- Зонтик, похоже, Шарымовой. Тут одна соседка, думаю, опознает. А сама дамочка молчит. Сейчас у нее доктор, укольчики делает, никого не подпускает. Следователь поручил мне дождаться, поговорить с ней...
По тому, как Бугаев назвал Шарымову "дамочкой", Игорь Васильевич догадался, что он узнал о ней нечто не слишком лестное.
- Сиди там до победного, - сказал он Семену.
Больше никто из свидетелей не подтвердил показаний Павлищина, но Корнилов почувствовал, что Павлищин не только хваткий мужичок, но и внимательный. Эти два качества чаще всего соседствуют.
"Чем черт не шутит, - решил Игорь Васильевич. - Если поискать неизвестного "жигулиста", может, и повезет. Шарымов не Шарымов тут виноват, а полная ясность никогда никому не вредила".
Распрощавшись с шоферами, Корнилов заглянул к следователю Гурову, специалисту по автодорожным происшествиям. Накануне полковник попросил провести повторную экспертизу и с нетерпением ожидал ответа на поставленные перед экспертами вопросы.
Гуров был у себя, сидел, согнувшись над столом, и вычерчивал какой-то план. Окно кабинета выходило во двор, и даже днем на столе у майора горела лампа. Второй стол в комнате пустовал уже несколько месяцев - его хозяин, молодой следователь Богов, разбился, поставив свою машину под удар грузовику с пьяным шофером. Все знали, что Богов уже не вернется на службу, но место его пока не занимали...
Увидев Корнилова, Гуров отложил в сторону чертеж, погасил лампу.
- Картинки рисуете? - усмехнулся подполковник, усаживаясь в старенькое, скрипучее кресло.
- Рисуем, товарищ подполковник, - весело отозвался Гуров и, неожиданно нахмурившись, сказал: - А вообще-то писанина заела. У меня вон на пальце мозоль. - Он показал Корнилову запачканную чернилами руку. - Жена смеется: "Ты у меня, отец, наверное, не в милиции, а в поликлинике работаешь". Она участковый врач - две трети времени на истории болезней уходит!
- Печатайте на машинке, - сказал Корнилов. - Начальник ХОЗУ Набережных нам в каждую комнату по машинке купил. Ребята все печатают.
Заметив, что Гуров смотрит на него недоверчиво, Игорь Васильевич улыбнулся:
- Не сомневайтесь, Никита Андреевич, загляните к Белянчикову, когда он из отпуска вернется...
- Может быть, может быть, - все еще недоверчиво покачал головой майор и спросил: - А вы уже за ответом?
Корнилов молча развел руками.
Гуров достал из стола тоненькую папку, раскрыл ее и передал Корнилову. Лицо у майора стало скучным.
"Проведенными по делу автотехническими исследованиями установлено. - Корнилов бегло просмотрел описательную часть экспертизы. - 3 июля 1977 года около 23 часов гражданин Горин Юрий Максимович, управляя технически исправным автомобилем ГАЗ-24 номер 36-39 ЛЕК, следовал по Приморскому шоссе, по влажной проезжей части..."
Игорь Васильевич перелистал бумаги, отыскивая то, что интересовало его в первую очередь.
Гуров вздохнул, заметив это.
- Ничем новым порадовать не могу.
"...Комплексной экспертизе, в которой участвовали автотехник, трасолог и судебный медик, был поставлен вопрос: могли ли возникнуть технические повреждения, обнаруженные на левой передней стойке и на теле потерпевшего от удара камнем, брошенным не установленным следствием человеком в ветровое стекло автомашины... - Корнилов почувствовал, что волнуется, читая эту сухую, написанную забубенно-протокольным языком бумагу. - ...Повреждения, обнаруженные на левой передней стойке, не совпадают с характерными царапинами на камне. Вместе с тем на камне обнаружены микрочастицы стекла, применяемого на автомашинах ГАЗ-24, и царапины, которые могли быть получены в результате удара о стекло..."
