- Как ни удивительно, но нам удалось несколько раз продать вещи, которые родом… оттуда. Но, во-первых, за сумасшедшие деньги, которые ты никогда не потянешь. Во-вторых, нам пришлось сочинять новую легенду, а новая легенда фактически убьет всю прелесть этих очаровательных… листиков, не так ли?
- Зачем сочинять легенду? Просто скажи, что сережки были приобретены у одного частного коллекционера в Иордании. Кстати, это правда.
- Мы оба с тобой отлично понимаем, что имеется в виду под этим "частный коллекционер в Иордании". Брось, Генри. Власти всех стран готовы распять вниз головой каждого, у кого отыщут за пазухой хоть что-нибудь… подобное. Обладание такой вещицей - это, выражаясь поэтически, как поцелуй смерти. Забудь.
Генри тупо разглядывал пузырьки тоника, которые поднимались со дна его стакана и лопались на поверхности.
- Черт бы побрал эту страну со всем, что когда-либо находилось в пределах ее границ, - медленно произнес он. - Что же мне, мать твою так, теперь делать? Мне нужно это продать, понимаешь? Очень нужно!
- В прежние времена я познакомила бы тебя с парой-тройкой очень богатых людей… Но времена изменились, Генри. История с нацистскими сокровищами для многих не прошла бесследно. И абсолютно все вынесли из нее для себя урок, который не забывается. До тех пор пока эти сережки не станут легальными, о чем будут свидетельствовать десятки, если не сотни, разных бумажек, ты их не продашь.
- Как бы ты поступила на моем месте?
- Я бы положила их себе под задницу и замерла, Генри. Надолго. Ничто не вечно под лупой. Все еще поменяется, и ты сможешь заработать на них состояние. Но не сейчас.
Генри долго не решался набрать номер Джафара аль-Наари. После разговора с Люсиндой он принял для храбрости еще два стаканчика и набросал в уме примерный план "объяснительной". Как всегда и бывает в таких случаях, весь этот план полетел к чертям собачьим - Генри спотыкался через каждое слово и никак не мог вытравить из своего голоса жалкие оправдательные нотки. Но свое главное сообщение он все-таки до старика донес: Джафару необходимо набраться терпения и довериться ему. Генри спрячет ценности в надежнейшем из мест - на Бонд-стрит или в одном частном банке. На усмотрение Джафара. И они будут лежать там, пока ветер не переменится.
- Джафар, только не думай, будто в других странах с тобой станут говорить по-другому, - сказал Генри в ответ на осторожный намек старого араба, что он может в любой момент попытать счастья через нью-йоркских дилеров. - Я наводил серьезные справки, поверь мне. Американцы наложили в штаны из-за всей этой истории еще больше, чем мы, англичане.
А в самом конце разговора Генри выдал и свою единственную хорошую новость. Черт с ними, с сережками, пусть пока полежат, а вот остальные вещички он, Генри, пожалуй, сумеет сбагрить. Нет, в телефонном разговоре он не готов раскрывать подробности. Он гарантирует, что глиняные таблички очень скоро найдут своего покупателя. И он лично отправится к нему.
ГЛАВА 22
Иерусалим, среда, 15:14
- У Израиля много недостатков, но самый гнусный из них - это наша пресса, - проговорил Ури, осторожно, из-за занавески, выглядывая в окно. - Шакалы… Воронье… Вы только гляньте! Сколько уже торчит у дома эта чертова пэтээска Второго канала! Мало им было склонять на все лады гибель моего отца - теперь их интересует, по-видимому, еще и моя мать!
- Вы знаете, Ури, ваше отношение к средствам массовой информации разделяют миллионы людей в самых разных странах, - не поворачиваясь к нему, отозвалась Мэгги.
В ответ на запрос об имени владельца почтового ящика на сервере gmail.com она вбила "Саеб Настаиб" - имя загадочного араба, который писал письма Ахмаду Нури, имя, которое переводилось с арабского как "хороший человек" и которое переводилось на идиш как "гутман". В ответ на запрос о пароле она привычно набрала "Владимир".
На экран вылезло окошко: "Вы набрали неправильное имя пользователя или пароль".
Мэгги пожевала губами, размышляя над этой глубокомысленной фразой, потом решительно вышла из-за стола и потянулась. Сидячая работа - это настоящий бич двадцатого века. И в двадцать первом скорее всего она им и останется. Она сцепила руки замком у себя за спиной и невольно перехватила взгляд Ури, устремленный на ее грудь, на которой соблазнительно натянулась блузка. Мэгги торопливо приняла исходное положение, но было уже поздно. Ури виновато опустил глаза.
- Нам необходимо как-то получить доступ к этому почтовому ящику, - сказала Мэгги. - "Владимира" можно было и не пробовать, это я погорячилась. Программа говорит, что пароль должен быть десятизначным.
