- Господа, господа, - заволновалась Елизавет Петровна. - Мы же решили, что Бейлис убила женщина, тайно проникшая ночью на территорию замка. Если копнуть, так мотив был у каждого из нас. Вспомните вчерашний вечер!
- Да, Бейлис разозлила всех, - согласился с ней Сивко. - Но душить ночью подушкой? Как-то это… неприятно.
И Федор Иванович поморщился.
- Торговать женскими трусами тоже неприятно, - усмехнулся Таранов. - Но ты же это пережил. Или, скажешь, не было?
Сивко бросил на него злой взгляд, но промолчал.
- Наш Федя тихушник, - заметила Елизавет Петровна. - А в тихом омуте, как говорится…
- Мы здесь не для того, чтобы устраивать разборки, - вмешался Воронов. - И вовсе не для того, чтобы обсуждать наше прошлое и личную жизнь. А для того, чтобы вспомнить всех родственников Льва Абрамовича и выяснить, кто эта женщина.
- У него три дочери, - медленно сказала Елизавет Петровна. - Старшей лет пятьдесят. Я ее хорошо знаю. Это не она. Вторая дочь Льва Абрамовича на пять лет моложе сестры. Мы с ней ровесницы…
- Наконец-то я с точностью узнал, сколько тебе лет! - рассмеялся Таранов. - Сорок пять! Ай, проговорилась!
- Я никогда не скрывала свой возраст, - зло сказала Елизавет Петровна. - И дату в паспорте не подделывала.
- Бейлис подделывала, - вмешался он.
- Что ты имеешь в виду, Мишель?
- Она подделала дату рождения, и сам паспорт у нее вроде бы был фальшивый. Она сама мне вчера проболталась.
- А с какой стати она с тобой откровенничала? - подозрительно посмотрела на него Елизавет Петровна.
- Потому что напилась.
- Что ж… Я всегда знала, что она фальшивка! И тело ее, и душа, и уж, конечно, биография! Все - фальшивка! Но вернемся к наследницам. Третьей дочери Льва Абрамовича тридцать пять, и она еще не замужем. У старших ее сестер по дочери. Одной около тридцати, а другая совсем еще юная. Студентка, насколько я помню. И одна правнучка. Но она еще малышка, ее мы со счетов сбрасываем. Старшую дочь Льва Абрамовича тоже.
- А старшую-то почему? - не согласился с ней Таранов.
- Потому что она носит обувь сорокового размера, - резко сказала Елизавет Петровна. - Начальник охраны это отметил бы. Но он сказал, что ножка узенькая. И маленькая.
- Значит, две дочери и две внучки, - подвел итог Воронов. - Итого четверо. И всех он обделил в своем завещании.
- Его первая жена давно умерла, - задумчиво сказала Елизавет Петровна. - У них был крепкий брак, я бы даже сказала, добротный. Трое детей. Он, в общем-то, был счастлив.
- Почему же женился тогда на Бейлис? - спросил Воронов.
- Седина в бороду, бес в ребро! - рассмеялся Таранов. - Лично я его понимаю. А вот почему он переписал завещание, убей, не могу понять. Наказать, что ли, их хотел? Дочерей? А за что? Первая жена служила ему верой и правдой.
- Они, разумеется, будут судиться за наследство, - все так же задумчиво сказала Елизавет Петровна. - Его дочери. Именно потому, что они его дочери. Лев Абрамович своего не упускал. Никогда.
- А каковы шансы? - тихо спросил Воронов.
- Если честно, все по закону, - вздохнула Елизавет Петровна. - Завещание составлено в присутствии нотариуса, подписано при двух свидетелях, Лев Абрамович был в здравом уме и твердой памяти.
- Сдается мне, Лиза, ты была одним из этих свидетелей? - пристально глянул на нее Воронов.
- Господи! Что уж теперь скрывать? - И Елизавет Петровна посмотрела на Таранова.