Заметив, что подполковник поморщился, Гуров сказал:
- Если бы ему в ветровое стекло залепили - тормознул бы резко, а тормозного следа нет... Дождь, дождь все спутал! Бывает, что после сильного дождя тормозного следа и не видно! И про осколки ветрового стекла категорично ничего нельзя сказать! Они на асфальте найдены, но за день до этого там новая "Волга" и "Москвич" столкнулись. На этом же самом месте.
Корнилов сказал недовольно:
- Ну вот, уже появились оговорки. А раньше не было.
- Вы же сами сказали, что случай особый. Эксперты учли все возможности.
- Я думал, что у экспертизы каждый случай особый...
Гуров не ответил.
Несколько минут они сидели молча. Подполковник снова и снова перечитывал акт экспертизы.
- На трупе есть повреждения, характерные для автотравмы, - сказал Гуров, - Но эксперт не исключает возможности повреждения от удара камнем. Камень мог и не попасть в него. Хорошенькое дело - человек мчит на большой скорости, и вдруг булыжник влетает в стекло. Мгновенная растерянность, рывок...
- Значит, полной уверенности, что это несчастный случай, у вас нет? - помолчав, в упор спросил Корнилов.
- Полной уверенности нет, - развел руками Гуров, - Могли и камень бросить. А может быть, перед машиной внезапно выскочил на дорогу человек... Тоже нельзя исключить.
- Да ведь Горин нажал бы на тормоз, а вы говорите, тормозного следа нет!
- Нет. В дождь такое случается... Вы что же, не доверяете нашей экспертизе?
- Доверяю, - устало вздохнув, сказал Корнилов. - Но вы сами-то прикиньте, сколько совпадений! Старпом пишет в прокуратуру и пароходство. Обвинения, я вам скажу, куда какие серьезные! А тут катастрофа. Жена его приходит ко мне, говорит, что взломана дача, все перевернуто вверх дном. А мы устанавливаем, что сделано это в ту ночь, когда Горин разбился. Мы ищем человека, побывавшего на даче, - подозрение падает на штурмана Шарымова, Приезжаем к нему домой, а он прямо под дверью пускает себе пулю в лоб.
- Наверное, крупно поссорившись с женой? - спросил Никита Андреевич.
- Да бросьте вы! - рассердился подполковник. - Если все стреляться после ссор будут...
- Ссоры разные бывают.
- Ни-ки-та Андреевич!
- Да это я так! - махнул рукой следователь и улыбнулся. - Как говорится, из окаянства. Уж если она перед мужем в чем-то серьезном провинилась, так он не себя, а ее застрелил бы.
Корнилов промолчал, но подумал: "Причина-то серьезная - дальше некуда. Жена шлюха. Да все равно трудно предположить, что Шарымов только из-за этого застрелился. В такой узел все завязалось!"
- А что же Шарымова говорит? - спросил Никита Андреевич. - Ее допросили?
- Молчит. У нее шоковое состояние. Врач к ней пока никого не пускает. Опасается за последствия. Такое потрясение.
- Знаете, Игорь Васильевич, на Востоке самая страшная месть - прийти к дому обидчика и на крыльце вспороть себе живот. Наверное, эта дамочка прилично насолила штурману.
- Прилично. Судя по рассказу капитана Бильбасова, Шарымов на днях узнал, что она любовница Горина.
- Вот это да! Чего же вы молчали? - Никита Андреевич вскочил со стула, взволнованно прошелся по кабинету.
- Но ведь мы с вами не на Востоке, а в Ленинграде живем. А не сказал я, потому что хотел еще раз выслушать ваше непредвзятое мнение, - пробурчал подполковник. - А то еще начнете строить свои теории. А теорий у нас хватает...
- Ну и ну! - Гуров все не мог успокоиться и расхаживал по кабинету, на мгновение останавливался возле Корнилова и снова продолжал шагать как маятник. Наконец он сел и, в упор уставившись на подполковника, спросил: - Так вы думаете, что Шарымов...
- Никита Андреевич, то, что мы с вами думаем, годится лишь псу под хвост! Важно, что мы знаем. А знаем мы мало...
