- Сейчас введу в курс дела. Одну минуточку… Слышите? Это наша соседка. Она ходила в ресторан за сигаретами. Проклятая привычка: не могу не курить натощак! - Шкляр выглянул в коридор. - Вероника, я здесь!
Кремеру показалось, что Шкляр имеет по меньшей мере еще одну устоявшуюся привычку: несмотря на ранний час, он был изрядно навеселе.
- Можно? - Знакомая художника оказалась моложе его, выше ростом. - О! Человек приехал трудиться! - Она кивнула на машинку. - Неужели стихи?
- Проза, - под внимательным взглядом Кремер насторожился, - рассказы о рыбах, о природе, о горных лыжах… - Он показал Веронике на кресло.
Шкляр, не ожидая приглашения, сел на кровать.
- Снега в горах не было всю зиму. Общество скучное, средний возраст пятьдесят пять. Накатавшись, выпивают по стакану из знаменитого минерального источника Йоахима… Кое-кто заказывает и покрепче, - Шкляр выразительно провел рукой под подбородком, - потом обед, сон, - он повторил свой жест, - телевизор…
- Вы ехали через Хуст? - перебила Вероника. - Гостиница еще на ремонте?
- Не слышал.
- Хочу заехать. Интересно, как сейчас в Ясине? Снега нет?
Кремер отметил в ней сосредоточенность, не соответствовавшую значимости разговора, а в обращении безразличную, почти профессиональную вежливость.
"Кто она? - подумал Кремер, когда Вероника и Шкляр ушли, договорившись встретиться в ресторане. - Настойчиво вежлива, как стюардесса, требующая пристегнуть ремни. Интересно, чем я ее потревожил?"
Завтрак был стандартный - манный рудинг, яйцо всмятку, кофе. За столиком Кремер увидел проживающих в гостинице. Их было человек пятьдесят, мужчин и женщин, большинство одето в спортивные костюмы.
У дверей Кремер заметил работника милиции, тот разговаривал с метрдотелем.
- Следователи здесь всегда присутствуют за завтраком? - спросил он.
Шкляр залпом выпил минеральной - его мучила жажда.
- Пока этой чести не удостаивались.
- Видимо, в связи с кражей, - предположила Вероника.
- Другое дело, - Кремер снова посмотрел на дверь: метрдотель и работник милиции явно поглядывали в их сторону. - По-моему, милиционер хочет что-то сообщить.
Когда завтрак заканчивался, милиционер и метрдотель подошли к столику.
- Извините, - работник милиции откозырял, - мы посоветовались… Короче, прошу вас быть в качестве понятого.
Кремер внимательно посмотрел на него. Вероника поправила прическу.
- А женщин вы берете?
- Берем… - Работник милиции замялся. - Но… Во избежание недоразумений приглашаем абсолютно посторонних. И только тех, кто прибыл после кражи.
С полуротонды Ненюков увидел автобус "Мосфильма" с офицерами в форме немецкой полевой жандармерии. За забором милицейский патруль следил за тем, чтобы никто не приближался к замку со стороны парка.
Несколько прохожих делили внимание между кинематографом и уголовным розыском.
Осторожно, чтобы не повредить следы, Ненюков прошел в середину сводчатого зала, осколки стекла похрустывали под каблуками. На витринах, столетней давности паркете, древних пергаментах лежал густой слой пыли. В проломе кружили снежинки.
- Возьми вор несколькими сантиметрами в сторону - здесь ему и год не продолбить! - Бойкого клайчевского инспектора, стоявшего у груды кирпича, это особенно поражало. - Толщина какая! И только в этом месте - труха…
Инспекторы осматривали обломки: по следам, оставшимся от орудий взлома, иногда удавалось определить количество преступников, представить их замысел.
- Он знал замок досконально!
Женщины-понятые кивали. Они прибыли в гостиницу под утро, безжалостный смысл случившегося не дошел до них полностью. Кремер поглядывал в окно на искусственную горку, о которой говорил Шкляр.
- Кто сообщил о существовании дымохода? - спросил Ненюков. - Когда появилось это слово?
