- Вы ведь не знаете точно, была ли она там. Вы просто предполагаете. Она могла выйти из машины и уехать с кем-то.
- Да, вы правы. Это возможно. Но тогда что произошло потом? Появился вор и украл ее "бель-эйр"?
Лайза стала терять терпение.
- О, кто же знает? Мне теперь вообще все равно. Не все равно, что стало с Виолеттой, но абсолютно все равно, что стало с машиной.
- Хорошо, оставим это. Давайте вернемся к вашей версии о том, что она сбежала с каким-то мужчиной. Вы можете предположить, кто это был?
- Я никогда не видела ее ни с кем. И не уверена, что сказала бы вам, даже если бы видела.
- Вы и сейчас ее защищаете?
- Да, пожалуй. Если бы был мужчина и они бы установили, кто именно, это могло бы навести их на ее след.
- Вы сказали, что хотите помочь Дейзи. Если у вас есть какие-нибудь идеи, было бы интересно их послушать.
- Я этого не говорила. Я сказала, что рада за нее, что она это сделала. Не то чтобы я утаивала информацию. Но что, если Виолетта не хочет, чтобы ее нашли? Разве не следует тогда оставить ее в покое?
- К сожалению, мнения Дейзи и ее матери здесь не совпадают.
- Я не хочу, чтобы меня впутывали в эту историю. Я рассказала вам все, что знаю. Остальное - ваша проблема. Надеюсь, что Дейзи получит то, что хочет, но не за счет Виолетты.
- Справедливо, - сказала я. - Полагаю, что в конечном счете это их дело. Я найду ее, если сумею. А что будет потом - их проблемы. Дейзи не может смириться с тем, что мать ее оставила. Она не верит, что Виолетта бросила ее.
- Виолетта таким образом, возможно, хотела начать жизнь с чистого листа.
- В таком случае это очень низко с ее стороны. Она поставила собственные интересы выше интересов дочери.
- Она не первая женщина, которая так поступила. Иногда сделать выбор очень трудно. Если у нее был мужчина и он был ее настоящим другом, то она могла заплатить такую цену. Я не собираюсь защищать ее, но бедняжки здесь нет, чтобы оправдаться.
- Я понимаю. Она для вас много значила.
- Поправочка - не много, а все.
- Что ставит вас с Дейзи в одинаковое положение.
- Не совсем. Я думала, что не переживу этого, но, как видите, жива, и жизнь продолжается. Дейзи должна относиться к этому так же.
- Возможно, когда-нибудь так и будет, но пока что она не может примириться с этим.
Наступила короткая пауза, во время которой я мысленно проанализировала истории, которые услышала в этот день, что-то в них не давало мне покоя. Я чувствовала, что Лайзе неприятно мое присутствие.
- Что произошло с вашим бойфрендом?
- Что?
- Ваш бойфренд. Ведь вы тогда встречались с каким-то парнем?
- Это был Тай Эддингс. Откуда вы узнали о нем?
- Кто-то упомянул о нем. Не помню, кто именно. Мы говорили о разных событиях, которые произошли тогда почти одновременно. Вы ведь расстались, правда?
- Мы расстались на следующий день после исчезновения Виолетты.
- Из-за чего?
- Понятия не имею. Мы не ссорились. В воскресенье утром мы собирались встретиться и провести день вместе. Но из Бейкерсфилда приехала его мать и отослала Тая прочь. С тех пор я ничего о нем не слышала.
- Это, вероятно, было для вас тяжелым ударом.
- Да. Я любила его. Он был плохим мальчиком, но очень обаятельным. Я его просто обожала. Ему было семнадцать лет - на три года больше, чем мне. У него в прежней школе были неприятности - прогулы, плохие отметки и все такое, поэтому родители отправили его в Сирина-Стейшн.
- Между ним и Виолеттой ничего не было?
- Вы имеете в виду, не с ним ли она сбежала?
- Плохие мальчики могут быть очень привлекательными, если у вас есть склонность к безрассудству.
