Я обратился к ним, стараясь говорить как можно непринуждённее:
- Если вы оба ничего не имеете против, я бы хотел пригласить в нашу компанию одного моего друга.
Уильям сразу насупился.
- Не очень подходящее время принимать гостей, - заметил он. - А кто этот человек?
- Его зовут Финбоу, - ответил я, Кристофер усмехнулся.
- Что за дурацкая фамилия! В жизни такой не встречал, - заметил он. - А кто он такой, этот ваш Финбоу?
- Он работает в Гонконге. Его присутствие нам не помешает, а вот польза от него может быть несомненная, уж поверьте мне. Совсем неплохо иметь рядом человека, который не запутан в эту историю и на которого можно положиться А Финбоу к тому же искушён в юридических делах и сумеет найти лазейки в сетях законов.
Я притворялся, как мог, чтобы никто не догадался об истинной цели приезда Финбоу, ибо считал, что так будет разумнее.
- Мы и сами за себя постоять сумеем, - заявил Уильям.
- Без Финбоу нам не обойтись, уверяю вас, - упорствовал я.
- Ну зовите его, если уж вам так хочется, - не очень любезно сказал Уильям. - Хотя должен сказать, все это кажется мне странным. Впрочем, нет худа без добра: у нас будет четвёртый партнёр для бриджа, когда Филиппу вздумается целоваться со своей Тони.
Кристофер с улыбкой поддержал его:
- Я не возражаю, Иен. Зовите хоть всех Финбоу, вместе взятых, мне все равно.
Мы добрались до Горнинга, позвонили из гостиницы "Лебедь". Уильям взял на себя переговоры с полицейским участком Нориджа. Его резкий голос становился все нетерпеливее, по мере того как разговор затягивался. Мы с Кристофером, слыша только одну часть телефонного диалога, терялись в догадках, что происходит на другом конце провода; как проходил этот разговор, мы узнали позднее.
- Полицейский участок Нориджа? - начал Уильям.
- Да. А кто это говорит?
- Слушайте. Около часа назад на борту своей яхты "Сирена" убит доктор Роджер Миллз.
- Кто?
- Доктор Роджер Миллз.
- Что с ним стряслось?
- Его убили.
- Кого убили?
- Доктора Роджера Миллза.
- А вы уверены в этом? Уильям начал выходить из себя.
- Помолчите минуту и постарайтесь уяснить то, что я вам скажу, - проговорил он ледяным тоном. - Яхта "Сирена" пришвартована сейчас в полумиле от Горнинга у Роксемского берега. На борту находится с пулей в груди её владелец…
- С че-ем? Уильям закусил губу.
- С пулей… с пулей в груди. Он умер насильственной смертью. Можете вы немедленно прислать сюда своего человека?
Наступила долгая пауза, затем, повернувшись к нам, Уильям сказал:
- Все в порядке. Для расследования сюда выезжает некто Беррелл, сержант полиции Беррелл.
Когда мы впервые услышали это имя, оно не произвело на нас никакого впечатления, зато потом, спустя несколько часов, при упоминании его у нас возникали совсем иные ощущения.
Кристофер довольно быстро дозвонился до своего приятеля и с непринуждённой самоуверенностью, которой я всегда восхищался, договорился о вилле. Мне же пришлось потратить немало времени, прежде чем меня соединили с квартирой Финбоу на Портленд-Плейс: сначала была занята линия, потом я ждал, когда он изволит выбраться из своей постели и подойдёт к телефону. Кристофер с Уильямом потеряли терпение и вернулись к шлюпке. Наконец я услышал искажённый до неузнаваемости голос друга и в двух словах изложил ему суть дела.
В ответ послышалось протяжное "та-ак" - любимое словцо Финбоу.
- Непременно приеду, - отчётливо услышал я. Право, мне нечасто приходилось испытывать подобную радость. Финбоу помолчал, а затем в трубке снова послышался его голос: - Буду на яхте часа через два. До скорой встречи.
