- Такая наша служба, как поют на вечерах в День милиции, - Силинь включил мотор. - Отвезу вас домой. Если хотите участвовать в вечернем рейде, советую хорошенько отдохнуть.
…Я еще не успел уснуть, когда зазвонил телефон:
- Это Силинь. Печальные новости. По дороге на станцию Леон Акментынь обнаружил в лесной чаще тело Ярайса Вайвара. Убит ночью. Из того же самого пистолета.
V
Недалеко от Управления милиции Ярайс опустился на скамейку в парке и закрыл лицо ладонями. Не хотелось видеть ни старое здание Управления, где вскоре прочтут его письмо, ни еще не столь старую, но тем не менее покрытую ржавчиной радиобашню, на которой его сверстники подрабатывали, через каждые несколько месяцев заменяя полотнище развевающегося на шпиле флага.
Город понемногу просыпался. Люди куда-то спешили, одному только ему идти было некуда. Завтра исполнится два месяца, как он в Риге. Невероятно, но факт, как пишут в "Дадзисе"; да он за это время и превратился в этакий карикатурный персонаж: мелкотравчатый бездельник, стремящийся начать новую жизнь, но не решающийся перейти улицу… Впрочем, он тут же нашел для себя оправдание: прежде, чем шагнуть вперед, не мешает оглянуться, и ни один шофер не тронется с места, не поглядев в зеркальце на то, что происходит сзади. Да и вообще будущее немыслимо без прошлого.
Ярайс понимал, что такие раздумья ничего доброго не сулят. И все же - что приобрел он за эти два месяца? Ну, прежде всего - немало денег. Если бы вчерашняя попытка увенчалась успехом, денег было бы еще больше. Это, безусловно, достижение; только что ему делать со всем этим звенящим и хрустящим, ради которого другие бьются в поте лица? Купить еще одни фирмовые джинсы, куртку сафари, туфли на "творожной" подошве? Но он же не собирается переодеваться по три раза на день, нормальные люди в нашем обществе так не делают. Может быть, копить на мотоцикл или даже на машину? Однако с ними никуда не покажешься, даже к родителям. А потом, когда он не будет больше находиться на их иждивении, какое применение найдет он нечестно нажитым деньгам? Это не заграница, где можно выгодно поместить капитал в акции и жить на проценты до конца жизни или же начать какое-нибудь собственное дело. После грандиозной аферы с "мебельным" спекулянтом Виктором Ярайс поинтересовался у Малого Яниса, как потратил тот немалую сумму. "Слетал в Таллин". - "А там?" - "Надрался в лежку", - ответил Кирсис, с удовольствием вспоминая попойку с эстонскими дамами на крыше новой гостиницы.
Оправдывает ли это риск, стоит ли того сверлящего беспокойства в груди, что не ослабевает ни днем, ни ночью? Ярайса волновало не только возможное наказание. Гораздо более важным внезапно оказался вопрос: достойна ли человека такая жизнь? Обманывать других, не получая для себя ничего, кроме денег, которые он больше не считал решающей ценностью.
Что успел он в свои восемнадцать лет? Сидел на родительской шее, учился ровно столько, сколько требовалось, чтобы переползать из класса в класс, не использовал по-настоящему даже нынешнюю возможность сделаться автослесарем высокой квалификации. Старик Берзаускис, что бы ни думали клиенты о его честности, был признанным мастером и выдающимся диагностом. А чему Ярайс научился после шести недель практики? Отрегулировать карбюратор, подтянуть цепь, прибавить или убавить обороты, еще нескольким элементарным ремонтным операциям, которым умелый дрессировщик научит даже обезьяну. Если бы он еще не связался с этими Янисами, то может быть… Но Ярайс понимал, что тешит себя надеждой, что полученных навыков ему хватит, чтобы в армии попасть в шоферы или подручные механика, - иными словами, опять словчить. И вот только что упустил единственную возможность доказать, что он тоже мужчина, и вместо того, чтобы в ночном лесу наброситься на насильника, трусливо пустился наутек. А сейчас уклонился от ответственности за сделанное, сунул милиционеру свое мальчишеское сочинение и сидел тут, а не в кабинете следователя, где пришлось бы отвечать на менее приятные вопросы, чем те, которые он задавал сам себе.
