- Сто двадцать тысяч долларов в кармане пиджака?
По словам Миера, именно такую сумму составляло жалованье служащих завода.
Брок начал смеяться, потом, потеряв равновесие, упал лицом в землю и больше не двигался.
Грофилд перевернул его: Брок смотрел на него сонными глазами. Его веки отяжелели, и ему было страшно трудно не опускать их.
- Что же тут смешного? - поинтересовался Грофилд.- Где находятся эти деньги? Операция не удалась?
- Они платят по чекам! - Брок снова попытался засмеяться, но это заставило его еще больше страдать от ран, и он удовольствовался улыбкой.- Они вернулись к чекам,тихим голосом проговорил он, и его улыбка стала приветливой и сонной.- Они не могут платить наличными и вернулись к чекам... '
Его глаза закрылись. Грофилд потряс его за плечо.
- Сколько же вы взяли?
- Две тысячи семьсот долла..,,
- Две тысячи семьсот?
Брок захрипел. Грофилд обшарил его карманы и нашел деньги. Две тысячи семьсот долларов в крупных купюрах для неотложных выплат. Вероятно, они держа ли эти деньги на заводе. Столько затрат и всего две тысячи семьсот!
- Он не проверил,- пробормотал Грофилд.
Он покачал головой и встал. Брок перестал хрипеть.
Грофилд взглянул на него и увидел, что тот больше не дышит. Грофилд вернулся к сараю, чтобы убедиться в том, что Брок сказал правду.
Он ничего не нашел в машине, за исключением трупа на заднем сиденье. Лацахан, вероятно.
Ничего не было и в "роллс-ройсе", только три чемодана в багажнике, наполненные одеждой.
Потом он занялся Миером. По-видимому, Брок предоставил ему истечь кровью. Невозможно было шарить в его одежде, так как вся она пропиталась кровью. Грофилд с отвращением погрузил свою руку в карман, и ему до такой степени стало противно, что он чуть не прозевал деньги. Он обнаружил их в поясе, который отстегнул и снял с Миера.
Там было четыре отделения. Открыв два, он нашел деньги. Его собственные деньги с пометкой магазина "Фуд Кинг", то, что приходилось на его долю после ограбления магазина. Он сел на землю и сосчитал деньги: там было четыре тысячи сто девяносто долларов. Остаток от тринадцати тысяч, которые Миер забрал у него.
- Всегда так,- громко проговорил Грофилд.
Он сунул деньги в карман. Направляясь к машине, он в уме подсчитал: всего у него будет шесть тысяч восемьсот девяносто долларов.
- Это все же позволит мне открыть сезон,- решил он.
Грофилд зашел за угол сгоревшего дома, и кусок доски хорошо рассчитанным ударом попал ему прямо в лицо.
Глава 7
Грофилд выпрямился, пощупал свой нос и посмотрел на руку, испачканную кровью. Глаза у него до такой степени распухли, что он с трудом видел. Все лицо болело, и голова тоже.
Опустив глаза, он увидел, что сидит на земле около сгоревшего дома под мелким дождем. Ему вывернули карманы и облегчили их.
- Эй! - произнес он.
Какое-то движение привлекло его внимание: медленно, очень плавно он повернул голову и увидел человека, стоявшего возле машины, его машины. А человек был... этот прохвост Мортон.
Мортон собирался сесть, в машину, но остановился и посмотрел на Грофилда.
- Уже проснулись? - спросил он.- А я думал, что вы проспите часа два.
- Я оставался...- В горле Грофилда пересохло, он прочистил его и продолжал: - Я долго оставался без сознания?
- Может быть, минут пять. Время достаточное, чтобы я смог забрать деньги, ваш револьвер и ключи от квартиры,
Мортон, казалось, был очень доволен собой, а почему бы и нет?
Грофилд опять прочистил горло.
- Не оставляйте меня здесь, Перри. Это место скоро наполнится фликами. Я вас выручил, теперь и вы должны мне помочь.
Мортон задумался. Он был до такой степени доволен собой, считал себя таким удачником, что решил проявить великодушие.