- Ну и что? - пожал тот плечами. - Да, я подписался под завещанием Льва Абрамовича. Мы с ним тогда тесно сотрудничали. Только бизнес, ничего личного. Я и Елизавет Петровна, лица, не заинтересованные в наследстве, вот он и пригласил нас в свидетели. Мы гостили у него в тот день, осматривали коллекцию вин. И вдруг он вызвал нотариуса и сказал: "Раз уж вы здесь, господа, подпишем завещание". Хотя я, признаться, рассчитывал на кое-какие экземпляры из его коллекции. Хотя бы в память о нашем долгосрочном сотрудничестве. Но Лев Абрамович нас с Елизавет Петровной ловко надул. Не оставил ничего! - весело сказал Таранов. - Хотя бы на память! Старый скупердяй, - беззлобно добавил он.
- А кому он все оставил? - тихо спросил Воронов. - Раз вы подписывали завещание, то знаете подробности. Недвижимость, деньги, уникальную коллекцию вин?
- Все - своей законной жене, Бейлис, в том-то и штука! Или как там ее? Я никогда не видел ее паспорта и не спрашивал настоящего имени.
- А в случае ее смерти?
- Вот если бы она вступила в права по истечении полугода, как и положено, по закону, тогда в случае ее внезапной смерти наследником стал бы сын. Но он несовершеннолетний. В общем, черт их разберет!
- Даже если все унаследует он, будет решаться вопрос об опекунстве.
- Разумеется! Он же еще ребенок! Опекуншей на сто процентов будет одна из его, ха-ха, сестер. Можете представить, старшей сестре пятьдесят! А ему восемь! Они ровесники с ее внучкой! Ха-ха!
- Всякое бывает, - пожала плечами Елизавет Петровна.
- Значит, это одна из них, - подвел итог Воронов. - Ну что? Посмотрим план замка? Отметим крестиком места, где бы она могла спрятаться.
- Как будем охотиться на девушку, господа? - весело спросил Таранов. - С оружием или без?
- Иван! - возмутилась Елизавет Петровна. - Все ж таки она нашего круга!
- Ставлю на младшую внучку! - рассмеялся тот. - Потому что сегодня ночью я слышал в замке юный смех! Кто знает в лицо его внучку, господа? Я, признаться, застал в доме Льва Абрамовича только Бейлис. Первая его жена к тому времени умерла, а дочери разъехались.
- Она учится в институте, - сказала Елизавет Петровна. - Умненькая, хорошенькая. Это все, что я про нее знаю.
- Студенты нынче пошли активные, - подал наконец реплику и Сивко. - Вполне может быть…
- А кто же ее сообщник? - тихо спросил Воронов. - Кто открыл ей дверь? Кто нейтрализовал собак?
- Не хотела тебя огорчать, - вздохнула Елизавет Петровна. - Но… Ты уверен в прислуге?
- Зигмунд? Чепуха! Зачем ему это надо?
- Деньги, - пожала плечами Елизавет Петровна.
- Зигмунда нельзя подкупить. Тем более Эстер Жановну. Нет, полная чушь! Я уверен в этих людях!
- Зигмунд ведет себя странно. И его жена тоже. Что же касается нас… Дима, ну кто из нас на такое способен? Вступить в сговор с наследницами Льва Абрамовича, впустить одну из них сюда, ночью, тайно, чтобы она убила Бейлис?
- Да все способны! У вас у всех был мотив, мы это уже выяснили! Она вам всем мешала! К тому же среди нас есть человек, которого я совсем не знаю.
- Мишель? - тонко улыбнулась Елизавет Петровна. - Ну уж нет! Я за него отвечаю!
- Спасибо, - сказал он.
- Ты так хорошо его знаешь? - не унимался Воронов.
- Не беспокойся, знаю.
- Что ж… Тогда приступим к плану замка. Где бы она могла спрятаться? Господа, прошу поближе к столу.
Они придвинули кресла и склонились над планом.
- Это надо же так нагородить, - пробормотал Таранов.
