Я шевельнулся, чтобы напомнить ему, что он говорит с совершенно посторонним человеком, но не произнес ни слова, боясь прервать его монолог. Я даже не притронулся к виски. Когда меня использовали в качестве дневника, я воздерживался от выпивки.
Он печально продолжал:
- Вы знаете, как это получается в семье... почти в каждой. Через какое-то время бездельник вроде меня начинает приударять за другой девчонкой. Ему хочется познакомиться, с посторонней бабой. Возможно, это очень плохо, но так бывает.
Он посмотрел на меня, и я кивнул головой. Он высосал очередной стакан, и я протянул ему бутылку. Голубая сойка над нашими головами перескакивала с ветки на ветку.
- Да-а,- протянул Билл.- Все, кто живут в горах, сходят с ума от тоски, и я тоже. А казалось бы, что может быть лучше? Жилье мне ничего не стоит, жалованье хорошее, половину своих денег я вложил в облигации военного займа. Женился на такой красивой блондинке, какой вы, пожалуй, и в глаза не видели, и вот, сам все испортил. Наткнулся я на нечто...- Он кивнул на дом красного дерева на другом берегу озера.- Возле собственного двора, перед своими окнами спутался с бабой, которая ровным счетом ничего для меня не значила. Иисусе, каким только может стать человек!
Он снова выпил и поставил бутылку на. камень. Затем достал из кармана рубашки сигарету, чиркнул спичкой о ноготь и выпустил клуб дыма. Я дышал открытым ртом тихо, как ночной взломщик.
- К черту! - прибавил Билл,- Может, вы думаете, что я блудил где-нибудь на стороне и выбрал женщину другого типа? Так ничего подобного. Эта маленькая трещотка - такая же блондинка, как и Мэриел, того же сложения и роста. Красивая, конечно, но куда ей до моей жены! Ну так вот, я сжигал мусор в то утро и ничего вокруг не замечал. А она выходит ко мне в модной пижаме, такой прозрачной, что сквозь нее видны даже веснушки на спине. И говорит своим ленивым, ничего не стоящим голосом: "Выпей, Билл. Зачем тебе столько работать в такой хороший день?" Выпить я никогда не прочь, а потому отправляюсь на кухню и приканчиваю стаканчик. Потом другой и третий, и вот я уже в комнате. И чем ближе я подхожу к этой женщине, тем яснее вижу постель в ее глазах.
Он замолчал и сурово посмотрел на меня.
- Вы спрашивали, хороши ли постели в этом доме а я рассердился. У вас ничего не было на уме, а у меня кое-что было. Да... постель, в которой я лежал, оказалась очень удобной.
Он замолчал, в полной тишине снова взял бутылку и стал вглядываться в нее. Казалось, в нем происходит борьба, но, как обычно, победило виски. Он сделал большой глоток прямо из бутылки и заткнул горлышко пробкой, словно это имело теперь какое-то значение. Потом схватил камень и швырнул его в воду.
- Я вернулся через плотину,- медленно, продолжал он охрипшим от виски голосом.- Чувствовал себя неважно, но я просто воспользовался тем, что само плыло в руки. Как мы, мужчины, часто ошибаемся в подобных вещах. Ничем я не пользовался. Ерунда! Помню слова Мэриел, она даже голоса не повысила. Обо мне говорила. Вы и представить себе не можете, что!
- И она ушла от вас? - спросил я.
- Той же ночью. Меня тогда не было дома. Я ощущал себя таким подлецом, что должен был напиться. А потому сел в свой "форд" и поехал на север, захватив двух таких же бездельников, как я сам. Мы накачались в дрезину. Не скажу, чтобы мне это очень помогло. Часам к четырем утра вернулся и домой, но Мэриел уже не было. Она уехала, забрав все свои вещи, ничего не оставила, кроме записки на туалетном столике и следов помады на подушке.
Он вытащил из старого порванного бумажника страничку блокнота и подал мне. Там была пара карандашных строчек:
"Мне очень жаль, Билл, но лучше смерть, чем дальнейшая жизнь с тобой.
Мэриел".
Я вернул ему записку.
- А что с той женщиной? - указал я на другой берег озера.