Больше не было сил продолжать этот разговор с самим собой, наверное, первый честный разговор в его жизни; невыносимым стало одиночество в переполненном людьми городе. К тому же, очень хотелось есть. После диетического ужина тетки Амалии прошло уже не менее четырнадцати часов. А именно завтрак, как гласила теткина мудрость, нужно было есть самому.
Ярайс встал и по подземному переходу направился к вокзалу - там можно раздобыть что-нибудь съестное. Ресторан был еще закрыт, и он поднялся на перрон, где, словно ожидая, что его прицепят к поезду, находилось длинное, как вагон, кафе.
На перроне толпились сошедшие с поезда. С большим и, видимо, очень тяжелым чемоданом, шла тоненькая девушка, чуть ли не пополам перегнувшаяся в поясе. С глубоким вздохом она поставила ношу на землю и откинула со лба взмокшие каштановые волосы. Потом обошла чемодан, чтобы поднять его другой рукой. В ее темных глазах было такое отчаяние, что у Ярайса невольно вырвалось:
- Разрешите вам помочь.
Девушка, не понимая, посмотрела на него и растерянно улыбнулась. Ярайс, опомнившись, повторил предложение по-русски.
- Буду вам очень благодарна, - глубоким и звучным голосом, не соответствовавшим ее фигурке, радостно ответила она. - Мне надо попасть в Юрмалу, в путевке написано, что туда нужно ехать на электричке.
- Поедем на такси, - с неожиданной для него самого удалью заявил Ярайс.
И действительно: не все ли равно, где проведет он этот день? Сделает хотя бы одно доброе дело.
Он взвалил чемодан на плечо и удивился его тяжести. Девушка смахивала на студентку и, наверное, везла с собой учебники.
На лестнице поток людей разделил их, и у Ярайса мелькнула мысль, что легче легкого было - скрыться за углом, выйти из здания Вокзала в сторону Центрального рынка и там замешаться в плотную толпу покупателей. Мысль промелькнула и исчезла, не найдя в Мозгу ни Малейшего отклика. Он даже не обрадовался тому, что вызвал у девушки доверие: это ведь было естественно.
В такси он уселся рядом с шофером и, обернувшись назад, спросил:
- Вы в Риге впервые?
- Да, и мне даже не снилось, что здесь живут столь гостеприимные люди.
- И родители отпустили вас одну?
- Как вы угадали? - удивленно воскликнула она. - Я собиралась ехать с подругой, но позавчера она заболела. Мама собрала меня, словно на Северный полюс. Пришлось согласиться, иначе вообще не пустили бы.
- Сейчас вы впервые проедете по новому мосту. Моя мать говорит, что в таких случаях надо загадать желание, и оно обязательно сбудется.
- Пусть все остальные дни отдыха будут такими же прекрасными, - не задумываясь, выпалила она и протянула Ярайсу руку. - Меня зовут Тамарой.
Пока девушка регистрировалась в конторе пансионата, Ярайс ожидал ее в саду. Спешить ему было некуда. Да и не хотелось. Наконец-то нашелся человек, нуждавшийся в его помощи. Так доказывал себе Ярайс, хотя прекрасно понимал, что Тамара обойдется и без него. Но куда приятнее было думать, что симпатия эта обоюдна. На чем она могла основываться? Они ничего не знали друг о друге, не обменялись даже хоть сколько-нибудь связными мыслями. Всю дорогу от Задвинья до Юрмалы Ярайс объяснял происхождение своего необычного имени, рассказывал, что знал, о Райнисе и обещал сводить девушку на дачу поэта, посетить которую сам по себе никогда не собрался бы.
Тамара была избалованной. Это можно было понять уже из того, как она рассказывала о первом годе своей учебы в мединституте. Никто не заставит ее резать трупы, пусть не надеются, разве мало в Москве других институтов?.. Она сделала капризную гримасу, и в этот миг Ярайс заметил, что Тамара вовсе не так красива, скорее миловидна с ее вздернутым носиком между по-кукольному круглыми щеками. К такому лицу, пожалуй, больше шли бы светлые волосы, но он не собирался размышлять о причудах природы и чувствовал лишь, что девушка нравится ему и такой.