- Вели вы способны дойти до машины, я Возьму вас с собой.
- Спасибо, Перри.
Грофилду понадобились две попытки, чтобы встать на ноги: голова его отвратительно кружилась. Шатаясь, он подошел к машине и устроился рядом с Мортоном, который уже включил мотор.
Мортон, улыбаясь, посмотрел на него.
- Помните только, что теперь, у меня есть револьвер,- сказал он.- Надеюсь, вы проявите ко мне такое же хорошее отношение, как и раньше.
- Я буду помнить об этом.
Мортон отъехал, и они выбрались на дорогу.
- Я хочу направиться в Канаду, а потом на восток.
- Меня это устраивает.
Со стороны пассажира козырек от солнца был. снабжен зеркальцем. Грофилд опустил его и принялся рассматривать свое лицо. По-видимому, нос его не был сломан, но на нем, а также на лбу и щеках было несколько порезов. Кроме того, у него, вероятно, будут два хороших синяка под глазами, но они должны пройти до начала летнего сезона.
- Лимоны никогда не лгут,- сказал Грофилд и вздохнул.
- Что?
- Ничего.
Некоторое время они ехали молча, потом Мортон улыбнулся.
- Знаете,- сказал он,- у меня ощущение, что я скоро стану профессионалом. Верно?
- Никакого сомнения, - ответил Грофилд.
Он послюнявил свой носовой платок и стал стирать кровь с лица. Будет лучше, если он проделает этот путь, располагая шофером. Он совсем не торопился снова взять дело в свои руки. "Кольт", спрятанный под приборным щитком, никуда ведь не делся:
Мортон включил радио и начал что-то насвистывать. Грофилд убрал носовой платок и попросил:
- Разбудите меня, когда будут передавать информацию, хорошо?
Мортон бросил на него удивленный взгляд.
- Вы будете спать?
- У меня был очень тяжелый день.
- Ну, что же, никаких сомнений, теперь вы можете отдохнуть,- проговорил Мортон, широко улыбаясь.
- Это да,- ответил Грофилд и закрыл глаза.
В сумерках "шевроле" въехал в Канаду.
Раймонд Чандлер
Женщина в озере
Глава 1
Триолер-Хауз находился на улице Олив вблизи Шестой авеню в западной части города. Тротуар перед фасадом дома был только что выложен белыми и черными плитами, и в данный момент чиновники муниципалитета принимали работу. Какой-то мужчина без шляпы, очевидно администратор, наблюдал за приемкой с таким искаженным злобою лицом, словно сердце его готово было превратиться в одну из этих плит.
Я прошел мимо него под арками галантерейных магазинов и очутился в огромном черно-желтом холле.
"Джиреллен компани" помещалась на шестом этаже за двойными вращающимися стеклянными дверями, окаймленными металлом, похожим на платину. Приемную устилали китайские ковры, стены были окрашены в серебристо-серый цвет. Тут стояли современная мебель и абстрактные скульптуры на пьедесталах, а в угловой треугольной витрине разместилась выставка продукции фирмы: сверкающие бутылочки и баночки различных форм представляли косметические средства, отражавшие всю историю "Джиреллен компани",- кремы, пудра, мыло и одеколоны, пригодные для любого человека во все времена года. Одни духи в высоких тонких флакончиках, казалось, могли упасть от простого дуновения.
Другие, в более массивной таре, были перевязаны атласными лентами, как девочки на уроках танцев. Жемчужина этой выставки - духи в низеньком янтарном пузырьке - выглядели весьма непритязательно. Их поместили в витрине на уровне глаз и вокруг оставили много свободного пространства. Этикетка гласила: "Джиреллен-Регаль" - духи высшего качества, вещь, которую стоило купить. Одна капля этой жидкости -- и на женщину, словно летний дождь, посыплется жемчуг. В тихом углу за барьером у телефонных автоматов скромно сидела симпатичная миниатюрная блондинка. За низким столом против дверей хозяйничала высокая, стройная, черноволосая девушка по имени Адрианна Фромсетт, как сообщала табличка над столом. На ней был костюм серо-стального цвета, темно-вишневая блузка и мужской галстук более светлого оттенка. Носовой платок торчал из кармана на ее груди под столь острым углом, что, казалось, им можно резать хлеб. Кроме цепочки-браслета она не носила никаких драгоценностей. Ее темные волосы, расчесанные на пробор, падали тщательно уложенными волнами. У нее была гладкая кожа цвета слоновой кости, немного суровые брови и большие темные глаза, которые, похоже, могли становиться теплыми только при соответствующих условиях.
