- По-моему, ему не понравилось, что я разглядываю картину. Впрочем, возможно, он просто решил, будто мой визит слишком затянулся. Кстати, Кромби учился вместе с Поллардом в школе. Он уверяет, что Поллард с детства любит рисовать. Вряд ли его слова доказывают твое предположение. - Маркби взял со стола меню в пластиковой папке. - Сегодня у них дежурное блюдо - пирог с курицей и грибами. На гарнир - жареная картошка или салат. А где же кухня народов мира?
- Слава богу, сегодня у Мервина простая еда! Мне с салатом, пожалуйста. Ты веришь, что у Полларда действительно дела на пивоваренном заводе?
- Откуда же мне знать? Так говорит барменша. Возможно, он отсыпается после бурной ночи под луной. А может, действительно занимается своими делами. Мы ведь по-прежнему не знаем наверняка, Полларда ли видели на лугу вчера ночью.
- Я знаю, - возразила Мередит. - Мы с Уинн ездили туда сегодня утром.
Маркби отставил меню и раздраженно цыкнул зубом.
- Жаль, ты не сказала мне, что замышляешь. Я бы попросил тебя никуда не ездить.
- Мы не сделали ничего плохого… Кстати, туда наведывалась и полиция, но вряд ли они что-нибудь нашли. По крайней мере, Бэзил их встряхнул. Да, еще мы с Уинн выяснили, где участники вчерашнего действа оставляли свои машины. Всего в четверти мили от луга есть ферма, она называется "Нижний край". Фермер явно знает больше, чем говорит. Настоящий грубиян!
- Я его понимаю, - парировал Маркби. - Неизвестно откуда являются две незнакомые женщины и донимают его своими вопросами!
- И все же одну загадку мы разгадали. Я все время ломала голову, где они оставляют машины. Ведь на луг без транспорта не доберешься.
- Для разнообразия поломай голову над тем, что может быть внутри здешних пирогов с курицей, хорошо?
После обеда Мередит проводила Алана до самых ворот бывшего Дома настоятеля.
- Буду ждать тебя здесь, когда ты поговоришь с Барнеттом, - сказала она. - А пока погуляю в парке "Грачей". Это не значит, что я передумала! - поспешно добавила она, заметив, как просиял Маркби.
- Вот и хорошо, - ответил Алан. - Сходи туда и еще раз осмотрись. Попозже я к тебе приду, хотя вряд ли разговор с доктором займет много времени. Вряд ли Барнетт сумеет мне много рассказать. Его уже предупредили о моем приходе; он постарается сообщить мне как можно меньше! - Он сокрушенно вздохнул.
Мередит пристально посмотрела на него:
- По-твоему, Кромби позвонил Барнетту и передал, о чем вы с ним беседовали?
- Готов поспорить на что угодно! - угрюмо ответил Маркби.
Мередит смотрела ему вслед. Алан подошел к парадной двери и нажал кнопку звонка. Мередит толкнула незапертую калитку, ведущую в сад "Грачей", и во второй раз за день без спросу вторглась в чужие владения.
Правда, в чьи? Уинн сказала, что все имущество покойной Оливии Смитон, кроме небольших сумм, завещанных разным людям, будет использовано в благотворительных целях. Следовательно, деньги от продажи "Грачей" получит какой-нибудь благотворительный фонд. Какой? Выбрала ли Оливия конкретный? Скорее всего, нет; наверное, поручила своим адвокатам выбрать несколько надежных, солидных учреждений. Мередит вздохнула. Может быть, Оливии такое решение и показалось хорошим, но на самом деле чем точнее оговаривать все условия в завещании, тем лучше. Подробно оговорив каждый пункт, завещатель избавляет наследников от недостойных пререканий.
Кто-то побывал в доме и открыл ставни на втором этаже. Скорее всего, Джанин проветривает помещение. Однако никаких признаков того, что бывшая домработница по-прежнему в доме, Мередит не заметила. Может быть, вернется вечером и тогда закроет ставни. Джанин, Макс Кромби и Берри старались как могли, но здание неизбежно разрушится, если в скором времени его никто не купит.