- Не так уж и мало, Игорь Васильевич, - Гуров вдруг осекся, какая-то мысль остановила его. Он с минуту молчал, будто прислушивался к чему-то, и наконец сказал: - Я вам говорил о том, что причиной несчастья мог быть внезапно выскочивший перед "Волгой" человек. Но нельзя исключить и машину, идущую в лоб или на повороте прижавшую к краю "Волгу" потерпевшего. Резкий поворот руля...
- Вот видите, могло быть одно, могло быть второе... А откуда все-таки камень в салоне? - Корнилов почувствовал, что раздражается, и сказал как можно спокойнее: - Вы, товарищ майор, одно поймите - пока мы с вами не узнаем, как он в машине оказался, нам спать спокойно нельзя. Я вовсе не сторонник версии об убийстве, но уж если исключать ее, то с полным основанием. На сто процентов, хоть вы и боитесь такой категоричности. А пока... - Он не договорил и тяжело поднялся с кресла.
10
Семен позвонил Корнилову только вечером, домой.
- Успехов ноль, товарищ подполковник. - Голос у него был усталый и недовольный. - Беседа прошла в обстановке корректности и лицемерия. Никакого стремления к сотрудничеству.
- А поконкретнее нельзя?
- Нельзя, Игорь Васильевич. Из автомата звоню, а на очереди суровая женщина.
- Твои на даче? - спросил Корнилов. - Приезжай ко мне, накормим куриными котлетами.
Через пятнадцать минут повеселевший Бугаев уже сидел за столом в квартире Корниловых.
- Я так понимаю приглашение вашего сурового супруга, Ольга Ивановна, - говорил он жене подполковника, накрывавшей на стол, - отныне в Ленинградском уголовном розыске наступила новая эра. Для особо отличившихся сотрудников начальство устраивает персональные приемы. Нечто вроде бенефисов. А какой же бенефис без рюмки коньяка?
- И коньяк будет! - Оля засмеялась.
Корнилов только головой покачал. Он хотел сначала услышать доклад о деле, но жена воспротивилась:
- Человек весь день без корки хлеба. А тебе только бы о своих мазуриках поговорить.
- Если бы о мазуриках, - вздохнул Корнилов и принес из кухни бутылку коньяка.
- Так что же все-таки Шарымова? - не утерпел он, когда Бугаев расправился с тарелкой борща.
- А-а! - помрачнев, махнул рукой Семен. - Сфинкс, а не женщина. Но красива, я вам скажу, Ольга Ивановна. Карие глаза в меня вперила, словно в гляделки играть собралась...
- Сеня, вы же сами оказались свидетелем ее трагедии, - укорила Бугаева Оля. Она уже знала от Корнилова о происшествии.
- У хорошей жены муж стреляться не будет. В тот вечер Шарымова куда-то исчезла, и, судя по рассказу соседки, муж, не застав ее дома, уехал на поиски. Спросите: куда? Он знал куда! Небось Иван Иванович подтвердил, что около дачи Горина следы от его машины обнаружили? И "пальчики", обнаруженные в доме, его?!
Корнилов кивнул.
- А почему зонтик Веры Сергеевны у старпома в машине оказался?
- Погоди, погоди, - остановил Бугаева Игорь Васильевич. - Надо еще опознание провести.
- Не сомневайтесь в результате, - горячо сказал Семен. - Интересно, почему только один зонтик там был? Куда она сама делась? Уж лучше бы...
- Семен, поменьше эмоций! - сказал Корнилов.
- Намек понял, товарищ подполковник. Только когда я Веру Сергеевну про зонтик спросил, она заявила, что все ее зонтики дома. И показала мне штуки три... Барахольщица!
- Вот с какими сотрудниками мне приходится работать, - мрачно сказал Корнилов. - У них эмоции забивают все остальное.
Оля засмеялась:
- А Юра Белянчиков? Уж такой рационалист!
- Это я в домашней обстановке расслабился, - улыбнулся Бугаев. - Но если уж говорить без эмоций, так Вера Сергеевна на вопрос о том, из-за чего произошла у них с мужем ссора, отвечать не стала. "Это касалось только нас двоих", - она твердила эту фразу в течение всей беседы. А вечером третьего июля у нее разболелась голова, и до двенадцати ночи она гуляла по городу. Одна.
