Содержание:
-
Глава первая - ГОСТИНИЦА "ХОЛМ" 1
-
Глава вторая - ПРЕСТУПЛЕНИЕ В ТОРЖЕНГЕ 5
-
Глава третья - ВИЗИТ В КАРПАТЫ 9
-
Глава четвертая - ЗАЛЕССК 14
-
Глава пятая - "…ANNO 1944" 18
-
Глава шестая - СИГАРЕТЫ "ВИЗАНТ" 23
-
Глава седьмая - НЕВОД ДЛЯ СПРУТА 28
-
ДВА ПОСЛЕСЛОВИЯ 32
-
Примечания 32
Леонид Словин
ВРЕМЯ ДОЖДЕЙ
Глава первая
ГОСТИНИЦА "ХОЛМ"
Перед Клайчевом, у Нижней дороги, обсаженной по обеим сторонам буком, снега было меньше. Здесь "газик" притормозил. С заднего сиденья Кремеру передали портфель, пишущую машинку, кто-то - он не разобрал - буркнул:
- Сервус! - В дороге успели перейти на "ты".
Кремер вышел - снег доходил ему до колен.
"Газик" сразу же развернулся: шофер хотел засветло вернуться на Перевал.
Еще никто не знал про Клайчево.
"В первом же городке услышат, - подумал Кремер, - сейчас, наверное, только и говорят об этом. И сумма, должно быть, известна - миллион. Кража у онколога тоже считалась "миллионной"…" Он словно видел эти расходящиеся кругами от Клайчева волны пересудов.
"Крупные кражи всегда на "миллион"…"
У Холма Кремер увидел временный контрольно-пропускной пункт. Два милиционера в новой форме - с белыми портупеями и кобурами - и один в штатском зябко притоптывали, о чем-то тревожно переговаривались.
На прибывшего они едва обратили внимание: их интересовали люди, стремившиеся покинуть город, а не те, кто, как Кремер, хотели в него попасть. Отчетливо попискивала рация.
Пустоту главной улицы подчеркнул транспарант: "Посетите выставку древнерусского и западного искусства в Клайчевском замке!" Клайчевский замок возвышался над красной черепицей, над пристроенным к нему стеклянным кубом, в котором размещались ресторан и гостиница.
Вестибюль гостиницы сверкал свеженатертым паркетом, на стенах пестрела реклама.
Кремер сбил снег с ботинок, прошел к конторке. Чистенький, отмытый до ребячьей гладкости старичок-администратор покуривал длинную трубочку.
- Мой дед курил. И дед моего деда курил, - сообщил администратор после традиционного "добрий дэнь", - и мой отец. И я, между прочим… Надо только соблюдать меру. Как вы считатете, сколько мне лет?
У него были тонкие запястья и маленькая голова подростка.
- Пятьдесят пять?
Старичок довольно засмеялся:
- Шестьдесят шесть, почти шестьдесят семь…
- Тогда мне двадцать.
- Зачем я буду обманывать? - Продолжая тихо радоваться, он взял у Кремера паспорт и придвинул анкету. - Надолго к нам?
- Дней на пять - семь. Трудно с номерами?
- Напротив, - старичок выпустил из губ прозрачное облачко и огляделся, - кататься негде. За зиму второй снег, и тот скоро сойдет. Время дождей…
О том, что зима в Карпатах выдалась неподходящей для горнолыжников, говорили всюду, только в гостиницах и туристических бюро еще делали из этого тайну.
- Работать? - Старичок показал на пишущую машинку.
Кремер отделался шуткой:
- Соседство с шедеврами! Положительные примеры прошлого…
Старичок поднял голову, мигнул, чтобы Кремер придвинулся:
- Распространяться не рекомендовано, но… - Кремер вздрогнул, он уже знал, что услышит. - Выставку обокрали…
- Да не может быть!
- Видите дверь? - Старичок ткнул длинным мундштуком в вестибюль. - Там комната экскурсоводов и лестница на чердак. Обычно вход запирается. Вор прошел отсюда, через старый дымоход спустился в зал. Понимаете? Сообщник, видимо, запер за ним дверь, потом ее снова открыли.
