Винстон открыл стальную дверь, пропуская Виолетту внутрь автосалона. Кэти заметила у нее на подбородке большой синий кровоподтек. Виолетта всегда расхаживала вот так, не пытаясь скрыть следы драк. Ни темных очков. Ни грима. Ни широкополой шляпы. Она ходила по делам - в супермаркет, на почту, отводила Дейзи в школу - с одним или двумя фонарями под глазами, распухшими щеками, разбитыми губами. Она не стеснялась и никогда никому ничего не объясняла, из-за чего Фоли выглядел дураком. Как он мог защищаться, когда она его никогда ни в чем не обвиняла? Все в городе знали, что он ее бил, но никто не вмешивался. Это считалось их личным делом, хотя мать Кэти часто говорила, что это просто позор. Она считала Виолетту дрянью и говорила, что Лайза попадет в беду, если будет с ней знаться. Как раз накануне вечером, сидя на ступеньках лестницы, пока ее родители были в гостиной, она слышала, как ее мать говорила о Виолетте и Джейке Оттвейлере, которых видели медленно танцующими в "Голубой луне". Виолетта была гиперсексуальна, настоящая нимфоманка, и ее мать возмущало то, что Джейк мог общаться с ней. Она была страшно возбуждена, ее голос становился все громче (Кэти стало легче подслушивать), когда отец не выдержал: "Ради Бога, Ливия! Неужели тебе больше нечем заняться, как распространять вздорные сплетни?"
Они стали спорить, и мать зашикала на него, потому что боялась, что их услышит дочь. Кэти была согласна с матерью. Виолетта - шлюха. Кэти взяла пачку бумаг и пошла к шкафу с папками, стоявшему возле двери, чтобы слышать, о чем Виолетта беседует с Винстоном. Они были поглощены машиной и как будто не замечали ее. Винстон говорил:
- Смотрите, это не ваш закрытый седан. Это двухместный пикап "шевроле", двигатель - двести тридцать пять лошадиных сил, двойной карбюратор и две выхлопные трубы. Есть даже двойной фильтр бензина, представляете?
Виолетта явно не знала разницы между фильтром и рыбным филе.
- Этот цвет мне нравится, - сказала она, проводя рукой по переднему крылу. На капоте был изображен то ли орел, то ли ястреб в полете - клювом вперед, крыльями назад.
- Цвет, типичный для этой модели, - просто один из оттенков. Знаете, как он называется? Фиолетово-серый.
Виолетта одарила его улыбкой. Она носила разные оттенки фиолетового: пурпурные, бледно-лиловые, сиреневые, розовато-лиловые. Винстон наклонился над ней и открыл дверцу со стороны водителя, показывая ей розовую отделку внизу панели приборной доски.
- Располагайтесь. - Он опустил стекло и отошел в сторону, чтобы она могла получше рассмотреть интерьер. Сиденья были бархатные, ярко-голубого, как яйца малиновки, цвета, со вставками и боковыми панелями в розовато-голубых тонах, которые, смешиваясь, переходили в фиолетовый. Когда эта машина появилась у мистера Креймера, он открыл багажник и показал Кэти обшивку, выдержанную точно в таком же цвете. Даже чехол для запасного колеса был из голубого бархата.
Виолетта опустилась на сиденье и положила руки на руль, заметно волнуясь.
- Она великолепна! Мне она безумно нравится! - Она благоговейно провела рукой по сиденью. - Сколько?
Винстон рассмеялся, думая, что она шутит.
- Что тут смешного?
Он уставился на мысок своего ботинка, глядя на нее из-под темных ресниц, нахмурив брови. На его щеках показались ямочки.
- Ничего, миссис Салливан, но я полагаю, что она вам не по средствам, так же как и мне.
- У меня есть деньги.
- Но не столько же! - произнес он непринужденно, стараясь сохранять игривый тон.
Кэти видела, что Винстон старается смягчить ее скорое разочарование, когда он назовет цену. Она считала, что Виолетта воображает, корчит из себя богатую особу и что ее ждет неприятный сюрприз.
