- Я не считаю, - проговорила мисс Росситер, - что это хорошо - смешивать людей с университетским образованием с мелкими служащими, выполняющими простые виды работ и различные поручения. С оксфордскими и кембриджскими все сводится только к плохому языку, системе "подай-принеси", но не все могут с этим мириться. Некоторые считают, что над ними насмехаются.
- Да, и именно Инглеби их расстраивает больше всего. Он никогда не воспринимает что-либо всерьез.
- Многие не воспринимают, - сказала мисс Росситер. - Для них это лишь игра, но у Копли и Уиллиса все серьезно. Когда Уиллис впадает в свои метафизические рассуждения, Инглеби становится плохо. Лично я - многогранно мыслящий человек. Мне даже нравится его слушать. А толпе, конечно, это все малоинтересно. Если бы Дин не упал с лестницы, между ним и Уиллисом явно завязалась бы заваруха.
- А я не понимаю, с чем это все было связано, - проговорила мисс Партон, тщательно размешивающая свой кофе.
- Наверняка дело в девушке, - произнесла мисс Росситер. - Уиллис частенько выезжал куда-нибудь на выходные вместе с Дином, а потом они вдруг перестали общаться. Однажды прошлым мартом они сильно поссорились. Мисс Митейард слышала.
- А она поняла из-за чего?
- Нет, конечно. Просто ей надоела их ругань, и она отправилась сказать им, чтобы они замолчали. Ей нет никакого дела до эмоций и личных переживаний других людей. Забавная женщина. Ну, я полагаю, нам лучше поехать домой, иначе утром мы будем в неважной форме. Шоу было неплохим, не правда ли? А где чек? Ты съела на два пирожных больше, чем я. Давай расплатимся поскорее, да и поедем.
Девушки вышли из углового дома на Ковентри стрит, повернули направо, пересекли Пиккадилли и оказались рядом со входом в кафе. Мисс Росситер ударила подругу по руке:
- Смотри! Это он! Взглянул и даже не поприветствовал нас!
- Идем, - вторила ей мисс Партон. - Это не может быть он. А, нет - все-таки он! Посмотри-ка на часы и гардению, и, дорогая моя, какой монокль!
Не обращая внимания на комментарии женщин, джентльмен двигался по направлению к ним, куря сигарету. Когда он подошел совсем близко, мисс Росситер расплылась в приветливой улыбке и проговорила:
- Привет!
Мужчина машинально приподнял шляпу и кивнул. Лицо его было чисто выбрито. Мисс Росситер зарделась румянцем.
- Это не он!
- Он принял тебя за проститутку, - заметила мисс Партон с некоторым смущением. - Но, как мне показалось, не без удовлетворения.
- Как странно, - пробормотала мисс Росситер. - Я была готова поклясться…
- Вообще-то он мало на него похож. Когда он подошел близко, это стало ясно, - произнесла мисс Партон. - Я же сразу сказала тебе, что это не он.
- Ты сама говорила, что это он. - Мисс Росситер обернулась через плечо и как раз в этот момент стала свидетельницей забавной сцены. Шикарный лимузин медленно подъехал к площади Лейчестер и остановился напротив входа в бар "Критерион". Мужчина вышел к машине и перекинулся несколькими словами с тем, кто находился внутри, закурил сигарету и облокотился одной рукой на ручку двери так, словно хотел ее открыть. Прежде чем он успел ее приоткрыть, двое мужчин внезапно выросли рядом с ним, они только что вышли из дверей магазина. Один из мужчин заговорил с шофером, другой положил руку на элегантное плечо джентльмена. Они обменялись несколькими короткими предложениями, затем мужчина отошел от машины. А другой в этот момент как раз открыл дверь. Элегантно одетый джентльмен наконец-то сел внутрь автомашины, стоявший рядом последовал за ним, и компания отъехала. Все произошло настолько быстро, что мисс Росситер даже не успела повернуться и ответить на восклицание подруги.
