Сразу после взлета начали разносить напитки. Сабина взяла стакан апельсинового сока, Снейдер заказал двойной виски. Сабина ожидала, что он скорее выберет морковный сок или соевый молочный напиток, потому что виски как-то не вязался с его слабостью к акупунктуре, дзен-буддизму и марихуане. Но ей было все равно – Снейдер достаточно взрослый и может вливать в себя все, что считает правильным.
Знак "пристегните ремни" погас. Снейдер печатал какое-то сообщение в своем айфоне.
– Вы мне наконец раскроете, что мы будем делать в Вене? – прервала его Сабина.
– Уж точно не смотреть на панд в зоопарке Шенбрунн, – ответил Снейдер, не поднимая глаз.
Как смешно! Сабина откинулась в кресле и сложила руки на груди. В тот же момент у нее заложило уши. Она надела наушники, выбрала музыкальный канал и закрыла глаза. Может, ей удастся хотя бы несколько минут не думать о родителях, Штрувельпетере или коллегах из ЛКА.
Через полчаса Снейдер разобрался со своей корреспонденцией и растормошил спящую Сабину. Вытащил у нее из ушей наушники и сунул их в отделение перед собой.
Он вообще в своем уме?
– Я кое-что выяснил о Карле Бони, – заявил он как ни в чем не бывало.
– О, как мило, мы снова разговариваем друг с другом?
– Послушайте, прекратите эти бабские штучки. – Он откинулся назад и закрыл на секунду глаза.
Бабские штучки! Она хотела что-нибудь на это ответить, но Снейдер выглядел ужасно. На лбу выступил пот, а цвет лица напоминал белые облицовочные панели в кабине. Руки лежали на подлокотниках. В обеих кистях – по акупунктурной игле. Удивительно, что его пустили в самолет с этими иголками. С их помощью он мог бы убить пилота, захватить самолет и направить его в какой-нибудь небоскреб. Но этого можно не опасаться – у Снейдера нет даже водительских прав.
– Хотите обезболивающую таблетку? – спросила она.
Он отказался.
– Мне станет лучше, как только мы приземлимся. – Он повернул голову к Сабине и понизил голос. – Карл родился в Вене, посещал там детский сад, в Кельне ходил в начальную школу, в Лейпциге – в среднюю, а в Дрездене выучился на автомеханика. Ваша мать преподавала ему в Кельне, а Эльфрида Никич была его учительницей в Лейпциге. Во время учебы в Дрездене он жил у тети Лоры.
Пазл сложился и выглядел почти правдоподобно.
– Но где связь с убитой помощницей адвоката в Кельне?
– Семья Бони жила рядом с кельнским собором. Вальтрауд Нессельбергер жила в том же доме – она была их соседкой и иногда присматривала за мальчиком, если родителей не было дома.
Две учительницы, соседка и тетя, резюмировала Сабина. Она вспомнила лицо светловолосого мальчика на фотографии матери. Этот Карл Бони убил и ее.
– Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, – сказал Снейдер. – Но пока мы не знаем причин, не нужно делать поспешных выводов.
– Он убил в Вене свою воспитательницу?
Снейдер помотал головой:
– Нет, но я сумел выяснить его местонахождение. После смерти отца три года назад он снова живет в Вене. Как и его мать. У нее небольшой домик на окраине города.
Как только Сабина это услышала, она почувствовала странное покалывание внутри.
– Нам стоит…
– Я уже распорядился, – перебил ее Снейдер. – Я попросил венскую уголовную полицию немедленно взять фрау Бони под личную защиту, пока мы с ней не переговорим.
Сабина заподозрила что-то неладное.
– Но это оказалось невозможно. Она исчезла два месяца назад.
– Два месяца назад? – вырвалось у Сабины. – Карла Бони разыскивают?
Снейдер постучал пальцами по своему айфону.
– Уже где-то четверть часа.
Стало ясно: убийства продолжались. Сабина поднялась, открыла отсек для ручной клади и порылась в сумке.
Снейдер с бледным лицом наблюдал за ней.
– Хотите сойти раньше?
Она бы с удовольствием это сделала: из-за одних только его глупых комментариев.
– Я хочу кое-что с вами обсудить. – Сабина вытащила из сумки книгу "Штрувельпетер" и снова села. – Порядок убийств. – Она открыла книгу.
– Первую жертву Штрувельпетера растерзали собаки – это первая история про злого Фридриха. Его вторая жертва сгорела – это вторая история про Паулину со спичками. Третью жертву нашли в колодце, что соответствует четвертой истории про дикого охотника. А моя мама, жертва номер четыре, захлебнулась чернилами – это третья история про Чернушек.
Снейдер повернул иглу и моргнул.
– Это я уже заметил, – пробормотал он. – Наш дружок убивает не в том порядке, в каком истории рассказаны в книге.