- Я вас понимаю, но это исключено. Мы проводили вместе каждую свободную минуту, а если я была не с ним, то с ней.
- Это просто предположение.
- Нет, это не он. Точно не он.
- Вам пришлось пережить двойной удар, потеряв Тая и Виолетту почти одновременно.
Ее губы скривились в усмешке:
- Это судьба. Вы получаете то, что предназначено вам свыше.
15
ТОМ
Среда, 1 июля 1953 года
Том Пэджет сидел в "Голубой луне", потягивал вторую кружку пива и размышлял о жизни. Вспоминая об этом позже, он мог проследить ход событий, выстраивавшихся подобно колышкам в частоколе. Или, возможно, не столько колышкам, сколько пространству между ними. За три месяца его восприятие действительности изменилось, и внезапно он понял, что мир не такой, каким он его воображал, - справедливый, беспристрастный и честный. Люди оказались жадными и эгоистичными. Их интересовали только они сами. Подобное открытие буквально потрясло его, хотя для всех остальных это было очевидно. За необычайно короткий период времени он перешел от надежды и оптимизма к гораздо более мрачному взгляду на человеческую природу, пока наконец с болью в сердце не осознал, что находится среди людоедов, где, вероятно, и проведет остаток жизни.
Первое прозрение пришло к нему в церкви весной, точнее, первого апреля, в День дураков. Они с Корой были женаты уже три года и постоянно сталкивались головами в борьбе за лучший кусок. Они вели себя, как две собаки, каждая из которых тянула этот кусок к себе, нервно переступая лапами, лая и дергая за него, но ни за что не уступая другому. В сущности, борьба шла за власть, а мерилом власти был контроль над денежным фондом, в котором ей принадлежала большая часть. Он не мог вспомнить, кто предложил поговорить со священником в церкви, куда они регулярно ходили с Корой на богослужения. Он сам не был религиозным человеком, но Кора считала, что посещение церкви для него важно и полезно. Ей было пятьдесят шесть лет, и она была ближе к смерти, чем он в свой сорок один год, так что этим мог объясняться ее интерес к религии. Раньше разница в возрасте не имела для него большого значения, но с годами она становилась все более заметной. Кора выглядела на свой возраст. Ее лицо, никогда не отличавшееся красотой, стремительно состарилось за год, после того как ей исполнилось пятьдесят пять. Словно кто-то дернул за веревочку и на нее с грохотом обрушился занавес морщин. Кожа высохла, волосы поредели. Она начала два раза в неделю посещать косметический салон, чтобы придать прическе пышность, но он видел, как сквозь нее просвечивал голый череп. Ей требовалась постоянная моральная поддержка и вообще все, что угодно, чтобы избавиться от чувства неуверенности в себе. А главным ее козырем были деньги. Том находился в самом расцвете сил, но он не достиг того успеха, на который рассчитывал. Отчасти в этом была вина Коры, потому что она могла бы ему помочь, но не хотела даже пальцем пошевелить. Это-то и привело их к пастору. Том бегло прочел Ветхий и Новый Заветы и остался доволен многочисленными напоминаниями о долге жены перед мужем. Жена должна быть его помощницей, покорной ему во всем. Об этом так хорошо говорилось в Евангелии от Петра, в строфах от первой до двенадцатой.
Он рассчитывал, что пастор обратит внимание Коры именно на них.
На самом же деле произошло следующее. Священник тихим и проникновенным голосом спросил его, в чем он видит проблему.
Том заранее подготовил ответ:
- Говоря коротко, я вижу брак как партнерство равных людей, которые должны быть единой командой, но имею совсем другое. Моя жена не верит в меня, и это лишает меня уверенности в себе. Я не специалист по Библии, но, ваше преподобие, это все же противоречит заповедям.
Тут Кора вскочила и встала рядом с пастором.
- Ни о каком равенстве не может быть и речи! Я внесла в наш брак целое состояние, а у него не было ни цента. Не понимаю, почему я должна жертвовать половиной того, что имею, чтобы он чувствовал себя полноценным человеком.
Священник сказал:
- Я понимаю вас, Кора, но нужно сделать маленькую уступку.