- Это арест! - задыхаясь, вымолвила мисс Росситер, глаза ее горели. - Те двое явно были детективами. Что же такое натворил наш друг в монокле?
Мисс Партон была заинтригована:
- А ведь мы говорили с ним и подумали, что это Брэдон.
- Я говорила с ним, - поправила ее мисс Росситер.
- Ну хорошо - ты, - согласилась мисс Партон. - Ты меня удивила, Росси, ловкий ход. Одно понятно: если Брэдон завтра не появится в агентстве - значит, это явно был он.
Но, конечно же, это был не мистер Брэдон, так как последний уже утром спокойно находился на своем рабочем месте. Мисс Росситер заглянула к нему и поинтересовалась, нет ли у него брата-близнеца.
- Нет, я такого не знаю, - ответил мистер Брэдон, - только один из моих кузенов немного похож на меня.
Мисс Росситер рассказала ему о вчерашней встрече с джентльменом в монокле с небольшими изменениями.
Например, она не сочла нужным упомянуть, что, обратившись к нему, выглядела как проститутка, заигрывающая с клиентом.
- О, не думаю, что это мог быть мой кузен, - проговорил мистер Брэдон. - Он абсолютно добропорядочный человек. Его, например, отлично знают в Букингемском дворце и все такое.
- Продолжайте, - попросила мисс Росситер.
- Я - черное пятно в семье, - сообщил мистер Брэдон. - Он даже никогда не обращает на меня внимания на улицах. Должно быть, это был кто-то другой.
- А вашего кузена тоже зовут Брэдон?
- Да.
Глава 3
Настойчивые расспросы нового рекламного агента
Мистер Брэдон уже с неделю работал в "Пимс паблисити" и успел усвоить несколько вещей. Он выучил среднее количество слов, которые могут поместиться на четырех дюймах бумаги; понял, что недовольство мистера Армстронга можно легко сменить на милость хорошей выкладкой, в то время как мистер Хэнкин воспринимал художественную работу как пустую трату времени для рекламного агента. Также Брэдон заметил, что слово "чистый" опасно употреблять в рекламном тексте, потому что если оно использовалось невзначай, то навлекало на клиента неминуемые вопросы со стороны различных городских служб, тогда как выражения "высочайшего качества", "лучшие ингредиенты", "выращенный в лучших условиях" не имели конкретного значения, а следовательно, были безопаснее; что фраза "давая работу тысячам британских служащих…" не была эквивалентна фразе "британцы сделали прорыв"; что северная часть Англии любила масло и маргарин чуть подсоленными, в то время как жители южной стороны предпочитали сладковатый вкус. Ему стало известно, что газета "Морнинг стар" не принимает никаких рекламных объявлений, где встречается слово "лечить", хотя не возражает против, например, таких слов, как "облегчить", и то, что любая организация, претендующая на слово "лечить", явно являлась запатентованным медицинским предприятием и пользовалась дорогостоящими печатями; что наиболее успешные тексты были простыми со стилистической точки зрения; что самые настоящие шедевры рекламной мысли, как правило, отвергались, потому что в них можно было усмотреть нечто противоречащее законам британской прессы. Брэдон узнал, что основной целью художника было отодвинуть текст в рекламе на второй план, при этом на первый выдвигалось изображение, а рекламный агент был отъявленным амбициозным негодяем, единственной целью которого было захламить все пространство вербальными составляющими, не оставив ни дюйма для визуальной части. Также ему удалось выяснить, что человек, отвечавший за выкладки, постоянно пытался примирить эти постоянно воюющие стороны; что все отделы объединялись против ненавистного клиента, который всегда настаивал на том, чтобы испортить показываемые ему лучшие образцы, запихивая туда всякую лишнюю информацию, - одним словом, всегда учитывал только собственные интересы и полностью игнорировал все, что заботило остальных.
Брэдон без посторонней помощи научился находить дорогу до своего рабочего места и чувствовал себя вполне уверенно на двух этажах, занимаемых агентством. Он обнаружил проход на крышу, где посыльные мальчишки обычно занимались физическими упражнениями под присмотром сержанта, и где в ясный день на Лондон открывался удивительный вид.