В замке и в самом деле было полно укромных мест. Проект Воронов разрабатывал сам, потом долго согласовывал с архитектором. По слухам, строительство обошлось ему в десять миллионов долларов, и то лишь потому, что он постоянно недоплачивал рабочим. Строительство мрачной каменной громадины напоминало возведение египетских пирамид, с той только разницей, что здесь была отнюдь не пустыня. Подмосковные леса. Особенности климата затрудняли сначала земляные работы, потом возведение каменных стен, наружную отделку. Сюда в течение нескольких лет нагоняли гастарбайтеров из Украины, Молдавии, Средней Азии. Их-то и кидал хозяин без зазрения совести, давая денег вдвое меньше обещанного. Работа, мол, некачественная. А то и вовсе не платил. Меж тем каменная громадина все росла и росла. И прямо пропорционально росла ненависть местных жителей к ней и Ворону - колдуну. Ходили даже слухи о черной мессе, а местная знахарка предрекала конец света, как только Ворон поселится в замке, и называла его Антихристом. Никто не понимал, за каким чертом Воронову это нужно? Такие хоромы, в таком месте? Но он платил деньги и в итоге своего добился: стройка благополучно закончилась, к замку потянулись фуры, груженные антиквариатом. Покои постепенно заполнялись мебелью, а подвалы вином.
Но перевезти сюда жену Воронов не успел. Одна мечта сбылась, другая разбилась вдребезги, и непохоже было, что он счастлив. Большая удача зачастую равна потере такого же размера. Дмитрий Воронов заплатил сполна. Казалось, он до сих пор не верит в то, что случилось, и не может с этим смириться. Если бы черная месса смогла вернуть ему жену, Воронов пошел бы и на это. Но он не был колдуном, он не был Антихристом. Он был обычным человеком и страдал сейчас безмерно, это видели все.
И вот - новая драма, на сей раз уже в стенах замка. Теперь его гости с трудом разбирались во всех этих комнатах, кладовых, подсобных помещениях и лабиринте длинных коридоров. Замок был трехэтажным, а смотровая башня находилась на уровне шестого этажа. Особое внимание хозяин уделил погребам.
- Это ж надо так нагородить, - повторил Иван Таранов и ткнул пальцем в подсобное помещение первого этажа рядом с кухней: - Вот здесь неплохое местечко.
- А я выбрала бы чердак, - не согласилась с ним Елизавет Петровна.
- Погреба, - пробасил Сивко.
- Погреба я запираю, - резко сказал Воронов.
- Она же раздобыла ключ от калитки? Не факт, что не раздобыла и от твоих погребов.
- Это невозможно!
- Ну, если у нее был сообщник…
Раздался сдавленный то ли всхлип, то ли стон. Оказалось, что дверь в кабинет приоткрыта, а подле нее стоит сомелье. Воронов вздрогнул и поднял голову от плана:
- Зигмунд? Чего тебе?
- Бургундское, господа, - еле слышно сказал тот.
- Что? Как?
- Время к обеду. Не угодно ли бургундского?
- И в самом деле, уже за полдень, - бросив взгляд на наручные часы, заметил хозяин замка. - Может быть, выпьем вина?
- Неплохо бы, - энергично кивнул Таранов. Остальные с ним согласились.
Зигмунд тут же вкатил в кабинет сервировочный столик. На нем в ряд стояли прозрачные, как слеза, бокалы, над ними гордо возвышалась темная, почти черная бутылка вина, словно королева среди подданных. Ее маленькую гордую голову украшала сургучная корона, а платье было хоть и простое, но со всеми положенными регалиями, включая медали всемирных выставок. Подле хрустальных туфелек бокалов - придворных дам притулились тарелочки с сыром разных сортов, от твердого, как камень, до нежнейшего слезоточащего бри, с плесенью, вазочка с маслинами. В кабинете остро запахло сыром. Зигмунд ловко открыл бутылку, показал пробку. Все его жесты были отработаны до автоматизма, лишь руки еле заметно дрожали.
- Давно ты здесь стоишь? - тихо спросил Воронов, когда сомелье принялся разливать по бокалам темное, густое вино.
- Я только что поднялся, - с огромным трудом выдавил из себя Зигмунд, и все поняли, что он соврал. - Господам угодно что-нибудь еще?
- Нет, спасибо. Ты можешь идти.
- Но… разливать вино…
- Мы сами. Иди, Зигмунд.
Сомелье неохотно вышел из кабинета.
- Вот видишь, Дима, - сказала после паузы Елизавет Петровна. - Я не так уж и не права. Он же напуган до смерти!
- Да, это правда, - кивнул Таранов, и Федор Иванович Сивко с ним тут же согласился.
- Я и сам это вижу, - задумчиво сказал Воронов и взял в руки свой бокал. За ним к столу потянулись остальные.
- Бургундское! - с чувством сказал Таранов. - Божественно вино!