Черноглазый поднялся с колен, поправил кепку.
- Не знаю.
- Персонал знал о нем?
- Здесь все работают недавно.
Гонта уточнил:
- Похоже, до прихода немцев и после них печей не было. - Ненюков посылал его уточнить подробности у Молнара.
- Когда реконструировалось здание?
- В сорок девятом. И еще: следователь назначил экспертизу на сажу и копоть.
- Добавьте предложения, связанные с использованием боеприпасов.
- Вы имеете в виду судебную баллистику?
- Именно. Не забывайте, здесь прошла война.
Другая группа вопросов касалась свидетелей.
- Кто находился перед закрытием в комнате экскурсоводов?
Гонта достал блокнот.
- Экскурсовод Пашков. Он утверждает, что посторонних не было.
- А как с посетителями?
- Туристов почти нет, Владимир Афанасьевич.
- Древнее искусство популярно!
- Только не этой зимой в Клайчеве, - поддержал Гонту черноглазый.
- Какая выставка была здесь до этой?
- Народной вышивки, - инспектор отложил в сторону очередной обломок кирпича. - Погода стояла отличная, со всего Закарпатья приезжали.
- А до вышивки?
- Керамика. Успеха не имела: оттепель, туристов было мало… Могу я тоже спросить? Как по-вашему, товарищ подполковник, сколько может стоить "Оплакивание"?
Ненюков помолчал.
- Картина дорогая.
- Но все же?
- Тысяч пятнадцать.
Голос Кремера прозвучал неожиданно:
- Двадцать тысяч.
- С ума сойти! - всплеснула руками одна из понятых.
- Меня просили зайти, - женщина в дубленке, в платке, повязанном по-старушечьи, низко на глаза и несколько раз вокруг шеи, остановилась в дверях, - Позднова, старший научный сотрудник. - Видно было, что она волновалась, поэтому не сразу заметила Кремера.
Ненюков и Гонта вместе со следователем прокуратуры осматривали библиотеку. Черноглазый инспектор взял на себя роль старшего.
- Вы приехали с выставкой из Москвы?
Позднова не ответила: ей все время задавали один и тот же вопрос.
- Извините: чем могу быть полезной?
Инспектор подумал:
- Можете вы вкратце охарактеризовать лиц, по работе связанных с экспонатами?
- Вкратце?
Будь инспектор внимательнее, он бы почувствовал ее глухое раздражение.
Но черноглазый ничего не заметил - в зал вошел молоденький эксперт областного управления.
- Извините. Мы нашли это внизу, в парке… - Эксперт держал хлорвиниловый пакет.
Позднова спросила:
- Я могу уйти?
- Нет, нет, - инспектор резиновой перчаткой осторожно пошевелил содержимое пакета. - Книжка?
Позднова словно ждала его промаха.
- Это не книжка! - В ее голосе зазвучали металлические ноты. - Книги бывают разного формата, но все равно остаются книгами! У вас в руках "Азбука" Бурцева, издания тысяча семьсот пятьдесят четвертого года! У нас сантехник Роман это знает!
Она вдруг замолчала. В дверях вместе с Гонтой и Молнаром стоял Ненюков, он все слышал.
- Здравствуйте, Ассоль Сергеевна.
- Владимир Афанасьевич! - Позднова смутилась, сдернула с головы платок. Под ним оказалась рыжеватая косица, перетянутая резинкой для сигнатур, низкая, до бровей, челка. - Никак не предполагала… Думала, вы в Москве… - Ей удалось наконец взять себя в руки. - Никакие нервы не выдержат, честное слово: Каргополь, Залесск… И вот здесь!
Инспектор в замшевой кепке при желании мог рассматривать это как извинение.
- Автор исследований об Антипе Тордоксе, его первооткрыватель, - Ненюков представил ее, - хорошо известна также собирателям икон, в том числе и профессору, о котором говорили вчера.
Позднова смутилась. Кремер подошел ближе. Ассоль наконец заметила его:
- Какими судьбами?