Мередит медленно побрела вдоль стены, глядя на заросший газон и клумбы. Ближе к дому кто-то посадил однолетники. Наверное, сама Оливия немного занималась садоводством, несмотря на хромоту. А может, она просто дала указания отцу или сыну Берри. Кстати, здесь многое напоминало Мередит о странной семейке. Вот место, где парень, Кевин, прислонил лестницу к стене и взобрался наверх, испугав Мередит своим появлением в окне второго этажа. Она живо представила себе несчастного, некрасивого юнца - таким, как видела его в последний раз: Кевин стоял у входа во двор паба, сунув руки в карманы толстого, растянутого свитера и ежась на ветру. Он спрашивал, где Эрни.
Кстати, в самом деле, где Эрни? Судя по всему, его никто не видел уже два дня. Неужели самая пылкая страсть способна заставить его так надолго забыть о своих делах и обязанностях? Тем более ему поручили новую работу… Эрни очень зависит от таких людей, как Кромби; благодаря Кромби и ему подобным он регулярно получает заказы. А теперь подрядчик не только не будет поручать ему новую работу, но еще и ославит его на всю округу. Достаточно лишь намекнуть, что на Эрни нельзя положиться.
Мередит села на садовую скамейку, когда-то ярко-зеленую, а сейчас блеклую и облупившуюся. Как здесь тихо… Греет теплое солнышко… Она закрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам. Здесь приятно, очень приятно, но жить здесь она не сможет. Одно дело мечты, и совсем другое - настоящая жизнь. Над "Грачами" столкнулись мечтательность Алана и практичность Мередит. Так уже неоднократно случалось: они во многом очень разные. И почему она всегда такая приземленная?
Нет, не всегда. Мередит вспомнила, как когда-то, очень давно, безрассудная любовь чуть не разбила ей жизнь. Правда, это случилось задолго до того, как в ее жизнь вошел Алан.
Она открыла глаза. Ветерок проник и в ее гнездышко и ерошил ей волосы. Вдруг она поняла, что ей больше не хочется сидеть на одном месте. Она почувствовала себя человеком, который лезет не в свое дело. Она не имеет на это права. Она не собирается покупать "Грачи", только притворяется, и почему-то гуляет здесь, как в общественном парке. Оливия Смитон не одобрила бы такого нахальства!
Мередит встала и пошла назад той же дорогой. Выглянув за ворота, она увидела, что дорога пуста. Алан, наверное, до сих пор в Доме настоятеля.
Не желая возвращаться на скамейку в парке, она зашагала к бывшему огороду, обнесенному стеной. В огороде было жарче, чем в парке; старые толстые стены удерживали тепло, воздух застоялся. Мередит вышла через другую калитку, за которой виднелся загон, за ним - луг. Если ей повезет, на вершине холма будет прохладнее.
Над пустым загоном нависла жаркая дымка. Здесь нечем было дышать. Живая изгородь напротив как будто вибрировала, а старый каштан посреди загона почти не отбрасывал тени. Солнце стояло еще высоко.
И все же, несмотря на жару, под каштаном кто-то сидел. Мередит не видела, кто именно, потому что сидящий расположился на другой стороне и прислонился спиной к стволу. Но она видела, что из-за дерева торчат нога и рука - кисть безвольно обвисла, пальцы впились в дерн.
Она уже собиралась отвернуться, как вдруг произошло нечто неожиданное. Захлопали черные крылья, и, как ей показалось, с коленей сидящего человека взлетела ворона. Тревожно каркая, она скрылась в ветвях. Почти сразу же за первой вороной последовала вторая.
Несмотря на жару, по спине у Мередит пробежал холодок. Что-то не так! Вороны могли спикировать на спящего человека, но вряд ли сидели бы у него на коленях. Вороны - птицы осторожные. Они бы не стали садиться человеку на ноги, не будь у них на то веской причины.