- Я больше не знаю, что посоветовать. Честно. "Владимир" был моим единственным козырем.
- Отлично, пусть будет "Владимир", черт с ним. Но нам нужно еще две буквы.
Мэгги еще немного подумала, а потом вызвала на экран "Гугл", набрала в поисковой строке "Владимир Жаботинский" и через минуту уже знала, что у него было и еврейское имя - Зеэв.
- Точно, я и забыл… - пробормотал Ури, заглядывая ей через плечо.
- Поехали по новой! "ВладимирЗЖ". Нет. "ВладимирЖЗ". Нет. "ЗеэвВладЖй". Нет. "ВладЗеэвЖй". Нет.
Ури вздохнул и отошел от компьютера, а Мэгги продолжала упрямо перебирать варианты.
- Послушайте, а как насчет каких-нибудь цифр? Ну, скажем, "Владимир-двенадцать" или "Владимир-девяносто девять", а? Что-нибудь приходит в голову в этой связи?
- Попробуйте "сорок восемь" - это год, в котором было основано Государство Израиль.
- Отличная идея! "Владимир48". Нет.
Ури вновь подошел и тоже вперил сосредоточенный взгляд в экран, словно это могло сработать. Его лицо оказалось настолько близко к лицу Мэгги, что та увидела отдельные волоски на его покрытом щетиной подбородке.
- Знаете, Мэгги, у меня такое ощущение, что слово "Владимир" в данном случае ни при чем…
- Или мы указали неправильный год. Подумайте еще. В жизни вашего отца было много разных событий. Уверена, что многим он придавал большое значение. Возможно, даже большее, чем самому факту образования Израиля. Подумайте, Ури!
Но тут ей самой пришла в голову одна мысль, и она тут же дала ей ход, набрав "Владимир67". Экран изменился, и в нем загрузился-таки почтовый ящик Саеба Настаиба. Мэгги, судорожно стискивая мышку, обратилась к списку входящих сообщений. В самом верху - среди непрочитанных и наиболее свежих - обнаружилось письмо от Ахмада Нури. Она взглянула на время отправки: вторник, 23:25. Прелестно… Стало быть, оно было отправлено спустя как минимум двенадцать часов после того, как стало известно о гибели арабского археолога.
Затаив дыхание, она кликнула на опцию: "Читать письмо".
Кто вы? Почему вы писали моему отцу?
Ей все стало ясно.
- Похоже, Нури-младший знал о причинах смерти своего отца так же мало, как и вы - о своем.
- Почему обязательно сын? Это могла быть и дочь.
- Ури, как насчет того, чтобы проверить список отправленных вашим отцом писем?
- А вы собираетесь писать этому Нури-младшему ответ?
- Пока еще не решила. Давайте для начала разберемся, какова тема переписки вашего отца и арабского ученого.
- Валяйте.
Она выбрала закладку: "Отправленные". Все письма, которые Шимон Гутман отправил с этого почтового ящика, имели одного-единственного адресата - Ахмада Нури. Стало быть, вот он - их секретный канал связи. Шимон позаботился о том, чтобы его коллега получал письма не от еврея, а от такого же правоверного араба, - очевидно, чтобы не подставлять его в том случае, если их переписка утратит конфиденциальность. Что, собственно, теперь и случилось…
Последнее письмо было отправлено в субботу, в 18:08 - всего за несколько часов до митинга, на котором оборвалась жизнь Шимона Гутмана.
Ахмад, нам необходимо кое-что обсудить. Это чрезвычайно важно. Я пытался дозвониться до тебя, но у меня ничего не вышло. Так как насчет Женевы?
Саеб.
* * *
Мэгги перешла к чтению предыдущего сообщения, отправленного в тот же день, в 15:58.
Дорогой Ахмад! Очень надеюсь, что ты уже получил мои последние сообщения. Все же дай мне знать, пожалуйста, можем ли мы встретиться в Женеве. Желательно - в самое ближайшее время. Понимаешь? В самое ближайшее! Мне необходимо с тобой поговорить.
С поклоном, Саеб.
Еще одно письмо было отправлено в 10:14 и еще два - в пятницу вечером. Во всех Шимон настойчиво звал Ахмада Нури в Женеву. Насколько поняла Мэгги, арабский ученый не ответил ни на одно из них. Может быть, он их не видел? Может, скрывался от своего израильского коллеги? И главный вопрос - зачем Шимон звал его в Женеву?
Ури перестал копаться в бумагах, придвинул к компьютеру стул и сел рядом. Он внимательно изучил все письма, которые только что прочитала Мэгги, и нахмурился:
- Впервые слышу о том, что отец собирался в Женеву.
- Похоже, ваш отец умел таиться даже от самых близких ему людей. Послушайте, а может, у него был дневник? Или хотя бы ежедневник?