- Записан понятым… Я приехал вечером.
- Антонина Львовича еще не видели? - спросила Позднова.
- Он здесь?
- В Мукачеве. У него был приступ.
- Ассоль Сергеевна, - помешал прощенный инспектор, - по-вашему, преступник охотился за определенной иконой или брал подряд?
Лицо Поздновой снова вспыхнуло: инспектор попал в самую точку.
- Дело, видимо, в "Суде Пилата", - Позднова словно оправдывалась перед Ненюковым, который слушал молча, - мне следовало раньше предупредить… Есть несколько искусствоведов - их мало, - они приписывают эту икону Тордоксе…
"Все стало на свои места, - подумал Гонта, - только от этого не легче".
- …Не знаю, чего больше в этих построениях, - Позднова теребила в руках платок, - наивности или невежества71
- Вы должны были поставить в известность, - проворчал Гонта.
- Все, что они утверждают, - галиматья, чистый вздор! Надо было передать его!
- Да, мы бы организовали встречу непрошеных гостей, - Гонта отвернулся.
Юноша-эксперт снова появился в зале.
- Извините, товарищ подполковник. Очень важно…
- Слушаю. - Они отошли в сторону.
- "Азбуки", которую мы нашли, вчера под полуротондой не было. Я сам все облазил. Кроме того, в парке идут съемки. Книгу сразу бы обнаружили.
- Вы хотите сказать…
- Выбросили из гостиницы, товарищ подполковник. Вчера вечером или сегодня утром…
- При немцах, при чертовых швабах, сюда никого не пускали. А кто был в лагере, тот уже ничего не скажет. И косточек их не осталось. Одних прямо здесь поубивали, других за кирпичным заводом. Остальных там, - сторожиха махнула рукой.
Все молчали.
- …В Польше, в неметчине. А здесь в сорок четвертом все посожгли, поуничтожали. Бараки долго горели - весна стояла дождливая. Потухнут и опять горят…
- После войны вы в школе работали. Правда? - сказал Мол-нар.
- Потом с детьми сидела. Теперь в замке.
- В последний день вы ничего особенного не заметили?
- Был человек перед закрытием… Как вам сказать? Очень приглядывался…
- А точнее?
- У меня он мало был. Больше в шестом зале. У "Оплакивания" я его видела. От "Зосимы с Савватием" перешел к "Троице".
- Не знаете, откуда он?
- Человек шестьдесят тогда было. Из "Солнечного Закарпатья", еще из какого-то санатория. У "Дмитрия Солунского" не протолкнуться… Пожилой, в замшевой куртке. Под курткой свитер. Долго стоял. Вот и кассир-смотритель может подтвердить, - она показала на мужчину, входившего в зал.
- Буторин Петр Николаевич, - представился кассир-смотритель. Двумя пальцами он осторожно держал обгоревшую спичку.
Ненюков поздоровался.
- У меня к вам несколько вопросов. Когда в последний раз в замке ремонтировали крышу?
- При мне не ремонтировали, я здесь год.
- А электропроводку?
- Центральная котельная выходила из строя, это точно, - Буторин переступил длинными ногами.
- Может, на чердаке проводили другие работы?
- Приходили из пожарной охраны, но наверх не поднимались, - ответы звучали по меньшей мере наивно.
- Вы осматривали выставку перед закрытием?
- Мы это делаем втроем.
- Люк на чердак был закрыт? Хорошо помните?
- Теперь во всем начинаешь сомневаться, спросили бы вчера - поклялся б! А сегодня… - Глаза у Буторина были белесые, наполовину закрытые набухшими веками. Длинноногий, с полузакрытыми глазами, кассир-смотритель напоминал большую голенастую птицу.
- Вы входили в зал одним из последних. Видели мужчину? Он стоял перед "Зосимой и Савватием"?
- Кажется. Какое-то пятно на иконе - тень… В общем, не помню.
- Тень! Солнца не было! - буркнула сторожиха.
Кассир-смотритель осторожно повертел обгорелой спичкой, определенно не зная, куда ее деть.