- Известно, что украдено?
- Четырнадцатый и пятнадцатый век. Иконы. Одна известного мастера.
Кремер молчал.
- Антипа Тордоксы… - Старичок снова мигнул. - Милиция взялась крепко! Инспектор по особо важным делам приехал. Вон он, кстати, - по лестнице спускались двое. - Ненюков Владимир Афанасьевич… Повыше который. Я его в номер прописывал. Молодой, сзади, тоже москвич - Гонта, инспектор.
Уйти было неудобно, Кремер нагнулся над ящичком с корреспонденцией. Писем оказалось немного, на видном месте лежала "срочная" из Москвы:
=КЛАЙЧЕВО ЗАКАРПАТСКАЯ ГОСТИНИЦА ХОЛМ-МАЦУРЕ РЕБЕНОК ЗДОРОВ=
Судя по дате, телеграмма лежала несколько дней.
- …В номерах холодно, я скажу, чтобы вам принесли второе одеяло. - Старичок обернулся. Увидев близко инспектора по особо важным делам, пожаловался: - Вот, говорят, туристический сезон не получился, товарищ подполковник! Винят нас, работников сферы обслуживания. А народ едет! Из Москвы товарищ.
Щеголеватый, высокий, с высовывающимися из рукавов ослепительно белыми манжетами, Ненюков кивнул. Он тоже обратил внимание на невостребованную телеграмму.
Инспектор Гонта подошел к Кремеру.
- Как сейчас на Перевале? Пробка большая?
- Я ехал через Ясиню и Рахов.
- Вы были в Ясине?
- Позавчера. Мы там ужинали.
- Где же вас застал снег?
- В Верховине, - Кремер поменял руку, в которой все еще держал пишущую машинку.
Ответ прозвучал фальшиво, но Гонта думал о своем. Выглядел он юным, не очень складным. Стоя в двух шагах от Кремера, ухитрился ни разу не встретиться с ним взглядом.
- Попутного транспорта много?
- Перед Клайчевом не было совсем.
- Не интересовались, по какой причине?
- Говорили, Перевал закрыт.
- От кого слышали?
- На автостанции. Шофера рассказывали.
Скажи Кремер, что еще несколько часов назад он был у Скотарского перевала, неизвестно, чем закончился бы разговор.
Угловатый инспектор повернулся к администратору:
- Кто из посторонних обычно появлялся в ваши дежурства? - Заметно было, как он старается укоротить каждую свою фразу.
- В вестибюле?
- Да.
Лицо старичка застыло, однако он тут же взял себя в руки, привычно вежливо подал Кремеру паспорт:
- К дежурной по этажу, пожалуйста. Должен предупредить, всех помещаем в одном крыле в целях экономии энергии и удобства обслуживания.
Кремер поблагодарил.
Подполковник Ненюков в это время о чем-то спросил инспектора, Гонта заглянул в блокнот:
- В девятнадцать. Я предупредил междугородную…
Звонок в кабинете начальника Клайчевского уголовного розыска раздался точно в назначенное время:
- Москва на проводе.
- Слушаю…
Ненюков узнал голос заместителя начальника управления Холодилина. Утром, перед вылетом в Закарпатье, Ненюков и Гонта были у него на улице Огарева.
- Докладываю, товарищ генерал. В пять тридцать во время уборки помещения выставки в Клайчевском замке обнаружен пролом чердачного перекрытия…
В кабинете сидели те, кому предстояло осматривать замок. Совещание только началось, и Ненюков успел лишь сообщить, что почерк преступника знаком и лицо это в уголовном розыске министерства условно именуется Спрут.
- Похищены произведения древнерусского и западного искусства, - Ненюков перечислил по памяти, - две картины неизвестного голландского мастера - "Оплакивание" и "Поругание Христа". Главное, иконы - "Суд Пилата", "Вход в Иерусалим", "Богоматерь Боголюбская"…
- Среди них есть иконы, интересующие нас? - спросил Холодилин, когда Ненюков закончил.
