я примостился на жестком столе поудобнее и еще немного подтолкнул Вовчика:
- Тем более. Люди это подтвердят, ведь не всем же там от страха память отшибло. Да если ты, ко всему, еще и Ханыгу поможешь обезвредить…
Вовчик вдруг резко перебил меня:
- А ты не очень-то резвись, понял? То, о чем я думаю, тебя не касается. Почему я тебе должен верить больше, чем Ханыге. Может, ты просто за шкуру свою дрожишь, вот и вешаешь мне лапшу на уши. Да так оно и есть, скорее всего. Сейчас ты меня сагитируешь с Ханыгой расправиться, чтобы свободу получить, а потом ото всего отвертишься. И сам чистенький, и в героях останешься, а я снова в зону пойду, и уже на всю катушку.
Откинувшись спиной на дверной косяк, я мрачно посмотрел на Вовчика и глубоко затянулся сигаретой. Похоже, я недооценил его или просто поторопился. Что-то я не учел в его настроении - вон он как резко переменился. Я решил снова поменять тактику, чтобы хотя бы закрепить то, чего уже удалось добиться… Если только это еще не потеряно безвозвратно из-за моей идиотской спешки.
Решив так, я сказал то, что, в общем-то, и в действительности думал, поскольку парня этого мне стало по-настоящему жаль. Кто знает, сложись у него жизнь по-иному, может и не был бы он таким?
- Послушай, Володя. Поверь мне, если ты сделаешь то, о чем я прошу тебя, то обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы тебе скостили срок до минимума. Не надо обманываться, совсем безнаказанным тебе остаться не удастся. Но ведь есть свидетель, что кассиршу ты убил непреднамеренно, и в захвате заложников не участвовал. И если ты мне поможешь…
Вскакивая на ноги, Вовчик яростно выкрикнул:
- Нет! И заткнись, хватит. Я-то думал, ты со мной и правда по-человечески, а ты ради шкуры своей… Не верю тебе! Всем не верю! Каждый только под себя гребет.
Я сделал попытку возразить, но он рявкнул еще злее:
- Заткнись, я сказал! Закончены разговоры. Еще полчаса, и я отсюда уеду. С Ханыгой и деньгами. А через несколько часов мы будем за бугром. И тогда разбирайтесь тут сами, кто чего хочет. А я не идиот добровольно в зону идти. С меня хватит и одного раза.
Смерив его мрачным взглядом, я решил использовать свой последний козырь, который приберег на крайний случай. Чуть передвинувшись в сторону, я открыл подвешенные к косяку гранаты, щелчком откинул в сторону сигарету, и мрачно сказал:
- Ты был неосторожен, Володя, что посадил меня сюда. Ханыга не похвалил бы тебя за это.
Увидев гранаты, он побледнел, поняв свою оплошность, и его рука медленно потянулась к пистолету. Я слегка потянул пальцем чеку за кольцо и предостерегающе сказал:
- Вот этого делать не надо, Володя. Если ты вытащишь пистолет, то я выдерну чеку и ты едва ли успеешь скрыться за углом. А мне все равно, какой смертью помирать: от твоей пули или от взрыва. Подойди ближе и сядь. Хоть ты и не хочешь со мной говорить, но сделать тебе это все же придется.
Загипнотизированный моим взглядом, он покорно подошел, поднял еще один стул и осторожно опустился на него. Судорожно сглотнув слюну, спросил, не спуская глаз с моей левой руки:
- Чего ты хочешь?