Билл Чейз поднял очередной камешек и бросил в воду, стараясь, чтобы он запрыгал по поверхности. Но это ему не удалось.
- С той - ничего,- ответил он.- Запаковала вещи и уехала в ту же ночь. С тех пор я ее не видел, да и не хочу видеть. От Мэриел я не получил ни слова. За весь месяц ни единого. Возможно, она завела себе кого-нибудь другого. Надеюсь, он обходится с ней лучше, чем я.
Билл встал, вынул из кармана ключ и продемонстрировал его мне.
- Если хотите пройти на ту сторону и осмотреть дом Кингсли, это можно устроить. Спасибо за угощение и за то, что выслушали мою историю. Пошли.
Он поднял бутылку с жалкими остатками виски и вручил ее мне.
Глава 6
Мы прошагали по берегу озера, а потом поднялись на узкую плотину. Билл Чейз шел, выбрасывая вперед свой протез и придерживаясь за веревку, заменявшую перила. В одном месте вода лениво переливалась через бетон.
- Сегодня я спустил немного воды с помощью вон того колеса,- обернувшись, сказал он.- Только за тем оно и нужно. Три года назад здесь построили декорации, снимали какой-то фильм. Волнорез по другую сторону озера - тоже работа киношников. Большую часть своих сооружений они разобрали, но Кингсли уговорил их оставить волнорез и мельничное колесо. Это создает настроение.
Мы поднялись вместе с Биллом по широким деревянным ступенькам на крыльцо дома Кингсли. Он отпер дверь, и мы словно попали в теплицу. В помещении было жарко и душно. Солнечный свет проникал между планками жалюзи и лился узкими полосами на пол. Гостиная была просторная, веселая, устланная коврами. Ее украшала мебель из гнутых металлических труб. Всюду висели кретоновые занавески. Паркетный пол был из секвойи. В одной из стен размещался бар. Комната блистала чистотой, и не верилось, что ее поспешно оставили. Мы осмотрели спальни. В двух стояло по две кровати, а в третьей - одна двухспальная, застланная кремовым покрывалам. Это была спальня хозяйки, как сообщил мне Билл Чейз. На туалетном столике теснилось множество бутылочек и баночек с различными косметическими средствами, сосуды из зеленой эмали и хромированной стали. На двух баночках с кремом красовалась фабричная марка "Джиреллен компани". Целую стену спальни занимали шкафы с раздвижными дверцами. Я открыл один и заглянул в него. Он был забит женскими летними туалетами. Чейз следил за мной с кислым видом. Закрыв дверцы, я выдвинул ящик. В нем находилась по меньшей мере дюжина совсем новых, ненадеванных туфель. Задвинув ящик, я поднялся, Билл Чейз стоял передо мной, уперев руки в боки.
- Зачем вы осматривали платья? - сердито поинтересовался он.
- На то есть основания,- ответил я.- Ведь миссис Кингсли так и не вернулась домой. Ее муж не знает, где она.
Он опустил руки.
- Сыщик,- пробормотал Билл,- Первая мысль всегда самая верная. А я-то дурак открыл ему всю душу! Исповедовался перед ним. Ну и осел!
- Постараюсь оправдать доверие, как подобает приличному человеку,- бросил я и прошел в кухню.
Там имелись большая бело-зеленая печка, водослив, автоматическое отопление. Из кухни двери вели в светлую столовую. На полках стояла посуда. Все было в идеальном порядке: ни одной грязной тарелки, невымытой рюмки или пустой бутылки. Ни следа мух. Если даже миссис Кингсли и вела цыганский образ жизни, то бедлама после себя не оставляла. Через гостиную я вышел на крыльцо, ожидая, пока Билл запрет дверь. Когда он наконец повернулся с хмурым видом, я сказал:
- Я не просил вас открывать свою душу, но и мешать не стал. Кингсли не должен знать, что его жена соблазняла вас, если за всем этим не кроется что-то еще.
- Убирайтесь к черту! - сердито проворчал он.
- Хорошо, уберусь. Но ответьте сперва, могло так случиться, что ваша жена и миссис Кингсли уехали вместе?