Улыбка исчезла с лица Виолетты.
- Вы думаете, что я не могу позволить себе купить красивую машину вроде этой?
- Я этого не говорил, миссис Салливан. Ни в коем случае.
Кэти не могла себе представить, что эта женщина будет продолжать упорствовать, но Виолетта сказала:
- В таком случае ответьте на мой вопрос.
- Объявленная цена - две тысячи триста семьдесят пять долларов. Мой босс, возможно, снизит ее немного, но не очень. Машины вроде этой считаются престижными, и "здесь мало места для маневрирования", как мы любим говорить.
Кэти следила за выражением лица Виолетты, надеясь, что та поймет наконец, что машина ей не по карману. Виолетта не сводила глаз с Винстона, который отвлекся на ложбинку в вырезе ее платья, мягко говоря, слишком глубокого. Она сказала:
- Я хочу обкатать ее.
- Конечно, мы это устроим.
Она высунула руку из окна, раскрыв ладонь.
- У вас есть ключи?
- Нет. Они в офисе… вон там. - Он сделал неопределенный жест.
- Пожалуйста, Винстон, пойдите и принесите их. Вы сумеете это сделать? - Ее тон был вкрадчивым и кокетливым, хотя то, что она сказала, прозвучало, на взгляд Кэти, оскорбительно.
- К сожалению, мой босс пошел обедать… и я здесь один.
- И что из этого?
- Ну понимаете, я не могу сейчас уехать, потому что он оставил меня за главного.
- Если не ошибаюсь, у вас есть механик. Даже два. Как его фамилия? Флойд, не правда ли?
Кэти и Винстон одновременно посмотрели в сторону сервисной мастерской, где Флойд осматривал подержанную машину, которую только что привез мистер Пэджет. Он сначала хотел сдать ее в счет покупки новой, но затем решил, что отложит покупку до осени, когда появятся новые модели. А пока, сказал он, ему нужны наличные деньги, так что он просто продал ее.
Кэти показалось, что Винстон почувствовал облегчение, словно Виолетта дала ему возможность аргументированно возразить.
- Миссис Салливан, Флойд не умеет продавать новые модели. Это все равно как если бы я начал работать в сервисе и делать за него его работу.
- Зачем вы мне нужны? Все, что я собираюсь сделать, - это прокатиться по этому кварталу. Вы что, мне не доверяете?
Кадык Винстона задвигался.
- Конечно, доверяю. Дело не в этом. Я просто думаю, что лучше подождать, пока вернется босс, чтобы я мог с ним поговорить. Он знает эту машину как свои пять пальцев, намного лучше, чем я. Кроме того, если дело дойдет до продажи, именно он занимается оформлением всех документов, так что имеет смысл дождаться его.
- Документов?
- Ну знаете, рассрочка оплаты, условия - все такое. Вам нужно будет привезти мужа, чтобы он подписал.
Виолетта была поражена:
- Зачем? У Фоли нет ни цента. Я оплачу наличными.
- Все сразу?
- Вы знаете, сколько у меня денег? Мне не обязательно это сообщать, но я знаю, что могу положиться на вас, - сказала она, понизив голос.
- Вы не должны рассказывать мне ничего личного, миссис Салливан. Вам следует переговорить с мистером Креймером относительно ваших финансов.
- У меня есть пятьдесят тысяч долларов.
Винстон рассмеялся:
- Серьезно?
- Конечно. К чему мне шутить на такую тему?
- Что вы сделали, ограбили банк?
- Это была страховка. Я хотела больше, но это то, что предложила мне компания. Мой адвокат сказал: "Соглашайтесь!" - так что я взяла эти деньги. Они, возможно, были в сговоре. Я никогда даже не называла Фоли всей суммы. Он сразу бы промотал все деньги, все - до последнего цента. Видите? - Виолетта указала на синяк на подбородке. - В один прекрасный день Фоли ударит меня слишком сильно, и тогда мне кранты. Деньги - мой билет в другую жизнь. - Она протянула руку: - Ну, можно мне взять ключи?