В полупустом в этот ранний час приморском ресторане они сели у окна, чтобы видеть море и пляж. Ярайс говорил без умолку, так много он не наговорил, пожалуй, за целый год; показывал маяки - Лиелупский и Даугавгривский, Рагациемский мыс, суда на якоре, ожидавшие на внешнем рейде лоцмана; предупреждал, чтобы не заплывала дальше третьей мели, потому что дна там не достать. Потом, измерив Тамару взглядом, поспешил исправить ошибку:
- Нет, тебе и за второй будет выше головы.
Незаметно они перешли на "ты" - оказалось, что это вполне возможно даже без брудершафта.
После обеда с новой силой навалилась усталость бессонной ночи. Уложив одежду в пляжную сумку Тамары, они по мелководью дошли до маяка, который девушке обязательно хотелось осмотреть вблизи. Она, конечно, испытала разочарование, убедившись, что сигналы морякам подаются не с романтической башни из дикого камня, а посылает их автомат, установленный на прозаической конструкции из металла. Дальше идти Ярайс отказался. Как подкошенный, он рухнул на песок, успев лишь пробормотать:
- Там, дальше - устье реки. Его покажу тебе завтра. - И уснул.
Тамара села, подтянула колени к плоскому животу и оперлась на них подбородком. Только теперь, вслушиваясь в глубокое и равномерное дыхание Ярайса, она поняла, что рядом с ней спит ее сверстник, а вовсе не сказочный принц. Парень, которому она достает только до плеча и который обязательно получит солнечный удар, если она не накроет его голову полотенцем.
Тамаре хотелось, чтобы Ярайс на руках внес ее в море. Она даже пообещала себе не визжать при этом, а лишь прижаться к его груди. Но будить его ей не хотелось: бедный, он, наверное, утомился, чемодан тяжелый, пусть отдохнет.
Самой же ей не хотелось терять ни мгновения этой так прекрасно начавшейся новой жизни, которая будет продолжаться еще целых четыре недели, а может быть, и еще дольше. Увидев молодых людей, игравших неподалеку в волейбол, она присоединилась к ним.
Купаться в одиночку она все же не решилась, еще не забыв пугающих рассказов матери о судорогах, сводящих мускулы в холодной воде. Зачерпнув купальной шапочкой воды, она вернулась к Ярайсу. Парень успел перевернуться на живот, во сне сбросил полотенце и положил голову на согнутую руку. Наверное, ему снился тревожный сон, потому что то и дело он напрягался, словно для прыжка. Это заставило Тамару пожалеть его. Она вылила воду на песок и легла под прямым углом к Ярайсу, положив голову на его горячую спину.
А он снова бежал. Встречный ветер не давал дышать. Поясница налилась свинцом, как если бы пули поразили его спину. И как он покажется на глаза сестре?.. Раненных в спину солдат расстреливают, как изменников. Затылком он ощущал горячее дыхание преследователя, но бежать быстрее не мог - грудь упиралась в темную чащу. Она не пропускала, сжимала в железных объятьях… Тишина. Убийца промчался мимо. Надо вернуться к несчастной женщине, может быть, еще не поздно помочь ей. Но в темноте он не мог найти дорогу. Куда бы он ни поворачивал, везде натыкался словно на стену. А Тамара все ждала, может быть, истекая кровью… Теперь он совершенно точно знал, что первой жертвой насильника была Тамара. Девушка, которая доверилась Ярайсу, пришла к нему ночью. А он предал ее. Схватил чемодан и пустился наутек. А сейчас и чемодан исчез. В нем все вещи Тамары и книги, в которых, несомненно, написано, как действовать ему дальше. И письмо, которое надо ведь доставить в милицию…
Ярайс с трудом поднял тяжелые веки. Перед глазами стояла багровая мгла, в которой плавали темные круги. Тяжесть в спине не исчезала. Он осторожно отвел руку назад и пальцами коснулся мягких волос Тамары.