- Вы эту спичку подняли? - догадался Ненюков. - Для нас?
- Внизу лежала, - Буторин замялся, - говорят, по спичке даже убийство раскрыть можно.
- Не по каждой. Эту выбросили сегодня.
Буторин покраснел.
- Тогда все.
- Все, да не все! Разрешите? - Молодой человек с круглым, как на старых псковских иконах, носом-картошкой подошел к Ненюкову, потом обменялся рукопожатием с остальными, включая женщин-понятых и Кремера. - Экскурсовод Володя Пашков. Можно просто Володя… У меня из стола часы украли! - Он захохотал, обернулся к Поздновой: - Как тебе нравится, Ассоль?
Позднова не ответила.
- Где лежали часы? - хитроватое лицо Молнара было по-прежнему бесстрастно.
- В столе, в комнате экскурсоводов.
- Вы всегда там оставляете? Стол запирается?
- Не запирался. Я оставил, когда порвался ремешок.
- Марка часов?
- "Сейко".
Если поиск похищенных шедевров, пользуясь спортивной терминологией, выглядел как "произвольная программа" для сотрудников уголовного розыска, то раскрытие краж часов было их "школой".
- "Сейко" на ремешке?
- Браслет я потерял раньше, - Пашков не смутился. - Со мной всегда что-нибудь происходит… - Разговаривая, он прижал одну руку к груди, вторая, расслабленная, висела в воздухе. - Позвонили по телефону, попросили Ассоль. Я пошел искать. Спрашиваю одного, другого…
- Вы запираете комнату, уходя?
- Запираем. То есть должны запирать. Прошел залы - Ассоль нигде не было, вернулся…
- Комната была открыта? Что вам бросилось в глаза? - Мол-нар прослеживал маршрут экскурсовода этап за этапом.
- Вы правы! - Расслабленная рука Пашкова метнулась к лицу, растопыренные пальцы второй, казалось, сейчас вопьются в пальто на груди. - В комнате сидел посторонний!
- Не ошибаетесь?
- За кого вы меня принимаете? Это один из них?
Молнар не ответил.
- Как я не догадался? Он видел! Я снял часы, ремешок бросил в урну…
- Как он выглядит?
- Старше пятидесяти, плотный. В замшевой куртке, она у него не сходится на животе… С портфелем. Я найду его!
- Вы раньше встречались?
- Позвольте! Я видел этого типа в Москве, в кафе "Аврора"! - Пашков обернулся к Поздновой. - Ты должна его знать, Ассоль! Вы сидели за одним столом!
"Еще бы!" - по описанию Кремер сразу узнал Терновского.
- Я ужинаю там почти ежедневно последние шесть-семь лет, когда бываю дома, - с неудовольствием отозвалась Позднова.
Пока Молнар уточнял приметы, Ненюков и женщины-понятые прошли в комнату экскурсоводов.
Несмотря на преподанный урок, двери снова оказались открытыми. На стеллаже, за аккуратной стопой справочников, Ненюков нашел пыльный галстук-регата - примету холостой бивачной жизни, сломанную сетку от электробритвы "Эра". В горшочках с цветами виднелись следы пепла.
Ремешка от часов в урне не оказалось, Ненюков убедился в этом, вывернув содержимое на газету.
С наплывом посетителей администрация гостиницы открыла бар, бездействовавший с осени. Рядом с кофеваркой появились сигареты "Визант", сухое "Береговское", бутерброды.
Потягивая кофе, инспектор по особо важным делам молча посматривал на людей за столиками: их первое любопытство было удовлетворено, и они не обращали на него внимания. Говорили о преступлениях и, судя по всему, давно, поскольку тема клайчевской выставки к его приходу оказалась исчерпанной:
- …В прошлом веке Матеи выкрал не меньше полусотни древних рукописей!
- А возьмите Терезу Эмбер или игуменью Митрофанию!
Тема классических мошенниц показалась Ненюкову надуманной, почти неправдоподобной. Он поискал в карманах, нашел записку, переданную одним из клайчевских инспекторов:
"Мацура, на имя которого поступила телеграмма "Ребенок здоров", в гостинице "Холм" не проживал, в других гостиницах не значится".