Если, конечно… Вороны ведь питаются падалью!
Нет, внушала себе Мередит. Не может быть. А если все-таки?.. Рука и нога по-прежнему не двигались. Может, человек заснул или, скажем, заболел. Она заставила себя подойти поближе к дереву.
Голая мускулистая рука густо поросла темными волосами. Нога была облачена в рабочие вельветовые брюки. В воздухе слышался странный гул: похоже, над уснувшим роятся мухи.
Нога и рука… Должно быть, там Эрни Берри. Но ведь не мог же он просидеть под каштаном целых два дня! Мередит остановилась, преодолела естественное отвращение и растущий страх и обошла ствол каштана, чтобы увидеть сидящего.
Густое облако мух взлетело с верхней части торса Эрни и зависло, сердито жужжа, над его…
- О господи! - прошептала Мередит.
Мухи жужжали не над головой Эрни, потому что головы не было. Были крепкие ботинки, ноги, облаченные в вельветовые брюки, грязная майка, еще грязнее от почерневших, запекшихся пятен на груди. Мускулистые руки и широкие волосатые плечи… На месте же головы - ничего. Только обрубок шеи, почерневшее месиво хрящей, сосудов и плоти. На шее по-прежнему сидели несколько особенно назойливых трупных мух, не желавших улетать. Над трупом жужжали осы; время от времени они пикировали вниз, как истребители, которые наметили цель.
Мередит отвернулась, и ее вывернуло наизнанку. Напрасно она ела на обед куриный пирог и салат!
Глава 14
И в той долине под камнем лежит голова с выражением диавольским, полным ужаса. Вид ее вселяет страх…
"Путешествие Джона Мандевиля"
Дверь открыла миссис Барнетт, которая держала в руке пластмассовую детскую бутылочку. Увидев Маркби, она затравленно вскричала:
- Да, да, проходите… - и куда-то ткнула пальцем, предоставив гостю самому искать хозяина.
В доме еще сильнее пахло вареной капустой, что говорило о том, что обед закончен. Посмотрев в ту сторону, куда указывал палец хозяйки, Маркби вошел в гостиную, где навстречу ему по вытертому ковру шел доктор Барнетт, протягивая широкую ладонь.
- Жена предупредила, что вы придете. Садитесь, пожалуйста! Итак, в чем дело?
Доктор оказался крепким и добродушным с виду; он принадлежал к числу тех людей, кто производит впечатление очень здоровых и жизнерадостных, даже в тех случаях, когда это не так. Возраст его было определить довольно трудно. Мальчишеское пухлощекое добродушное лицо в сочетании с природной приветливостью позволяло предположить, что доктор еще молод. Маркби решил, что Барнетт немного старше, чем кажется с виду. Скорее всего, он лет на десять-двенадцать старше жены, то есть ему лет тридцать пять-тридцать восемь. По опыту Маркби знал, что именно такие врачи пользуются особой любовью пожилых дам. Для них они олицетворяют сыновей или даже внуков.
Будучи полицейским, Маркби не раз сталкивался с подобными случаями. Симпатичный молодой врач, адвокат, агент по недвижимости, консультант по финансовым вопросам, сосед или молодой сын соседа часто оказывались недостойными доверия, оказываемого им пожилой особой.
Маркби представился и постарался как можно доходчивее объяснить, зачем он пришел.
- Понимаете, никакого официального следствия не ведется. Но кое-кого немного беспокоят некоторые аспекты недавних событий. Поскольку я оказался здесь, на месте, то согласился заняться делом. Понимаете, в полиции не хватает людей. А я здесь просто в отпуске.
Барнетт откликнулся на его слова именно так, как и рассчитывал Маркби.