С чувством облегчения я вернулся на шлюпку. Фигура убитого мрачной тенью заслоняла свет ясного дня. Меня преследовали страшные видения: мёртвый Роджер с улыбкой на губах и плачущая у меня на груди Эвис. Но я знал, что поступил так, как диктовал мне разум. Через час-другой я расскажу все Финбоу, и пусть он занимается этим тёмным делом сам.
Как только я сел в шлюпку, Кристофер спросил:
- Ну как, ваш друг приедет?
- Да, - ответил я, - он с радостью ухватился за такую возможность, он просто не знает, куда себя девать.
Уильям хмыкнул и взялся было за весла, но тут Кристофер отстранил его:
- На весла сяду я, - заявил он.
- Ты же грёб, когда мы ехали в эту сторону, - возразил Уильям, - обратно буду грести я.
- Нет, тебя надо проучить, чтобы ты зарубил себе на носу: не всегда все будет по-твоему, - заметил Кристофер, - В эту сторону я грёб, так как ты убедил меня, что это необходимо, а теперь я сяду на весла, потому что сам этого хочу.
Уильям проворчал что-то, и Кристофер молча, мерными рывками повёл шлюпку к месту стоянки яхты.
Я сидел и думал - ручаюсь, что мои попутчики думали о том же, - что по возвращении на яхту мы снова увидим зелёный тент там, где ещё совсем недавно сидел у штурвала своей яхты благодушный, пышущий здоровьем Роджер. На воду тёмной ровной полосой падала тень от высокого тростника. Все вокруг было мирно и спокойно. Смерть с виду тоже иногда кажется мирной и спокойной, подумал я. Что-то ожидает нас впереди?
У меня больно сжималось сердце. Взглянув случайно на Кристофера, я заметил, что ему тоже явно не по себе.
- Надеюсь, - сказал он, делая, взмах вёслами, - что на яхте в наше отсутствие ничего не случилось. Надеюсь, что Эвис…
Уильям оборвал:
- Уж она-то в полной безопасности.
Однако мне, несмотря на такое заверение, захотелось, чтобы она была с нами в эту минуту.
Внезапно со стороны Горнинга послышался рокот мотора, и я увидел, что прямо на нас на бешеной скорости несётся моторная лодка. Проскочив мимо, она обдала нас волной, которая вырвала из уключины одно весло, Кристофер выругался. Шлюпка повернулась и встала боком к волне. Ещё секунда - и я барахтался в воде рядом с Кристофером и Уильямом, а в нескольких ярдах от нас плавала опрокинутая шлюпка.
Развернувшись, моторная лодка возвратилась к нам, уже значительно снизив скорость. За рулём сидел темноволосый мужчина с широким румяным лицом.
Он крикнул нам громким, отнюдь не виноватым голосом:
- Что за глупые шутки! Надеюсь, вас спасать не нужно?
- Надо полагать, ко дну не пойдём, чурбан вы эдакий, - свирепо ответил Уильям. Он подплыл к шлюпке и пытался перевернуть её, а Кристофер в это время выуживал из воды весло. - Уж как-нибудь выберемся без вашей помощи. Какого дьявола вы носитесь по реке как сумасшедший?
- У меня важное дело. Очень важное, - ответил круглолицый. - Я сержант сыскной полиции Нориджа Алоиз Беррелл. Имею срочное задание расследовать преступление, совершённое где-то здесь неподалёку. Так что мне некогда, выбирайтесь сами.
И моторка рванулась вверх по течению. Так произошла наша первая встреча с Алоизом Берреллом.
Глава четвёртая
АЛОИЗ БЕРРЕЛЛ И ФИНБОУ
Побарахтавшись в воде, мы наконец вскарабкались в шлюпку. Уильям сел на весла и, срывая на них свой гнев, повёл шлюпку дальше. Это маленькое происшествие на время вытеснило мои дурные предчувствия, мокрая одежда, прилипшая к телу, доставляла мне немало неприятностей.
Но когда наконец из-за крутого поворота показалась наша яхта с аккуратно натянутым тентом на корме, страх охватил меня с новой силой, страх перед тем, что ожидает нас на борту. На палубу вышла Эвис и, заметив нас, стала следить за шлюпкой. Она стояла, прислонившись к мачте, и при нашем приближении сделала рукой какой-то неопределённый жест, отдалённо напоминающий приветствие.