Брэдон познакомился с некоторыми менеджерами групп. И даже иногда ему удавалось запомнить, за какого клиента какой менеджер отвечал. При этом практически со всеми служащими собственного отдела он уже сдружился.
Два основных управляющих - мистер Армстронг и мистер Хэнкин были уникальны, каждый по-своему. И каждый был со своими тараканами в голове. Мистер Хэнкин, например, никогда не допускал заголовки со словом "чудесный". Мистеру Армстронгу же никогда не нравились выкладки, где присутствовали слова "судья", "ценить", "судить" или что-то в этом роде. Именно поэтому он завернул на корню кампанию "Уиффлет", которая размещала новый бренд сигарет "Хорошая оценка".
Мистер Копли, пожилой и более серьезный человек, который открыл для себя рекламный бизнес еще до всех нововведений и модернизации, охватившей волной всех новоиспеченных, только что выпустившихся из университетов рекламных агентов, явно имел тенденции к диспепсии, вследствие чего ненавидел все съедобные бренды в железных и картонных упаковках. Все, что выходило из банки или картонной упаковки, являлось для него ядом. Его диета всегда включала в себя непрожаренный стейк, фрукты и хлеб из муки грубого помола. Единственным брендом, для кого ему особенно нравилось работать, был "Банбери" - мука грубого помола. Он был действительно огорчен, когда узнал, что Инглеби отдает предпочтение совершенно другим продуктам и не одобряет выпечку. Но все равно к сардинам и консервированной семге он оставался непреклонным.
Мистер Инглеби специализировался на пафосной рекламе элитных сортов чая, предпочитаемых знатоками моды, сигарет "Уиффлет" (в престижных яхт-клубах и на скачках в Эскоте частенько можно было встретить мужчин, курящих сигареты именно этой марки) и марки обуви "Фарли Футуэйр". Он жил в Блумсбери, придерживался коммунистических взглядов в плане литературы, а одевался только в эксклюзивные пуловеры и серые фланелевые рубашки. Инглеби был одним из самых многообещающих рекламных агентов за всю историю "Пимс паблисити". Если бы его освободили от работы с "Уиффлет" и прочими вышеперечисленными брендами, он стал бы насмехаться почти над каждым продуктом и неуместно умничать.
Мисс Митейард была дамой с приблизительно схожими взглядами. Она могла спокойно писать практически обо всем, кроме женских товаров. С последними же успешно справлялись мистер Уиллис и мистер Гарретт. предшественник которого, например, мог легко облачаться в корсеты и пользоваться кремами для лица.
В целом отдел рекламы работал вместе вполне успешно, занимаясь написанием заголовков друг для друга в духе взаимопомощи и постоянно болтаясь возле рабочих мест своих соседей. Единственными двумя персонами, с которыми Брэдон был не в состоянии установить приятельские отношения, были мистер Копли, который всегда держался в стороне от всех, и мистер Уиллис, относившийся к любому новому сотруднику с некоторым недоверием. В остальном отдел был вполне приятным местечком.
Все в отделе любили поговорить. Еще никогда в своей жизни Брэдон не встречал столь разговорчивых людей и настолько свободных в своей болтовне. Было даже странно, что они еще делали какую-то работу. Но она действительно делалась. Все это напомнило ему о днях, проведенных в Оксфорде, когда эссе таинственным образом писались будто бы сами по себе в перерывах между бесконечными встречами в клубах и спортивными тренировками и когда большинство отличников хвастались, что никогда не занимались больше часа в день. Такая атмосфера Брэдону была по душе. Он был похож на любопытного слоненка и с удовольствием упражнялся в написании рекламных текстов. И ничто не нравилось ему больше, чем быть прерванным кем-нибудь из отдела, по горло сытым рекламой и желающим просто поболтать.