Кэти наблюдала затем, как Винстон борется с собой. Она знала, что он не тот человек, который пойдет на конфронтацию, особенно с такой женщиной, как Виолетта. С другой стороны, ей было известно, что ее отец дал ему четкие инструкции: никаких обкаток без продавца. Не оставлять автосалон без присмотра.
- Каковы ваши комиссионные при подобной продаже? - спросила Виолетта так, будто вопрос о покупке был уже решен.
- Около четырех процентов.
- Достаточно для того, чтобы оплатить ваше обучение и учебники на следующие два года. Или я ошибаюсь?
- Да нет, в общем, это так.
Даже Кэти была поражена тем, что ему достанется столько денег.
- Так вы хотите, чтобы я купила машину, или нет?
Винстон посмотрел на часы.
- Не знаю, что и сказать вам, миссис Салливан. Мистер Креймер должен вот-вот вернуться…
- О, ради Христа! Дайте мне ключи и покончим с этим. Я проеду только вокруг квартала.
Кэти закрыла ящик с папками, закатив глаза от возмущения. Настойчивость женщине не идет - это все знают, - но богохульство просто непростительно. Она вернулась за свой стол и села. Эта женщина, видно, не в своем уме. Винстон не может позволить ей уехать в этой машине, без залога. Очень смешно. Ха-ха! Кэти взяла пачку бумаг и ударила ею по столу, потом открыла и закрыла ящик, делая вид, что поглощена работой.
Винстон возник возле ее стола. Под мышками у него были большие влажные круги, и она почувствовала запах пота.
- У меня проблема.
- Знаю. Она о себе такого мнения, что меня просто тошнит от нее.
- Могу я взять ключи от "бель-эйр"?
Она уставилась на него, прищурившись:
- Почему вы просите у меня?
- Дайте их мне, пожалуйста. Она покупает машину и хочет прокатиться на ней.
- У меня их нет.
- Нет, есть. Я видел, как ваш отец давал их вам.
Кэти не пошевелилась, потому что внезапно ее осенила идея. Накануне за обедом отец сказал матери, что ему понадобится масса денег наличными на инвентаризацию и свет. Что, если Виолетта действительно с деньгами, а сделка из-за нее не состоится? Если так, она никогда себе этого не простит. Девушка почувствовала, как горит ее лицо.
Винстон в раздражении наклонился над столом и открыл ящик для карандашей. Там, большие, как жизнь, лежали ключи на кольце с логотипом "Шевроле", фирма и модель машины были написаны тушью на круглой белой бирке. Он взял их.
- Вы пожалеете, - процедила она, не поднимая глаз.
- Не сомневаюсь, - сказал он и вышел. Виолетта все еще сидела в машине.
Отца Кэти хватил бы удар в ту минуту, если бы он видел такое, но что она могла сделать?
Винстон протянул ключи Виолетте. Она молча взяла их, завела мотор и начала двигаться задним ходом в сторону широкой стальной двери в конце салона. Кэти смотрела, как Винстон подошел к двери и дернул ее. Дверь с грохотом откатилась по рельсам. Он было наклонился к окну с водительской стороны, но Виолетта развернулась и умчалась, не обернувшись.
Кэти видела, как Винстон посмотрел на часы, и точно знала, о чем он подумал. Даже если Виолетта сделает большой круг, ее поездка не займет более пяти минут. Это означало, что машина будет на площадке до того, как ее отец вернется с обеда.
6
Я нашла сержанта Тимоти Шефера в мастерской, в заднем крыле его дома на Харт-драйв в Санта-Марии. Судя по его виду, дом был построен в 1950-х годах - четырехкомнатный, настолько белый, что казался либо свежевыкрашенным, либо недавно покрытым винилом. Его мастерская когда-то, должно быть, была сараем для инструментов, который потом постепенно расширялся, пока не вырос до одноместного гаража. Внутренние стены были из грубых досок, и из них торчали гвозди. Щели были заткнуты старыми газетами.
