После ухода Бланш мисс Рейнберд налила себе бокал сухого хереса и устроилась на любимом стуле возле окна. Невысокая опрятная женщина, она когда-то была привлекательной, но теперь ее щеки выцвели и впали, испещренная причудливым узором морщин кожа лица иссохла и, не сглаживая, повторяла все неровности черепа. Дополняли картину пепельные волосы и большие карие глаза. В ее облике было что-то таинственное: этакая престарелая фея, потрепанная временем проказница, постаревший ребенок, привыкший к исполнению своих прихотей и не терпящий того, чтобы ему перечили. Бланш привела ее в полное замешательство. Встретиться с мисс Тайлер ее убедила Ида Куксон - набитая дура, каких свет не видел. Мисс Рейнберд всегда с издевкой посмеивалась над верой Иды в спиритизм. Потом, когда появились сны, она стала задумываться над этим, да и то с большой долей иронии. Фактически, оглядываясь назад, она так и не смогла понять, когда и что заставило ее решиться. Сами по себе сны - явление достаточно обычное, а для ее снов есть вполне логичное объяснение. Появление в снах Хэриет, конечно, расстраивало ее и доставляло беспокойство. Либо это когда-нибудь кончится, либо придется с этим свыкнуться. Совершенно непонятно, с какой стати она в итоге назначила встречу мадам Бланш. Говорила эта женщина гладко, лишь изредка с ее языка слетали словечки, выдававшие ее происхождение. Она развлекла ее, и к тому же она не коверкала королевский английский язык. Тем не менее было ясно, кто она и что из себя представляет. Ида поведала ей кое-что о том, чем мадам Бланш занималась в прошлом. По справедливости, все это следовало бы сбросить со счетов. Но она никогда не позволит себя обмануть. Несомненно, мадам Бланш вела себя с ней по общей схеме, разработанной специально для людей ее сорта. Надо отдать должное ее уму, сообразительности и способности приспосабливаться к обстоятельствам. И все же как она могла узнать о ее снах? Кроме мисс Рейнберд, никто о них не знал. Она не могла узнать о них ни от кого другого.
Мисс Рейнберд сидела наедине со своими мыслями с бокалом хереса, рассеянно уставившись на садовника, который за окном обрабатывал, розовый куст. Хэриет, конечно, глупа. Всегда была глупа. Уже нет ни ее, ни Шолто. Если и вправду существует какая-то связь с другим миром, то ответить должен Шолто, хотя это вовсе не в его характере. Шолто никогда не возвращался к тому, что уже сказано или сделано. Упрямый осел. И все-таки, мелькнула вызывавшая улыбку мысль, может, и впрямь стоит попытаться? Может быть, Хэриет узнала что-то новенькое после того, как "перешла в мир иной"? Нелепо даже представить, что Хэриет может отважиться на связь и стоящий рядом Шолто будет не в силах ей помешать… Просто чушь какая-то. Но как могла догадаться мадам Бланш о ее кошмарах? Еженощные стоны Хэриет с заламыванием рук и нытьем о "дани семейным традициям". И это говорит Хэриет, бесхребетное существо, главная виновница всех бед!
Хоть она и любила Хэриет, по-настоящему горячо любила, она не может не утверждать: Хэриет - абсолютно никчемный человек. Ни мужества, ни силы воли… эти громадные голубые глаза, в которых всегда стоят слезы… Какого черта этот глупый садовник выгребает из-под куста мусор, еще не обрезав ветки? Она протянула руку и звонком вызвала Ситона, дворецкого.