Ури молча приступил к поискам, перерывая все бумаги на столе и в книжном стеллаже, который стоял прямо за ним. А Мэгги возобновила свой компьютерный обыск. Она пробежалась глазами по списку веб-сайтов, к которым Шимон Гутман обращался в последние дни своей жизни, рассчитывая обнаружить что-нибудь связанное с предполагаемой поездкой - сайт турфирмы, сведения о швейцарских авиалиниях, путеводитель по отелям Женевы… Хоть что-нибудь в этом роде, что помогло бы ей понять, какая именно связь могла существовать между Шимоном Гутманом и Ахмадом Нури. Эта связь интриговала - она была удивительна, неправдоподобна, о ней не подозревали даже самые близкие обоих ученых. И еще - что-то подсказывало Мэгги: если она выяснит, чем именно занимались Гутман и Нури, это поможет ей понять, почему их убили. А в конечном итоге, возможно, это поможет стабилизировать обстановку на мирных переговорах и выполнить ту миссию, ради которой ее сюда, собственно, и командировали.
- Ури, передайте снова телефон.
Мэгги жадно схватила аппарат, уже ругая себя на все лады за тупость. В первый раз она просмотрела пустой список полученных и отправленных текстовых сообщений, но почему-то совсем позабыла про полученные и исходящие звонки. Непозволительная оплошность. За такие надо убивать… Самым последним звонком, который был сделан Шимоном с этого телефона, оказался звонок человеку, который значился в памяти как Барух Кишон.
- Кто это? - спросила она, показывая дисплей телефона Ури.
- Ага! Наконец-то хоть какая-то зацепка! Ну, это один из самых известных и влиятельных наших журналистов. Ведет постоянную колонку в "Маариве". Поселенцы его на руках носят, потому что он весь последний год ругает Ярива на чем свет стоит. Они с отцом были большие друзья.
- Прекрасно. Мне кажется, нам пора нанести этому пламенному борцу визит.
ГЛАВА 23
Иерусалим, среда, 15:14
Амир Таль радовался как ребенок, и ему стоило больших трудов скрывать свой восторг. Он был не первый день в большой политике, и прежде ему неоднократно приходилось иметь дело с данными, добытыми разведкой, - отчетами, аналитикой, прогнозами и так далее. Но он никогда раньше не присутствовал при самом процессе получения этих данных. Во время войны он служил в бронетанковых войсках - в славной Голанской бригаде, - но и там ему ни разу не приходилось видеть, как работал их взвод разведки. А вот теперь он стал настоящим очевидцем. И мало того - руководителем штаба по получению разведданных!
- Можно послушать? - обратился он к девушке, сидевшей перед многочисленными мониторами и пультами в маленьких наушниках.
Она знаком попросила его подойти и передала наушники.
- Мужской голос принадлежит Ури Гутману, сыну покойного, - пояснила она. - Женский - американке Мэгги Костелло.
- Она из Ирландии, - машинально уточнил Таль.
Костелло попросила у Гутмана отцовский телефон. Слышно было отлично, словно он сидел с ними в одной комнате. Воистину "Шин-Бет" стоит тех денег, которые вкладывает в нее государство. Прослушка была организована всего за пару-тройку часов.
- Вы все делаете при помощи того телевизионного пикапчика, который поставили на улице перед домом?
- Этого в принципе достаточно. Мы навели наши микрофоны на окна, и результат у вас в наушниках. Конечно, лучше всего было бы поставить прослушку в самом доме.
- Но как получается, что их так хорошо слышно?
Девушка тем временем уже подключилась к прослушиванию через запасные наушники. Она усмехнулась в ответ на слова Таля, и тот догадался:
- Значит, "жучки" у них дома вы все-таки поставили!
- В последние дни Ури Гутман получал много разных венков со всех концов страны. Ну… мы решили поучаствовать в этом, скажем так.
Амир обратил на девушку взгляд, исполненный уважения, и снял наушники. Все равно велась запись разговора и к тому же кто-то обязательно вел конспект, в который заносил все самые важные детали для последующего представления ему, Амиру Талю.
- Амир, посмотрите. Вам это будет интересно, - позвал его один из агентов, который все это время не отрывал глаз от одного из компьютерных мониторов.
Таль еще час назад хотел спросить, чем он занимается, но отвлекся. Теперь ему представился отличный шанс узнать. Он подошел к молодому человеку, и на лице его вскоре отразилось некоторое разочарование. На экране была почтовая программа с самым банальным интерфейсом. Секретарши в офисах любят потрещать со своими бойфрендами посредством такой вот бесплатной почты, когда шефа нет поблизости. А он-то рассчитывал увидеть какую-то хитрую шпионскую программку…
А потом глаза его вдруг широко раскрылись. Курсор быстро бегал по экрану туда-сюда, но при этом молодой человек, сидевший за компьютером, отставил свою мышь подальше и даже не прикасался к ней!