- Не понимаю.
- Пока вы ходили топить свое горе, они могли поругаться, а потом помириться и поплакать друг у друга в объятиях. И позднее миссис Кингсли увезла вашу жену. У жены была машина?
Это звучало изумительно глупо, но он все принимал всерьез.
- Чепуха. Мэриел не плакала ни в чьих объятиях. Она вообще никогда не плакала. А если уж захотела бы выплакаться, то не перед такой исповедницей. Что касается машины, у нее был свой "форд". Она не ездила в моей машине, поскольку управление в ней приспособлено для протеза.
- Мне только сейчас пришло это в голову,- миролюбиво пояснил я.
- Если придет еще что-нибудь подобное, лучше держите это при себе.
- Вы дьявольски обидчивы для человека, который столь рьяно стирает свое грязное белье перед чужими людьми.
Он шагнул ко мне.
- Нарываетесь на драку?
- Слушайте, вы,- произнес я.- Я изо всех сил стараюсь не терять терпения. По-моему, вы порядочный человек. Способны вы хоть немного помочь мне?
С минуту он лишь тяжело дышал, потом беспомощно опустил руки.
- Человече, если бы я мог кому-нибудь помочь...- вздохнул он.- Давайте прогуляемся по берегу озера.
- Охотно, если позволит ваша нога.
- Я уже не раз там ходил.
Мы пошли рядом, как две хорошо воспитанные собаки. Дорожка, достаточно широкая для автомобиля, тянулась вдоль берега. На половине пути я заметил маленькую хижину на скале. Чуть дальше виднелась другая такая же, Обе были заперты, и казалось, что в них давно никто не живет.
Через пару минут Чейз заговорил:
- Значит, эта баба пропала?
- Похоже на то.
- Вы настоящий полицейский или только частный?
- Только частный.
- Она удрала с каким-нибудь парнем?
- Очень возможно.
- Наверняка. Она настоящая пустышка. Кингсли должен знать об этом. У нее полно любовников.
- Здесь тоже?
Он ничего не ответил.
-- А среди них был некий Лавери?
- Понятия не имею.
-- Что до это-го парня, то тут нет никакого секрет, объяснил я.- Она послала телеграмму из Эль-Пасо, что выезжает вместе с ним в Мексику.
Я достал депешу и протянул Биллу. Он вытащил из кармана очки и остановился, чтобы прочесть текст. Возвращая мне листок, он вновь спрятал очки и посмотрел на воду.
- Как видите, я плачу доверием за доверие,- заметил я.
- Лавери приезжал сюда,- медленно произнес Билл.
- Он признался, что виделся с ней месяца два назад, возможно, здесь. Но утверждает, что с той поры ее не встречал. Нам неизвестно, заслуживает ли он доверия.
- А разве теперь она не с ним?
- Он отрицает это.
- Не думаю, чтобы она шутила с такими вещами, как брак,- убедительно заявил он.- Провести медовый месяц во Флориде - было бы в ее вкусе.
- Может, вы сообщите мне какие-нибудь сведения? Например, вы видели, как она уезжала?
- Нет,- ответил он.- А если бы видел, то вряд ли бы сказал. Я, конечно, свинья, но не до такой степени.
- Хорошо. Во всяком случае, спасибо за доброе намерение.
- Не за что меня благодарить,- проворчал он.- По мне, так пускай черти заберут всех легавых и вас заодно.
- Мы начинаем повторяться,- заметил я.
Мы подошли к берегу. Я покинул Билла и поднялся на маленький мол. Опершись на деревянные поручни, я рассмотрел предмет, казавшийся издали павильоном для оркестра: это попросту были две дощатые стены, стоявшие углом к плотине. Билл топтался сзади меня.
- Все же я благодарен за угощение,- изрек он.
- Пустяки. В озере водится рыба?
- Кое-какая мелочь. Я не любитель рыбной ловли, она меня не интересует. Но извините, я опять ответил невежливо.
Я улыбнулся и, наклонившись над перилами, стал всматриваться в воду. Она была совсем зеленая. Вдруг я заметил какое-то движение: что-то мелькнуло в глубине и мгновенно исчезло.