- Я предпочитаю бордо, - флегматично заметил Сивко.
- Это потому, что у него репутация, - тонко улыбнулась Елизавет Петровна. - Для тебя важнее всего послужной список и мнение экспертов. А также престиж. Промахнуться боишься, Федя. А если этикетки содрать? Сам сможешь определить, что хорошо, а что плохо? Или и здесь тебе понадобится консультант?
- Не беспокойся, смогу, - нахмурился Сивко.
- Спор между бургундским и бордо вечен. Знаете известную шутку? Бургундский винодел как-то сказал: "Бордо прописывают врачи, из чего я сделал вывод, что это вино для больных. Пейте бургундское, и вы никогда не заболеете!" - процитировал Дмитрий Воронов.
- Ха-ха! Хорошая шутка! - рассмеялся Таранов.
- Мы пьем вино, потому что хотим жить не просто хорошо, но и долго, - заметила Елизавет Петровна. - Его польза для организма давно уже доказана. А бургундское это или бордо, значения не имеет. Главное, чтобы оно было хорошее.
- Качественное, - весомо добавил Сивко. - Не разведенный водою спирт, подкрашенный и отравленный ароматизаторами, а чистый продукт, только перебродивший виноградный сок и ничего больше. И - никакого сахара!
- Я уверен, это вино отличное! - Воронов первым сделал глоток. - Grand Cry. Вино высшей категории.
- Бургундское пили мушкетеры, - заметил он и тут же понял, что сказал глупость. Таранов хмыкнул, а Елизавет Петровна глянула с укоризной.
- Вы увлекаетесь творчеством Дюма, Михаил Андреевич? - в упор посмотрел на него Воронов.
- Хорошая же книга. Я имею в виду "Трех мушкетеров", - попробовал выкрутиться он.
- Да, бургундское имеет древнюю историю… Но не увлеклись ли мы вином, господа? С чего начнем осмотр укромных местечек замка?
- С того, что вызовем крепких парней из охраны, - сказал Федор Иванович Сивко, поддев на серебряную вилочку кусочек остро пахнущего сыра и положив его в рот. Аппетитно причмокнув, Сивко заметил: - Наше дело зарабатывать деньги и пить вино, а их - ловить преступников. Мне нравится здесь, в кабинете, в этом уютном кресле. Я выпил бургундского и расхотел носиться по этажам.
- Вызвать с десяток парней, чтобы поймать одну женщину? Фи! - сморщила носик Елизавет Петровна.
- Я спущусь вниз, - допив вино, сказал Таранов. - И осмотрю кладовые. Вызвать охранников мы всегда успеем.
- Нет уж, - не согласился с ним Воронов. - Первый этаж осмотрю я, а заодно проверю, заперт ли винный погреб. Это для меня важно. Поднимись наверх.
- Как скажешь, - пожал плечами Таранов. - Наверх так наверх! Не беспокойся, я ее выманю.
- Никто и не сомневается в твоих способностях, - тонко улыбнулась Елизавет Петровна. - Я уверена: охрана нам не понадобится, если за дело берется Иван Таранов. По девушкам ты большой специалист.
- Ха!
- Я хочу остаться в кабинете, - заупрямился Сивко. - Сами ее ловите.
- Тогда я, Ваня, пойду с тобой, - поднялась Елизавет Петровна.
- Мне помощь не нужна, - запротестовал Таранов. '- Вы что думаете, я женщину испугаюсь?
- Я думаю, что тебе не надо отказываться от моей помощи, - выразительно посмотрела на него Елизавет Петровна. Таранов понял и кивнул:
- Ну хорошо. Идем!
- Михаил, вы не откажетесь еще раз осмотреть винный погреб? - пристально глянул на него Воронов. - Помнится, я обещал вам персональную экскурсию и дегустацию.
- Момент не слишком подходящий.
- Для бокала хорошего вина момент всегда подходящий.
"Иди", - взглядом приказала Елизавет Петровна, и он послушно встал и кивнул:
- Хорошо, Дмитрий Александрович, я иду с вами.
Так они и поступили. Прихватив с собой план замка, Елизавет Петровна и Иван Таранов поднялись наверх, он вместе с хозяином спустился вниз, а Федор Иванович Сивко остался в кабинете, невозмутимо потягивая бургундское. Что же касается Зигмунда, то сомелье исчез, испарился.