Криво усмехнувшись, я ответил:
- Я только что говорил тебе, чего я хочу… Мы поменялись ролями, не правда ли? Теперь ты у меня в руках, и я диктую тебе свои условия. Забавно. Как ты себя чувствуешь в моей роли? Немного страшновато, да? А мне просто замечательно в твоей роли. Но, в отличие от тебя, я хочу обратного. Я хочу спасти свою жизнь, жизнь еще шестерых людей и попытаться помочь тебе. На Шарина мне, признаться, глубоко и нежно наплевать, его заслуженная пуля ждет. Но тебя я хочу удержать, чтобы ты не стал таким же, как он. Впрочем… Ты таким не станешь, нет в тебе его звериной жестокости. Он называет это трусостью, а я считаю, что в тебе еще не все человеческое пропало. Ты знаешь, я мог бы сейчас потребовать, чтобы ты освободил мне руку и отдал мне оружие, но я не стану этого делать. Я надеюсь, что ты пойдешь на этот шаг добровольно, и добровольно же поможешь мне обезвредить Шарина…
Честно говоря, здесь я тоже немного блефовал. Сделать так было бы лучшим вариантом, чем то, что я задумал, но я боялся, что Вовчик может перехватить мою левую руку, если подойдет ко мне вплотную, и тогда моя затея окончательно лопнет. А выдернуть чеку и удерживать предохранительную скобу раненой рукой я не смог бы. Держать в руках Ф-1 мне было не впервой, и я знаю, что пружина на ней стоит достаточно мощная. Во всяком случае для моей ослабевшей от раны руки. Я не смог бы удержать скобу и нескольких секунд. А если я не выдержу скобу и отпущу ее, а взрыва не последует, а так оно и будет, то все кончится для меня весьма плачевно. Вовчик либо заорет, либо выстрелит с перепугу, и тогда появится Шарин. А с этим зверем разговор получится коротким, я ему уже давно глаза намозолил. И потребовать у Вовчика ключ от наручников, чтобы освободиться самому, я тоже не мог. Не удастся мне одновременно удерживать скобу и снимать наручники.
Словом, я решил рискнуть и пошел ва-банк.
- Так вот, Володя. Я мог бы это сделать, но не стану. Я хочу дать тебе шанс исправить хотя бы часть своих ошибок. Как ты думаешь, почему я так уверенно говорил, что из вашей затеи ничего не получится?
Заикаясь от испуга и неожиданности, Вовчик проблеял едва слышно:
- Н-не знаю.
Снисходительно усмехнувшись, я пояснил:
- Потому что мне совершенно точно известно, что спецназ уже разработал операцию по нашему освобождению. Более того, я знаю, что она начнется с минуты на минуту. До сих пор они не начинали только потому, что у вас было слишком много заложников и кто-то неизбежно пострадал бы. А теперь, как ты сам понимаешь, риск значительно уменьшился. Я же хочу, чтобы не пострадал вообще никто и чтобы у тебя был шанс заслужить снисходительность суда.
Облизав пересохшие губы, Вовчик выдавил:
- Так вот ты о чем с дружком своим, Безугловым, перестукивался?
Я удивленно приподнял брови.
- Так ты видел? Что же ты Шарину не сказал?
- Тебя, дурака, жалко стало.
Посмотрев на его серьезную физиономию, я убедился, что он не шутит и говорит искренне. И ведь он действительно меня спас от смерти, как минимум один раз. У Шарина рука не дрогнула бы меня добить. И если бы не Вовчик, то так бы оно и случилось. Мне стало даже неловко за то, что я подвергаю его такому испытанию, но сейчас не до сантиментов. К тому же он сам во всем виноват.
Твердо посмотрев в его испуганные глаза, я жестко сказал:
- Ты полагаешь, что сейчас вы с Шариным находитесь в безопасности оттого, что гранатами все окна и двери обвешали? Ошибаешься. Все эти фитюльки, - я качнул пальцем гранату за кольцо, - вам не помогут. Это просто учебные болванки, набитые песком. Понял? И спецназовцам достаточно аккуратненько снять одну из решеток в любой комнате на выбор, тихонечко проникнуть внутрь… Ну, дальше ты, наверное, и сам можешь представить.
Вовчик недоверчиво посмотрел на меня.
- Врешь, Степанов. Признайся, что на понт берешь.
Я не удержался от садистской ухмылки.
- Может и вру… Хочешь проверим?
И еще немного вытянул чеку. Вовчик отшатнулся от меня и едва не упал вместе со стулом. Выставив вперед руку, он жалобно и тихо вскрикнул:
- Не надо!..
Посерьезнев, я спросил:
- У тебя с собой ключ от наручников?