Кора уставилась на него, моргая.
- Уступку?
Священник повернулся к Тому.
- Том?
- Я не прошу ни цента из ее денег. Все, чего я хочу, - это небольшой помощи.
- Почему бы вам не обратиться напрямую к вашей жене?
- Конечно, с удовольствием. Кора, это ведь не ты заработала деньги, а Лоден Голсуорси. Когда ты с ним познакомилась, ты работала продавщицей в галантерейном магазине. Он был настоящим бизнесменом. Его похоронные конторы пользовались большой популярностью, и я восхищаюсь им. Кто бы еще мог оказаться таким вурдалаком, чтобы делать деньги на мертвецах? Послушай, дай мне возможность доказать тебе, что я не хуже, а даже лучше его.
- Почему вы пытаетесь соперничать с ним?
- Я не пытаюсь. Как я могу соперничать с человеком, который умер? Кора, я не захватчик. Это не в моем характере. Если у меня будет малейший шанс, я докажу тебе это. Все, что мне надо, - это долевое участие.
- Лодену никто не давал денег. Он заработал их сам.
- Но, как ты хорошо знаешь, он принадлежал к привилегированному семейству. Признаю, у меня все совсем иначе, но ведь и ты сама родилась в бедной семье, и этого нечего стыдиться. Чего я не понимаю, так это почему ты не даешь мне возможности разбогатеть.
- А двадцать тысяч долларов, которые я одолжила тебе прошлой осенью?
- Этого было недостаточно, и я пытался объяснить тебе это. Ты с тем же успехом могла дать мне двадцать долларов вместо двадцати тысяч. Невозможно начать бизнес без первоначального капитала, особенно такой, как у меня. Но посмотри, чего я добился. Я поднялся и сумел раскрутиться, причем все сделал сам. Я говорю сейчас только о небольшой поддержке.
- Если бы твой бизнес работал, ты бы не сидел здесь, стараясь угрозами вынудить меня дать тебе еще денег.
Том взглянул на священника.
- Угрозами? Да я практически стою на коленях!
Священник сказал:
- Я думаю, что ваша жена поймет вас.
- Постой, - обратился Том к Коре, - чья это была идея - прийти сюда? Моя. Я пришел в церковь, надеясь найти выход, стараясь решить наши проблемы с маленькой, но драгоценной помощью с твоей стороны.
- Ты пришел сюда, потому что надеялся, что сумеешь заставить пастора оказать на меня давление. Извини, но я не дам тебе ни цента. Об этом не может быть и речи.
- Я не прошу тебя дать мне денег. Мы говорим о займе. Я могу подписать любые бумаги, какие ты захочешь. Мне не нужна благотворительность. Мне нужны твое доверие и твое уважение. Разве это слишком много?
Кора отвела глаза.
Том подумал, что она формулирует ответ, но потом понял, что это и было ее ответом. Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Ее молчание сказало ему все. Жена его не уважала и не доверяла ему. Она вышла за него замуж, зная, что он беден. Говорила, что для нее это не имеет значения, но теперь он убедился в том, что имеет. Деньги означают власть, и она не собиралась отказываться от своего преимущества. Когда она выходила замуж за Лодена, кнут был в его руках, и она подчинялась ему, прыгая через обруч. Теперь она то же самое проделывала с Томом.
Он не помнил, чем именно закончился тогда визит к священнику. Но Кора не пошла ни на какие уступки.
Они молча сели в машину, молча подъехали к дому. Он высадил ее и направился прямо в "Луну". В тот вечер там была Виолетта. Она уселась на табурет возле него, и он купил ей бокал красного вина. Она была немного навеселе, как, впрочем, и он к этому времени.
- Чего это ты как в воду опущенный? - спросила она.
- Из-за Коры. Мы ездили пастору, и теперь я окончательно понял, что она меня не уважает и не доверяет мне. Я этого не понимаю, ведь она вышла за меня замуж, чтобы быть вместе и в радости, и в горе. Сейчас у меня горе, но она и пальцем не пошевелила, чтобы вытащить меня из дыры.