- Верно, рыба! - воскликнул Билл,- Ого, какая большая!
Под водой находилось что-то вроде дощатого настила, расположенного там непонятно зачем. Я спросил, о нем Чейза.
- Еще до постройки плотины здесь была лодочная пристань. Плотина поддала уровень воды метра на полтора, и старая пристань теперь затонула.
У конца волнореза тихо покачивалась привязанная плоскодонка. Пронизанный солнцем воздух был спокоен и ласков, вокруг царила такая тишина, о которой в городе нельзя и мечтать. Наверное, я простоял бы так многие часы, совершенно забыв о Деррасе Кингсли, его жене нее любовниках.
Вдруг Билл сделал резкое движение и крикнул:
- Смотрите!
Его голос прозвучал, как удар грома в горах. Своими сильными пальцами он так сжал мне руку, что я с трудом освободился. Он наклонился над перилами, глядя в воду, его' загорелое лицо побледнело. Я тоже посмотрел в направлении затопленной пристани. Из-под покрытого тиной настила что-то выглянуло, шевельнулось и снова скрылось под досками. Этот предмет очень напоминал человеческую руку. Билл резко выпрямился, развернулся и зашагал к волнорезу. Нагнувшись над кучей лежащих там камней, он с трудом поднял один из них. Я слышал его хриплое дыхание. Прижимая ношу к груди, он вновь подошел ко мне. Камень был тяжелый, килограммов, наверное, в пятьдесят. Мышцы Чейза напряглись под смуглой кожей, как веревки, зубы сжались. Дойдя до конца мола, Билл остановился и высоко поднял камень. Так простоял он несколько мгновений, взглядом измеряя расстояние. Наконец из его уст вырвался нечленораздельный звук, тело перегнулось через поручни, и тяжелый камень полетел в озеро. Струи воды взметнулись вверх. Камень попал куда нужно и ударил почти в то место затопленной пристани, где мы заметили таинственно выглянувший и исчезнувший предмет. Побурлив немного, вода стала успокаиваться, и тут послышался глухой шум, будто треснуло дерево под водой. Старая прогнившая доска выскочила на поверхность и отплыла в сторону. Вода в озере снова прояснилась. Что-то еще медленно двигалось в глубине, но только не доска. Темный предмет вращался, постепенно всплывая. Я разглядел темно-серый свитер, черную кожаную куртку и брюки. Затем ботинки и какую-то отвратительную массу между ними и манжетами брюк. Потом увидел волну светлых волос, словно для большего эффекта, извивающихся в воде.
Вскоре на поверхности появилась рука с призрачными пальцами, а вслед за ней и лицо. Оно являло собой разбухшую клейкую белесую массу, без глаз и губ, страшный призрак с человеческими волосами. Массивное ожерелье из зеленых крупных неграненых камней, соединенных чем-то блестящим, висело на том, что некогда было шеей. Билл Чейз впился в поручни, и суставы его пальцев побелели от напряжения.
- Мэриел! - хрипло крикнул он.- Великий боже, это Мэриел!
Мне показалось, что его голос доносится откуда-то издалека, из-за холма и безмолвной темной массы деревьев.
Глава 7
За окном барака виднелся громадный стол, заваленный пыльными папками. На верхней застекленной половине двери красовалась надпись:
"Комендант полиции. Комендант пожарной охраны. Городской констебль. Торговая палата".
Ниже к стеклу были приклеены государственный герб и эмблема красного креста. Я вошел внутрь. В одном углу помещения располагалась широкая печь, в другом - стол за барьером. Почти всю стену занимала большая карта округа, рядом с ней притулилась вешалка с четырьмя крючками. На ней висело пальто с потрепанными полами. На барьере лежала малярная кисть и стояла бутылка с чернилами. Стена за столом была исписана телефонными номерами, причем почерк выглядел детским, но надписи были сделаны так основательно, что, вероятно, не стерлись бы до скончания века.