Я положил на край стола визитку, не прибегая к пистолету, и спросил мистера Дерраса Кингсли. Взглянув на карточку, она поинтересовалась:
- Вам было назначено?
- Нет.
- Мистер Кингсли, как правило, принимает лишь тех, с кем договорился заранее.
На это я ничего не сумел возразить.
- А по какому вы делу, мистер Марлоу?
- По личному.
- Хорошо. Мистер Кингсли вас знает?
- Не думаю. Хотя, возможно, он слышал мое имя. Сообщите ему, пожалуйста, что меня направил сержант Мак-Ги.
- А мистер Кингсли знаком с сержантом Мак-Ги?
Она положила мою визитку рядом с пачкой отпечатанных на машинке бумаг, откинулась назад и, вытянув руку, принялась постукивать по столу маленьким золотым карандашом. Я улыбнулся ей. Миниатюрная блондинка у телефонов прислушалась, показав ухо, напоминавшее раковину, и тоже слегка улыбнулась. Она походила на кошку, которая не уверена в том, будут ли ей рады хозяева,
- Надеюсь, что знаком,- ответил я.- Но.все же лучше спросить его об этом.
Она внезапно принялась делать какие-то пометки на бумагах, чтобы скрыть свое раздражение. Затем снова заговорила, не поднимая головы:
- У мистера Кингсли заседание. Вашу карточку я передам, как только появится возможность.
Поблагодарив ее, я сел в кресло из хромированной' стали и кожи. Оно, против ожидания, оказалось удобным. Наступила тишина. Никто не входил и не выходил. Изящная рука мисс Фромсетт скользила по бумаге, да время от времени слышались приглушенный голос кошечки у телефонов и легкое потрескивание.
Я закурил сигарету, оглядел приемную и придвинул массивную пепельницу. Летели минуты. Я еще раз окинул взором приемную. Из подобной меблировки нельзя было сделать никаких выводов. Возможно, владельцы загребают миллионы, а может, в это самое время шериф опечатывает их кассу. Спустя полчаса позади стола мисс Фромсетт открылись двери, и в них показались двое смеющихся мужчин. Третий стоял на пороге, принимая не такое активное участие в общем веселье. Все трое сердечно пожали друг другу руки, и двое удалились. Третий смахнул улыбку с лица, и теперь мне показалось, что он никогда в жизни не смеялся. Это был высокий мужчина в сером костюме. Своим серьезным видом он давал понять, что не потерпит никаких глупостей.
- Есть дела?,- спросил он резким начальственным тоном.
- С вами хочет поговорить по личному делу, мистер Марлоу. Его направил сержант Мак-Ги.
- Никогда о таком не слышал,- проворчал он, затем взял мою карточку и вернулся в кабинет, даже не взглянув на меня. Двери автоматически закрылись, издав при этом звук, напоминающий "фу-у-у". Мисс Фромсетт послала мне нежную печальную улыбку, а я ответил ей откровенным подмигиванием. Затем я принялся за очередную сигарету, начиная привыкать к "Джиреллен компани". Десять минут спустя двери снова распахнулись. Хозяин и повелитель этих мест, уже в шляпе, пробормотал на ходу, что идет в парикмахерскую. Уверенным шагом спортсмена ступал он по ковру, но потом неожиданно повернулся ко мне.
- Вы хотели со мной побеседовать? - спросил он.
При своем росте он был весьма худощав. В а о серых, как гранит, глазах поблескивали холодные огоньки. Элегантный костюм был сшит из отличного серого материала в узкую белую полоску. Манеры этого человека показывали, что он умеет обращаться с другими сурово. Я поднялся.