- Какой дыры?
- Денежной, какой же еще? Мне срочно нужны деньги.
Виолетта рассмеялась.
- Ты предполагал, что она даст тебе деньги? С какой стати?
- Она ведь моя жена. Зачем нужен брак, если не делиться всем поровну? Разве это не справедливо?
- Конечно, но в вашем случае все принадлежит ей. Что можешь предложить ты?
- Деловую сметку. Я бизнесмен.
- Ты - ничтожество. И рассуждаешь в точности как Фоли. Ему очень хочется наложить свои лапы на мои деньги.
- Ты не считаешь себя с ним командой?
- Конечно, считаю. Мы созданы друг для друга. Он боксер, а я боксерская груша.
- Значит, ты бы ему ничего не дала? Даже если это могло бы изменить его жизнь?
- Конечно, нет. С чего бы мне давать ему деньги? Он бы их спустил.
- Вы, женщины, безжалостные создания. В Библии сказано, что жена да убоится мужа своего. Ты что, никогда об этом не слышала?
- Нет.
- И моя жена тоже. Дело даже не в ее деньгах. Она получила их от старикашки, за которым была замужем. Черт возьми, я бы сам женился на этом человеке, если бы он меня хорошенько попросил.
Брови Виолетты поползли вверх.
- Ты что, один из этих?
- Нет, я не один из этих. Я просто говорю, что за такие деньги готов был бы жениться на ком угодно.
- Ты не представляешь, через что проходят женщины, чтобы получить деньги.
Том сказал:
- Ну, я могу облегчить тебе их получение. Ты дашь мне те деньги, которые у тебя есть, а я взамен обещаю вернуть их тебе через три месяца с сорока процентами прибыли. С гарантией.
- Чушь собачья! - Она достала сигарету, и Том поднес ей зажигалку. Она выпустила облачко дыма и бросила на него внимательный взгляд. - У меня вопрос: как так получилось, что ты никогда не пытался за мной ухаживать? Ты что, не находишь меня привлекательной?
- Нахожу. Конечно, нахожу. Почему ты это спрашиваешь?
- Ты жеребец. Я это вижу.
Том смущенно засмеялся.
- Я ценю твое мнение. Не уверен, что Кора согласилась бы с тобой.
- Я серьезно. Сколько раз мы уже так разговаривали! Сколько раз мы были здесь, танцевали и веселились, но ты ни разу не приударил за мной. Чем это объяснить?
- С ума сойти, что ты критикуешь меня за то, что я единственный мужчина в городе, который не попытался залезть к тебе в трусики. А знаешь почему? Потому что меня больше интересует вот это, - сказал он, постучав по голове. - Конечно, мы могли бы покувыркаться с тобой. А что потом? Ты бы перешла к кому-то другому. Уж лучше я буду твоим другом.
- Ну как хочешь.
- Знаешь, что меня огорчает? Видеть, что такой ум, как у тебя, пропадает зря. Ты настолько занята драками и скандалами с этим психопатом, за которым ты замужем, что у тебя не остается ни времени, ни энергии ни на что другое. Ты можешь использовать свой потенциал для того, чтобы изменить свою жизнь, но сначала нужно уйти от этого человека.
- Ну не знаю. Фоли по-своему добрый.
- Это чушь, и ты это знаешь. Отбрось эмоции. Нужно быть твердой.
- Но я не могу.
- Тогда - практичной. Посмотри на меня и Кору. Она хорошая женщина. Я ею восхищаюсь. Но что из того? Наш брак мертв. Она понимает это не хуже меня, но знаешь, что произойдет, если я попрошу развод? Я окажусь гол как сокол. И ты тоже. Уйти-то можно, но все, что ты сумеешь унести с собой, - это только штаны на собственной заднице.
- Это не важно. Если б я могла, я бы охотно все оставила. Кому нужны вещи? Все, что у меня есть, можно купить.
- Ты опять о своем.
- Это ты заговорил о деньгах.
- Теперь ты похожа на Кору.