Шефер сказал мне, что ушел из департамента шерифа округа Санта-Тереза в 1968 году в возрасте шестидесяти двух лет, что означало, что сейчас ему восемьдесят один. Он был плотного телосложения; его широкие серые брюки держались на желтовато-коричневых подтяжках. Фланелевая рубашка из шотландки была застирана до такой степени, что синие и коричневые цвета были едва различимы. Развевающиеся на ветру волосы были белыми как снег, а низко на носу сидели бифокальные очки, поверх которых он время от времени бросал на меня пристальный взгляд.
Перед ним на деревянном верстаке стояло плетеное кресло-качалка, нуждавшееся в замене сиденья. Инструменты были аккуратно разложены рядом: пара плоскогубцев с острыми концами, два шила, нож, линейка, банка глицерина и тростниковые петли, скрепленные с помощью английских булавок. Он пользовался колышками для гольфа для удержания тростника, пока связывал петли под сиденьем.
- Это моя дочь втянула меня в это дело, - заметил он между прочим. - После того как ее мать умерла, она решила, что какое-нибудь хобби отвлечет меня от горя. В выходные дни мы обходили блошиные рынки и распродажи, собирая старые разбитые стулья вроде этого. Это оказалось выгодным делом.
- А как вы этому научились?
- По книгам. Мне потребовалось порядочно времени, чтобы овладеть этим искусством. С помощью глицерина легче просовывать тростник. Если его недостаточно вымочить, с ним трудно работать. Если вымачивать слишком долго, он размякнет и развалится. Надеюсь, вы не будете возражать, если я продолжу это занятие? Я обещал заказчику, что закончу его кресло к концу недели.
Некоторое время я молча наблюдала за ним. Техника плетения напомнила мне вышивку гарусом по канве или вязание. В этом процессе было что-то гипнотизирующее, и я могла бы наблюдать его бесконечно, если бы позволяло время.
Когда я накануне звонила, то упомянула имя Стейси Олифанта, таким образом пытаясь вызвать к себе доверие Шефера, поскольку они много лет работали вместе. Несколько минут мы обсуждали по телефону этого человека. Я сообщила, что собираю информацию о Виолетте Салливан, и спросила, не нужно ли ему выяснить что-нибудь в департаменте, прежде чем мы встретимся.
- Никто этим делом больше не интересуется, - констатировал он. - Только несколько человек помнят о нем. Эта женщина все еще считается пропавшей, но я не думаю, что вы добьетесь большого успеха после стольких лет.
- Однако стоит попробовать, - сказала я. - Вы ее знали?
- Конечно, знал. Ее все знали. Хорошенькая дамочка с огненно-рыжими волосами и независимым характером. Если Фоли ставил ей фонарь под глазом, она даже не пыталась его скрывать. Выставляла синяк напоказ, как почетный знак. Потрясающе! Даже избитая она была намного красивее любой другой женщины в городе. Я сам не избежал ее чар - моя жена так ревновала, что чуть не плевалась гвоздями. Виолетта была из тех женщин, о которых мечтают все мужчины. Многие жены просто ненавидели ее.
- Насколько хорошо вы знали Фоли?
- Лучше, чем Виолетту, учитывая его многочисленные контакты с полицией. Я сталкивался с ним прежде всего из-за того, что он бил ее. Ходил к ним домой раз десять. Никто из нас не любил наносить подобные визиты. Во-первых, это было опасно, а во-вторых, заставляло задумываться о том, что будет дальше. Виолетта и Фоли ходили по краю пропасти. Их маленькая дочка была в том возрасте, когда легко могла стать очередной жертвой. Обычно сначала бьют жен, а потом уже и детей.
- А у Виолетты было криминальное прошлое?
- Нет.
- Фоли никогда не требовал арестовать ее за нападение на него?
- Нет. Он сам бил ее и, должно быть, чувствовал себя слишком виноватым, чтобы вызывать нас.