- Наконец-то! Ну и соня ты! - сказала девушка, проснувшаяся свежей и деятельной. - Наверное, уже поздно. И тучи собираются.
- Значит, надо поскорей выкупаться! - Ярайс стряхнул липкое оцепенение и помог Тамаре подняться. - Бежим! - И помчался к морю.
- Постой! - На глаза Тамары навернулись слезы. - Я же не умею! - И, догнав юношу, смущенно сказала: - Не только у твоей, у моей мамы тоже есть приметы и обычаи. Например… - Она смутилась еще больше и сказала первое, что пришло в голову: - Никогда нельзя выбрасывать отстриженные ногти, их надо сжигать. Иначе на том свете придется их все разыскивать. И еще… - Понимая, что говорит глупости, она все же не хотела отказаться от своей мечты: - В жизни; женщины есть такие пороги, через которые нельзя переступать ногами.
- Как после загса, когда невесту на руках вносят в ее новый дом? - Ярайс не был уверен, что правильно понял намек.
- Ну, зачем сразу так?.. - искусно разыграла смущение Тамара и подошла вплотную к нему.
Ярайс легко поднял девушку, тотчас же обвившую руками его шею, и вошел в воду.
…Поужинала Тамара в пансионате, потом проводила Ярайса до станции. В первый вечер надо выспаться, в конце концов, завтра тоже день, и она будет ждать друга, как только он кончит работу. И вот Ярайс уже сидел в поезде, который вез его в город.
Ярайс не был столь наивным, чтобы считать, что все забыто и прощено. По телевизору его фото, конечно, не показывают, вряд ли оно выставлено и в витрине "Разыскивает милиция", не столь велико его преступление. И все же ни у дяди, ни у мастера лучше не показываться. В родительском доме он тоже не будет в безопасности. Выходит, выдав обоих Янисов, он строже всего наказал самого себя. Но ведь он заплатил такую цену за несколько дней свободы только ради одного: ради мести! Своими руками схватить преступника. Он - единственный, кто видел негодяя и узнает его и среди тысяч.
Другого пути к Тамаре нет. Ей не нужен друг, вынужденный скрываться от милиции. Правда, иначе они и не встретились бы, но теперь надо искупать вину. Сегодня же вечером он пойдет в лес, куда обязательно вернется и преступник. Эту уверенность Ярайс почерпнул из теткиных рассказов о примитивном мышлении преступников. Только бы кто-нибудь не опередил…
Схватки Ярайс не боялся. Ростом он был метр восемьдесят и, занимаясь альпинизмом, нарастил неплохие мускулы. Он никогда не отступал перед старшими парнями, чего же бояться сейчас? Главное - напасть внезапно, чтобы тот не успел выхватить оружие, затем одним ударом свалить хлюпика на землю. Если сегодня он его не поймает - завтра обязательно сообщит, что издали преступник выглядел маленьким, словно подросток.
Ярайс успокоился. Кажется, все разложено по полочкам, и можно снова думать о завтрашнем дне, о Тамаре. Влюбился ли он в нее? Этого Ярайс не знал, он не совсем хорошо понимал, что такое любовь. Знал только, что хочет видеть Тамару. Завтра, послезавтра и каждый день! Что хочет ощущать ее в своих объятиях, как сегодня на пляже, чувствовать на своем лице ее легкий, влажный поцелуй. Что хочет откровенно рассказать ей о кошмаре этих дней и о его счастливом завершении. Он не сомневался, что в награду за большую услугу милиция отпустит ему его мелкие грешки.
В центре города Ярайс сел в автобус. По мере приближения к конечному пункту, пассажиров оставалось все меньше. К концу маршрута возникло впечатление, что все они знакомы между собой - так дружно обсуждался ужасный случай в дачном поселке. Особенно возбужденными казались две пожилые дамы.
- А я вот не верю, что ее не изнасиловали, - заявила одна из них пронзительным голосом. - Эти слухи распространяет ее муж, чтобы спасти семейную честь.
- Жаль вещи. Профессор всегда привозил Лигите все заграничное. - Собеседницу больше интересовал материальный аспект события.