Мою тревогу как рукой сняло, когда я услышал голос Эвис:
- У нас на борту какой-то странный тип. Он суёт свой нос повсюду.
Уильям презрительно фыркнул.
- Это тот сумасшедший, что искупал нас, чтоб ему неладно было!
Когда мы, мокрые с ног до головы, выбрались на палубу, Эвис сочувственно улыбнулась.
- Вам бы не мешало переодеться, - заметила она.
- Мы как раз и собираемся это сделать, дорогая, - сказал Кристофер, ласково потрепав её по щеке мокрой рукой, - это чтобы и ты тоже немного вымокла.
Эвис улыбнулась ему, и я с радостью заметил, что она оправилась настолько, что уже способна откликнуться на шутку.
- Иди и смени одежду, Кристофер, - проворковала она. - Я не прочь была бы понянчиться с тобой, но боюсь, что сиделка из меня не выйдет.
- Тебе в лапки только попадись… - сказал он. - Пойду-ка я действительно переоденусь… а может, следует сначала доложиться этому Берреллу?
Эвис сразу нахмурилась, и тень пробежала по её лицу.
- Он расспрашивал меня буквально обо всех, - возмущённо заметила она. - А сейчас он, по-моему, рыскает вокруг… Роджера.
Уильям внезапно взорвался:
- Ну, я иду переодеваться, и ему придётся подождать, если он вообще желает со мной разговаривать. - И он грубо окликнул: - Сержант Беррелл!
- Я занят, - послышалось откуда-то со стороны штурвала.
- А я вымок до нитки! - нетерпеливо повысил голос Уильям.
Через минуту на палубу вышел Беррелл. Когда он сидел за рулём моторки, я заметил только лунообразное лицо и вынес весьма смутное представление о его внешности; теперь же я увидел перед собой маленького круглого человечка, очень живого, добродушного и энергичного.
- О-о, - сказал он, - так вы те самые парни, что бултыхались в воде?
- Они самые, - ответил Уильям, холодно глядя на него.
- Итак, все шестеро в сборе, - продолжал Беррелл. - Парочка внизу, эта молодая леди и вы трое. Я самолично должен допросить каждого из вас в отдельности. Вот только возьму свои бумаги.
- Вы, вероятно, заметили, - сказал Уильям, - что на нас сухой нитки нет. Так вот, мы сперва пойдём переоденемся, а потом расскажем вам все, что сможем.
Я готов был увидеть раздражение на круглом, румяном лице Беррелла, но вместе этого увидел лицо обиженного ребёнка, у которого отняли любимую игрушку. Очевидно, мы обманули его ожидания.
- А мне казалось, что вы должны были бы проявить больше заинтересованности и хоть на минуту забыть о том, что вы вымокли.
- Какой заинтересованности? - с любопытством спросил я.
- Как какой? В расследовании преступления, - ответил он глубоким, звучным голосом. - Вы не находите, что расследование преступлений - романтика в полном смысле этого слова? Неужели вы не понимаете, что это прекрасно? Это ли не романтика - заставить служить доброму делу все самое тёмное, что есть в человеке?! Когда-то слагали баллады, прославляющие войны, насилие и похоть (я не могу воспроизвести отвращение, которое он вложил в последнее слово). Теперь же сочиняют детективные романы, и здесь энергия человека направлена на разоблачение зла. Неужели вы не чувствуете разницы? Если взглянуть на это явление без предубеждения, то получается, что детективная литература - признак цивилизации и расследование преступлений - символ всего положительного, что есть в современном мире!
Я был просто ошарашен этим монологом. Во взгляде Беррелла горел огонь исступлённой веры. Очевидно, сам он не находил ничего из ряда вон выходящего в этой своей декларации. Более того, слова лились так гладко, что я заподозрил, что он уже произносил их прежде, и не однажды. Впрочем, я был слишком встревожен, чтобы задумываться над эксцентричным поведением полицейского сыщика. Я заметил только, что остальные были ошеломлены не в меньшей степени. По лицу Кристофера пробежала усмешка, он сказал:
- Мы сделаем все, что в наших силах, сержант, но прежде переоденемся. Мы вас не задержим.