- Если вы мистер Деррас Кингсли.
- А кто же еще здесь может находиться, черт возьми?!
Я промолчал и подал ему другую визитку, на которой была указана моя профессия. Бросив на карточку хмурый взгляд, он сжал ее в кулаке..
- Кто такой Мак-Ги? - фыркнул он.
- Мой коллега.
- Я в восторге,- сказал он, глядя на мисс Фромсетт. Это ей очень понравилось.
- Конечно. Его прозвали Мак-Ги с фиалками,- заметил я.- Он вечно жует пастилки, которые пахнут фиалками. Это толстяк с серебристыми волосами и нежным маленьким ртом, будто созданным для того, чтобы целовать детей. Когда я его видел в последний раз, он сидел в костюме приятного голубого цвета, коричневых ботинках с широкими носками, мягкой серой шляпе и курил опиум из короткой трубочки.
- Мне не нравятся ваши манеры,- произнес Кингсли голосом, которым можно было расколоть кокосовый орех.
- Не беда. Я не собираюсь их продавать,- парировал я.
Он отшатнулся, будто я сунул ему в лицо макрель, сдохшую неделю назад. Затем повернулся ко мне спиной и уже на ходу заявил:
-- Даю вам ровно три минуты. И черт меня знает, зачем.
Он быстро прошел мимо стола мисс Фромсетт и толкнул двери кабинета, которые немедленно захлопнулись перед самым моим носом. Ей это тоже понравилось, но у меня создалось впечатление, что в глубине ее глаз притаилась хитрая усмешка.
Глава 2
Кабинет имел внушительный вид: длинный, мрачный, спокойный, с кондиционером, закрытыми окнами и серыми венецианскими жалюзи, опущенными До половины для защиты от жаркого июльского солнца. Серые шторы гармонировали с цветом стен и мебели. В углу находились гигантская черно-серебристая касса и длинный ряд низких шкафов. На стене висела цветная фотография какого-то остроносого старика с бакенбардами и в высоком стоячем воротничке. Его непомерно большое адамово яблоко выпирало из шеи. под острым углом. На фото значилось: "Мэтью Джиреллен. 1860 -1934".
Деррас Кингсли быстро прошел за свой восьмисотдолларовый директорский стол и погрузил заднюю часть тела в огромное кожаное кресло. Затем взял сигару из малахитовой шкатулки, обрезал ее и прикурил от медной зажигалки, лежавшей на столе. Занимался он этим довольно долго, нисколько не заботясь обо мне. Наконец, усевшись поудобнее, он выдохнул облако дыма и сказал:
- Я деловой человек и не люблю попусту тратить время. Судя по вашей карточке, вы частный детектив. Мне нужны доказательства этого.
Я вынул бумажник и извлек оттуда самые разные документы. Он взглянул на них, потом отодвинул. Мое удостоверение с фотографией на право заниматься розыском в целлулоидной обложке упало на пол, но он даже не счел нужным извиниться.
- Я не знаю никакого Мак-Ги,- повторил он.- Мне известен шериф Петерсен. Я просил его рекомендовать мне подходящего человека. Допускаю, что им можете оказаться вы.
- Мак-Ги работает в голливудском управлении в отделе шерифов,- заметил я. - Хотите проверить?
- Незачем, Похоже, вы мне подойдете, если не станете больше устраивать ваших дурацких штучек. И запомните: если я нанимаю человека, он должен-делать именно то, что я прикажу, и держать рот на замке. Иначе он сразу вылетит ко всем чертям! Понятно? Полагаю, я не слишком груб?
- Давайте закроем эту тему,- предложил я.
Он нахмурил брови и резко спросил:
- Сколько вы желаете получать?
- Двадцати пять долларов в день и суточные. Кроме того, по восемь центов за каждую милю, которую я проеду на своей машине.
- Чепуха! - возразил он.- Слишком дорого. Пятнадцать долларов в день- и то много. А за бензин я готов платить, но в границах разумного. Никаких развлекательных прогулок!