- Значит, у вас нет отпечатков ее пальцев? Жаль…
- У них не заведено на нее досье. Она также не состояла на учете в отделе социальной защиты, поскольку никогда не работала, так что это еще один тупик. Единственный раз, когда она обращалась в суд, - подача иска с жалобой на Джейка Оттвейлера. Его питбуль напал на ее карликового пуделя и разорвал его на месте. Она, кажется, получила несколько сот баксов компенсации. Фоли, наверное, израсходовал их все до последнего цента на оплату счетов.
- Дейзи помнит две шумные ссоры. Они произвели на нее сильное впечатление.
- Не сомневаюсь, - сказал он. - Мы забирали Фоли в отделение не один раз и проводили с ним беседы, но, как большинство скандалистов, он всегда винил кого-то другого. Он утверждал, что это Виолетта провоцирует его, так что это ее вина, а не его.
- Сколько времени это продолжалось?
- Года два-три, вплоть до ее исчезновения. После нашего вчерашнего разговора я позвонил одному из помощников шерифа и попросил его достать старое дело. Он просмотрел отчеты и сказал, что Виолетта и ее муж сильно поссорились 27 июня, в субботу, за неделю до того, как ее видели в последний раз. Фоли запустил в нее кофейником и попал ей по подбородку. Она вызвала нас. Мы приехали, арестовали его, не обращая внимания на извинения, и продержали у себя всю ночь, пока он не успокоился. А она тем временем подала жалобу, обвиняя его в уголовно наказуемых побоях.
- Почему уголовно наказуемых?
- Обычно травмы были нетяжелыми, но на этот раз он сломал ей челюсть. Мы посоветовали ей подать иск против него, требуя взятия под стражу, но Виолетта заявила, что она в порядке. Как только Фоли покинул участок, мы отправились к ним домой. Он умолял ее отказаться от своих обвинений, но вскоре после этого она исчезла.
- Когда он сообщил о ее исчезновении?
- Седьмого июля. В то время закон требовал подождать семьдесят два часа, прежде чем заявлять о пропавших лицах. Поэтому прошло воскресенье, затем понедельник. Во вторник утром Фоли явился в отделение и сказал, что хочет сделать заявление. Я принял это заявление, хотя к тому времени уже ходили слухи о ее пропаже и мы знали, что это проблема на наши головы.
- Как он выглядел?
- Был явно расстроен, но, на мой взгляд, главным образом - из-за себя. Принимая во внимание его прошлое, он мог предположить, что окажется первым в списке, когда дело дойдет до тщательного расследования. Мы развесили в округе объявления с описанием внешности Виолетты и машины, в которой она, как предполагалась, могла уехать, а через два дня распространили это объявление по всему штату. Мы связывались с газетами по всему побережью. Надо сказать, они не проявили большого интереса. Большинство газет уделили этому происшествию не больше двух маленьких колонок на последней странице, если вообще обратили внимание. То же и с радио. Местные жители обсуждали этот случай, но не слишком.
- Почему?
- Газетчики тогда не так бросались на всякие слухи, как теперь. Виолетта была взрослым человеком. Многие считали, что она сбежала по собственной воле и вернется, когда сочтет нужным. Другие склонялись к мысли, что она вообще никуда не уезжала, по крайней мере - живая.
- Вы думаете, что Фоли убил ее?
- В то время я так думал.
- Почему?
- Потому что он бил ее все сильнее, и она серьезно хотела подать против него иск в суд, что не было для него новостью. Как сказал один мой коллега: "Если нет свидетелей, нет и дела". Если бы дошло до суда, он, возможно, попал бы в тюрьму. Так что ему, несомненно, было выгодно, что она пропала.
- Я полагаю, что было расследование?
- О да. Нам удалось проследить ее действия до того момента, как она покинула в тот день свой дом. Это было в шесть пятнадцать или около того, после того как пришла няня. Еще не стемнело. Несколько человек видели, как она проехала по городу. Они говорили, что она была одна, правда, со своей маленькой собачкой, которая сидела у нее на коленях и лаяла в окно. Виолетта заправилась на бензоколонке возле Таллиса, так что мы знаем, что она проехала по крайней мере до того места.
- Который был час?