– Но это не похоже на психопата, который все точно планирует.
– Конечно, похоже! – возразил он. – Но мы в любом случае еще не все знаем. Только когда у нас будет полная картина, мы поймем, к чему все это приведет.
Сабина перелистала страницы, переходя к следующей истории.
– Именно. Это меня и пугает. – По спине у нее побежали мурашки.
В пятой истории Штрувельпетер должен будет предстать в роли портного, который врывается в комнату и своими огромными ножницами отрезает маленькому Конраду оба больших пальца. "Стоит он весь в слезах – больших нет пальцев на руках". Режущими инструментами можно натворить много бед.
А что по сюжету затем? Каспар, который не хотел есть суп, умер от голода, Вертушка-Филипп был заживо погребен под горой посуды, Ганс-разиня свалился с крутого берега в реку, а Роберта-самолета унес штормовой ветер. Сабине вспомнился комментарий Снейдера на диктофонной записи, что убийца обладает незаурядным интеллектом. Девять историй – девять трупов. Сейчас нет еще и половины – или, как это сформулировал Снейдер, у них нет пока полной картины.
За обсуждением этого дела время прошло быстро. Во время посадки зазвонил айфон Снейдера. Тот невозмутимо ответил.
– Вы с ума сошли? – прошипела Сабина. – Выключите телефон!
Снейдер махнул рукой, призывая ее замолчать, и продолжил разговор. Потом положил трубку и принялся писать эсэмэс. Самолет снижался. Все пассажиры уже несколько минут сидели пристегнутыми на своих местах. От давления у Сабины заложило уши. В конце концов стюардесса подскочила со своего места и бросилась к ним.
– Немедленно выключите телефон! – закричала она. – Такое допускается только в экстренных случаях!
– Это и есть экстренный случай! – пробормотал Снейдер. Он дописал эсэмэс, отправил и убрал телефон. – А вам лучше сесть и пристегнуться.
В тот же момент шасси коснулись взлетно-посадочной полосы. Стюардессу качнуло назад, и она ухватилась за отсек для ручной клади.
Снейдер как ни в чем не бывало повернулся к Сабине.
– Это была уголовная полиция Вены, – объяснил он. – Через час они встретят нас в аэропорту. Я отправил нашему контактному лицу эсэмэс. Его зовут Бен Колер.
25
Зачем кому-то похищать психотерапевта, калечить и потом втягивать в эту историю другого человека? Этот вопрос вот уже несколько часов не давал покоя Хелен. Игра сумасшедшего выглядела так, словно он хотел столкнуть их с Розой. До недавнего времени Хелен еще думала, что с этой женщиной ее связывают только профессиональные отношения терапевта и клиента. Однако из-за измены Франка выяснилось, что Хелен делит с Розой, ведущей непонятную двойную игру, больше, чем ей хотелось бы.
Похититель Розы Харман должен был ненавидеть психотерапевтов, вот в этом сомнений нет. Иначе стал бы он калечить одну женщину и возлагать ответственность на другую? Вначале Хелен подозревала кого-то из собственных клиентов. Сейчас она была уверена, что за всем этим стоит один из пациентов доктора Харман. Чтобы узнать правду, ей придется проникнуть в кабинет Розы Харман.
Она припарковалась в аллее Бах, где уже была вчера. Только не перед тем гиперсовременным жилым комплексом со стеклянным лифтом и велнес-центром, в котором жила Анна Ленер, а за несколько домов до него. Прямо перед табличкой, мимо которой проехала вчера и которая указывала на практику Харман. Между двумя небольшими домами с садиками пряталось одноэтажное здание в форме бунгало – идеальное место для частной практики в этом фешенебельном районе. Напротив бунгало раскинулся парк, вниз по улице находилась автобусная остановка.
Хелен взяла Дасти на поводок и перешла через дорогу. Внимательно изучила табличку на двери.
"Логотерапия и экзистенциальный анализ
По Виктору Е. Франклу
Психотерапевтическая практика
Доктор медицины Роза Харман
Дипломированный врач
Аллея Бах, 17"
Над степенью доктора была приклеена жвачка. Хелен надеялась, что обойдет вокруг здания и сзади наткнется на дверь террасы. Недолго думая она разбила бы камнем стекло и проникла внутрь; Хелен была уже на все готова. Но попасть внутрь не представлялось возможным. На массивной двери из дерева – надежный замок для магнитного ключа. Хелен отодвинула ногтем резиновую прокладку между дверью и рамой. Ничего не разглядела, но не сомневалась, что дверь запиралась не на один засов, а как минимум на пять-шесть штифтов. Эту дверь ей ни за что не открыть.
– Черт! – выругалась она и посмотрела на Дасти. – Не волнуйся, малыш, у твоей хозяйки есть еще план В.