- Вот и отлично, - воскликнул Беррелл, смягчившись. - А я тем временем произведу кое-какие измерения около э-э… незадачливого джентльмена.
Эвис побелела и отвела глаза. Уильям и Кристофер направились к носовому трапу, а Беррелл, окинув нас с Эвис взглядом, засеменил к румпелю. Я шепнул Эвис:
- Он не станет вас очень допекать.
- От этого одержимого всего можно ожидать, - процедила она сквозь зубы.
- Примерно через час здесь будет Финбоу, - сообщил я.
- О Иен, вы просто чудо! - улыбнулась она мне, но горькая складка, обозначившаяся между бровями, так и не разгладилась.
Я переоделся как можно быстрее и в целях профилактики выпил глоток крепкого виски. Затем пошёл к Берреллу и Кристоферу в среднюю каюту. Уильям переоделся и вышел на палубу. Беррелл что-то записывал в огромную тетрадь, старательно, как школьник, помогая себе кончиком языка. Когда я вошёл, он, взглянув на меня, сказал:
- Вот ведь какое странное дело, мистер Кейпл.
Я уже собирался в отпуск и заскочил на участок за перочинным ножиком - я его там забыл - и в результате получил это задание. Это лишний раз доказывает, что мелочи могут привести к серьёзным последствиям.
Я был озадачен таким выводом, но ничего не возразил ему.
А он продолжал:
- Если бы я не вернулся в участок, у меня бы из рук ускользнуло самое интересное дело, с каким мне приходилось сталкиваться. Это просто находка для меня. Главное, здесь потребуется некоторая доля воображения. А вы, наверное, считаете, что у нашего брата оно отсутствует.
- После знакомства с вами подобная мысль не могла бы прийти мне в голову, - ответил я уверенно.
И я не покривил душой. Как всякому здравомыслящему человеку, мне претят любые предрассудки независимо от того, идёт ли речь о представителях одной профессии, одного пола или одной национальности. И все-таки в моем представлении образ полицейского сыщика - до того, как я встретился с Алоизом Берреллом, - никак не ассоциировался с тем, что я увидел воочию: передо мной был человек с моложавым, свежим лицом, неугомонный и болтливый, способный загореться при одном только слове "преступление".
Окончив свою речь в защиту воображения у полицейских, он обрушил на мою голову целый поток вопросов и тут же записывал ответы крупным круглым почерком. Он был на редкость многословен, выяснял массу ненужных подробностей, но я обнаружил, что, несмотря на это, он по-своему умен и, возможно, сумеет докопаться до сути преступления.
Его особенно интересовало, где я был и что делал с того момента, как проснулся, до того, как вернулся в каюту, чтобы переодеться.
- Вы говорите, что окликнули доктора Миллза? - спросил он.
- Да, - ответил я.
- И он отозвался?
- Да.
- Это значит, - резюмировал Беррелл, - что около девяти часов он был ещё жив… если вы не ослышались.
Он испытующе посмотрел на меня. Неужели, мелькнуло у меня в голове, эта дубина подозревает меня? - Я не ослышался, - грубо ответил я.
- Может быть. Вот когда у меня в руках будут показания остальных свидетелей, я лучше смогу судить об этом. Темп - вот что самое интригующее в этом деле.
Я никак не мог догадаться, что он подразумевает под словом "темп", и решил, что я, должно быть, ослышался, А Беррелл без передышки продолжал:
- Вы видели пистолет?
- Нет, - ответил я.
- Я имею в виду не только сегодня утром, а вообще, с того времени, что вы на яхте?
- Да я на яхте всего со вчерашнего вечера.
- Верно, - согласился Беррелл.
- Ещё бы не верно, - ответил я. - У меня просто не было времени выяснить, где что лежит. Если на борту и были какие-то пистолеты, я бы все равно не успел их заметить.
- Гм, - произнёс Беррелл. - Один-то наверняка был. Итак… Как вы обнаружили убитого?
- Я вышел на палубу с мисс Лоринг. И тут мы увидели, что доктор Миллз убит.
- То же самое показала и мисс Лоринг, - согласился он. - А кто из вас двоих предложил выйти на палубу?