- Что это?
- Это компьютер Шимона Гутмана. В эту самую минуту за ним сидят его сын и Мэгги Костелло. А мы смотрим, что они там делают.
- Это что, тоже благодаря микрофонам, наведенным на окна дома?
Тот снисходительно усмехнулся, глядя на Таля как на ребенка:
- Да нет, ну что вы. Скажу больше - это даже не скрытая камера. Это вирусная программа "Сайлент найт". Такая маленькая, знаете ли, но юркая. Устанавливается на компьютере абонента и предоставляет нам статус администратора системы, благодаря чему мы можем делать с ней все, что захотим. Удаленно. Прямо отсюда.
- То есть если я вдруг захочу что-то напечатать с вашей клавиатуры, это появится на экране компьютера Гутмана?
- Совершенно верно, только, пожалуйста, ничего не трогайте. - Молодой человек полушутливо прикрыл клавиатуру рукой. - Если мы начнем вмешиваться в процесс, они поймут, что за ними наблюдают.
- Хорошо, хорошо, я понял. Что они сейчас делают?
- Пытаются влезть в чей-то почтовый ящик на gmail.com.
Девушка в наушниках обернулась к Талю и сказала:
- У нас телефонный звонок. Костелло только что набрала некоего Халиля аль-Шафи в Рамалле.
Таль подождал, пока девушка прослушает разговор и законспектирует его, а потом вновь вооружился наушниками. И тут же услышал, как Мэгги спросила: "Вы говорите по-арабски?" Ури Гутман ответил: "Слегка". Дальше снова Мэгги: "Что означает вот это имя - Настаиб?"…
А через минуту его уже вновь позвал к себе тот агент, что следил за компьютером Шимона Гутмана. Амир Таль заторопился к нему. Он походил сейчас на ребенка, который оказался в зале игровых автоматов и буквально разрывается между ними.
- А вот это действительно интересно! - воскликнул повелитель вирусной программы "Сайлент найт".
- Что они делают? - быстро спросил Таль.
- Видите это окошко? Они залогинились при помощи арабского имени "Саеб Настаиб", а теперь перебирают варианты паролей.
В строке ввода пароля Амир Таль увидел несколько звездочек, которые затем стерли и заменили другими - такими же. Оператор компьютера между тем открыл новое маленькое окошко на экране, в котором оказалась точно такая же строка ввода пароля, только на сей раз вместо звездочек в ней было написано "ВладимирЖ".
- Как вам это удалось? Ведь даже на их экране пароль отображался не буквами, а условными значками?
- Это не мне удалось, а "Сайлент найт". Хорошая штучка, не правда ли? Она фиксирует, какие именно клавиши нажимаются. Так что нам вовсе не обязательно смотреть на экран, чтобы понимать, что именно пишут Гутман и Костелло. Ага, вот они набрали "Владимир48". И снова не получилось. Эх, мне их даже жалко! Упрямые попались ребята, не сдаются…
- Дайте мне знать, когда у них получится открыть почту.
Амиру Талю долго ждать не пришлось. Уже спустя десять минут группа агентов, укрывшихся в телевизионной пэтээске перед домом Гутмана, сообщила, что "клиенты" сели в машину и отправились на поиски некоего журналиста Баруха Кишона. Также ему сообщили, что вскрылась переписка, которая велась, очевидно, Шимоном Гутманом с неким Ахмадом Нури, - при этом Гутман пользовался арабским именем. В переписке речь шла о возможной встрече в Женеве.
- Отлично, друзья мои, - подытожил Таль, вновь входя в роль руководителя операции. - Наведите мне справки об этом Нури. Все, что сможете. Что он был за человек, почему его убрали и какие, черт возьми, дела он мог вести с Шимоном Гутманом. О чем они договаривались или хотели договориться. Есть ли основания считать это союзом двух крайних экстремистов, которые - каждый исходя из своих причин - объединились ради срыва мирных переговоров. Свяжитесь с резидентом Моссада в Женеве. Пусть выяснит, встречались ли Гутман и Нури в этом городе раньше. Запросите аэропорты - пусть поднимут списки регистраций на рейсы за весь последний год. Если это ничего не даст - за последние три года. Мне нужно знать все!
- Так точно, сэр, - отозвалась девушка с наушниками.
- И еще мне нужно подцепить Халиля аль-Шафи. Узнайте, какие у него были дела с Костелло. Почему она позвонила именно ему? Что его связывало с Ахмадом Нури? Узнайте все это, и как можно быстрее. Если появятся данные о том, что он активно мешает переговорному процессу, - немедленно связывайтесь со мной. И наконец. Мы обязаны добраться до Баруха Кишона раньше, чем это сделают Костелло и Гутман-младший. Все ясно? Тогда по коням.