- Не повезло вам, приятель! Полицейские чем-то сродни врачам. Со мной вечно то же самое. Стоит нам поехать в отпуск, как у кого-то в нашем отеле подозревают сердечный приступ, солнечный удар или особо тяжелый случай кишечной инфекции. Не успеешь оглянуться, как в дверь номера уже стучит управляющий и спрашивает, не против ли я осмотреть больного. Да, конечно, я против, но что делать? Положение обязывает…
Доктор широко улыбнулся.
В отдалении послышался детский плач. Маркби мельком задумался о разнице между этим жизнерадостным вечным мальчишкой и его затравленной женой. От него не укрылась и жалкая обстановка комнаты, в которой они разговаривали. Насколько ему известно, платят врачу немало. Конечно, у Барнетта маленькие дети, но все же заметно, что доктор живет, как раньше говорили, в стесненных обстоятельствах. Либо Барнетты тратят на что-то много денег - кажется, он упоминал об отпусках? А может быть - в голову Маркби пришла новая мысль, которая объясняла разницу в возрасте между доктором и его женой и согласовывалась с прежними размышлениями о его собственном семейном положении - может быть, у Барнетта не первый брак. Возможно, он платит большие алименты другим детям и первой жене?
Человек его типа, который остро нуждается в деньгах и много лет был лечащим врачом пожилой богатой отшельницы… Хм, подумал Маркби.
Вслух же он сказал:
- Насколько я понимаю, вы лечили миссис Смитон?
Барнетт кивнул:
- Да, она была одной из моих частных пациенток. У меня есть несколько частных пациентов в округе. Она много лет жила за границей и не привыкла пользоваться услугами системы общественного здравоохранения. Предпочитала частную практику.
- Это ведь недешево. Она была болезненной?
- Что вы, нет! Как говорится, здорова как корова… Разве что не слишком твердо стояла на ногах. Откровенно говоря, я подозревал, что ей необходима операция на шейке бедра, и уже собирался предложить ей такую операцию. Но вышло так, что…
Он развел руками.
- Вас вызвали освидетельствовать смерть… Насколько я понимаю, вы первый увидели ее труп?
- Совершенно верно. Ее нашла Джанин Катто, которая убирала у Оливии. Она сразу прибежала ко мне. Но к тому времени, как я пришел в "Грачи", Оливия уже некоторое время была мертва. Трупное окоченение почти прошло. Мы не видели ее все выходные, но как раз в этом ничего необычного не было. Она редко выходила из дому.
- Простите за вопрос, доктор, - осторожно начал Маркби, - вы передвигали тело, когда осматривали Оливию?
Барнетт покраснел и надулся как индюк.
- Конечно нет! Я же вам сказал: у меня не возникло никаких сомнений в том, что она мертва. Естественно, мне пришлось поднять ее руку и повернуть голову, чтобы установить смерть, но и руку, и голову я вернул в прежнее положение.
- Она лежала на спине или на животе?
- Скорчившись, на боку, одна нога впереди, другая сзади. Она потеряла тапку. Она валялась на лестнице, на несколько ступенек выше. Ковер на лестнице сморщился, и перила наверху как будто треснули. Я примерно представил, что произошло, и оставил все в точности как было. И Джанин запретил что-либо трогать. Понимаете, это же улики для дознания.
- Совершенно верно. Вы правы. - Маркби показалось, что Барнетт успокоился, но ненадолго. Алан продолжал: - Насколько я понял, вы часто навещали Оливию Смитон, даже если она вас не вызывала? Вы время от времени просто проверяли, как она себя чувствует?
- Знаете, мы, врачи, обязаны навещать своих пациентов, особенно пожилых, если они живут одни и нетвердо стоят на ногах, - воинственно ответил Барнетт. - Хотя частые визиты не всегда возможны при моей обширной практике. В сутках всего двадцать четыре часа, а вы сейчас сами признали, что везде не хватает рабочих рук. Невозможно оказаться в нескольких местах одновременно. Но Оливия, так уж случилось, была моей соседкой, поэтому мне нетрудно бывало зайти к ней по пути домой или на работу. Моя приемная не здесь, а в новом медицинском центре в городе.