- Кажется, она… но я бы и сам через минуту вышел. Беррелл снова хмыкнул.
- Какой вид имел доктор Миллз, когда вы его увидели? В какой позе он лежал?
- Почти в той же, что и сейчас… не лежал, он сидел у штурвала. Только, когда мы увидели его утром первый раз, он сидел, зажав румпель так, будто все ещё правил яхтой, - ответил я.
- А кто же изменил эту позу? - с вызовом спросил Беррелл.
- Доктор Гарнет, когда пришвартовывал яхту.
- О-о, - заметил Беррелл, приоткрыв рот и постукивая карандашом по зубам. - С вас пока достаточно, мистер Кейпл. Я должен немедленно поговорить с доктором Гарнетом.
Кристофер слышал наш разговор. Порой он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. При последних словах Беррелла он вышел позвать Уильяма.
- А-а, доктор Гарнет, - приступил к делу Беррелл, как только Уильям появился на пороге, - зачем это вам понадобилось трогать румпель и нарушать первоначальное положение тела?
Уильям не спеша уселся на свою койку и насмешливо посмотрел на Беррелла.
- А вы знаете способ, при котором можно было бы пришвартоваться, не прикасаясь к штурвалу? - ответил он вопросом на вопрос.
- А вам и не нужно было пришвартовываться. Могли бы сообразить, что мёртвое тело не полагается трогать. Если мы не знаем, в каком положении находилось тело пострадавшего, когда его обнаружили, всегда возникают дополнительные трудности для следствия.
- Что же, по-вашему, мне надо было оставить яхту без управления, чтобы она врезалась в берег на первом же повороте? Только потому, что это устраивает полицию? - спросил Уильям, выставив подбородок.
- Да, - невозмутимо ответил Беррелл. - Яхту, возможно, тряхнуло бы, и все же это было бы лучше для следствия.
- Ну, я пока ещё в своём уме, - заявил Уильям.
- Вам, очевидно, небезынтересно будет узнать, - Беррелл вытаращил глаза и внушительно продолжал, - что единственные отпечатки пальцев найдены на штурвальном колесе и только на нем.
Легко возбудимый от природы, Уильям готов был взорваться в любую минуту.
- Мне нет до этого ровным счётом никакого дела, - заявил он.
- Не так давно я прослушал специальный курс лекций о роли дактилоскопии в криминалистике, - сообщил нам Беррелл. - И первым делом я проверил все предметы, находящиеся в непосредственной близости от пострадавшего. Отпечатки пальцев имеются только на штурвальном колесе. Вот они.
И он показал нам три небольших карандашных наброска. Затем бесцеремонно заявил:
- Мне нужны отпечатки ваших пальцев, доктор Гарнет.
- Берите, если угодно, - ответил Уильям. Беррелл извлёк из кармана маленькую чёрную подушечку.
- Приложите пальцы сюда, - указал он на подушечку, - а затем надавите ими вот на этот лист бумаги.
Мы с Кристофером следили за короткопалой, ловкой рукой Уильяма, пока он послушно проделывал эти манипуляции. Беррелл, внимательно сличив отпечатки, воскликнул:
- Доктор Гарнет, отпечатки пальцев на штурвале оставлены вами.
- Едва ли приходится удивляться этому, - ответил Уильям. - Ведь я прикасался к нему, когда швартовал яхту. Было бы странно, если бы их там не оказалось.
- Гм, - произнёс Беррелл без прежней уверенности, - это, пожалуй, резонно. Мисс Лоринг и мистер Кейпл оба показали, что вы действительно вели яхту.
- Ещё бы, - огрызнулся Уильям.
- Ладно, оставим это пока, - сдался Беррелл. - А теперь я хочу задать вам ещё один вопрос: был ли, по-вашему, на борту яхты пистолет?
- Что-то в этом роде было, я знаю, - ответил Уильям.
- А что именно? Какой пистолет? Чей? - Беррелл сгорал от любопытства.
- Личный пистолет доктора Миллза, - ответил Уильям, потирая подбородок. - Ему преподнесли его, когда доктор выступал в качестве эксперта по делу Купера.