Я выдохнул серое облачко дыма и разогнал его рукой, но ничего не ответил. Кажется, он удивился моему молчанию. Наклонившись вперед, он наставил на меня сигару.
- Я еще не нанял вас. Но если найму, вы будете работать в полной тайне. Никакой болтовни на эту тему с вашими дружками из полиции. Ясно?
- А что за работа, мистер Кингсли?
- Какая разница? Вы же производите всякого рода расследования, не так ли?
- Нет, не всякого. Только чистые.
Он взглянул на меня, прищурившись и сжав губы, его серые глаза потемнели.
- Между прочим, я не веду дел, связанных с разводами,- заявил я.- Но в качестве эксперта соглашусь за сто долларов.
- Ладно, ладно,- неожиданно мягко произнес он.
- Что касается грубости,-- продолжал я,- то большинство клиентов начинают либо обливать мою рубашку слезами, либо кричат, стремясь показать, кто из нас хозяин. Но обычно в конце они становятся рассудительными ... если только доживают до развязки.
- Ладно,- мирно повторил он, по-прежнему глядя на меня.- А многих вы теряете?
- Немногих, если со мной обращаются вежливо.
- Желаете сигару? - предложил он.
Я взял и положил ее в карман.
- Я хочу, чтобы вы отыскали мою жену,- сказал Кингсли.- Она исчезла месяц назад.
- Хорошо, я ее найду.
Он ударил обеими руками по столу и улыбнулся.
- Похоже, вы действительно ее найдете. За последние четыре года со мной никто так не разговаривал,- прибавил он. Я промолчал.
- Черт возьми! - воскликнул он.- Мне это нравится.- Он провел рукой по своим густым черным волосам и продолжил: - Она выехала ровно месяц назад из нашего домика в горах возле Пума-Пойнт. Вы знаете, эту местность?
Я ответил утвердительно.
- Дом расположен в пяти километрах от деревни. Туда приходится добираться по частной дороге. Он стоит на берегу озера Оленят, тоже частного. Плотину там мы сами построили. Это владение принадлежит мне и двум моим друзьям. Участок большой, но не обжитой и таким останется очень долго. Некий Билл Чейз живет там бесплатно со своей женой в соседней хижине и присматривает за хозяйством. Он инвалид войны, получает пенсию. Вот, пожалуй, и все. Жена отбыла туда в середине мая, выезжала два раза на уик-энды. А двенадцатого июня отправилась на какую-то увеселительную прогулку и назад не вернулась. С тех пор я ее не видел.
- И что вы предприняли в связи с этим? - поинтересовался я.
- Ничего. Ровно ничего. Я даже не поехал туда.
Он явно ожидал, что я спрошу его почему. И я спросил.
Он отодвинул кресло, отпер ящик стола, достал из него сложенный листок и подал мне. Это был телеграфный бланк, заполненный в Эль-Пасо четырнадцатого июня в девять часов девятнадцать минут утра. Он адресовался Деррасу Кингсли, Беверли-Хилл, Карсон-драйв, 965. Я прочитал:
"Выезжаю Мексику, получить развод, выхожу замуж Криса. Всего лучшего, до свидания. Кристалъ".
Я положил телеграмму на стол, а Кингсли протянул мне большую любительскую фотографию на глянцевой бумаге, запечатлевшую мужчину и женщину, сидящих под зонтиком на пляже. Мужчина был в плавках, а женщина в чем-то, отдаленно напоминавшем купальный костюм. Она была стройной блондинкой, молодой и хорошенькой. Мужчина сильного сложения, смуглый и красивый, имел узкие бедра, длинные ноги, огромную копну волос и белые зубы. Словом, обычный тип соблазнителя, разбивающего семью. У него было интеллигентное лицо и руки, созданные для объятий. Он держал в руках темные очки и улыбался, глядя в объектив, профессиональной, беззаботной улыбкой.
- Это Кристаль,- пояснил Кингсли,- а это Крис Лавери. Скорее всего, они сожительствуют, и ну их обоих к дьяволу.
Я отложил снимок.
- Если так, то в чем же дело?