Возвращаясь на машине в Стокпорт, чтобы забрать там Джорджа, Бланш чувствовала спокойное удовлетворение. Мисс Рейнберд обязательно ей позвонит. И главным, что побудит к этому старую клушу, станет зароненное зерно сомнения. Бланш не ошиблась, когда напрямик заявила ей, что не предстоит ничего нового и необычного. Джордж неплохо поработал. Во всяком случае, для начала. Самое интересное выяснилось на кладбище и у церковного сторожа. На кладбище оказалось несколько надгробий, принадлежащих Рейнбердам. Последние из них стоят на могилах Хэриет Рейнберд и Шолто Гарольда Рейнберда. Шолто был единственным мужчиной в семье, прожил холостым до семидесяти шести лет и умер два года назад. Хэриет Рейнберд умерла за два года до него в возрасте шестидесяти пяти лет. Родители их похоронены на том же кладбище. Трое детей, родившихся в рубашках. Рид-Корт, огромный сельский особняк георгианской эпохи, принадлежал семье бог весть сколько лет. Когда-то Рейнберды имели большие земельные владения, от которых осталось около десяти акров вокруг Рид-Корта. Вырученные от продажи деньги, без сомнения, остались в семье. Все, что имело отношение к Рид-Корту, свидетельствовало о богатстве: ухоженный сад, дом в безукоризненном состоянии, дворецкий, две служанки, садовник с помощником, шофер, гараж, в котором умещались "Роллс-Ройс" и микроавтобус. Ловко Джордж умеет разнюхивать интересные факты! Умен, подлец… иногда слишком умен, чтобы себе не навредить. К тому же бездельник, и его приходится все время хорошенько подгонять. Но, в общем и целом, славный. Славный старина Джордж. Если бы удалось его чуточку исправить, то она бы за него пошла замуж. Но в том виде, что теперь, - нет уж, спасибо. В голове у нее другие планы… и благодаря мисс Рейнберд они могут стать реальностью. Несчитанные деньги, средний ребенок в семье, по-видимому под пятой у этого Шолто (о нем кое-что рассказали в пабе), и наконец, наследование всего богатства после смерти холостого деспота. Бланш не сомневалась, что теперь мисс Рейнберд была полностью свободна. Она не будет скупиться, если сделать для нее что-нибудь стоящее… что-нибудь по-настоящему значимое, что для нее дороже жизни.
Именно об этом ей сообщил Генри, когда она валялась в постели после отъезда Джорджа в Чилболтон. Он заполнял своим присутствием пространство комнаты, и она просто открыла ему разум и душу, чтобы совершить контакт. То же самое произошло и совсем недавно в Рид-Корте. Эти кошмары. Ее не проведешь. Частенько Генри заставлял ее пораскинуть мозгами, а иногда его голос четко, как колокольчик, звучал у нее в голове. У этой старухи темные мешки под глазами от недосыпания. В остальном выглядит бодрехонькой. Пребывает в добром здравии и достатке. Не слишком приветлива. Могла бы предложить и бокал хереса, тем более что уже половина двенадцатого и день выдался солнечным, - но эта бестактность, видимо, объясняется бессонными ночами из-за кошмаров. Тогда-то Генри и заявил о своем присутствии словами: "Все верно, радость моя. Плохие сны. Скажи, что я избавлю ее от них на несколько последующих ночей". Иногда его манера напоминала ей Джорджа. Большой шутник. Специально прикидывается, чтобы ее поддеть. А перед тем как преставиться, Генри жил в девятнадцатом веке и был высококвалифицированным инженером-железнодорожником. Он работал на какого-то типа по фамилии Брюнель. Она отыскала эту фамилию в одной из своих книг и, более того, обнаружила несколько строк о его помощнике - Генри Риз Мортоне. Ее Генри.
Старуха постаралась скрыть свое удивление при упоминании о плохих снах. Бланш часто встречала людей, которые с каменными лицами принимали ее слова, поразившие их до глубины души. Особенно людей типа: "Не надейтесь меня провести, мадам Бланш, все это зеркала и спекуляция на слухах". Что ж, почему бы и нет? Генри не будет помогать в том, что и так лежит перед носом. Генри, как и другие, приходит только тогда, когда в нем действительно нуждаешься. Значит, кошмары. Какого рода кошмары могут сниться мисс Рейнберд? Она старая дева, как и покойная Хэриет. Очевидно, считает, что каждый мужчина стремится заполучить ее деньги. Старик Шолто тоже был холостяком. Любил приударить за девушками. Видимо, и так имел все, что хотел, не обременяя себя семейными узами. Что же все-таки ей снится? Генри должен знать. Но он не откроет доверенную ему тайну. Для этого ему нужно убедиться в том, что она сама этого хочет. Настоящий джентльмен. Должно быть, он был таким еще в этой жизни и сохранил утонченные манеры.