- Тордоксы? Похоже, нет. Под вопросом "Суд Пилата".
Холодилин помолчал.
- Размеры иконы?
- Метр на метр, весит около двадцати килограмм…
- В условиях снежного заноса… - Холодилин подумал. - Она где-то поблизости от вас. Транспорт еще не ходит?
- Нет, товарищ генерал.
Сидевшим в кабинете казалось, что заместитель начальника управления ограничится вопросами, но Ненюков знал - в конце последует инструктаж. Холодилин отводил ему несколько секунд, поэтому ни одно его слово не оставалось без внимания.
Так было и в этот раз.
- На обручальных кольцах, которые оставлены Спрутом в Москве и попали к нам, - сказал Холодилин, - восстановлен текст спиленных гравировок. Цитирую - буквы латинские: "Мария аппо…"
- Понимаю: "аппо" означает "год".
- "1898". На втором кольце: "Анна аппо 1908", на третьем: Олена аппо 1944". - Он не сделал паузы, работавшие с ним сотрудники были достаточно квалифицированны. - Судя по рисунку пробирного клейма, все три кольца закарпатского происхождения. Обратите внимание, не много ли колец для одного дела? Все обручальные, все подарены мужчинам, все из Закарпатья. В чем дело?! - Генерал помолчал. - Надо установить владельцев. Это не так сложно, как может показаться… Вопросы есть?
Закончил он внезапно.
- Доклад ежедневно. У меня все. До свиданья.
Ненюков разрешил курить.
Пока рассуждали о том, как преступники распорядятся похищенным, он набросал рабочий план мероприятий: поиск бывших владельцев колец должен вестись одновременно с розыском преступников.
По поводу кражи мнения местных профессионалов разошлись:
- Наши этого сделать не могли! - такова была одна точка зрения.
Противоположная формулировалась иначе:
- Без своих не обошлось!
- Мы здесь, в Клайчеве, блокировали универсам, "Подарки", ювелирную и часовые мастерские - вот он и полез в замок! - Хотя инспекторов было несколько, чаще высказывался один - черноглазый, с замшевой кепкой в руке. - Не согласны?
Он обращался к Ненюкову и к своему непосредственному начальнику - майору Молнару, сидевшему рядом, коренастому, небольшого роста, с хитроватым лицом.
- Зачем ему "Оплакивание"? - спросил кто-то. - Или та, другая картина…
- "Поругание Христа"?
- Кому он их предложит?
- Ты не скажи… Мода!
Почти все инспектора, с которыми Ненюкову приходилось работать, делились на тех, кто говорил: "Наши сделать не могли!", и тех, что с самого начала были уверены: "Без своих не обошлось!"
В комнате стало тихо.
Общий обзор нераскрытых преступлений сделал Гонта.
- Преступнику дали условное имя Спрут. Он появляется неожиданно, после краж надолго исчезает…
Докладывая, Гонта еще больше старался обкорнать каждую фразу. Тут были и скованность, и боязнь фальши, и нежелание выглядеть празднословным.
- Одиннадцатого января Спрут заявил о себе кражей икон из квартиры онколога. - Про кражу знали многие, тем не менее фамилию профессора предпочитали не называть. - Иконы были из Твери, четырнадцатый век, две Антипа Тордоксы.
Заключил Ненюков:
- Спрут виновен в совершении трех краж и убийстве. Предупреждаю: никакой опрометчивости! - С высоты почти двухметрового роста Ненюков оглядел помощников. - Уникальные произведения искусства сейчас еще и улики. В случае опасности Спрут не задумываясь их уничтожит…
Маленькая площадь перед райотделом, куда они вышли потом, возвращаясь в гостиницу, выглядела скорее перекрестком. Но улицы не просматривались, их загораживали старые дома с надвинутыми на окна красноватыми черепичными крышами. Дома стояли стена к стене, и так же, вплотную, были вбиты гладкие квадратные камни мостовой.