- Привет, - поздоровалась мисс Митейард однажды утром. Она пришла, чтобы проконсультироваться с Брэдоном насчет своих набросков по поводу рекламной кампании ирисок "Томбой". Ее рекламные обращения начинались словами: "Блеск, что за вкус!" или "Да, это йоркер!" - все это логично приводило к достоинствам ирисок, но не попадало в цель. Брэдон продемонстрировал свои мысли на этот счет, потом они вышли в коридор покурить, где чуть не столкнулись с мистером Армстронгом, после вернулись на рабочее место Брэдона, но мисс Митейард не собиралась уходить. Она села за стол Брэдона и начала рисовать карикатуры, кстати, достаточно неплохие, потом она потянулась к небольшому подносу, чтобы взять ластик. И произнесла, словно невзначай:
- Ух ты!
- Что?
- Это же жук-скарабей маленького Дина. Это нужно отдать его сестре.
- Ах это! Да, я знаю, что он там лежал, но я понятия не имел, кому он принадлежит. Неплохая штука. Настоящий оникс, хотя, конечно, не египетский и не очень древний.
- Может быть, и так, но Дин просто обожал его. И считал настоящим талисманом. Камень всегда был у него в кармане, или же он клал его перед собой, когда работал. Если бы он был тогда в тот день с ним, парень бы не упал с лестницы - по меньшей мере, так сказал бы он сам.
Брэдон аккуратно положил камешек на изгиб своей ладони. Он был достаточно большим, размером с ноготь на большом пальце человека, тяжелый и гладкий, только на одной стороне была небольшая царапинка.
- Что за человеком был Дин?
- Ну, неплохим, хотя я не особенно близко его знала. Иногда он казался мне маленьким чудовищем.
- В каком смысле?
- Из-за одной вещи - мне не нравились люди, с которыми он общался.
Брэдон вопросительно приподнял бровь.
- Нет, - сказала мисс Митейард. - Я не имею в виду то, о чем вы подумали. По меньшей мере, я имею в виду… Я не могу вам об этом сказать… Он постоянно общался с ребятами Момери. Хотя это было неглупо, я полагаю. К счастью, он пропустил знаменитую ночь, когда эта девушка Пунтер-Смит покончила с собой. "Пимс" уже больше бы не смог поднять голову, если бы кто-то из его сотрудников был вовлечен во все эти нотариальные разборки.
- А сколько, вы говорите, ему было лет?
- Двадцать шесть или двадцать семь, я думаю.
- А как он сюда попал?
- Обычное дело, я полагаю, нужны были деньги. Нужна была какая-то работа. Невозможно быть геем и не иметь денег, а он был никем, понимаешь? Его отец был банковским менеджером или что-то в этом роде, он был болен, поэтому, я полагаю, молодому Виктору пришлось как-то самому выкарабкиваться и зарабатывать себе на жизнь.
- Как же он во все это ввязался?
Мисс Митейард ухмыльнулась:
- Кто-то подобрал его, я думаю. Он всегда был симпатичным малым. А вы, мистер Брэдон, наверное, знаете ответ не хуже меня, а все равно спрашиваете.
- Это что, ответная реакция на мою добродетельность?
- Знаете, мне на самом деле более интересно, как вы попали сюда, чем Виктор Дин. Новый рекламный агент без опыта работы обычно начинает с четырех фунтов в неделю - почти достаточно, чтобы заплатить за пару ваших ботинок.
- А! - воскликнул Брэдон. - Как обманчива может быть внешность. Но ведь это очевидно, дорогая леди, что вы не совершаете покупки в "Уэст-Энде". Вы принадлежите к той части общества, которая платит конкретно за то, что покупает. Я почитаю это, но не желаю вас имитировать. К несчастью, есть некоторые вещи, которые нельзя приобрести, не имея денег. Плата за проезд, например, или бензин. Но я рад, что вы одобрили мои ботинки. Они изготовлены Раджем в Аркаде и, в отличие от "Фарли фэшн", как раз такие, какие обычно можно увидеть на королевском дворе в Эскоте, там где дискриминирующие мужчины обычно собираются. У них также есть женский отдел, и если вы упомянете мое имя…
- Я теперь, пожалуй, понимаю, почему вы выбрали для себя в качестве работы рекламу. - Сомнительное выражение липа мисс Митейард сменилось на просто насмешливое. - Я полагаю, что мне лучше вернуться к ирискам "Томбой". Спасибо за помощь в набросках.