Он поспешно кивнул головой.
- Достань.
Вытащив из кармана ключ, Вовчик с готовностью протянул его мне. Я отрицательно покачал головой.
- Нет, Володя, ты должен сделать это добровольно, без давления с моей стороны. А посему, чтобы не было между нами недомолвок и ты не сомневался бы в правоте моих слов и окончательно поверил мне, я сейчас выдерну чеку, и ты сам убедишься, что сдаться будет лучшим выходом для тебя. Пойми, я доверяю тебе. И ты должен мне верить и сам, добровольно, сделать шаг к своему спасению. Тогда я с чистой совестью дам на суде показания в твою пользу. А мне есть что сказать в твое оправдание. Пойми, лучше суд и минимальный срок, чем пуля…
Говоря это, я медленно вытягивал чеку согнутым пальцем. Прикрыв голову руками, Вовчик отчаянно взмолился:
- Не надо, Степанов…
Я спросил с улыбкой:
- Надеюсь, ты не думаешь, что я самоубийца?
Честно говоря, меня и самого немного мандраж потряхивал. Все-таки граната, а не булочка с маком. Я всегда испытывал благоговейный трепет перед оружием, даже перед учебным. А вдруг Валька что-нибудь напутал, и не все гранаты учебные? Или просто попала боевая в партию учебных? Таких случаев немало бывало. Но не сделать того, что я хотел, было нельзя, потому что тогда Вовчик просто-напросто не поверит мне, и, наверняка, сделает попытку меня обезвредить. И тянуть время больше тоже нельзя. Вовчик, похоже, уже дошел до кондиции, и мне только и остается, что окончательно перетянуть его на свою сторону. Но если сейчас вдруг появится Шарин…
Закусив губу, я рванул за кольцо. Чека вылетела из запала, и я услышал характерный щелчок бойка. Внутри у меня все похолодело. Почему щелчок? Ведь в учебных запалах нет бойков?!
Лоб у меня моментально покрылся испариной, и я искренне пожалел, что не послушал Вовчика. Сжавшись в ожидании взрыва, я отсчитал положенные четыре секунды, но взрыва не последовало. Прошло еще три секунды… Еще пять… Тихо.
Вовчик так и сидел на стуле, закрыв голову руками и съежившись от страха, когда я осмелился открыть зажмуренные глаза. И тут меня осенило, прямо как будто в голове посветлело. Ну конечно же! Запалы специально ввернули боевые, на тот случай, если бы Шарину вдруг пришло в голову проверить их.
Утерев мокрый лоб освободившейся рукой, я заметил все еще висящее на пальце кольцо с чекой и, усмехнувшись, легонько толкнул Вовчика ногой в плечо.
- Эй, Вовчик, ты не помер от страха? Очнись. Посмотри сюда.
Он несмело поднял голову. Я помахал у него перед носом кольцом, и, отбросив его в сторону, спросил:
- Ну, что? Теперь веришь мне?
На него, беднягу, было жалко смотреть, столько разочарования и обреченности было во всей его сжавшейся фигуре. Страдальчески поморщившись, он ответил с нескрываемой горечью:
- Теперь верю…
И тоскливо добавил:
- Пропади все пропадом…
Устало опустив голову и неловко скрючившись на стуле, он замер в неудобной позе и затих. Я поторопил его:
- Давай, Володя, решайся. Время дорого…
Подняв голову, он посмотрел на меня потухшим взглядом и обреченно произнес:
- Опять фортуна ко мне задницей повернулась… Снова в зону идти? Не хочу больше.
Бросив мне на колени ключ, он сказал:
- Делай, что хочешь, а я устал. Надоели вы мне все хуже смерти…
Я с сожалением посмотрел на его поникшую фигуру, но времени на утешения у меня не было. Ключ у меня в руках и надо торопиться. От Вовчика, похоже, помощи ждать не приходится, ну да и Бог с ним. Только бы освободиться и овладеть оружием.