Ее сотовый лежал выключенным в кармане спортивного костюма. Хелен не осмеливалась включить его, так как сумасшедший мог позвонить в любую секунду. В конце концов она сделала поводок покороче и побежала вместе с Дасти вниз по улице к желтой двойной телефонной будке. В одной кабине у трубки был оборван телефонный кабель, в другой все работало.
Хелен набрала рабочий номер Бена Колера. Она хотела попросить его прислать какого-нибудь коллегу, который открыл бы кабинет Розы Харман, чтобы Хелен могла взглянуть на ее документы и записи. Но секретарша сказала, что он занят, а вскоре поедет в аэропорт. На его сотовом включалась голосовая почта. Проклятье! Она позвонила в третий раз и попросила соединить с его коллегой Оливером Брандштеттером, которому объяснила, что хочет осмотреть практику пропавшего психотерапевта.
– Ты с ума сошла? – прошипел Оливер в трубку. – Я не могу этого сделать!
– Тогда я попрошу кого-нибудь другого.
– Хелен, милая, – снисходительно сказал он. – Никто не согласится тебе помочь. Процесс был всего три года назад. И его никто не забыл. После твоих обвинений в адрес уголовной полиции и прокуратуры у тебя не осталось друзей в участке. – Он понизил голос. – Многим было бы на руку уличить тебя в противозаконных действиях.
– Спасибо, что напомнил мне об этом!
– Я просто хочу уберечь тебя от глупости.
– Неужели ты не можешь…
– Я всегда рад тебе помочь, только если это не касается текущего расследования.
Черт!
Хелен со всей силы опустила трубку на рычаг. Время медленно утекало. Она должна попасть в этот кабинет. Постепенно идеи иссякали – но существовала еще одна возможность. План С. Ведь есть же связка ключей Франка от квартиры Анны Ленер, которую Хелен носила с собой.
Она побежала к современному жилому дому и поднялась с Дасти на лифте на шестой этаж. На пути к квартире Анны Ленер ей встретился седой мужчина в банном халате, который, очевидно, собирался в сауну. На его замечание "Собакам сюда нельзя!" Хелен лишь виновато улыбнулась.
В холле квартиры Анны она нашла целую доску-вешалку для ключей. На ней висел ключ от "смарта", подвала и почтового ящика. Некоторые напоминали ключи от чемоданов, велосипедных или висячих замков. Наконец Хелен нашла то, что искала. Серебряный магнитный ключ компании "EVVA"! На четырех круглых магнитных пластинках был записан код.
Она сунула ключ в карман и вместе с Дасти покинула многоэтажный дом.
Через четверть часа она дошла до практики доктора Розы Харман. На дверной табличке все еще была приклеена отвратительная жвачка. Магнитный ключ подошел. Хелен закрыла за собой дверь. Дасти был возбужден не меньше хозяйки. Он стоял в холле и обнюхивал ковры и туфли.
Хелен сдвинула штору в сторону и выглянула в окно. Никто не заметил, как она проникла внутрь. На парковке рядом с практикой ни души. Только "смарт" цвета зеленый металлик стоял рядом с контейнером для макулатуры. Автомобиль Розы Харман! На нем она приезжала в Грискирхен как Анна Ленер. Теперь Хелен даже вспомнила венский номерной знак. Черт возьми, кто же ты на самом деле?
На стенах холла она впервые увидела фотографии Розы. Обрамленные вырезки из газет и снимки с различных конгрессов, съездов и церемоний награждений. Роза выглядела именно так, как ее описал гинеколог доктор Раховский: высокая, спортивная, сексуальная, около сорока лет, с зелеными глазами и модной прической на коротких каштановых волосах. Она излучала такую уверенность в себе, что можно было умереть от зависти. Неудивительно, что Франк нашел эту женщину привлекательной.
Хелен пришли на память слова гинеколога. "Она даже чем-то похожа на вас". Он был прав. На первый взгляд они принадлежали к одному типу женщин. Парадоксально, но этот факт немного утешил Хелен. Если уж Франк изменил ей, то хотя бы с красавицей, а не с достойной сожаления серой мышью. Невероятно, что Хелен повелась на ее легенду незаметной помощницы в аптеке, ведущей одинокую жизнь. Это не очень хорошо характеризовало Хелен как психотерапевта, которая вообще-то в силу своей профессии должна видеть клиентов насквозь. Но даже психотерапевты иногда ошибаются в людях. Кроме того, Роза Харман сама опытный терапевт – и, очевидно, хорошая актриса.
Крупный снимок Розы за кафедрой докладчика особенно заинтересовал Хелен. Она изучала черты лица этой многоликой женщины. Роза производила впечатление красноречивого и независимого человека. Но в седом парике, роговых очках, с большим слоем пудры на лице и сгорбленной спиной она будет выглядеть старше и очень походить на клиентку Анну Ленер.