- Откуда у мужа пистолет? Ты не спросил? - поинтересовался Корнилов.
- О пистолете она ничего не знала. Впервые увидела. А марка - браунинг. Заглядение, а не машинка, - сказал Бугаев и поежился.
Больше они этой темы не касались. Корнилов рассказал о том, как вчера побывал у Васи Алабина.
- Что-то я замечаю, Варвара над ним усиленное шефство взяла? Уж не к свадьбе ли дело?
- У них уже год как дело к свадьбе катится, - усмехнулся Бугаев. - Да вот ранение... А вы будто не знаете?
- Ну почему же не знаю? - слукавил Игорь Васильевич. Ему не хотелось признаваться, что он раньше ничего не замечал. - Знаю, но не думал, что так всерьез.
Бугаев посмотрел на него с недоверием. Вошла в комнату мать. Увидев Бугаева, разулыбалась. Всех сослуживцев сына она хорошо знала.
- Как живете, Сенечка? Здоровы?
- А что нам сделается, Вера Сергеевна, - Семен поднялся, поздоровался за руку. - Семейство на даче. Я один процветаю. Борщ, правда, некому приготовить. Так вот начальство позаботилось.
Старушка посидела минут пять в кресле, пожаловалась на погоду, пожелала всем спокойной ночи и ушла к себе.
- Ну что, товарищ доктор, - сказал Игорь Васильевич жене. - Может быть, ты нам и по сигаретке разрешишь выкурить?
Она махнула рукой, включила телевизор. Корнилов с Семеном сели друг против друга в кресла, закурили.
- А вы почему меня к Шарымову послали? - поинтересовался Бугаев. - И про зонтик просили выяснить... Капитан?
Корнилов кивнул.
- Они друзья. Шарымову только что кто-то рассказал про его жену и Горина. А капитан с рыбалки никуда не отлучался. Это сразу сняло подозрение, хоть и у него "Жигули", и курит он "Филипп Моррис". Я сопоставил все, решил Шарымова проверить.
- Да... - сокрушенно покачал головой Бугаев. - Проверочка получилась, я вам скажу... Не проверка, а разведка боем.
- Давай теперь в подробностях, Семен. С самого начала.
Бугаев стал рассказывать, стараясь не упустить ни одной мелочи. Корнилов, как обычно, требовал все детали: как вела себя соседка, открывшая дверь, где жили остальные жильцы, во что был одет Шарымов, не нашел ли Бугаев каких-нибудь писем?
- Каких все-таки писем?
- Ну мало ли... - пожал плечами подполковник. - Я думаю, Шарымов не зря на даче у старпома все перерыл. Может быть, нашел что-то, письмо жены, например...
- Вы думаете, он после того, как Горина ухлопал, стал письма искать? - удивился Семен. - Оправдательные документы?
- Кто тебе сказал, что он старпома ухлопал?! Дачу взломал - это мы знаем. И застрелился. А Горин?.. - Корнилов стукнул себя кулаком по колену. - Да и некому, выходит, было убивать старпома, - Игорь Васильевич развел руками. - Мы же всех проверили. Капитан рыбачил, никуда не отлучался, стармех в больнице, директор ресторана сидел дома у телевизора, пассажирский помощник и один из штурманов были в ресторане...
- С собственными женами, заметьте, - вставил Бугаев. - Но остается еще один - штурман Шарымов. Где он был в одиннадцать вечера - никому не известно.
- Сенечка, - задумчиво сказал Игорь Васильевич, - ты самый непоследовательный человек в уголовном розыске. Не могу отрицать, что иногда у тебя проскальзывают умные мысли. Но ты не можешь делать из них правильные выводы.
- Игорь Васильевич, почему так сурово? И несправедливо.
- Ты только что удивился, зачем понадобилось Шарымову, устроив катастрофу старпому, ехать к нему на дачу и взламывать ее? Ну действительно зачем? Искать письма жены? Подтверждения ее измены? Если уж он решился убить Горина, так считал, что оснований у него на это достаточно...