В любом случае ясно одно: Генри дал понять, что через посредство мисс Рейнберд открывается возможность построить храм Астродель… настоящую роскошную церковь. Бог свидетель, не такое убожество, как многие, в которых она бывала, втиснувшиеся между пабом и общественным туалетом и обшарпанные внутри, будто гостиная третьесортного борделя. Не мудрено, что они утратили свое влияние, и коллеги Бланш вынуждены прибегать к несколько сомнительным средствам, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Какая переметнувшаяся на иной, светлый берег душа захочет вернуться в нечто подобное, да и зачем? Храм Астродель - другое дело: великолепие в пурпуре и белом, отделанный золотом, и с солидным доходом. В нем не будет угрюмого подсчета мелочи после службы.
Джордж поджидал Бланш с кружкой пива в баре "Гроувенор Хоутел". Он приветствовал ее широкой улыбкой, обнял и прижал к себе. Большой, теплый, славный Джордж.
Он принес ей бокал "стаута", а она сняла шляпу и тряхнула рыжей копной волос. Оделась она строго - специально для посещения мисс Рейнберд. Никаких излюбленных Бланш ярких одежд. Но даже простое коричневое платье и коричневое пальто едва ли могли затмить блеск ее красоты. Сам Рубенс, по мнению Джорджа, бросился бы нетерпеливо раздевать ее донага со слезами счастья на глазах.
- Ну как, успешно? - спросил Джордж.
- Есть некоторый прогресс.
- Попалась на крючок? - подмигнул Джордж.
- Мне не нравится, когда ты так говоришь.
- Мы высокомерны, да? Профессиональный этикет. Уж меня-то, любимая, не дури. Ты вошла в доверие или, по крайней мере, скоро войдешь. Поздравляю. Ну, признайся, что я неплохо тебе помог.
Бланш с наслаждением выпила свой "стаут" одним длинным глотком. Поставив стакан на стол, она сказала:
- Работа не закончена, милый Джордж. Принеси мне еще чего-нибудь, и я скажу, что тебе нужно будет сделать.
- Черт возьми, нет, - простонал Джордж.
- Черт возьми, да. И прекрати богохульствовать.
Они сидели втроем в комнате с зашторенными окнами. На улице бушевал крепкий северо-западный ветер, изредка перемежаемый взрывными всплесками дождя. То и дело слышалось дребезжание стекол. Буря метлой проносилась по Гайд-парку и Грин-парку, продираясь сквозь безлистые рощи, захватывала Сент-Джеймсский парк, ероша и будоража дикую поросль, и с визгом врезалась в прочное и неприступное здание парламента на набережной. Грэндисону нравился шум дождя и ветра. Время от времени он прерывал свою речь, но не затем, чтобы подобрать слова, а чтобы прислушаться к свисту ветра за окнами. Ветер для него отождествлялся с силой в чистом виде. Ураган мог опрокинуть огромное судно. Силу Грэндисон любил и не стыдился этого. Но, кроме редких случаев, никогда ее не демонстрировал. Он был еще и высокомерен, но это не проявлялось ни в чем и никогда.
Медленно передвигаясь по пустой, напоминающей монашескую келью комнате, он говорил, и при каждом шаге на его вечернем костюме позвякивали ордена и медали. После совещания он собирался на банкет в Министерство иностранных дел, устраиваемый в честь главы одного африканского государства с оксфордским образованием, чей папаша сгубил много человеческих жизней во имя не только интересов племени, но часто и своих собственных. Бывало, что операции, разрабатываемые в этой комнате, имели именно такие цели. Ничто не меняется…
Сэнгвил с Бушем смотрели и слушали.