Порвал ее, снова сунул в карман и понял, что ищет сигарету. В уголовном розыске всегда кто-нибудь да бросал курить или собирался бросать. Ненюков не курил больше двух месяцев, точнее - шестьдесят три дня, и все это время мечтал о тугой, с фильтром древесного цвета сухой сигарете.
"Если так пойдет - в конце пути я смогу точно сказать, сколько суток мне удалось продержаться…" - Он вздохнул.
От стойки, неся чашечки с кофе, подошли понятые - Кремер и обе женщины. Он подвинулся, давая место:
- Милиция помешала вам отдыхать…
- Успеем, - женщины принужденно улыбались.
- Раньше бывали в Закарпатье? Нравится?
Ответ он знал: старый замок, спускающийся к знаменитому источнику парк. Кажется, время замедляет здесь свой стремительный бег. Или что-то в таком роде. Но женщины промолчали.
- А вам? - Он обернулся к Кремеру.
- Бывший замок Шенборна-Бухгейма сохранился лучше… - Кремер не договорил.
Ненюков допил кофе, сказал:
- Шенборны боролись против здешних владельцев, уничтожили Нижний парк, фонтаны… Организация фашистского лагеря в замке - несомненно результат интриг Шенборнов.
- Чинадеевский замок был тоже превращен в застенок, - заметил Кремер.
- Мне говорили. Вы следите за съемками? Как раз снимают эпизоды "эвакуации" лагеря… Ваш балкон куда выходит?
- К ротонде.
- В парк?
Гонта подошел к столику, лицо у него было порозовевшее с мороза:
- Извините! Владимир Афанасьевич… - Он показал на окно.
Старший оперативной группы, разыскивавший в снегу орудия взлома, в полушубке и в валенках, направлялся по аллее в замок, в руках он нес стальной прут, его помощник на ходу упаковывал металлоискатель.
- Куски арматуры, другого орудия не было, - шепнул Гонта. - Валялся в сугробе у бывшего конного двора. Я проверил: рядом на стройке их сколько угодно…
- Значит, знали, что другого не понадобится. Знали о проеме в потолке.
Первыми в машине с передвижной лабораторией уехали эксперты, потом работники прокуратуры. Еще раньше в двух "газиках" увезли служебно-розыскных собак.
Обитатели гостиницы, мосфильмовцы, обслуживающий персонал толпились в вестибюле, обсуждая случившееся.
- А есть и такие… - старичок администратор выбрал слушателем Кремера, - у них и образование, и специальность - трудись, дерзай! Но нет… Не приведи, пречиста дева! - С высокого табурета перед конторкой он набросал Кремеру бесхитростную схему:- Проклятая жажда золота. Идут на все. С матерыми преступниками конкурируют, даже верх берут.
- Верх?
- Вот именно! У них же все подчинено цели. Разоблачить их милиции тяжело, - старичок достал свою трубочку, - эти не напьются, лишнего не сболтнут. Спортом занимаются… Никто на таких не подумает.
После осмотра Ненюков поднялся в номер, позвонил следователю - он обещал прийти, как только освободится.
Заварил кофе. С чашкой в руке подошел к окну.
От Холма вела узкая улочка. С одной ее стороны смотрели на дорогу одинаково аккуратные домики с красными черепичными крышами, с другой - тянулся откос. Кое-где в окнах уже виднелись огни.
"Сегодня много легче, чем после первой кражи…" - подумал Ненюков.
Улики, оставленные преступниками у профессора - фотографию старика на завалинке, обрывок письма с упоминанием Тор-женки, блокнот с номерами телефонов, - тщательно проверяли, но в них не верили с первого дня.
Было трудно предположить, что кто-то в массу телефонных номеров вписал один, важный - другие же лишь для того, чтобы сбить преследователей с толку.
Удача пришла случайно, потому что Холодилин и Ненюков решили не отказываться от проверки до конца.