- Бывшая ратуша, - Молнар показал рукой, - слева автостанция. А на углу можно всегда выпить кофе…
Над входом в кофейную свисал с крыши красноватый металлический петух.
От кофе Ненюков отказался.
- Продолжим разговор в номере.
Кремер подошел к письменному столу. Все последние дни приходилось обживать пустые гостиничные углы. Из тайника в футляре пишущей машинки Кремер извлек икону и переложил в портфель. Она была тщательно упакована в металлическую коробку, Кремер не боялся ее повредить. Икону завтра же следовало поместить в надежное место.
За трехстворчатым окном почти все обозримое пространство занимала глухая стена, по которой ползли вверх, на крышу, сухие черные лозы неизвестного Кремеру растения. Горы и несколько крутых линий, перерезавших на разных уровнях горизонт, можно было увидеть в стороне, если смотреть вдоль стены.
Ряд балконов тянулся к чугунной лестнице на полуротонду. Балконы были узкие, с тремя рядами металлических трубок ограждения.
Кроме пишущей машинки он положил на стол стопу чистой бумаги, кляссер с марками, "Справочник флотов" - верное средство в борьбе с бессонницей. В книге были собраны фотографии и сведения о военных кораблях всех стран.
Он вынул из пиджака пистолет - жилетно-карманный вариант полицейского браунинга - и сунул под матрас.
На столе в номере лежали привезенные Ненюковым и Гонтой из Москвы буженина, маслины. Майор Молнар и черноглазый инспектор не заставили себя упрашивать. Ненюков с любопытством следил за начальником Клайчевского уголовного розыска. Салфетка, вилка с бужениной придали спокойному лицу Молнара неожиданную выразительность. Особенно, когда он сказал:
- Прекрасная буженина. Главное, совершенно свежая!
Так же, со знанием дела он заговорил о зАмке:
- Строил его венский зодчий. Подвернись предприимчивому австрийцу другой заказчик, - Молнар посмотрел на буженину, - с вами сидел бы мой коллега из Вилока или Королева…
- Кто же оказался заказчиком? - спросил Ненюков.
- Родственники графа Эстергази.
- Понимаю.
- Завершили работы итальянские военные инженеры. Здесь было родовое поместье Эстергази, во время последней войны - фашистский застенок, временный лагерь. После реконструкции открыли выставочный зал. - Он на секунду задумался. - Технический персонал постоянно живет в Клайчево, руководители и экскурсоводы - приезжие. Да, делают еще набеги киностудии - сейчас "Мосфильм" снимает картину.
- Преступники прошли в замок в том месте, где их не ждали, - сказал Ненюков.
- Существовал будто дымоход. Но работал он или нет, точно никто не знает.
- Это легко проверить, - Гонта оторвался от блокнота, в котором между делом чертил силуэты симпатичных квадратных собак, - анализы копоти и сажи…
Ненюков встал, прошел к окну. Внизу было совсем темно.
- Спрута задержать нетрудно. Но если мы не найдем шедевры, преступник окажется хозяином положения…
Он прислушался к звукам, доносившимся из глубины гостиницы. Звуки были просты и понятны: щелкнул выключатель, прошлепали туфли. Из крана в ванной полилась вода.
- Поэтому мы приехали с утвержденными планами и чертежами, как венский зодчий, строивший замок. Мы всё учли. Не удивляйтесь, если я прикажу отступать или идти заведомо ложным путем, чтобы успокоить преступника. Задача номер один: спасти шедевры…
- Товарищ подполковник! В Москве, в квартире профессора Спрут оставил следы? - Шустрому инспектору в замшевой кепке, пришедшему вместе с Молнаром в гостиницу, понравилось резкое, как треск раскалывающегося ореха, слово.
Знал ли он, что спрут обозначает разновидность гигантских кальмаров?