Маркби подумал: что толку, что доктор живет в деревне? Если нужно пойти на прием, приходится тащиться в ближайший городок. Вот другая сторона прогресса. Вслух же он сказал:
- Должно быть, миссис Смитон чувствовала себя спокойнее, зная, что вы всегда можете ее навестить.
Барнетт кивнул и порозовел от удовольствия:
- По-моему, она ценила мою заботу.
Слишком поздно доктор понял, что выдал себя. Маркби увидел, что он готов откусить себе язык, но, как говорится, слово не воробей… Пухлое, как у младенца, лицо порозовело, круглый подбородок задергался. Тем не менее взгляда Барнетт не отвел.
- Очевидно, она была вам благодарна, раз упомянула вас в завещании.
Маркби вопросительно поднял брови.
- Вы чертовски хорошо информированы! - отрезал Барнетт. - Да, упомянула! К вашему сведению, большого состояния она мне не оставила! Завещала тысячу фунтов и старинные дорожные часы. Вон они, смотрите!
Он показал на часы, стоящие на полке. Маркби восхитился ими и сказал, что Оливия хорошо придумала. Знала ли она, что Барнетту понравятся часы?
- Наверное… Возможно, я что-то такое говорил про них, - довольно грубо ответил Барнетт. - Просто так, чтобы поддержать беседу… С пожилыми дамами не всегда легко бывает разговаривать!
- Она никогда не рассказывала вам о себе? О своем прошлом? О том, как она участвовала в автогонках, или о войне?
- Ни разу! - отрезал Барнетт.
Зазвонил телефон. Маркби услышал, как трубку снимает миссис Барнетт; разговор заглушался капризным плачем старшего малыша. Барнетт поерзал в кресле, на лице у него появилось беспокойное выражение.
- Видите ли, я человек занятой…
- Да, понимаю. У меня к вам всего пара вопросов, если не возражаете.
Судя по лицу Барнетта, он очень даже возражал. Он смерил гостя мрачным взглядом:
- Только покороче!
- Постараюсь. Насколько я понял, Рори Армитидж, ветеринар, был очень озабочен тем, как смерть любимого пони могла повлиять на здоровье миссис Смитон. Кроме того, прежде чем заподозрить отравление, ветеринар думал, что животное умерло от старости. По его словам, он позвонил вам; вы обсудили, как лучше сообщить старушке печальную весть.
- Да, именно так!
Барнетт несколько приободрился.
- Но вы, - продолжал Маркби, - не перешли дорогу и не навестили миссис Смитон в выходные после похорон пони, хотя в такое трудное для нее время логично было бы предположить, что ее состояние ухудшилось…
Барнетт застыл, точно громом пораженный. Потом он овладел собой, и его цветущее лицо побагровело от гнева. Он вцепился пальцами в подлокотники кресла и с воинственным видом наклонился вперед:
- Понимаете, она у меня была не единственной пациенткой! Да, я мог бы зайти к ней и обязательно зашел бы, будь у меня время! Но, как назло, именно в те выходные я дежурил. Ездил по вызовам. И как раз было два срочных, один в субботу, а другой - в воскресенье. Участок у нас сельский, и оба раза меня вызывали на дальние фермы. Если хотите, можете проверить! Я отложил визит к Оливии до понедельника, а в понедельник она была уже мертва, и Джанин нашла ее первой. Если бы моя жена не была так занята с детьми, она бы тоже заглянула к Оливии. Но ей не с кем оставить ребенка, а Оливия, честно говоря, была не из тех старушек, которые обожают младенцев!
Как будто получив сигнал, миссис Барнетт постучала в дверь и просунула в проем свою встрепанную голову:
- Извините, что перебиваю. Том, звонит Рори Армитидж. Что-то случилось с Джил. Ты можешь поехать к ним сейчас же?