Взяв ключ, я намерился вставить его в замок и тут услышал голос, от которого у меня все похолодело внутри еще сильнее, чем когда я ждал взрыва гранаты. Голос был негромким, но мне показалось, что он прогромыхал на весь почтамт, настолько велико было мое потрясение.
- Оставь эту затею, Степанов.
Осторожно повернув голову, я увидел стоящего посреди коридора Шарина с автоматом в руках, направленным мне прямо в грудь. Побледневший Вовчик вскочил, услышав голос, и оказался между мной и Шариным. Наверное, это и спасло меня, иначе бы Шарин выстрелил без предупреждения. Нехорошо ухмыляясь, он процедил, поочередно прощупывая нас взглядом:
- Спелись да, сук-ки? То-то я давно замечаю, что вы шепчетесь по углам… Брось ключ, Степанов, он тебе не понадобится.
Говорил Шарин негромко, почти шептал, но за его кажущимся спокойствием чувствовалось холодное бешенство, которому он пока не давал выхода. В злобно прищуренных глазах я безошибочно прочитал свой смертный приговор. Все так же негромко Шарин добавил:
- Ты так и подохнешь в наручниках. Я тебя вечным арестантом сделаю.
Я медлил бросать ключ, лихорадочно соображая, как поступить. Если бы у меня было еще несколько секунд перед его появлением и я успел открыть замок! Всего в нескольких сантиметрах от моей руки, скрытый от взгляда Шарина, торчал пистолет, у Вовчика за ремнем. Но рука моя была на виду, а на Вовчика я уже не рассчитывал, он, похоже, совсем окаменел от страха. Ведь и его Шарин тоже не пощадит за попытку помочь мне.
Шарин угрожающе выкрикнул, теряя терпение:
- Ну?!!
Я отбросил ключ в сторону, а Вовчик вдруг сделал то, чего я меньше всего ожидал от него в эту минуту. Сделав шаг по направлению к Шарину, он загородил меня собой и прохрипел осевшим голосом:
- Не стреляй в него.
Изумленно уставившись на него, Шарин яростно выматерился:
- Ах ты х… моржовый!!! Ты еще возникать смеешь?! Из-за тебя же, сучара, все прахом пошло, и ты еще смеешь вякать?.. Слышал я, о чем вы тут толковали. Специально не стал вмешиваться, чтобы все до конца выслушать. И то, что гранаты учебные, слышал, и что операция готовится… Вот она до чего довела твоя жалостливость, сучонок. Гребня ты е… Но теперь уж, б…, ни хрена у вас не получится. Пока я еще хозяин, я с вами разберусь. Мне один конец, но заложников я с собой на тот свет заберу, чтобы не так скучно было. Ты, сучонок, отойди, с тобой у меня особый разговор будет. Сначала я твоему корешу организм продырявлю. Он и без того уже лишних пять минут дышит…
Вовчик упрямо стоял на прежнем месте, явно не желая уступать. Бессильный что-либо предпринять, я напряженно наблюдал за обоими, гадая, чем это кончится, поскольку ничего другого мне не оставалось.
Шарин сделал два шага вперед и, не снимая палец со спускового крючка, левой рукой цепко схватил Вовчика за плечо и с силой швырнул его назад, себе за спину.
- А-а-а, щенок… Героем хочешь стать? Ничего, в соседних могилах гнить будем. А червям все равно, кого глодать…
Вздернув ствол автомата, опустившийся от толчка вниз, он снова направил его мне в грудь и садистки улыбнулся.
- Давно я желаю посмотреть, Степанов, как ты штаны обмараешь от страха…
Замерев от напряжения, я посмотрел на палец Шарина, судорожно сжатый на спусковом крючке, и тоскливо подумал: іНеужели все? Ведь совсем немного оставалось… Вот уж не думал, что так умирать придется. И еще эта рожа… Хотелось бы что-нибудь посимпатичнее перед смертью увидетьі. Я закрыл глаза и сжался в ожидании выстрела, который не замедлил прогреметь. Мне даже показалось, что я уловил обострившимся обонянием кисловатый запах пороховой гари. Только боли, на удивление, не было. Не понимая, в чем дело, я нерешительно открыл глаза и осмотрелся.