- Наши предположения, - далее следовал широкий жест в адрес Буша, - были изучены, оценены, обсуждены, и все прочее, что там полагается. Их крутили, вертели, перебрасывали и в итоге - приняли. После этого все высказались, мнения были обобщены, и наконец сам Главный объявил решение. Третье похищение состояться не должно, так как придется принять все условия ради… ну, думаю, нет смысла это объяснять. Попросту говоря - и это в первую очередь касается вас, Буш, потому что вам я поручаю ведение дела, - Торговец должен быть обезврежен. Найдите его самого и его сообщников, а потом мы с ними разберемся.
Улыбнувшись, он почесал бороду и добавил:
- Действовать следует тихо, неофициально и без проволочек. Кстати, мне кажется, что вы, Буш, немного ошиблись в одном пункте своего отчета. Я сомневаюсь, что в вашем распоряжении будет шесть месяцев. Скорее всего, не более трех. Торговцу нет смысла затягивать проведение акции. Ему нужно время только на ее подготовку, чем раньше он ее закончит, тем лучше для него. Это придаст больший вес его требованию соблюдать полную секретность. Согласны?
- Да. - Буш уже просчитывал в уме на много ходов вперед. Произошло так, как он хотел.
- Сэнгвил предоставит вам все необходимое. Прошу вас обратить особое внимание на две вещи. Незначительные, на первый взгляд, факты по истечении шести месяцев могут оказаться решающими. И второе. Часто при попытке воспроизвести в спокойной обстановке детали происшествия всплывают мелкие подробности, которые упускаются во время опроса непосредственно после него. Человеческий мозг очень разборчиво манипулирует памятью и позволяет вспомнить только те факты, которые он считает важными и которые кажутся наиболее убедительными, часто отвергая и даже утаивая незначительные детали. Не сомневаюсь, что все это вам известно, но повторением я доставляю удовольствие сидящему во мне педанту.
Последняя фраза вызвала у Буша улыбку. Типичная для шефа форма извинения на тот случай, если сделаны ненужные замечания.
Вернувшись в свой кабинет, Буш признал, что первое замечание новостью для него не было, но второе до сих пор на ум не приходило. Он позвонил Сэнгвилу и попросил назначить на следующий день встречу с двумя потерпевшими. С каждым из них по отдельности он уже встречался. Теперь же он хотел видеть их вместе.
Буш посмотрел на часы. Было семь вечера. Заказав по телефону кофе с бутербродами, он обратился к груде папок, в которых хранились материалы всех опросов, проведенных полицией и его департаментом по делу о похищениях.
К полуночи папки были тщательно изучены, и он составил план дальнейшего расследования. Затем он надиктовал на пленку пункты, касающиеся Скотланд-Ярда, с просьбой оказать содействие. Остальное было его заботой.
Три пункта для проработки Скотланд-Ярдом были следующими:
1. Провести проверку членского состава клуба "Кроуборо Бикон Гольф Клуб" и "Тивертон Гольф Клуб" за последние три года и выписать фамилии всех мужчин и женщин, имеющих или имевших членство одновременно в обоих клубах.
2. Провести такую же проверку по книгам посетителей обоих клубов и выписать фамилии всех людей, посещавших оба клуба.
3. Разослать фотографию маски Торговца по всем фабрикам, занимающимся изготовлением такого рода продукции, для опознания. После опознания получить список всех торговых партнеров фабрики внутри страны и за рубежом.
Для себя он написал следующее:
1. Резкий шум и тихое звяканье?
2. Предельный радиус переезда на поезде или машине. Считая от Ньюбери и Ридинша за время после звонков. Два часа в первом случае, один час во втором.
3. Вода?
Добравшись до квартиры пешком по давно заснувшим улицам, он принял ванну и лег спать. На следующее утро в почтовом ящике он обнаружил письмо от жены, в котором она сообщала, что больше к нему не вернется. Она согласна, по его усмотрению, подать на развод сама или предоставить это право ему, если это не отразится на его карьере. Он равнодушно убрал письмо в карман, не испытав ни малейшего волнения. Когда появится свободная минутка, он обдумает, как лучше поступить, и даст ей знать. А пока его мысли заняты совершенно другими вещами.