- Логично, - согласился Бугаев. - Но все равно: ехать взламывать дачу из-за писем?! Да почему они обязательно должны быть, эти письма? Можно и без них прекрасно обходиться.
- Ты прав. Я думаю, что Шарымов предполагал застать свою жену с Гориным. И убить старпома. Иначе браунинг зачем? Не дождался их - взломал стол. Может быть, нашел письма... Дома объяснения, скандал! А тут уголовный розыск явился.
- Что ж, выходит, приди я в другое время - несчастья бы и не случилось? - с беспокойством спросил Бугаев.
Корнилов не ответил.
- Игорь Васильевич! - настаивал Семен. - Вы и правда так считаете?
- А кто, Семен, знает, что бы произошло? Раньше пришел, позже... Гадать на кофейной гуще не входит в наши обязанности. Опоздай ты - может, Шарымов и жену бы застрелил...
- Да уж лучше бы! - буркнул Бугаев. Он был явно расстроен словами шефа.
Корнилов заметил его состояние.
- Милый Семен, выброси все это из головы. Ты тут ни при чем. Слишком много навалилось на этого молодого штурмана - измена жены, предательство Горина, взлом дачи... - Корнилов сказал так, а сам подумал: "И я бы мучился. Знал, что не виноват, но мучился".
- Когда с живыми людьми дело имеешь, никогда не знаешь, как все обернется, - сказал он Бугаеву. - Поступки наши иной раз никакой логике не поддаются. А с Шарымовым, по-моему, все ясно. Его намерение расправиться со старпомом - лучшее алиби. Если бы он Горину в машину камень запустил, тогда не торчал бы всю ночь на его даче...
11
Шел четвертый день с того момента, как Корнилову поручили проверить обстоятельства смерти старпома Горина. Утром Игорю Васильевичу позвонил Кондрашов.
- Самоубийство Шарымова все осложнило, - посетовал он. - Я тебе сразу сказал: неприятная история. А жена штурмана - вот уж крепкий орешек! Я ее только что допросил - ни слова о причинах скандала, об отношениях с Гориным. - Помолчав, поинтересовался: - Вы когда закончите?
- Сегодня. Во второй половине дня готов встретиться. Мое начальство тоже любопытствует. Доложусь, а потом к тебе. Идет? Вот уж навели панику с этим Гориным. А капитан, между прочим, на меня хорошее впечатление произвел.
- Знаешь, - как-то виновато сказал Кондрашов, - дело приобрело слишком большой общественный резонанс. Старпом, оказывается, и в министерство письмо отправил. - Он вздохнул и посвистел тихонько, как свистел всегда, раздумывая о чем-нибудь неприятном. Потом сказал: - Я к вам в управление сегодня загляну. Часам к четырем. Тогда обо всем и расскажешь... Приготовься. За вами глаз да глаз нужен. И, кроме старпома, дел хватает по вашему ведомству!
- Ладно, разберемся, - усмехнулся Корнилов - Приедешь, поговорим. Заходи прямо к Михаилу Ивановичу, я вам обоим и доложу.
Закончив разговор с Кондрашовым, подполковник позвонил в радиокомитет. Поинтересовался, не отозвался ли кто в ответ на прочитанное по радио объявление. Его передавали трижды: в семь, в восемь и в половине девятого. Корнилов решил, что если интересующий его автомобилист не услышит обращения утром, перед уходом на работу, то обязательно - слушая последние известия в машине, когда будет ехать на службу. Если только он вообще слушает последние известия!
Никаких звонков в радиокомитет пока не было. Оставался выпуск теленовостей в восемнадцать часов, когда обращение должны были повторить.
Корнилов раскрыл папку с почтой. Среди сводок и писем ему бросился в глаза аккуратно запечатанный пакет, на котором красивым размашистым почерком были написаны адрес управления, его, Корнилова, фамилия и маленькое слово "лично". "Интересно, что за женщина пишет мне? - подумал подполковник, разглядывая конверт. - У нее ровный, спокойный характер, сильная воля сочетается с мягкостью... - Игорь Васильевич по привычке потеребил мочку уха и покачал головой. - Что-то слишком разноречивые признаки".