- Ну, вам-то что, - не успокаивалась первая. - Вечерами гуляете со своей Дэзи, она даже соседских псов не подпускает, не то, что чужих мужчин. А я вот в темноте больше носа из дому не высуну. И дочери не позволю.
- Думаете, это здешний? Мне сообщили из верных источников, что он из Берги. Один из тех, кто украл машину. Муж слышал, что они уже арестованы.
- А главный виновник еще на свободе! Нет, милая, береженого бог бережет.
Ярайс не сразу понял жуткий смысл этих слов: насильником считают его! Кто из Янисов выдумал подобное? И так убедительно, что милиция считает его письмо лживой уловкой. Но это значит… Да, это значит, что ищут его, Ярайса Вайвара, а вовсе не истинного преступника, который спокойно разгуливает на свободе и выбирает новые жертвы, совсем как тот шофер автобуса из Ноттингема, о котором недавно писали в газетах. Еще одна причина действовать самому и обезвредить преступника!
Из поселка надо было выбраться незамеченным. Шагая по главной улице, от которой через каждые четыре участка отходили к дюнам посыпанные щебенкой переулки, Ярайс замечал, как во многих домах шевелились занавески. За ним наблюдали. Может быть, свернуть к морю? Но как оттуда снова выбраться на шоссе и в лес? За это время какая-нибудь чрезмерно бдительная гражданка успеет позвонить в милицию, и завтра Тамара прождет его понапрасну. Нет, действовать надо хитрее. К счастью, теперь он знал, как зовут жертву нападения. Ярайс остановился у первого же забора:
- Вы не скажете, где тут живет Лигита? Мне надо навестить ее по поручению месткома.
Женщина, собиравшая в лукошко последнюю поспевшую этим солнечным днем клубнику, выпрямилась и показала пальцем:
- Предпоследний дом со стороны леса. - В ее голосе слышалось явное облегчение.
В лесу тоже надо было соблюдать осторожность. Ягодники, правда, уже разошлись, но то и дело попадались запоздавшие жители - видимо, шли со станции. Чтобы не повторять легенду о месткомовском человеколюбии, Ярайс свернул в чащу и вскоре нашел удобный пенек. Сел на него и, стараясь ни о чем не думать, осмотрелся. Под вечерним ветром вершины деревьев раскачивались на фоне все еще светлого неба. Но внизу тьма сгущалась, уже трудно было различить стволы. Однако лес совсем не казался страшным, он скорее успокаивал и наводил на неторопливые раздумья.
Ярайс вырос в лесу и на озере. Природу он всегда воспринимал как неотъемлемую часть жизни, а не как явление, достойное восторгов. В лес шли за дровами и смолой, грибами и ягодами, зимой иногда и на охоту. И ценность его определяли полученные от него блага, так же, как и озера делились на бедные и богатые рыбой. Ярайс не понимал людей, стремившихся любой ценой провести отпуск близ леса, гулять в нем и дышать озоном. Когда он бежал через лес, чтобы не опоздать в школу, ему недосуг было любоваться красотами. Но сейчас он об этом задумался.
Да, незачем было ехать в Ригу, оставшиеся месяцы следовало использовать, чтобы помочь отцу в хозяйстве. Не надо было связываться со спекулянтами, ворами и пьяницами, надо было найти в себе силы и идти своим путем. В конце концов, преступниками становятся не смельчаки, а те, у кого не хватает духа сказать дружкам "нет!". И его сюда привела не храбрость, а малодушие, боязнь отвечать за свои действия, оказаться перед судом общества. А еще большая нелепость - эта вот частная охота. Вместе с милицией куда легче напасть на след преступника. Такую помощь тоже ведь оценят…
Ярайс встал и направился к станции. Как опытный человек, сроднившийся с лесом, он шел бесшумно и уже на расстоянии услыхал шаги идущего навстречу. Вскоре тот показался за деревьями - невысокий, щуплый человек, в очках которого отражались последние лучи света. Но Ярайс еще не был уверен. Расстояние все же немалое, да к тому же их пути не пересекались.
Юноша вынырнул из тени и громко окликнул:
- Минуточку!