У Хелен застучало в висках, когда она попыталась додумать недостающие части пазла. Эмблема на трибуне указывала на заседание Министерства внутренних дел. Возможно, Роза делала психологические заключения для суда. Как прокурор, Франк, вероятно, работал с Розой над общими делами. Должно быть, так они и познакомились. В конце концов, Хелен тоже наткнулась на Франка в ходе собственного процесса. Возможно, эти отношения длятся уже много лет, даже дольше, чем их брак. На фотографиях Роза выглядела как женщина, которая своего не упустит.
Хелен могла объяснить себе все это только следующим образом: когда Роза забеременела – намеренно или нет, – она захотела привязать к себе Франка. Решила выжить Хелен и под видом застенчивой стареющей женщины начала проходить терапию у своей соперницы, чтобы шпионить за ней. У такого коварного человека наверняка много врагов. И сейчас один из них каждый час отрезает Розе по одному пальцу.
Дасти затявкал.
– Все хорошо, малыш. – Хелен присела на корточки и погладила терьера по шее. – Мы побудем здесь какое-то время. Тут становится все интереснее.
Левая дверь вела в комнату для сеансов терапии – светлое помещение с диваном, стеклянным столом и эркерным окном с видом на парк. На столе лежали диктофон и блокнот для записей. Будильник смотрел в другую сторону. Умно! Чтобы клиент инстинктивно садился на диван. Напротив находился кабинет Розы. Дверь была открыта. Тоже умно! Чтобы у клиента не возникало чувства, будто Роза что-то скрывает. Изощренная женщина.
Комната для терапии не интересовала Хелен. Чего не скажешь о Дасти. Он вбежал внутрь, прыгнул на диван и вытянулся, как будто хотел один занять все сиденья. В отличие от него Хелен было не по себе, когда она открывала шкафы в чужой кухонной нише. Наконец нашла глубокую тарелку, налила в нее воду и поставила перед Дасти на пол. Затем вошла в прилегающий кабинет.
– Давай поищем твоего похитителя, – пробормотала она и взглянула на настольный календарь на письменном столе Розы.
Она полистала последние недели. Всего около двадцати людей, у которых с Розой была назначена встреча. Хелен пока не знала, что именно ищет, но это выяснится в ближайшие минуты. В шкафах она нашла папки к каждому из указанных в календаре имен и заглянула в них. Детей и женщин сразу исключила. Уже скоро она поняла систему, которую Роза использовала для хранения документов. На полке с зелеными папками находились случаи клиентов с тяжелыми расстройствами личности без шансов на выздоровление. Как известно, зеленый цвет означает надежду – возможно, это подсказка доктора Харман. Никогда не терять надежду и пытаться сделать для клиентов все возможное . Хелен хотела посмотреть все дела и открыла первую папку с надписью Клинические расстройства личности, начавшиеся в детском возрасте . Интуиция подсказывала ей, что нужно искать мужчину от двадцати до тридцати лет с травмой развития, который проходил психотерапию у доктора Харман в последние полгода.
Она торопливо перебирала зеленые разделители. Ульф Ланг, сорок два года, машинист поезда, проблема завоевания авторитета у своего начальника. Венский нотариус Томас Пробст то и дело пытается причинить себе увечья, а бизнес-консультант Кристиан Гарке никак не может справиться со своими наклонностями педофила. Значит, с такими людьми Роза тоже работает! Однако внутренний голос подсказывал Хелен: эти мужчины слишком старые. Просмотрев документы еще десяти клиентов, она наткнулась на дело двадцатитрехлетнего автомеханика. Его фамилия невольно напомнила ей французское слово bon – хороший. Но такое сравнение было неуместно. Слишком сильное противоречие: то, что Хелен прочла в документах, выглядело не очень хорошо. Карл Бони пришел к доктору Харман не по собственному желанию. Он получил три года условно за хранение наркотиков, домогательства и нанесение телесных повреждений. Однако суд заменил ему тюремное заключение на сеансы психотерапии. Если бы Карл еще и торговал кокаином, этого бы не случилось. Карлу невероятно повезло, что ему вынесли такой мягкий приговор. Возможно, на горе Розе.
Хелен закрыла папку. Многое указывало на то, что именно Карл Бони был тем чудовищем, кто похитил и изувечил Розу. Его ненависть к женщинам, принудительная психотерапия и домогательства вписывались в картину, как части пазла, – но пока это не больше чем робкое предположение. Недостаточно, чтобы записать сообщение голосовой почты. В принципе, Хелен должна признаться себе, что знает так же мало, как и прежде.
Из соседней комнаты доносилось тихое похрапывание Дасти. Она присела к терьеру на диван и погладила его по шее. Дасти перевернулся во сне на спину и вытянул все четыре лапы.