Уже вторую ночь мисс Рейнберд не преследовали сны. Она просыпалась по утрам посвежевшей и приходила к разумной мысли, что с ее стороны было глупо поддаться воздействию каких-то снов и дойти до такого состояния. Всем иногда снятся странные сны. Просто не надо обращать на них внимания. У нее теперь совершенно не укладывалось в голове, как она могла позволить Иде Куксон убедить себя встретиться с этой толстухой мадам Бланш.
Служанка принесла утренний чай и раздвинула шторы - погода была великолепная, - и мисс Рейнберд велела передать шоферу, чтобы подготовил ей "Роллс-Ройс" к девяти тридцати. Она поедет в Лондон и около двух часов посвятит покупкам в "Харродз". До сих пор ее радовало, что по возвращении домой на исходе дня она уже не подвергнется мерзкому допросу со стороны Шолто о том, где провела время, сколько, до гроша, потратила денег и на что. Шолто в последние годы жизни был совершенно невыносим. Благословен тот день, когда он вдрызг напился и, свалившись с парадной лестницы, отдал концы.
В это же утро Джордж направлялся в Чилболтон, сожалея о том, что стоит такая чудесная погода. Если в плохую погоду стоять на пороге какого-нибудь заведения и наблюдать за потоками дождя или прислушиваться к вою ветра, то кто-нибудь обязательно подойдет и пригласит на чашку чая, с которой и начинаются сплетни. Его всегда поражало то, как люди любят поговорить. Все это от одиночества. Хоть с кем-нибудь поболтать полчасика. И тут появляетесь вы с толстым блокнотом. Готовите материал для солидной лондонской фирмы по опросу общественного мнения и рекламным консультациям. Добрая половина собеседников даже не понимают, о чем идет речь. Какую вы предпочитаете ежедневную газету? А что касается журналов? Так, хорошо. Вы только вторая из всех, с кем я говорил в это утро, мадам, кто читает эти издания. У вас хороший вкус. Расскажите о своих детях, о других членах семьи. Для начала скажите, большая у вас семья? Неизменно последует ответ. Вопрос "Кем работает ваш муж?" часто открывает шлюзы потокам откровений. Вы узнаете, чем он занимается или не занимается, но должен бы заниматься, о его недугах и семейных проблемах в целом.
- И наконец, Альберт, - сказал Джордж вслух, потрепав собаку за ухо, - среди этих болтушек попадется какая-нибудь старая карга, поработавшая в Рид-Корте. Этакая копилка сплетен. Или древняя чахоточная особа с пристрастием к пиву, которую распирает от желания поделиться с тобой отборной грязью и скандальными слухами о каждом из жителей деревни. Но ты не думай, Альберт, что мне это доставляет удовольствие, я просто умею это делать, и не более того. Иногда попадаются поистине отвратительные субъекты. Вот они на самом деле получают наслаждение, поливая кого-нибудь грязью. Кроме того, Альберт, с некоторыми женщинами нужно быть всегда начеку. Особенно такому привлекательному мужчине, как я. Никаких таких штучек. Вспомни ту вдовушку в школе. Как бишь ее звали? И надо же было попасться именно мне, четвертому в живой очереди. Хей-хо, дождь да ветер! Как бы они мне сейчас помогли!..
Он начал насвистывать. Для него не существовало проблем, с которыми невозможно было бы справиться.
Вечером того же дня двое мужчин, которых похищал Торговец, пришли для встречи с Бушем в приемную департамента. Являясь членами парламента, они тем не менее ничего не знали о действительном предназначении пригласившего их ведомства. Для них оно представляло собой секретное подразделение Министерства внутренних дел, тесно связанное с полицией. Вопросы о его деятельности, кроме редких случаев, задавать было не принято. Все, о чем они говорили в комнате, открыто записывалось на пленку.