Преступников, совершивших кражу у профессора, было несколько. Они опустошили холодильник, обшарили библиотеку. Следы двух типов людей ощущались в обстановке места происшествия. Пока один из воров дегустировал "Двин" и "Камю", другой осмотрел ценные вещи профессора, а потом аккуратно, чтобы не оставить отпечатков, протер стекла книжных полок, бутылки, стакан.
Осмотр квартиры занял ночь и весь следующий день. Ненюков умолчал об этом на совещании в райотделе.
Обошел он молчанием и странные улики, обнаруженные в гостиной профессора. Под самую ценную из икон, "Апостол Петр", которую преступники по какой-то причине не взяли, был подсунут пакет. Ненюков не удивился, если бы прочитал на нем: "Работникам уголовного розыска. С товарищеским приветом. Спрут".
Эксперт с соблюдением всех предосторожностей вскрыл пакет, опылил содержимое, усмехнулся недобро:
- Улики подобраны простенько, но со вкусом, - он протянул фотографию. - Попробуйте найти.
Лобастый старик в гимнастерке, застегнутой на все пуговицы, в фуражке, смотрел в объектив торжественно и красиво, уперев руки в колена. Сбоку виднелся угол избы или сарая. Снимок был любительский, серое пятно мешало рассмотреть фон.
В пакете находился и обрывок письма. Текст на выцветшем от времени клочке бумаги выглядел так:
"…признали, что нерв болит выписывают натирания и таблетки говорят что пройдет живем збабушкой никого не держим и козу убрали…" На обороте стояло:
"…теперь вот была у нас тетя марина торженка…" Ненюков помнил письмо наизусть.
В целлофановом пакете был еще и блокнот с Останкинской башней на обложке. На нескольких страницах столбцом, как примеры на сложение, было записано сотни четыре семизначных чисел.
Кто-то из участников осмотра заметил:
- Работы тут до пенсии! На это рассчитывали…
Часть чисел оказалась номерами телефонов, другие - случайным сочетанием цифр.
Четыре недели работа велась почти круглосуточно.
Фотографию лобастого старика на завалинке опубликовали в местных газетах, через адресные бюро наводили справки - Марина Торженка, Торжская, Торженгская, Торженко…
Проверили номера телефонов из блокнота с Останкинской башней.
Ничего положительного добыто не было. Фотографию не опознали, таинственный текст "теперь вот была у нас тетя марина торженка" остался нерасшифрованным.
В семь утра Кремер спустился в вестибюль. В портфеле он нес икону.
- Добрий дэнь! - Старичок администратор за конторкой мигнул как старому знакомому. - Представьте, "сю ночь глаз не сомкнул!
- Автобусы пошли?
- Двадцать шесть человек после вас прописал этой самой рукой! Не приведи, пречиста дева!
- Ничего не слышал! Спал как убитый! Преступников не поймали?
- Нет еще, - он вышел из-за конторки. - Сейчас жулики умные… Их ждут на Перевале, думают, что они от места преступления своего побегут, а они наоборот! От выхода! Я так и сказал инспектору: "И к нам еще проникнут, вот увидите".
- Только этого не хватало!
Кремер поспешил откланяться.
Вернулся он через час без иконы, сразу сел за машинку. Он перепечатывал главы из книги "Нравы обитателей морских глубин", написанной в обстоятельной манере учебника по шахматному дебюту.
Гостиница просыпалась поздно и нехотя. Из служебного хода ресторана выбросили несколько пустых ящиков, они ударили по другим, стоявшим у стены, и вся пирамида с грохотом рухнула на крыльцо. В коридоре все чаще стали раздаваться шаги, щелканье замков.
В дверь неожиданно постучали, Кремер спрятал книгу.
- Помешал? Тысяча извинений! - У раннего гостя были крохотные глазки и русая небольшая бородка. На вид ему было лет тридцать пять. - Сигареты не найдется? - Он представился. - Ваш сосед, Шкляр. Дима Шкляр, художник.
Кремер назвал себя.
- Не могу помочь, к сожалению.
- Бросили?
- Не курил.
- Счастливец. Недавно приехали?
- Вчера, входите. Что с катанием?