- Как бы там ни было, на что тебе жаловаться? У тебя большой дом и машины. Знаешь, что бы я отдала за такую машину, как у тебя?
- Я это и пытаюсь втолковать тебе, Виолетта. Такая машина стоит четыре тысячи. Что ты смотришь себе под ноги, высматривая на земле пенни? Смотри шире.
- Ты заплатил четыре тысячи баксов за машину? Ты шутишь.
- Послушай, знаешь, в чем твоя проблема? Ты мелко мыслишь. Ты думаешь, что если держишь свои деньги в кубышке, они целее? Но это неправильно. Деньги должны работать. О'кей, сколько у тебя в банке? Двадцать?
Виолетта подняла вверх палец, показывая, что больше.
- Тридцать пять?
- Пятьдесят, - сказала она.
- Это здорово. Замечательно. Но каждый день, что они лежат без дела, ты теряешь свои деньги…
Она резко оборвала его:
- Стоп! Я знаю, к чему ты клонишь, но этот номер не пройдет.
- Ты понятия не имеешь, к чему я клоню, так что послушай для разнообразия. Я предлагаю соединить наши капиталы.
- Ну да, конечно, соединить наши капиталы. Держу пари, тебе это понравится. И знаешь почему? Потому что у меня денег больше, чем у тебя.
- У меня тоже есть деньги.
- Сколько?
Он наклонил голову, подсчитывая.
- Я буду с тобой честен. Много, но не столько, сколько у тебя. Над этим я как раз сейчас и работаю.
- Супер! Я потрясена твоим умом. И все же не дам тебе ни цента.
- Вот что мне в тебе нравится - ты упряма как ослица. Но если ты все-таки передумаешь, скажи только слово.
- Даже не надейся.
16
Я приехала в "Голубую луну" в тот вечер раньше Тэннье и Дейзи. Было 18.45, и вся Сирина-Стейшн купалась в золотом свете. В воздухе пахло лавром, растущим возле залива, этот запах отдаленно напоминает дымок от костра. Несмотря на так и не вступившую в свои права осень, калифорнийцы вынуждены заниматься самообманом, запасая дрова для камина и извлекая со дна ящиков комода теплые свитера. Многие жители перебрались сюда, на западное побережье, с восточного и со Среднего Запада в поисках хорошей погоды. Здесь нет снежных бурь, ураганов и торнадо. Вначале они испытывают облегчение, избавившись от клопов, сырости и климатических катаклизмов, но затем наступает скука. Вскоре они начинают совершать ностальгические поездки домой за немалые деньги, чтобы окунуться в то, от чего хотели убежать.
Автостоянка для посетителей была забита до отказа, и машины выстроились вдоль дороги. Я сделала круг и нашла маленькое, возможно, нелегальное, местечко, в которое ухитрилась втиснуться. Заходя в бар, я оглянулась - мой "фольксваген" среди всех этих пикапов, фургонов и трейлеров выглядел довольно забавно.
Снаружи ресторан представлял собой грубо обтесанный сруб, побитый бурями и ветрами фасад стоял твердо и непоколебимо, как салун на декорациях в вестернах. Интерьер продолжал тему: фургонные колеса, керосиновые лампы и деревянные столы, покрытые скатертями в красно-белую клетку. Шли приготовления к вечеру. Вместо ожидаемого мной запаха сигарет и пива воздух был напоен ароматом превосходной говядины, жарившейся на гриле.
Тэннье зарезервировала нам столик слева от бара, который был битком набит людьми. Справа сквозь арку я разглядела два или три отдельных кабинета, но подумала, что постоянные клиенты наверняка предпочитают есть здесь, где можно наблюдать за посетителями. Судя по любопытным взглядам, которые на меня бросали, незнакомцы здесь всегда на виду и к тому же встречаются крайне редко.
Хозяйка провела меня к столику, и почти сразу же ко мне подошла официантка. Она протянула мне меню, отпечатанное на простой белой бумаге.
- Выпьете что-нибудь, пока ждете своих друзей? - спросила она. - Напитки - на обороте.