"Шато Петрюс" 1991 года, или Первое разоблачение
Дмитрий Александрович Воронов невозмутимо спускался вниз по лестнице. Он шел следом, раздумывая о событиях сегодняшней ночи. О неожиданной гостье, спрятавшейся за портьерой, о смерти Бейлис, об узких следах модных женских сапожек на пашне… Черт возьми, как изо всего этого выпутаться? Из кухни, также находящейся на первом этаже, так аппетитно пахло пряностями и острыми соусами, что он почувствовал голод, хотя и плотно позавтракал. Но бокал вина разжег аппетит.
- Вам готовит Эстер Жановна? - спросил у хозяина замка, почувствовав, как болезненно сжался желудок. А когда здесь, интересно, обед? Кусочек сыра, который поддел с серебряной тарелочки, голода не утолил.
- Да, она неплохо с этим справляется, - кивнул Дмитрий Александрович. - Эстер Жановна и Зигмунд у меня на хозяйстве с тех пор, как я въехал в этот замок. А вам не показалось, Михаил, что Елизавет Петровна не просто так напросилась в попутчицы к Таранову? Она хочет поговорить с ним по душам, без свидетелей.
- Может быть, может быть.
- Не будем им мешать. Пока не будем, - значительно добавил Воронов.
Они вновь, как и вчера, шли по длинному коридору, и теперь он был уверен: да, потолок опускается, а стены сужаются. Этот коридор, а точнее галерея, с наклоном. Хозяин замка шел впереди, он на полшага позади. Дошли до тяжелой железной Двери, Воронов подергал за ручку и, повернувшись к нему, сказал:
- Вот видите, Михаил Андреевич, погреб по-прежнему заперт. На мое вино никто не покушался, значит, дело не в этом. Она не затем проникла в замок.
- Послушайте, не зовите меня по отчеству! - взмолился он. - Мне неловко. Я ведь намного моложе.
- А сколько вам лет? - В голосе хозяина послышалось любопытство.
- Тридцать.
- О! Тридцать! В тридцать я заработал свой первый миллион, и меня с тех пор не называли иначе как по имени-отчеству, - заметил Воронов.
- Не все же такие удачливые. То есть, я хотел сказать, что уважаемым людям, которые старше меня, не обязательно обращаться ко мне по имени-отчеству, - попробовал вывернуться он.
- Как скажете, - пожал плечами Воронов, достал из кармана ключ и вставил его в замочную скважину.
- И обращаться на вы вовсе не обязательно. Кстати, раз в винном погребе никого нет, зачем же мы туда спускаемся?
- А как же дегустация?
- Разве не важнее поимка преступника?
- Это успеется, - невозмутимо сказал хозяин. - Вчера вам помешала Бейлис, и я хочу хоть как-то это компенсировать. Прошу.
Хозяин замка взглядом указал на дверь. Пришлось подчиниться. Крайне неохотно он ступил туда, откуда тянуло холодком и какой-то особой, известковой сыростью. И вспомнил пещеры, в которые приходилось когда-то спускаться, темные, опасные. Ощущение было такое же. Но тогда на нем была страховка, а впереди и позади шли в связке его друзья. На этот раз на крутую лестницу он шагнул первым, а следом шел Дмитрий Воронов, которого он не отнес бы к своим друзьям. Спустились в погреб.
- Я хочу угостить вас исключительным вином, Миша, - доверительно сказал хозяин замка. - Присаживайтесь.
Он огляделся. Подле огромной бочки с вином заметил низенький столик, рядом простую деревянную скамью. Присел на краешек, Воронов же в это время из недр ближайшего к нему винного шкафа достал пыльную бутылку и, показав ему, торжественно сказал:
- "Шато Петрюс" 1991 года.
После чего на столе появились два бокала.
- Дмитрий Александрович, мне, право, неловко, - заволновался он.
- Вас смущает стоимость? Или что-то еще?
- Меня все смущает. Не стоит этого делать.
- Пустяки!
Воронов ловко открыл бутылку и с видом заправского сомелье показал ему пробку:
- "Шато Петрюс". Позвольте за вами поухаживать?
После чего налил вина в оба бокала и тоже присел за стол.
- Подождите минутку, пусть оно раскроется.