За столом в большом деревянном кресле сидел мужчина внушительных размеров. У правой ноги его стояла плевательница таких габаритов, что в ней мог бы свободно поместиться пожарный шланг. На голове мужчины красовалась старая стетсоновская шляпа, его громадные безволосые руки покоились на животе чуть повыше пояса. Штаны цвета хаки, похоже, прослужили бессменно не одно десятилетие, да и рубашка полностью соответствовала им. Его. волосы имели пепельный оттенок, а на висках серебрились. Человек сидел, склонившись влево, поскольку справа висела огромная кобура, из которой торчала рукоятка кольта сорок пятого калибра. Звезда на его рубашке была без одного угла. Мужчина обладал большими ушами, мягкими глазами и непрестанно двигающимися челюстями. По виду он был грозен, как белка, только не суетлив. Мне он сразу очень понравился. Я наклонился над барьером, и мы ^посмотрели друг на друга. Он кивнул и выплюнул в плевательницу по меньшей мере полстакана табачной жвачки. Я закурил и поискал глазами пепельницу;
- Стряхивай прямо на пол, сынок,-: сказал этот симпатичный толстяк.
- Вы шериф Паттон?
- Я констебль и помощник шерифа, олицетворяющий собой все полицейские власти в этих краях, по крайней мере до следующих выборов. Двое ребятишек тоже пытаются заполучить эту должность и могут меня выжить. Я получаю восемьдесят долларов в месяц, квартиру, топливо и электричество, а это немало для жизни в горах.
- Никто вас отсюда не выживает,- заявил я.- Вы сумеете сделать себе неплохую рекламу.
- Вот как? - с любопытством спросил он и снова пополнил плевательницу.
- Конечно если ваша юрисдикция распространяется на озеро Оленят.
- Владения Кингсли. Да. А что? Там что-нибудь произошло, сынок?
- В озере найдена мертвая женщина.
Мое сообщение глубоко потрясло его. Он развел руками и почесал пальцем ухо, затем поднялся, опираясь о ручки кресла, и оттолкнул его ногой. Стоя он выглядел крепким широкоплечим мужчиной.
- Кто-нибудь, кого я знаю? - неуверенно спросил он.
- Мэриел Чейз. Полагаю, вы с ней знакомы. Жена Билла Чейза.
- Да, Билл Чейз мне известен.- В его голосе появилась уверенность.
- Похоже на самоубийство. Она оставила записку, которую можно понять в том смысле-, что она просто оставляет мужа. Но можно прочитать и как послание самоубийцы. Не скажу, чтобы труп выглядел привлекательно. Похоже, тело пролежало в воде около месяца.
Он почесал другое ухо.
- А что вам известно о случившемся?
Его глаза испытующе вглядывались в мое лицо, но в то же время держался он непринужденно. Вряд ли Паттон был склонен проявлять поспешность.
- Месяц назад они поссорились. Билл уехал на север и провел там несколько часов. А когда вернулся, жены уже не застал. С той поры он больше ее не видел.
- Понятно. А кто ты, сынок?
- Моя фамилия Марлоу. Я приехал из Лос-Анджелеса осмотреть дом Кингсли. У меня была от него записка, адресованная Биллу Чейзу. Мы с Биллом прогуливались возле озера и дошли до маленького мола, построенного кинематографистами. С мола посмотрели в воду. И вдруг из-под досок затопленной пристани появилось нечто, похожее на руку. Билл бросил тяжелый камень, и тело всплыло наверх.
Паттон глядел на меня, но на лице его не дрогнула ни одна жилка.
- Послушайте, шериф, а не лучше было бы поскорее отправиться туда? Парень почти спятил от потрясения, и он там один.
- Много он выпил?
- Не очень. Вообще-то я привез с собой бутылку, но большую часть мы прикончили вдвоем во время беседы.
Паттон подошел к столу, открыл ящик, вынул из него три или четыре бутылки и посмотрел на свет.
- Маленькая почти полная,- сказал он, поглаживая одну из них.- Это должно его подкрепить. Округ не выделяет мне. денег на служебное виски. Вот и приходится промышлять самому. Я виски в рот не беру и никогда не понимал тех, которые его пьют.
Он сунул бутылку в карман штанов, запер стол и вылез из-за барьера. За дверное стекло он засунул листок бумаги. На нем значилось:
"Возможно, вернусь через 20 минут".