Брэдон склонил голову, как только дверь за ней закрылась.
- Безрассудно. Практически выдал себя и всю игру. Мне лучше заняться работой. И выглядеть настолько естественно, насколько здесь это возможно.
Он пододвинул к себе каталог продукции, переполненный рекламными слоганами "Нутракса", и начал сосредоточенно изучать ею. Надолго, однако, ему не удалось остаться очному. Пару минут спустя вошел Инглеби с курительной трубкой в руках и какими-то бумагами.
- Брюер здесь?
- Не знаю. Но, - добавил Брэдон, - можешь поискать. Мой кабинет и потайные ступени - все в твоем распоряжении.
Инглеби заглянул в книжный шкаф:
- Кто-то уже забрал его. Ну ладно, а как ты написал бы "Крононоттонтологос"?
- Ой, я вряд ли смогу это воспроизвести. И "Алдиборонгофоскопорнио"? Кроссворд? Торквемада?
- Это не очень подходящий заголовок для бренда "Хорошие оценки". Не слишком ли жаркий? Я полагаю, Что нам придется пройти через недельную пыль и напрасную работу.
- Почему?
- Вышел новый приказ. Железная лестница забракована.
- Кем?
- Комиссией по эксплуатации помещений.
- О нет, они не должны были этого делать!
- Что ты имеешь в виду?
- Признание факта ответственности, не так ли?
- Времени тоже.
- Ну да, и я так полагаю.
- Ты выглядишь ошарашенным. Я уже начал думать, что у тебя свои какие-то личные переживания из-за этого дела.
- Господи, да нет, конечно! С чего бы это? Просто вопрос принципа. Кроме того, ступени постоянно использовались для поддержания отличной физической формы. Полагаю, что Виктор Дин не был настолько всеми любим.
- Ну, даже не знаю. Я никогда не видел в нем ничего плохого, кроме, пожалуй, того, что он не вполне был пропитан духом "Пимса", если так можно выразиться. И, конечно, мисс Митейард его ненавидела.
- За что?
- Ну, вообще-то она - достаточно порядочная женщина, но слишком уж строгая. Мой девиз - живи сам и не мешай жить другим, но защищая при этом свои собственные интересы. Как ты, кстати, справляешься с "Нутраксом"?
- Пока даже еще не брался за него. Я старался придумать слоганы для чая "Твёнтимэнс". Насколько я правильно понял Хэнки, у этого продукта нет каких-либо дополнительных преимуществ, кроме дешевизны, а сделан он в основном из смеси других чайных сортов. Заголовок должен вызывать уважение у покупателя и звучать солидно.
- Почему бы не назвать его как-нибудь вроде "Домашний чай"? Ничто не звучит столь же убедительно, и ничто не предложит такую же экономию.
- Отличная идея. Я передам ему, - сказал Брэдон. - У меня был хороший ленч, не думаю, что кто-нибудь еще работает в половине третьего дня. Это абсолютно неестественно.
- Все в этой профессии неестественно. О боже! Я вижу, кто-то приближается с подносом! Уходите! Уходите!
- Простите, - проговорила мисс Партон, держа поднос с тремя тарелочками, наполненными ароматным содержимым, - мистер Хэнкин просит вас апробировать эти образцы каши и высказать свое мнение.
- Моя дорогая, посмотри на время!
- Да, знаю, это ужасно, не правда ли? Они пронумерованы А, Б, В, и к ним еще прилагается опросник, а если вы мне вернете ложечки обратно, я их помою для мистера Копли.
- Мне станет плохо, - простонал Инглеби. - Чье это? "Пибоди"?